Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
больше
всего я рада что ты вылечился и стал полноценным человеком. Гамиля,
поздравляю. Это конечно чудо.
- Все чудо оказалось в лекарстве.
- Так ты его достал?
- Случайно удалось.
- А где Дорри, я ее что-то давно не видела?
- Она уехала лечиться домой,-сообщила Гамиля.
- Слыхали, Мансур вдруг пошел на повышение, получил майора. А недавно,
помоему четыре дня назад, попал в больницу. Кто-то избил его на улице. До
сих пор в реанимации.
- Нет. Нам ничего не известно. Я только-что приехала из Александрии.
- Александр, он ведь твой сослуживец. может быть ты заедешь к нему.
- Шери, хорошо что ты назвала нас сослуживцами, а не товарищами. Для
меня Мансур подлец, - сказал я.
Женщины стали обсуждать таинственную историю с Мансуром, а я отвел в
стороми Салима.
- Салим, ты мне можешь помочь?
- Что в моих силах, Александр, я все сделаю.
Мне нужно снять копии с некоторых документов и потом устроить
пресс-конференцию.
- Когда ты сможешь принести эти документы?
- Лучше приходи за ними ты. Это необычные документы и за них можно
поплатиться жизнью.
- Вот как? Значит говоришь это необычные документы. А что тогда будет с
тобой, с Гамилей после того как ты расскажкшь о них журналистам?
- Незнаю. Но когда ты прочтешь эти бумаги, ты поймешь, кто-то должен
выступить перед общественностью и рассказать правду об этих настоящих и
будущих жудких войнах. Ты прошел испытания пленом и наверняка не хочешь
повторения и вот чтобы не было этого ужаса я и хочу устроить
пресс-конференцию.
- Ты мне задал большую задачу, но я все сделаю для тебя. Мало того, я
постараюсь подготовить для твоей защиты многих друзей. Только Гамилю мне
жалко, в этой свалке вас растащат по разные стороны границ. Завтра я с
товарищами буду у тебя. Жди к четырем.
- Еще, Сабир, ты не припомнишь, когда попал в лагерь, не производили
израильтяне опыты над военнопленными.
- Я попал в лагерь номер два, в офицерские бараки и с нами ничего не
делали, а вот солдат, и это я помню точно, обрабатывали вакцинами против
тифа.
- Может быть ты чего-нибудь такое заметил?
- Вообще-то, наши солдаты были очень задерганы и даже в панике удирали
от офицеров. От своих офицеров. Я еще как-то раз подумал: "Господи, каких
придурков мы набираем в армию". Они начисто забыли военную службу. Даже при
утреннем и вечернем построении их надо было расставлять пинками по линиям.
Только жрать, спать и срать-все их мысли в этом.
- Может быть они такими позже стали приходить в лагерь?
- Мне тоже показалось, что первые призывы и старые кадровики были
поумнее. А потом, как валом повалили пленные и все со страхом в глазах.
- Израильтяне издевались над ними?
- Нет. Мало того, они стали отправлять пленных партиями домой. Их же
было очень много.
- А ваши, интересно, возвращали их обратно в армию?
Салим задумался.
- Я как-то не вникал в такие вопросы, но для тебя я постараюсь все
разузнать.
- Вон дамы наши кончили говорить. Мы уходим. До завтра.
Я пожал его руку.
Шери примчалась в наш дом как бомба.
- Гамиля, ты слышала, что Александр пытается сделать?
- Нет, - та смотрит удивленно на нас.
- Он хочет перевернуть мир и ради этого готов идти на голгофу.
Александр, прошу тебя, не надо конференций. Зачем тебе эти будущие
страдания, разве ты мало вытерпел. Тебя любит Гамиля, люблю я, твои друзья и
ты всем нам причинишь так же горе.
- Шери обьясни мне все. Я ничего не понимаю, - заволновалась Гамиля.
Шери рассказывает все что услышала от Салима. Теперь Гамиля вместе с
Шери обрушиваются на меня. Я сижу и молчу, на душе погано, мне жаль этих
милых женщин, но кто-то должен начать первым. Другому будет может еще хуже,
а я все же здесь иностранец.
Пресс-конференцию мы устроили через друга Дорри, телефон которого она
мне оставила. Прибыло много журналистов и среди них мелькнула знакомая
головка... Дорри.
- Привет, Александр. Как только мне позвонили, неслась через океан как
сумашедшая. Я горжусь тобой.
- Гамиля и Шери другого мнения.
- Каждой женщине хочется иметь свой спокойный мирок, со своим мужем,
домом, детьми. В этом их нельзя упрекнуть. Они любят тебя.
- Ладно, Дорри. Поговорим после конференции.
Я рассказал присутствующим о том как нашел бункер, маркированные
снаряды, журнал боевых действий, самолет, чемоданчик и что в нем было.
Подробно объяснил о всех видах психологического оружия и как оно развивается
во всех передовых странах. Особенный шок вызвал рассказ о передачи Англии
препарата Израилю для испытания его на военнопленных. Мне не верили и
пришлось показать доклад и все остальные документы. Под конец, я сказал.
- Сейчас я вам покажу действие препарата М-801 на будущих
сверх-солдатах НАТО.
Я вытащил ампулу, разбил стекло и проглатил ее. Пока рассказывал о
действии этого препарата, Салим притащил стекло в раме и поставил перед
журналистами.
- Пощупайте стекло, это не фокус. А теперь смотрите.
Знакомая тяжесть в руках и ногах. Подношу кисть к стеклу и на глазах
изумленных людей, огроммный шар выдувается из стекла, вслед за движением
внутрь его руки. Потом Салим разбил стекло и раздал его куски журналистам.
Пусть возьмут для анализа.
Потом мне принесли толстостенную трубу диаметром тридцать миллиметров.
Я скрутил из нее бабочку. Было много вопросов. Документы переснимались
журналистами и когда до конца действия препарата осталось тридцать минут, я
извинился перед пресутствующими и вышел в соседнюю комнату. Салим пропустил
ко мне Дорри.
- Это потрясающе, Александр.
- Остановись. Тебе нужно срочно исчезнуть из этой страны.
- Почему? В чем дело?
- В моей истории завязано много людей, в том числе ты. Тебя искала
контрразведка, что бы выпотрошить все сведения.
- Они опоздали. Сведения устарели, ты сегодня их выдал всему миру.
Я покачал головой.
- Я боюсь за тебя. Полковник Али арестован. Мерзавец Джим, выдал
египетской разведке людей полковника Али. Мансур, хоть он сейчас и в
больнице, перешел в разведку и видно попал по своему призванию.
- Да у вас здесь полно событий. Лучше скажи как Гамиля и Шери?
- Мы разругались и я ушел из дома Гамили.
- Ты плохо знаешь женщин, Александр. Я уверена, хоть они и поругались с
тобой, они горды за тебя и любят по-прежнему.
Вошел Салим.
- Александр, сюда рвется столько народа, я пропущу наших женщин. Ты не
против?
- Ну что я тебе говорила?
- Мне осталось пятнадцать минут. Пусть входят, потом уноси меня от
сюда.
Ворвались Гамиля и Шери.
- Салим, я тебе еще выдам дома, - набросилась Шери на него. - Хорошо
твои друзья подсказали где ты. Александр, - вдруг она изменила голос, -
наверно вы мужчины во всем сильнее нас. Прости меня, ты прав, ты сделал так,
как велит твоя совесть.
Гамиля без слов повисла у меня на шее. Я начал чувствовать, что
действие работы препарата кончается.
- Салим, мы сейчас куда поедем?
- Домой, к нам домой. Правда, Шери?
- Конечно, у нас безопасней. Гамиля, ему будет лучше у нас.
Гамиля кивнула головой.
- Салим, поехали. Действие препарата кончается.
- Гамиля, придержи его с той стороны, я с этой. Пошли, Александр.
Прошла целая неделя. Газеты еще долго шумели по поводу применения
психотропных веществ в войне Израиля против Египтян. В ООН даже подняли
вопрос о запрещении психологических войн. В Египет вылетела комиссия по
изучению этого вопроса. Меня никто не трогал и не беспокоил. Такое
впечатление, будь-то меня и не было и неизвестно кто выступил на
пресс-конференции. Я уже стал чувствовать себя хорошо, как вдруг раздался
звонок телефона. Салим снял трубку и вдруг передал ее мне.
- Але... Кто говорит? Во сколько подъехать? Хорошо.
Все встревоженно уставились на меня.
- Атташе нашего посольства хочет переговорить со мной в шесть вечера.
- Наверно надо ехать, - сказал Салим.
Генерал встретил меня, как старого знакомого.
- Как здоровье капитан. Слышал, что ты поправился и готов служить
родине как и раньше.
- Да, товарищ генерал.
- Вот и чудесно. А сейчас мы поговорим с вами о том, как к вам попали
документы, почему вы выступили на пресс-конференции и что нам с вами делать
потом. Начнем с неизвестной для меня информации. От куда вы узнали, что
полковник Али арестован?
- Это мне рассказал Мансур. Известный вам Джим Барт, на одном из
вечеров в высшем обществе, вдруг шепнул Мансуру, что он случайно напоролся
на нескольких ребят, которые хвастались будь-то бы они участвовали в
нападении на грузовик с снарядами.
- Вот, сволоч. Это я не вам, продолжайте дальше.
- Мансур проследил, быстро доложил куда следует и цепочка привела
контрразведчиков к Али.
- Кто вам принес документы?
- Дорри принесла их мне после того...
- Черт, я так и думал, - прервал генерал. - А как у нее оказался журнал
из бункера?
- Я ей отдал после осмотра бункера. Там все было на еврейском языке.
- Теперь все стало на свои места. Это журналистка уговорила вас
выступить на пресс-конференции? Не так ли?
- И так и не так. Я помимо всего считал своим долгом разоблачить...
- Все ясно капитан. Ах девочка, ах чертовка. Появилась на два дня и
смылась. Вот теперь пойми кто на кого и где работает.
- Я забыл сказать, Мансур работает теперь в контрразведке и имеет чин
майора.
- С этой дрянью все ясно, с Бартом тоже, а вот на кого работает она, не
знаю. Одно в этой запутанной истории ясно, эти уникальные снаряды уже в
Союзе. Только за это нам еще не снимут головы. Теперь о комиссии ООН. Она
хочет встретиться с вами и получить документы. Встречайтесь, отдавайте все,
что есть. У меня уже есть копии ваших документов. Так что, как с комиссией
поговорите, сразу же отправляйтесь в Союз.
- Мне можно взять с собой жену?
- Эту черненькую из высшего общества? Хорошо, я помогу вам оформить на
нее документы, правда это может в будущем повлиять на ваше служебное
продвижение, но чем черт не шутит. Отправляйтесь, товарищ капитан.
У Шери все ждут меня и я кратко рассказываю о разговоре с генералом.
- То ли они чего-то не поняли, то ли претворяются, - говорит Салим. -
Не может быть, чтобы КГБ не раскусило твоей роли в этих событиях.
- Помоему, здесь решающую роль сыграла Дорри. - выступила Гамиля. -
Сейчас она выпустила серию репортажей о психологической войне, где главным
героем сделала Александра. Наверно в Советском Союзе понимают, что теперь
разделаться с ним, это равносильно посмеяться над общественным мнением и
решением ООН.
- Гамиля, ты у нас большая умница, но откуда ты узнала о репортажах
Дорри.
- От Лолы. Джим получает газеты из посольства. Да и здесь они
продаются, правда с запозданием.
- Друзья, - заговорил я, - я знаю наших. Наши сделают умное лицо и
потом втихомолку могут расправиться, но может и права Гамиля, зная
темперамент Дорри, они навряд ли это сделают.
- Так может ты не поедешь в Союз?
- Поеду.
- Я не поеду с тобой, Александр, - раздался голос Гамили.
Мы все уставились на нее.
- Мы все настолько разные и такие, что я не могу бросить то, с чем
связана моя жизнь здесь. Я боюсь жить там; боюсь комуналок, о которых ты
рассказывал; боюсь той сумашедшей идеи, которой охвачено ваше общество в
построении коммунизма; боюсь всего. Я думаю, что здесь бы у нас все
уладилось, а там нет.
Мы молчали несколько мгновений.
- Хорошо. Раз ты так решила, пусть будет по твоему, - сказал я.
Комисия ООН меня долго не задерживала. Она задала несколько вопросов,
забрала документыи и я достал авиобилет через посольство. Египет прощался со
мной обычной, нудной жарой. Под большим стеклянным колпаком аэропорта, три
знакомых фигурки махали мне руками. Только одна личность, стоя у трапа
самолета, хмуро провожала меня. Это был Мансур....
* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ХРАНИЛИЩЕ
Начальник политотдела смотрит на меня садистким взглядом. -Так вы опять
напились, капитан Скворцов? Гражданка Самсонова написала новое заявление на
вас. Мало того, что вы опозорили ее дочь, так теперь ворвались в ее дом,
разбили посуду, ударили женщину в лицо. Вы собираетесь женится на Глафире
Николаевне?
- Нет, товарищ полковник. Она с другими нагулялась, а теперь хочет
привязать меня к себе.
- Это кого вы имеете в виду. Кто эти другие?
- Разве важно, что бы вы знали их фамилии. Вопрос стоит обо мне. Так
вот, жениться на Глафире не буду.
- Будешь. Если не будешь, я этому делу дам ход и твоя последняя пьянка
боком обойдется тебе. Боевой офицер, несколько иностранных орденов, стыдно.
Как появились у нас так без конца позорите нашу часть. Идите и подумайте еще
раз. Даю вам неделю на размышление.
Я вышел и мне опять захотелось напиться и пойти к этой твари, гражданке
Самсоновой, и врезать еще пару раз по этому жирному в складках, лицу...
Меня, после Египта, отдел кадров не знали куда засунуть. Почему-то
врачи не рекомендовали мне больше служить в танковых частях, ссылаясь на
последнюю контузию рук. И вот какой-то сундук-генерал, узнав, что я
занимался разминированием, решил отправить служить меня в хранилище, ядерных
боеголовок. Так я оказался в этой дыре, далеко от городов, в поселке,
обслуживающим эту дурацкую воинскую часть и самой части, проедставляющей
закрытую зону с бесконечными вышками, казармами и подземным хранилищем.
Каких боеголовок здесь только не было и для знаменитых СС..., и для дохлой
"Луны".
- Саша.
Я оглядываюсь. Глафира, боже как она меня достает иногда, прямо до
горла. В этой дыре каждая женщина на учете. В радиусе 50 километров, офицеры
и солдаты знают каждую женщину или молодую девушку, настолько в них большой
дифицит.
С Глафирой, я познакомился в клубе, когда выпив стакан дурной местной
самогонки, настоенной на смеси гниющих фруктов и табака, пошел раздвигать
толпу офицеров, поглядеть, что за чудо было внутри их кружка. Молодая
кокетка, с порхающими глазами и формами стянутыми лопающимся платьем,
сделала "проминаж" глазами и пропела.
- Капитан, что же вы не показываетесь? Я так хотела познакомиться с
настоящим боевым офицером. Ого... сколько у вас орденов, а это даже не наши.
Меня звать Глафира Николаевна, а как вас?
- Зовите меня просто, Саша. Что бы представиться перед вами, мне
пришлось вылить в себя стакан какой-то дряни, после которой ваше окружение
показалось ничтожно малым и только тогда я подумал, а не пригласить ли мадам
на заигранный вальс господина Штрауса.
- Однако, вы очень складно говорите и пожалуй я тоже сейчас подумала, а
не пойти ли мне станцевать вальс с молодым офицером, который пока еще стоит
на ногах, именно этого надоевшего всем господина Штрауса.
- Тогда в чем дело. Пока еще осталось несколько тактов, давайте их
прокрутим, как в лучших домах Каира.
Она хмыкнула от восторга и раздвинув замолчавшую толпу офицеров
положила мне руку на плечо.
- Браво, вы подаете блестящие надежды, - я раскрутил Глафиру так, что
платье поднялось в верх.
- Я способна не только в таких вещах, но вам не кажется, что танцуем
только мы, а остальные глядят на мои вздутые юбки.
- Простите, мадам, но мне показалось, что вам лучше быть королевой
бала, чем захудалой принцессой.
- Раз королеве бала положено так танцевать, тому и быть.
Музыка с шипящей пластинкой остановилась и я подвел Глафиру к окну.
Сейчас же вокруг нас образовалась толпа ухажоров.
- Глашенька, - заговорил потный кругленький майор, - вы обещали мне
танец, надеюсь я могу с вами сейчас, так сказать... станцевать.
- Постойте, сейчас моя очередь, - худощавый седеющий подполковник,
протиснулся вперед.-Глафира Николаевна, что вы мне сказали в штабе, что
первый танец со мной.
- Ах, простите, Николай Филипович, я подумала, что это был пролог, а
теперь наступает главная часть и конечно, первый танец ваш.
Подполковник победно взглянул на меня и, обняв Глафиру за талию, повел
к центру зала. Заиграла музыка и худой подполковник закачался в такт со
смеющейся женщиной.
Она нашла меня в столовой, временно переделанной под буфет. Я
присосался к бутылке уже не шипучего лимонада, когда топот сапог ворвался в
помещение. Глафира во главе десятка жеребцов осматривала зал.
- Саша, так вот вы где? Дайте мне тоже хлебнуть. Боже какая это
пакость, только липнет во рту. Саша, проводите меня до дома.
- Разве у королевы мало сановников?
- Сановников много, а принц один. Пока вы имеете такой ранг, прошу
исполнять свои обязанности.
- Товарищи офицеры, Глафире Николаевне срочно надо отбыть домой,
поэтому я, надеюсь что вы оцените ее дружеский такт по отношению к вам и со
спокойной совестью вручите право проважающего мне.
- Зто почему так? - возмутился толстенький офицер. - Я имею такие же
права.
- Ну что вы, товарищ майор, у всех нас прав много, а право провожающего
- одно.
Глафира хмыкнула. Офицеры заворчали, а я, взяв женщину за руку, плечом
раздвинул толпу и вывел ее на улицу.
Так я познакомился с ее матерью - гражданкой Самсоновой О.М. В тот день
мы поужинали у нее дома, а после Ольга Матвеевна забросала меня штабелями
альбомов с фотографиями, где она, Глашенька и отец росли с пеленок до
сегодняшнего дня. Отец Глаши, ветренный прапорщик, болтался где-то по
стадионам страны, выполняя роль левого полузащитника в команде мастеров по
футболу и потрясал женское население страны своей великолепной фигурой.
Мы идем по подземным хранилищам с молодым лейтенантом. Он с гордостью
показывает свое хозяйство.
- Здесь у нас головки, к так называемым за рубежом, ракетам СС-20,
здесь к 25, а там к 26.
Мы одеты в спец скафандрыи. Нелепые прозрачные шары просвечивают головы
насквозь. Лейтенант через микрофоны продолжает петь.
- А это спец тележки мотовозов, там в тупике подъемники для
транспортировки на второй этаж хранилища.
Несколько скафандров окружили головку СС-25 и готовили ее к отправке. В
микрофоны раздается болтовня солдат и грозные окрики прапора, увидевшего
приближение офицеров.
- Ваша красавица, - восхищается лейтенант, - многокасетная, силы то в
ней сколько. Ого! Пойдемте, товарищ капитан, туда. Поднимемся на верх и в
моем кабинете оформим документы на приемку.
Мы идем к подъемнику, поднимаемся на первый этаж хранилища и попадаем в
зал, где солдат с дозиметром проверяет наши скафандры. В раздевалке
скидываем скафандры и лейтенант ведет меня в свой кабинет, с надписью
"Хранитель".
- Вот документы, распишитесь здесь, здесь тоже.
Он садится поудобней, достает сигареты и с видом наработавшегося
человека, расслабляется.
- Теперь, - неожиданно говорит лейтенант, - после вчерашнего вечера, вы
приобрели самого опасного врага в части.
- Кто же это?
Лейтенант делает паузу, затягивается и пускает колечки дыма.
- Майор Голубович, блудливый козел части.
- Он гулял с Глафирой Николаевной?
- Он гуляет со всеми, кто подвернется и с женами офицеров, и