й стене...  не обольщайся,
пока нет никаких доказательств, что эта женщина не сообщница... неожиданно в
ушах звенит слабый женский крик,  тот,  что я слышал на берегу,  и из тумана
выплывает маленькая,  как кусочек луны,  разделанная туша,  с которой капает
черная жидкость...
   Она прошла мимо книжной полки, положила плащ на угол стола и, расправив
газету,  протянула ее  мне,  а  сама села на тот же стул,  что и  вчера,  но
приняла несколько иную позу - теперь линия, разграничивающая книжную полку и
лимонную штору,  проходила у ее правого уха. Хрупкое ухо, готовое от грубого
прикосновения  рассыпаться  на  мелкие  кусочки,   как  фарфор...  некоторым
захочется,  наверно, уберечь его, другим - расколоть... к какому, интересно,
типу принадлежал он?..
   - Это газета, но...
   Сложенная пополам и еще вчетверо спортивная газета.  Бросается в глаза,
что  она  рваная и  затертая,  правда меньше,  чем спичечный коробок.  Вдруг
красные иероглифы:  "Всепобеждающий меч  гнева.  Еще шаг -  и  убийца".  Это
статья о реслинге.
   - От четвертого июня?.. он, видно, долго носил ее с собой...
   Переворачиваю страницу -  статья о  профессиональном бейсболе.  Ниже  -
подробная  реклама  лекарства  от   простуды.   Третья  страница  наполовину
заполнена фотографиями улыбающихся молодых певцов и сплетнями об их любовных
похождениях.  Внизу небольшие обведенные рамкой объявления по  тысяче иен за
строку.   Требуются  рабочие,   сдаются  номера  в  гостинице,  производятся
финансовые  операции,   сдаются  квартиры  и  прочая  смесь...   смесь,   за
исключением объявления о продаже собаки, касалась исключительно венерических
болезней,  лечения  бесплодия  или  предотвращения  беременности.  Последняя
страница -  результаты и  прогнозы бегов  и  автомобильных гонок;  программы
радио и  телевидения и  реклама фильмов.  Внизу на  три колонки объявления о
наборе рабочей силы. Лишь одно объявление о розыске пропавшего без вести, но
оно как будто не имело к нему никакого отношения.
   - Она и  раньше была такая рваная?  Или,  может быть,  вы слишком часто
рассматривали ее?
   - Да,  я  тоже трогала,  но...  -  и отведя взгляд от газеты и спокойно
посмотрев мне прямо в лицо, - но рваная она была и раньше.
   - Когда ваш муж последний раз надевал плащ? Наверно, не помните.
   - Не знаю,  как это назвать, безалаберностью или предусмотрительностью,
но он почти всегда оставлял его в машине.  Когда бы ни пошел дождь -  всегда
под  рукой,  говорил  он...  если  бы  муж  не  собрался продавать машину  и
специально не принес плащ домой,  я  бы,  наверно,  даже не вспомнила о  его
существовании.
   - Машину? Продал машину? Когда?
   Непроизвольно перейдя на тон допроса,  я стал понуждать ее к ответу. Но
женщина,  нисколько не растерявшись и поглаживая пальцами угол стола,  будто
сомневаясь в чем-то:
   - За день до этого,  а может быть,  за два... во всяком случае, плащ он
принес, пожалуй, за неделю до продажи машины... положил в чемодан и забыл...
   - Но вчера вы говорили совсем другое.
   - Возможно... странно, не правда ли?
   - Ведь я же спрашивал, действительно ли машина в ремонте, и вот...
   - Значит, это муж мне так сказал.
   - Куда  девалась  машина,   брат  должен  был  знать,   зачем  же   вам
понадобилось говорить неправду?
   Не зашел ли я слишком далеко?  Загнав заявительницу в угол, из которого
ей не выбраться...  сам натворил -  сам и  расхлебывай...  и это не ловушка,
расставленная преднамеренно.  Но  и  стена,  к  которой,  казалось,  прижата
женщина, для нее не большая преграда, чем размокшая бумага... чуть смущенная
улыбка...
   - У  меня уж такое обыкновение -  говорить,  что на ум придет...  вобью
себе что-нибудь в  голову...  вот  и  сегодня полдня весь дом  обыскивала...
точно в  прятки играла -  и  в  платяном шкафу,  и  даже  за  книжным шкафом
искала...  мне казалось, что он превратился в червячка... и тогда я намазала
на бумажку мед и положила ее под кровать.
   Губы ее  дрожат,  дыхание прерывается.  Мне  кажется,  что  она вот-вот
расплачется, я даже растерялся.
   - Собственно, то, что вы неохотно сообщаете сведения, наносит ущерб нам
обоим.  Вы  не только направляете меня по ложному следу,  но и  несете из-за
этого напрасные расходы. А что за человек купил эту машину?
   - Очень хороший человек...  -  И  вдруг,  точно опомнившись и глядя мне
прямо в  глаза:  -  Нет,  нет,  вы  ошибаетесь,  если бы  он деньги не хотел
отдавать или был бы  связан с  исчезновением мужа,  то  одно из  двух:  либо
что-то рассказал бы,  либо совсем бы не показывался... и тогда я бы просто и
не узнала о существовании этого человека. В общем, им можно не заниматься...
   - Профессия?
   - Кажется, водитель такси.
   - За сколько продана машина?
   - Что-то около ста шестидесяти тысяч иен...
   - Он уже выплатил полностью?
   - Да, он мне расписку показывал.
   - Значит, муж собирал деньги, чтобы уйти из дому?
   - Не может быть.  Не могу поверить. - Неожиданно лицо женщины, до этого
безмятежное,  гладкое,  точно восковое,  стало колючим,  шершавым, точно его
обсыпали песком,  вокруг  губ,  вытянувшихся и  ставших  похожими на  сосок,
залегли мелкие светлые морщинки.  Она  с  силой  прикусывает ноготь большого
пальца: - У вас же нет доказательств, значит, вы не можете так говорить.
   - Но ведь доказательства складываются из фактов.  И я оказался в весьма
затруднительном положении,  поскольку вы,  как  мне кажется,  не  проявляете
особого интереса к фактам...
   - Все равно не могу поверить...  человек пропал без вести - это правда,
и все же...  еще вопрос,  из-за чего он убежал... совсем не обязательно, что
он убежал из-за меня... думаю, что не из-за меня... из-за чего-то другого...
   Я прихожу в уныние. Положив на колени чемодан, открываю крышку.
   - Я вам покажу донесение. В нем действительно одни неприятные факты.
   Как я и ожидал, женщина садится и с напряженным лицом начинает читать -
сначала бегло, а потом снова, теперь уже медленно, осторожно, будто переходя
через пропасть по круглому бревну...
   - Факт,  он вроде моллюска. Чем больше его вертишь в руках, тем плотнее
сжимает он створки...  а  если попытаешься раскрыть его силой,  он погибает:
теряет прошлое,  лишается будущего...  остается только ждать, пока он сам не
раскроется изнутри... к примеру, эта газета... а вдруг окажется потом, что в
ней спрятан ключ к разгадке?.. считать так - лучше всего, почему газета была
вместе со  спичечным коробком?..  причина как будто есть,  но  факт остается
фактом - там, где я ожидал что-то найти, ничего не обнаружено...
   Женщина поднимает глаза от донесения.  Я  и  раньше замечал,  как резко
меняется выражение ее лица,  но на этот раз оно было совершенно новым, такое
я увидел впервые. Оно выражало испуг, мольбу, растерянность, будто, набрав в
рот воды,  забыла ее выплюнуть;  тяжело дыша, с покрасневшими веками, она не
сказала, а скорее выдохнула:
   - Связь есть. Мне жаль, что ввела вас в заблуждение, но...
   - Автомобильные гонки? Бега... Да?
   - Нет, номер телефона.
   - Номер телефона?
   - Скрывать или еще что - я совсем не собиралась этого делать, но вот...
   - Какой номер телефона?
   - Такой же, как на спичечном коробке... где-то он должен быть...
   Палец  женщины,   как  муравей,  наклонивший  головку,  безостановочно,
беспорядочно бегает по колонке объявлений о  найме рабочей силы на четвертой
странице.  Кукольный палец,  маленький и гибкий, точно без костей... похожий
на игрушечный пальчик, который не поранить даже ложью...
   - Требуется официантка?
   - Нет, нет, водитель... ага, вот.
   Под остановившимся наконец пальцем женщины:

   "Водитель. Желательно первоклассный. Возраст любой. Нужны рекомендации.
Можно прислать либо принести лично".

   И номер телефона слева внизу тот же, что и на спичечном коробке из кафе
"Камелия".
   - Видите,  я не обманываю, - бросает она с отчаянным вызовом и, покачав
головой:  -  Сама не понимаю,  почему я молчала.  Может быть,  действительно
потому, что боюсь фактов...
   - Я  не собираюсь докапываться до истины.  Я не прокурор и не судья.  Я
ваш работник,  нанятый за деньги. Следовательно, интересы заявительницы и ее
безопасность для меня превыше истины. Если есть какие-либо угрожающие факты,
скажите мне  об  этом.  Мой  долг -  оградить вас  от  них.  Какие же  факты
представляются вам угрожающими?
   - Угрожающих нет. Об этом факте я рассказала все, что знаю... - Женщина
потупилась и вдруг неожиданно подалась вперед. - Пива не выпьете?
   - Если только самую малость за компанию...
   Сейчас было совсем уж неуместно проявлять заботу о ее здоровье. Пиво ей
необходимо.  Мне же  необходима эта пьющая пиво женщина.  Да  и  кроме того,
хватит ставить ей ненужные рогатки.  Как собачонка, спущенная с поводка, она
вприпрыжку побежала к портьере, отделяющей кухню:
   - Ну вот...  хоть я и говорила,  что сообщила все,  что знаю, но, может
быть,  вот еще что...  я сама ходила в то кафе, спрашивала, и узнала, что он
выступал как посредник - один знакомый попросил его нанять шофера для личной
машины...  мне сказали,  что давно все улажено...  ничего удивительного -  к
тому времени объявление уже было месячной давности...
   На губах женщины, возвратившейся с пивом, застыла белая пена.
   - Но он же не все время занимался такого рода посредничеством?
   - Почему же,  он посредничал, когда время от времени приезжали знакомые
из провинции и им нужен был шофер,  хорошо знающий Токио. Собственно, он мог
бы и сам поместить подобное объявление.
   - Резонно.
   Осторожно разливая пиво по  стаканам,  женщина,  точно ища  сочувствия,
заискивающе улыбается и садится.
   - То дело уже давно улажено.
   - А что это за номер телефона приколот к шторе?
   - Да тот же номер...
   - Зачем?
   - Видите ли...  - И залпом отпив треть стакана: - Особой причины нет...
в общем, не знаю я. Но почему вы относитесь ко мне с таким предубеждением?
   - А мне кажется,  что вы. Когда я спросил вас о газетном объявлении, вы
пришли в несколько странное замешательство.
   - Это верно...  почему же?..  -  Держа стакан в  обеих руках и глядя на
меня,   будто  вспоминает  о  каком-то  событии  десятилетней  давности.   -
Действительно, почему же?.. мои ответы всегда кажутся противоречивыми... но,
знаете,  на  факты тоже не  всегда можно полагаться...  где бы  ни  был этот
человек,  что  бы  он  ни  делал,  все  равно...  факт,  что его нет...  это
действительно факт...  но необходимо его объяснить... почему его не стало?..
проблема в том, чтобы объяснить это... вот и все...
   - Но если факт не будет установлен, не удастся и объяснить его.
   - Достаточно одного объяснения.
   - Вам  не  кажется,  что это мог бы  сделать только сам ваш муж?  Самое
большее, на что я способен, - выяснить его местонахождение.
   - Что за самоуничижение.
   - Самоуничижение?
   - Зачем вы выбрали себе такую профессию?
   - Я должен отвечать?
   - Мне всегда интересно, почему люди выбирают то или другое...
   - Все  это мелочи,  не  имеющие отношения к  делу.  Как только человек,
убежавший из  дома,  обнаружен,  безрассудство его  тут же  испаряется и  он
спокойно возвращается в  свое  старое гнездо.  А  побуждения и  объяснения -
стоит ли вообще о них думать?
   - Вам уже случалось разыскивать убежавших из дому?
   - Конечно...  но,  как правило, с самого начала существуют определенные
предположения, следы ведут к женщине... да, почти всегда замешана женщина...
расспросы и  слежка  в  течение каких-нибудь трех-четырех дней  -  и  все  в
порядке...   видите  ли,   кому   нравится  обращаться  в   частное  сыскное
агентство?..  это  и  денег  стоит,  и  есть  опасность  повредить репутации
человека, которого разыскивают...
   - Видимо, вы правы...
   - Ваш муж был нервным?
   - Скорее, пожалуй, беспокойным. Это даже в одежде проявлялось...
   - Человек действия?
   - Я бы скорее сказала, что он был ужасно осмотрительным.
   - Вы  уж,  пожалуйста,  не противоречьте сами себе.  Исчезновение может
быть либо активным,  либо пассивным,  и  смысл его  в  зависимости от  этого
абсолютно различен.
   - Во  всяком случае,  это  факт,  что он  был увлекающейся натурой.  До
глупости...
   - В чем же проявлялась его увлеченность?
   - Во всем... он часто бывал похож на ребенка...
   - Автомашина, фотоаппарат?..
   - Да, автомашина, у него был даже диплом автомеханика...
   - И он этим зарабатывал?..
   - Он   увлекался  дипломами.   Просто   помешан  был   на   дипломах...
водительских прав  у  него  было несколько,  даже права на  вождение тяжелых
грузовиков  двух   типов,   а   кроме   того   -   диплом  радиста,   диплом
электросварщика, разрешение на работу со взрывоопасными материалами...
   - Была ли какая-нибудь связь между характером его деятельности в  фирме
"Дайнэн" и разрешением на работу с взрывоопасными материалами?
   - Видимо, да.
   - У него, по всей вероятности, была практическая жилка.
   Начинаю  постигать  неудобоваримое сочетание  книг  в  его  библиотеке.
Электричество, связь, машиностроение, юриспруденция, статистика, языкознание
- поразительный разнобой.  И  притом  не  сугубо  специальная литература,  а
сборники  экзаменационных вопросов,  справочники для  поступающих в  учебные
заведения -  в  общем,  составить об  этой  литературе цельное представление
трудно,  потому что  хозяин помешан на  дипломах -  эта  его ярко выраженная
склонность и определяла подбор библиотеки.
   - Потом диплом инженера по киноаппаратуре, диплом преподавателя средней
школы...
   - Ну и неустойчивый же у него характер...
   - Может быть, он просто любил одерживать победу.
   - А в последнее время какой диплом его интересовал?
   - Тогда...  что же это было?.. да, он говорил, что хочет стать радистом
второго класса, и все свободное время что-то выстукивал пальцем...
   - Радистом второго класса?..
   - Если бы  он получил такой диплом,  ему бы удалось наняться на большое
торговое судно.  И жалованье бы получал раза в три больше,  чем сейчас,  - в
общем, журавль в небе...
   - Простите, какое жалованье было у него в фирме "Дайнэн"?
   - Пятьдесят тысяч иен.
   - Будь он шофер такси, получал бы примерно столько же, правда?
   - Но  ему больше нравилась работа автомеханика,  и  он был ну,  что ли,
маклером по продаже подержанных автомашин...
   - Да, ваш брат мне уже говорил об этом.
   - Брат? Вы с ним виделись?
   - Как ни странно, мы с ним встречались везде, куда бы я ни направлялся.
И как раз перед тем, как приехать к вам, мы с ним дружески выпивали.
   - Действительно странно.
   - Приятный человек.  Если так пойдет и дальше, мы с ним, пожалуй, будем
видеться раз  по  десять  в  день.  Да,  да,  пока  не  забыл...  Мы  с  ним
договорились, что завтра он принесет сюда дневник вашего мужа, так что...
   - Дневник?..
   - Кажется, в нем нет ничего интересного.
   Я  наблюдаю.  Чтобы не упустить малейшей перемены в  выражении ее лица,
после того как мы заговорили о  брате.  Чуть нахмуренные брови,  напряженные
губы...   растерянность,   смущение  или,   возможно,  недовольство  братом,
неприятно поразившим ее...  однако  женщина,  прикусив нижнюю  губу,  игриво
улыбается.
   - Брат всегда удивляет людей. Такой уж у него характер, с детства.
   - Вы читали этот дневник - о чем мечтал ваш муж? Хотя бы в общих чертах
можно себе это представить?
   - Мечтал...
   - Например, мечтал ли он о море?..
   - Муж -  реально мыслящий человек. Когда он стал начальником отдела, то
очень радовался,  что нашел наконец опору,  чтобы не  скользить вниз в  этой
жизни, где на каждом шагу тебя подстерегает обрыв...
   - И все-таки ушел.
   - Но  не  из-за  мечты.  Он без конца повторял,  что дипломы -  якорь в
жизни.
   - Бросать без конца якоря,  плывя на маленьком суденышке, - не означает
ли это тоже принадлежность к категории мечтателей?  Не делай он этого, давно
бы уж вышел в море.
   Женщина медленно опускает на стол стакан,  который она поднесла было ко
рту,  и сидит молча, задумавшись. То, что происходило, было похоже на снятое
методом  замедленной съемки  увядание цветка:  женщина увядала на  глазах  -
ввалились глаза,  заострился нос,  кожа на лице, до этого гладкая и упругая,
утратила эластичность и обвисла,  губы запеклись и почернели,  будто она ела
тутовник.  В душе я начал раскаиваться.  Сколько бы больной ни умолял врача,
тот  не  имеет  права  умертвить его,  чтобы  облегчить страдания,  -  закон
разрешает убивать лишь солдат на  поле боя и  преступников,  приговоренных к
смертной казни.
   Стенные часы бьют один раз.


ДОНЕСЕНИЕ

   13  февраля.  10  часов 20  минут.  Просматриваю в  библиотеке подшивки
газет.  До 4  августа,  когда исчез разыскиваемый,  дождь шел 28 и  29 июля.
Однако 28-го дождь пошел неожиданно,  под вечер,  а накануне предсказывалась
лишь  облачная  погода.  Следовательно,  пропавший без  вести  последний раз
надевал плащ 29 июля...

   Начав писать,  я  останавливаюсь и  в  изнеможении закрываю глаза.  Мне
хочется не  только закрыть глаза,  но  и  выключить все чувства,  все нервы,
наконец само мое  существование.  Читальный зал  библиотеки.  Хотя почти все
места заняты,  здесь тихо, будто нет ни души... посапывание, шелест страниц,
крадущиеся шаги...  в нос ударяет запах мастики, которой натерт пол, видимо,
мастика низкосортная - пахнет нефтью...
   В закрытых глазах вдруг появляется лимонный цвет. Уши женщины благодаря
свету, отражаемому лимонной шторой, становятся лимонными... аромат лимонного
цвета...  лимонный...  глупо, почему не сказать, что веснушки бананового или
коричневого цвета?..
   Ладно,  это не поле боя и  не эшафот.  У меня нет никакого права ранить
ее, даже если ранка будет с булавочный укол. Единственное, что мне остается,
- продолжать донесение.  Заявитель всегда прав.  К  примеру,  если заявитель
заведомую ложь называет правдой,  она тут же превращается в правду.  Но хотя
факты никому не нужны и меня наняли лишь для того,  чтобы уйти от них, - это
пустое  дело.  И,  видимо,  мне  не  остается ничего иного,  как,  продолжая
охотиться за фактами,  добиться лишь разочарования клиента.  И я буду делать
это,  кружась на  расстоянии вокруг любых,  даже самых бессмысленных фактов,
объясняющих то, что не поддается объяснению...
   Неожиданно студентка  слева  от  меня  низко  склоняется над  столом  и
лезвием  бритвы  начинает  вырезать какую-то  иллюстрацию.  Я  тоже  опускаю
голову, будто поведение девушки смутило меня, и продолжаю писать донесение.

   ...Таков вывод.  Хотя доказательств,  что  в  тот  день он  пользовался
плащом,  нет. Но вместе с тем существует большая вероятность, что в период с
29 июля до дня исчезновения,  то есть в течение недели,  он не надевал плащ,
так  как  стояла сравнительно ясная погода и  было тепло.  Что  же  касается
газеты и  спичечного коробка (или номера телефона),  то можно с уверенностью
сказать,  что  он  еще  до  этого  не  прикасался  к  ним.  Вышеизложенное с
достаточной  степенью   достоверности  доказывает   возможность  того,   что
исчезновение  разыскиваемого было  скорее  всего  не  внезапным,  а  заранее
запланированным и заранее подготовленным.


x x x

   Студентка рядом  со  мной  кончила вырезать из  журнала иллюстрацию.  Я
отрываю  от  последней  страницы  блокнота  для  донесения  полоску  шириной
сантиметра в три и быстро пишу записку:
   "Все видел.  Буду молчать,  но  за  это идите за  мной.  Если согласны,
сложите записку и возвратите мне".
   Складываю записку вдвое и  подталкиваю ее под локоть девушки.  В страхе
съежившись,  она посмотрела на меня,  но я с невинным видом стал собирать со
стола  газеты  и  бумаги.  В  замешательстве девушка разворачивает записку и
начинает  читать,  и  сразу  же  ее  круглое,  коротконосое лицо  становится
пунцовым.   Она  замирает,  похоже,  даже  дышать  перестала...  Наслаждаясь
пикантной ситуацией, я терпеливо жду от