обработать его так, что тот  останется  жив.
Потом  лейтенант,  отвлекая  внимание  публики, с шумом двинется к проходу и
уедет на газике. Остальные члены  группы.  Один  подделается  под  врача  и,
наклонившись  над  Короленко,  вынет  все  документы. Остальные члены группы
отвлекают внимание  публики,  с  одной  стороны,  сдерживают  окружающих  от
вступления  в  драку,  с  другой  стороны,  создают  много  шума  и помогают
лейтенанту  исчезнуть.  Начало  операции  в  шесть  вечера.  Вот  фотография
господина Короленко - и он выложил на стол несколько больших фото. Я подошел
взял  фотографию  и... обомлел. На меня смотрел "Кабан", да тот самый Кабан,
которого я первым уложил в спецлагере.
     - Вы его знаете лейтенант. -  спросил  полковник,  который  внимательно
следил за мной.
     - Да. Я с ним встречался в спецлагере и имел честь драться с ним.
     - Ну и кто тогда победил?
     - У  него  слабая  правая ключица и челюсть, полковник. И там мне нужно
было побеждать.
     - Так. Так какие у него еще слабые места?
     - Он отлично физически подготовлен и ломает монеты пальцами,  но  менее
поворотлив, хотя реакция есть.
     - Ну  что  ж,  вы  уже  раз  с ним встречались, вам и карты в руки, так
говорят по-русски. Подполковник загримируйте лейтенанта так, чтоб его старый
знакомый не узнал. И еще, больше импровизации, а вам лейтенант, не  доводить
дело до убийства. Надо все представить, как хулиганскую драку. Вопросы есть?
     - Да.  Мне  не  понятна  еще одна вещь. Почему на встречу выбран Кабан.
Ведь там не идиоты и посылая туда такого мужика, там знали,  что  не  каждый
его возьмет. Нет ли здесь другого смысла или другой пакости с их стороны. Не
будет ли на встрече кто- то третий, который все будет снимать на пленку.
     - Это  серьезный  вопрос.  - сказал полковник- Выплыл он только сейчас,
когда вы увидали его на фото. А как вы думаете господа? - На все вопросы  мы
еще  не можем дать ответа. - выступил первым подполковник- Но если лейтенант
может завалить кабана, то я думаю, операцию  отменять  не  надо.  Будет  там
третий или кто- то другой, мы увидим на месте.
     - Может кто- то еще выскажется? - спросил полковник.
     Все молчали.
     - Ну тогда все. Все по местам.

     Несмотря  на  военное  время,  ресторан  был забит гражданскими и после
шести, столиков практически не было. Кабан сидел с полураздетой девицей, что
то ей  увлеченно  говоря,  и  накачивал  себя  коньяком.  Я  оглянулся,  все
сотрудники сидели на местах и делали вид, что усиленно надираются.
     Пора.  Я  встал,  взял  не открытую бутылку шампанского и заплетающимся
шагом подошел к столику кабана.
     - Простите, - я икнул- я вас где- то видел.
     Кабан насмешливым взглядом смотрел на меня. Потом оглядев  мою  фигуру,
он молча взял рюмку и опрокинул ее в рот.
     - Я хочу угостить вас шампанским. - сказал я и стал открывать бутылку.
     - Вы русский? - резко спросил кабан.
     - А откуда вы догадались? - оттягивал время я.
     - Пошел  вон.  -  проревел  кабан,  но я уже успел выстрелить пробкой и
струя шампанского ударила ему в лицо. Кабан откинулся и прежде чем он открыл
глаза, я этой же бутылкой ударил его  по  голове.  Кабан  сидел  неподвижно,
открыв  рот.  Бутылка  разлетелась осколками и его дама завизжала. Зная, что
надо выкладываться, я вложил в его челюсть все, что имел: и вес, и размах, и
силу. Кабан со стулом с грохотом, растянулся  на  полу.  Музыка  прервалась,
кто-  то еще закричал . Какой- то гражданский, подскочил ко мне и схватил за
руку. Я смахнул его как пылинку и он, опрокинув, соседний столик, с  сидящей
компанией, увлек ее на пол. Начался бедлам. Я направился к двери и несколько
человек  шарахнулись  от меня, однако у выхода стоял военный с револьвером в
руке и орал: "Стой". Я дернулся влево и тут же бросил тело вниз.  Офицер  не
успел  выстрелить,  он  грохнулся  на ступеньки и револьвер скатился вниз. Я
вскочил и бросился в дверь. Сзади стоял вой и визг. Я  подскочил  к  газику,
открыл дверцу и машина рванула по улице.

     Через два часа подполковник подводил итог.
     - У  господина  Коваленко  выбита челюсть и кровоизлияние в мозг. Врачи
говорят он вытянет. Тяжело пострадал капитан интендантской  службы,  у  него
поврежден  позвоночник,  он  повредил  его,  когда  падал  на  ступеньки.  У
остальных- мелкие ушибы, синяки и царапины. Документы у нас. Можно  считать,
что операция прошла успешно.
     - А был ли кто- то еще? - спросил я.
     - Был.  И  с  камерой  и  без.  Сейчас мы с вами проведем анализ данной
операции и просмотрим фильм о ваших действиях в ресторане и увидим все,  что
удалось подсмотреть.
     Начался показ фильма. В начале фильма я подскочил.
     - Стоп.  -  попросил  я-  Нельзя  ли вернуться на кадр назад. Я кажется
знаю, этого человека, который передает  Коваленко  документы.  Это  господин
Тельс, Вилис Тельс.
     - Вы с ним знакомы? - спросил подполковник Нушич.
     - Да. Это мошенник и делец.
     - Странная  компания.  -  сказал  полковник-  По  нашим документам, это
господин Балдрис, секретарь литовского консульства. Будем смотреть дальше.
     Мы просмотрели фильм. У всех было настроение, как будто мы чего- то  не
поняли в данной операции.
     - Да...  -  протянул  полковник- Возьмитесь-ка вы ребята и еще раз, сто
раз, проанализируйте операцию. Ловите мельчайшие штрихи,  ищите  наши  и  их
промахи.  Вы,  подполковник, подключите другие отделы и службы. Запросите по
каналам все о господине Тельсе. Есть ли еще вопросы?
     - Отреагировало украинское посольство? - спросил я.
     - Судя по всему, да. Посол уже звонил в наш МИД. Содержание разговора я
не знаю, но думаю, все затихнет. Они знают, что он пьяница и дебошир.


     Эпилог

     г.Белград. февраль 1994г.



     На своем рабочем месте я ломал голову над  массой  загадок  и  проблем,
устроенных   господами   из   Прибалтики   и   из   других  дружественных  и
недружественных стран СНГ.  Вдруг  в  мои  размышления  ворвался  телефонный
звонок.
     - Виктор  Николаевич  -  раздался  голос  полковника  -  Только что мне
сообщили, что ваш старый знакомый , господин Тельс, находится в больнице. На
него было осуществлено покушение. Не смогли бы вы подробно выяснить,  как  и
кто покушался и побывать в больнице чтобы узнать все у самого Тельса.
     - Так его состояние нормальное. С ним можно говорить?
     - Как  Вам  сказать?  Я получил неполную информацию. Но тем, что знаю -
поделюсь. Тельс ранен и, по- видимому, долго не протянет. Сколько  он  будет
жить,  это  вы  выясните  сами.  Постарайтесь,  поговорить с ним, если врачи
разрешат.
     - Хорошо.
     - Зайдите в криминальный отдел, что у королевского дворца на набережной
и изучите все документы по этому покушению.
     - Я поехал.
     - Отправляйтесь.
     Трубка заныла в руке.

     Старенький, с аккуратно подстриженной бородкой врач, долго  изучал  мои
документы,  потом  автоматическим  движением  сложил "корочки" и стал нервно
постукивать корешком о левую руку.
     - Так вам господина Балдриса?
     - Да, если можно.......
     - Наверно Вам, вернее - вашей службе, можно.
     - Неужели так плохо, док?
     Он с удивлением поглядел исподлобья на меня от такого обращения.
     - Плохо. Выпущены две пули. Одна разорвала селезенку,  другая  неудачно
сидит  у  позвоночника, по пути наделав много неприятностей. Стреляли сбоку.
Надежд- никаких. Я считаю, завтра утром все будет кончено.
     - А говорить с ним можно?
     - Мы ему сделаем обезболивающий укол. Поговорите.
     Он протянул мне "корочки" и повел к палате.  У  палаты  стоял  здоровый
полицейский, который отдал мне честь после проверки документов.

     Тельс  похудел. Его глаза провалились и были закрыты. Губы, вспухшие от
жары, приоткрыты. Я сел рядом на стул и позвал:
     - Вилис..... Вилис.....
     Глаза открылись и долго изучали  мое  лицо.  Губы  зашевелились.  Телес
захрипел:
     - Я уже умер?
     - Это я- Виктор. Ты помнишь меня?
     - Ты- мертв, я сам помог тебе. Ты- мертв, и я умер.
     - Я остался жив. Я выжил.
     Глаза его вдруг приобрели осмысленное выражение. Голос приободрился.
     - Вик. Так ты не сдох?
     - Как видишь, нет.
     - Когда  тебя  схватили,  я постарался, чтоб никто тебе не помог. Я был
уверен, что ты сдох.
     - Я знаю.
     - Значит ты опять ускользнул, а я теперь загибаюсь.
     Мы помолчали, каждый думая о своем.
     - Вилис, ты не мог бы мне помочь?
     Он выдержал большую паузу и начал осторожно:
     - Я бы мог, но кто ты сейчас и на кого работаешь?
     - Благодаря твоим заботам я потерял родину и  теперь  служу  Югославии.
Вот мои документы.
     Он взял документы, но не раскрыл их. Он смотрел на меня.
     - Я все- равно ничего не увижу, но поверю тебе...
     Это даже хорошо, что ты служишь им. Тебя наверняка интересуют подробные
события, в которых я участвовал.
     - Да.
     Тельс сглотнул, и в уголках его распухших губ появилась сукровица.
     - Задавай вопросы и не смотри, что я плох. Я выдержу.
     Я вынул из кармана проект соглашения двух государств.
     - Кто состряпал этот липовый документ? Ты понимаешь, о чем я говорю?
     - Я.И он одобрен руководством Литвы.
     - Почему он появился?
     - Сербы  захватили  в  плен  нашего  снайпера, который раньше работал в
отделе департамента и занимался формированием и распределением боевых  групп
в горячие точки. Он слишком много знал.
     - И это явилось причиной появления документа?
     - В  департаменте  испугались  разглашения некоторых вещей. Мог бы быть
международный скандал. Решили всех добровольцев- литовцев убрать с фронта  и
состряпать  документ,  который  переключил  бы общественное мнение на другие
дела.
     - А разве сербы опубликовали какие-нибудь данные?
     - Нет. Но они отдали их русским, а там некоторые газеты, которые нас не
любят, начали печатать неприятные факты.
     - А украинцы были предупреждены вами?
     - Нет. Даже господин Коваленко, которому я должен был отдать  документы
не знал его содержание.
     - Странно. Его содержание уже знали мы.
     - Это   все   наш   департамент,  он  через  своих  агентов  постарался
предупредить югославскую сторону. В основном через МИД.
     - Зачем?
     - Мы  предполагали,  что  иностранный  подданный,  господин  Коваленко,
устроит  побоище в ресторане и, либо он будет убит, либо арестован. И в том,
и в другом случае документ- раскрыт, он в ваших руках, и скандал бы начался.
     - Так в чем же вы просчитались?
     - Ваше правительство все отдало КРУ, и дело здесь заглохло.
     - Вилис, а кто в тебя стрелял? Ты знаешь?
     - Не знаю, но догадываюсь. Политика- дело темное и грязное.  Коваленко,
у  него  кличка  "Кабан",  агент  КГБ.  Видно  узнав, в какую кашу он попал,
попросил дружков отыграться на мне. Вот мне и конец. У тебя все?
     - Да. Почти...
     - И я задам тебе вопрос. Ты свалил Кабана?
     - Да, я.
     Вилис закрыл глаза. Тело его обмякло.
     - Это хорошо. Так этому мешку с говном и  надо.  Прости  меня,  Вик.  Я
рассказал тебе все, потому что виноват перед тобой. Живи долго.
     С уголков его губ поползла красная нитка.
     - Иди. Я устал. Хочу отдохнуть.
     Я  вышел  из  палаты  и  пошел  по коридору. У входа на лестницу стояла
мощная фигура в синем халате, который был распахнут, так как не сходился  на
животе. Голова фигуры была перевязана.
     - Одну минутку, молодой человек.
     Передо  мной  стоял  Кабан.  Как  же  я забыл, что Кабан попал в эту же
больницу после драки в ресторане?!
     - Я Вас, по- моему где-  то  видел.  Напомните  мне.  Кто  вы?  вежливо
заговорил Кабан.
     - Я - причина всех твоих несчастий, Кабан.
     - ???
     - Будучи  куклой, я тебя отделал там, в спецлагере. Будучи в ресторане,
я помог тебе очутится здесь.
     - Ах ты, сука.
     Его руки потянулись ко мне. Я перехватил их.
     - Спокойно, Кабан. Бог троицу любит. После  третьей  драки  ты  станешь
идиотом или трупом.
     Он опустил руки. Глаза бешено буравили меня.
     - Ты выйдешь отсюда, Кабан, и исчезнешь. Вообще уедешь из Югославии, но
перед этим мне расскажешь, кто стрелял в господина Балдриса?
     - А это не видел?
     Кабан вытащил свою лапищу, сложенную фигой.
     - Видел.  У  тебя  нет  выхода.  Я  имею  некоторые  документы  о твоих
похождениях в Мурманске, а также есть свидетели, которых ты  по  указке  КГБ
сделал куклами. Когда об этом узнают твои друзья, они тебя прикончат.
     - И- еще. Ты уже сделал глупость со своими друзьями из Комитета. Шарики
у Кабана бешено вертелись, что было видно по выражению его лица.
     - Так, кто же ты, сученок?
     Я поднес к его носу свой документ. Он посмотрел и угрюмо спросил:
     - Так ты что, меня берешь?
     - Когда  выздоровеешь,  сразу  же  возьму.  Ты  еще  мне  много  должен
рассказать.
     Я повернулся и  пошел,  не  оглядываясь,  по  лестнице  вниз.  Внизу  я
позвонил в управление и вызвал охрану для Кабана.

     На  следующий  день, едва я вошел в служебный кабинет, сотрудник принес
документы о происшедших за день событиях. На шестой странице было  несколько
строчек:
     "...после  тяжелых  ранений  скончался  в  городской  больнице господин
Балдрис..."
     "...В три часа ночи, при попытке бежать из  больницы,  спускаясь  через
окно  по  связанным  простыням  с третьего этажа, сорвался и упал на тротуар
господин Коваленко. Смерть наступила мгновенно..."
     Что- то оборвалось внутри меня. Все мое прошлое сразу умерло...

     Вечером я был у Милы.
     - Виктор, я скажу тебе необычную вещь. - она прикоснулась губами к моей
нижней губе, и мы насладились долгим поцелуем. - Виктор, я беременна. -  она
глядела мне в глаза и молила, чтобы я не нарушил ее очарование любви.
     - Мила,  подскажи,  пожалуйста,  мне-  иностранцу. В этой стране, у вас
девушки, когда-нибудь выходят замуж?
     Мила засмеялась, в ней  исчезло  напряжение  глаз  и  она  обвила  меня
руками.  Я  присел,  подсадил ее на руку и понес по комнатам. Мне впервые на
душе было спокойно и  тепло.  Новая,  другая  жизнь  наваливалась  на  меня.
Появилось что- то такое, ради чего нужно жить и жить.

     Весна - лето 1994.


Евгений Кукаркин.
А был ли мальчик?



ПРОЛОГ.


     Я  -  заключенный.  Сижу  в  колонии  строгого режима вместе со всякими
подонками, полуподонками и, искалеченными душой, нормальными людьми и считаю
дни до выхода на волю. Местная сволочь, долго пыталась разобраться за что  я
сижу.  Наконец,  решив, что я отравитель, сделала мне для начала "темную", а
потом отстала, так как таких заключенных,  которые  отправили  на  тот  свет
многих граждан СССР, здесь полно.
     Здесь  я  -  лошадь,  это  значит-  вся грязная работа достается париям
колонии, таким  отходам,  как  я.  Здесь  есть  и  элитная  погань,  которой
достаются привилегированные рабочие места и деньги с ободранных лошадей.

     Наступила  весна  и  на  ржавой  траве  газонов  появились первые пятна
зелени. На чахлых деревцах  вдоль  казармы,  почки  еле-еле  пробивались  на
ветках,  а на душе было муторно. Весна не приносила радости. В это утро меня
вызвали к начальнику колонии. Я  шел,  роясь  в  памяти,  какие  огрехи  мог
совершить,  за какие провинности меня может наказать начальство и почему так
рано.
     В кабинете полковника сидело трое: сам полковник -  начальник  колонии,
издерганная жизнью и пьянством личность; хорошо одетый, с большой породистой
физиономией  и  холеной  кожей,  неизвестный мне гражданин; последний был...
Рабинович, да, да, сам доктор медицинских наук, член корреспондент  академии
наук гражданин Рабинович.
     Я доложил, как положено, что явился номер такой-то и застыл в ожидании.
     Все  трое  уставились  на меня, как на привидение и пауза затянулась уж
больно долго. Первый начал полковник.
     - С вам хотели поговорить эти товарищи из Москвы.
     Он кивнул головой в сторону прибывших и продолжал.
     - Я вас покину, мне нужно на рапорт, а вы поговорите без меня.
     Полковник встал, натянул на лысую голову фуражку и вышел.
     - Здравствуйте, здравствуйте, Виктор Николаевич.- запел Рабинович - Вот
мы опять встретились. Как видите, я вас не  забываю  и  ради  этой  встречи,
оторвался  от  родных  пеннат  и  явился сюда. Хочу вас представить. Генерал
Федотов Андрей Иванович из комитета государственной безопасности.
     Гражданский кивнул головой, продолжая пристально рассматривать меня.
     - Генерал Федотов очень хотел  поговорить  с  вами.  Андрей  Иванович,-
обратился он к генералу - пожалуйста, начинайте.
     - Виктор  Иванович,  я  внимательно изучил ваше дело и у меня появилось
несколько вопросов. Я знаю, что девочка Катя и гражданка  Климович  -  живы,
после  введенных вами препаратов. Перед отъездом сюда, мы обследовали их еще
раз и убедились, что они здоровы.  Но  как  вы  считаете,  почему  произошел
прокол  с  Андреем?  Геннадий Рувимович, - генерал повернулся к Рабиновичу -
предполагает, что ваш препарат несовершенен, требует  доработки.  Поэтому  и
произошел несчастный случай. Так ли это?
     - Нет, не так. Препарат не требует доработки.
     - Тогда в чем дело?
     - Дело в его изготовлении. Я допустил маленькую неточность.
     - Вы не скажете, какую?
     - Нет.
     Мы помолчали. Эту паузу прервал Рабинович.
     - Виктор  Николаевич, - заблеял он опять - мы исследовали ваш препарат,
после того, как Андрей умер, и нашли,  что  он  полностью  не  пригоден  для
людей. Подопытные крысы, сдохли через день.
     - Гражданин  Рабинович, я еще раз повторяю вам, тоже я говорил на суде.
Срок хранения препарата - два часа. И какие бы вы  исследования  не  делали,
результатов не будет.
     - Вы  можете  дать  гарантию,  что  действие вашего препарата больше не
приведет к жертвам? - спросил генерал.
     - Нет. Здесь много объективных  причин.  Самая  первая,  это  состояние
пациента.  Первоначально, надо провести строгий, клинический анализ и на его
основе делать дозировку препарата.
     - А как же Катя, Климович, Андрей?
     - Я ввел поправки в препарат для каждого.
     Генерал встал и подошел к затянутому решеткой окну. Он вынул сигарету и
закурил. Инициативу перехватил Рабинович.
     - Вы  считаете,  что  ваш   препарат   влияет   на   последовательность
нуклеотидов и те, наоборот, отключают деятельность активного гена?
     - Да, так.
     - Но это абсурд, Виктор Николаевич.
     - Я не буду спорить сейчас с вами. Я в колонии, а не на диспуте.
     Мы опять замолчали. Наконец, генерал кончил курить и вернулся к столу.
     - Виктор Николаевич, что если мы вам предложим лабораторию?
     - Здесь?
     Я взглянул на него с удивлением.
     - Нет в Москве.
     - На каких условиях?
     - Мы вас освобождаем, даем квартиру в Москве, деньги, помещение, людей,
оборудование. Курировать вас будет КГБ и Академия Наук.
     - В лице доктора Рабиновича? - прервал его я.
     - И Геннадия Рувимовича в том числе.
     - Я  согласен  на все, кроме последнего. Курировать КГБ, пожалуйста, но
только не Академия Наук с Геннадий Рувимовичем, в том числе.
     - Ну вот, я говорил вам Андрей Николаевич, - снова заблеял Рабинович  -
что  он  не  признает  никаких  направлений  в науке. У нас ведутся работы с
онкогеном, мы уже ворвались в область трансформации ДНК, а товарищ  Воробьев
нахимичил препарат и будьте здоровы - решил все проблемы. Это шарлатанство в
науке.
     - А как же Катя и Климович? - спросил генерал.
     - Это  случайность.  Это объяснить можно тем, что они имели иммунитет к
размножению  клетки  и  препарат  Воробьева,  только  подтолкнул  и   усилил
иммунитет.
     - Значит все-таки спас?
     - Можно считать, да. Но это не препарат для лечения.
     - А вы как думаете Виктор Николаевич?
     - Я думаю, наоборот. Препарат для лечения.
     - Ну  что  ж, - подвел итог генерал - Мы п