пожать теплую, немножко потную руку Полины.
   В доме гостеприимность Кузьмы Федотыча поостыла.
   При Полине он почувствовал себя неловко. Однако, проводив Олега в
комнату к деду Фомке, он принялся давать квартирантке какие-то указания.
Она затопила плиту в ушла с продовольственной сумкой, видно, в магазин.
   Чем больше Олег присматривался к хозяину, тем больше убеждался, что он
когда-то видел этого человека. Но где и при каких обстоятельствах -
вспомнить не мог.
   И только когда Кузьма Федотыч открыл спальню, чтобы принести оттуда
стулья, Олег вспомнил... Над кроватью он увидел бархатный коврик с
изображением боя оленей.
   Этот коврик года три назад они по поручению неизвестного Олегу человека
понесли с Бациллой продавать на барахолку. Димка предупредил, что
показывать на толкучке этот ковер опасно, можно погореть. Проходя по
Митрофаньевскому шоссе, они увидели на обочине дороги нищего старика в
черных очках. Старик был в вытертой добела кожанке, сидел на футляре от
гармоложи и, лениво растягивая розовые меха "хромки", пел дребезжащим
басом:

   Трансвааль, Трансвааль, страна моя,
   Горишь ты вся в огне...

   В замусоленную шапку сыпались двугривенные и медяки, нередко падали
рубли и трешки, которые нищий моментально выхватывал и совал за пазуху.
   Тогда Бацилла коротко переговорил с нищим по кличке Лев, и тот назначил
место встречи - за ларем утильщика. Там и состоялась сделка. Ковер был
продан за такую мизерную цену, что даже сам Димка боялся показываться на
глаза человеку, вручившему вещь для продажи. Ни о каком магарыче не могло
быть и речи. Олег сходил на барахолку впустую...
   "Так вот он как живет, этот нищий Лев", - подумал Олег, рассматривая
обстановку в доме. Крепкая мебель, крашеные полы. Везде чувствовалась
хозяйская заботливая рука. Молодой плодоносящий сад, кусты смородины и
крыжовника аккуратно подстрижены.
   - У вас нет злой собаки? - вслух спросил Туркачев.
   - Собаки? - переспросил Кузьма Федотыч. - А на кой она ляд! Вывеска у
калитки, правда, есть. Не терплю, когда посторонние во двор заглядывают.
Ну и ребятишки иногда на яблоки зарятся...
   "Значит, все по шаблону частника. Даже не частника, а тунеядца. Вот еще
один образец жизни", - размышлял Олег, вспоминая почему-то молодых людей,
которые уехали на такси в Ленинград.
   Вернулась Полина. Кузьма Федотыч встретил ее на кухне. Послышалось
позвякивание бутылок, на сковороде что-то зашипело...
   Пили они не торопясь, как говорится, с толком, с расстановкой. Водка
здесь, за городом, казалась приятнее.
   Старики то и дело перемигивались и подливали Олегу побольше. Он уже не
замечал их хитростей и пил, рьяно налегая на закуску.
   - Хороша житуха, - изредка похлопывал по плечу Олега дед Фомка.
   - Хороша-а! - подтверждал Кузьма Федотыч.
   Он сходил в спальню и вынес оттуда свою видавшую виды "хромку" с
розовыми мехами. Олег сразу узнал ее.
   Хозяин ногой повалил табуретку, уселся на нее, закладывая ногу на ногу,
и пальцами быстро прошелся сверху вниз по белым пуговкам клавишей.
   "Хромка" издавала звуки, отдаленно похожие на вариации из песни "Есть
на Волге утес", но хозяин, к удивлению гостей, вдруг гаркнул, разевая
широкую пасть:

   Ревела буря, дождь шумел,
   Во мраке молнии блистали,
   И беспрерывно гром гремел,
   И ветры в дебрях бушевали...

   На втором куплете Фома Богданович поддержал своего товарища тонким
фальцетом. Бородачи запели вдвоем.
   Сначала Олег смотрел на них с иронической улыбкой.
   Но затем он и сам незаметно подхватил песню, чем окончательно
развеселил дедов.
   Они пели про грозную дружину Ермака, павшую, не обнажив мечей...
   - Хороша песня, - похвалил Фома Богданович.
   И, уточняя, в чем же именно состоит ценность песни, пояснил с
уважением: - Старинная. Сейчас таких не слагают.
   - Это еще что, - пьянея, заговорил Олег. - Федотыч и лучше знает:
"Трансвааль, Трансвааль, страна моя..."
   Хозяин, проворно отложив гармонь, насторожился. Не стоило ломать
голову, чтобы догадаться, в чей огород брошен камушек.
   - Молод-зелен, с богом не делен, - пошел Кузьма Федотыч в наступление.
- Подожди, поживешь с наше, - при этом он кивнул в сторону Фомы
Богдановича, призывая его в союзники, - может, лучше этого запоешь.
   А если жареный петух клюнет в одно место, то и плясать научишься. Да
еще как запляшешь, что тот цыган...
   Дед Фомка ощутимо толкнул под столом в ногу Олега.
   А его свирепый взгляд говорил: "Что ж ты, ешь за чужой счет, да еще и
гадишь за хозяйским столом!"
   - Извините меня, Кузьма Федотыч. Я не думал вао обидеть. Что делать,
если я действительно люблю Трансвааль? Еще раз простите, а я вам спою
современную песенку, годится? - заюлил Олег.
   - А знаешь ли ты, дорогуша, что такое "разгон"? - вкрадчиво спросил дед
Фомка. Глаза его блестели хитрым огоньком.
   - Слышал краем уха от людей, - без всякого интереса ответил Олег. - Но,
по-моему, этот способ, как и все прочие, опасен последствиями.
   Физиономия деда скривилась. Он пренебрежительно покосился на Олега,
глубоко затягиваясь папиросой. Выпустил струю густого дыма.
   - Ничего ты не понимаешь, - ответил резковато. - Читал "Золотого
теленка"? Вот там есть что-то похожее, Но, как говорит наука, ничего нет
вечного. Все видоизменяется и совершенствуется, в том числе и способы
добывать деньги...
   Дед опасливо покосился на дверь. Рассказывали про лего разные уголовные
истории. Будто когда-то, еще до революции, а затем во времена нэпа,
пользовался он в преступном мире непревзойденным авторитетом.
   Понизив голос до шепота, Фома Богданович начал объяснять Олегу сущность
усовершенствованного им способа "разгона". На словах все это казалось
весьма легким и простым. Туркачев начинал уже мысленно ругать себя, что не
додумался до этого сам.
   - Вот видишь, совсем просто! - подвел итог Фомка.
   - Очень даже просто, но где взять "золотого теленка"?
   - Во! - подхватил старик, поднимая вверх указательный палец. - Тут-то
собака и зарыта. В этом вся соль.
   В комнату вошел Кузьма Федотыч. Вопросительно поглядел на гостей
покрасневшими глазами, тихо присел.
   У Олега родилось подозрение, что хозяин в курсе их разговора.
   - Где больше двух, там говорят вслух, - потребовал Кузьма Федотыч. И,
узнав суть дела, как бы продолжил начатое дедом Фомкой:-Все у нас,
милейший, есть! Не хватает малого - Остапа Бендера. Мы уже стары, нет той
прыти и хватки. А вот тебе стоит подумать...
   Трудно было устоять девятнадцатилетнему парню перед таким соблазном, и
он согласился. Тогда старые мошенники, поправляя друг друга, изложили свой
план более конкретно, приближая его к действительности. Правда, они все
еще осторожничали и не назвали прямо "золотого теленка". Олег только
приблизительно узнал, что невольный претендент на роль Корейко работает
директором магазина, недавно выдал замуж дочь за вполне обеспеченного
молодого человека и намерен преподнести молодоженам подарок в виде
современного гарнитура импортной мебели и пианино. На предстоящие расходы
директор должен на днях снять с книжки определенную сумму.
   Туркачеву оставалось готовиться и ждать дальнейших указаний...


                                     4

   Наступил наконец долгожданный день. В субботу, около двенадцати часов
дня, Олег смело подошел к нужному дому и поднялся-на нужный этаж. Среди
табличек с фамилиями квартиросъемщиков отыскал нужную - "Гофт С. Мл."
Набрал в легкие побольше воздуха и позвонил. Через минуту, которая
показалась ему вечностью, за дверью раздался женский голос:
   - Кто-о?
   - Я от Самуила Моисеевича, - робко ответил Туркачев.
   - Одну минутку, - предупредил голос.
   По ту сторону двери послышался легкий шум. Щелкнул фраяцузский замок.
Проскрипела задвижка. Дверь открылась ровно настолько, насколько отпускала
предохранительная цепочка. Олег увидел только два черных глаза, породистый
нос с горбинкой, полные, резко очерченные губы и подбородок с ямочкой. По
описанию деда Фомки, это была жена Гофта, Вера Григорьевна.
   - Простите, - сказал он, - я работаю в магазине с Самуилом Моисеевичем.
Так вот, он через Фонарева, - эту фамилию Олег упомянул для того, чтобы
казаться более осведомленным в делах Гофтов, - передал вам записку.
   С этими словами Туркачев протянул сложенный вчетверо листок из записной
книжки директора. (У себя на работе Гофт был беспечен и часто оставлял эту
книжку на столе в кабинете.) Женщина осторожно взяла бумажку и, все еще не
откидывая цепочки" поднесла ее к близоруким глазам. Текст оказал
магическое действие.
   - Что же вы не сказали сразу? Заходите.
   Теперь для Олега дверь распахнулась гостеприимно.
   Когда он зашел в коридор, из кухни выглянула любопытная физиономия
старухи. Он уже знал, что этой пенсионерке Гофты не доверяют. Розовощекий
парень лот восемнадцати, с хорошо развитой мускулатурой, в дальнем углу
коридора ремонтировал велосипед. Рядом с ним у стенки стоял туго набитый
рюкзак. Со слов Фомы Богдановича, этот молодой человек был намерен с утра
отправиться в туристский поход на Карельский перешеек. Олег догадался, что
парня подвел велосипед, и потому он задержался с выездом. Планом операции
"разгон" это не предусматривалось, но изменить уже было ничего нельзя.
   Выполнение операции началось.
   "А может быть, он не помешает? - стараясь успокоить себя, думал Олег,
входя за хозяйкой в изящно меблированную комнату. - Эх, если бы все можно
предвидеть!"
   - Что же делать? - простонала Вера Григорьевна, сжимая руками лицо. - И
где сейчас Самуил?
   - Самуил Моисеевич "задержан до выяснения", как выразился тот
обэхээспик. В магазине назначена срочная ревизия. Ну, и... мне оставаться
у вас нельзя. Не исключено, что и к вам нагрянут, - ответил рассеянно
Туркачев.
   - Зачем?! - подскочила Вера Григорьевна.
   - С обыском. Конечно, если у вас ничего не найдут, то волноваться не
стоит. Пусть себе обыскивают...
   - Нет, нет! Вы не должны оставлять меня одну! - в панике заметалась
директорская жена.
   - Самуил Моисеевич на что-то надеется, - подсказал Туркачев. - Фонарев
сказал, чтобы вы принесли ему деньги. Обэхээсник там один, и, возможно,
дело приостановят...
   Она кивком головы подтвердила какую-то свою мысль. Но вдруг, подумав,
вскочила с оттоманки и побежала к окну. Посмотрела на улицу. Спокойное
движение машин, разномастная толпа пешеходов путали ее.
   - Нет, - заявила она твердо. - Мне ни в коем случае нельзя появляться
там. В магазине меля все знают.
   Нет, нет.
   Олег пожал плечами: поступайте как вам угодно.
   И сразу же взял в руки кепку. Вероятно, жене директора стало страшно
оставаться наедине со своей бедой. Она энергично потянула молодого
человека за рукав.
   - Подождите, - заговорила она. - А что, если это сделаете вы? Вам ведь
ничто не угрожает.
   Не ожидая согласия, Вера Григорьевна быстро подошла к резному,
уникальной работы, буфету и открыла один из ящичков. В ее пухлых руках
соблазнительно зашелестели красные бумажки. "Вот он, ресторан, плащ,
девочки. И работать не надо. Прав был дед Фомка", - подумал Туркачов, и
зубы его тихо застучали.
   А она перебирает бумажки перед самым носом, считает. У Олега еле
хватает выдержки, он сглотнул слюну, переступил с ноги на ногу. Пожалуй,
это неосторожное движение и возбудило недоверие Веры Григорьевны. Она
прижала пачку денег к груди и спросила подозрительно:
   - Скажите, как ваша фамилия? Что-то я вас у мужа в магазине никогда не
встречала. Вы давно там работаете?
   - Иванов! - зашипел Олег, подскочил к Вере Григорьевне и уцепился за
деньги.
   Она раскрыла рот от ужаса, но, к удивлению Олега, не закричала. Осознав
опасность своего положения, всю свою энергию она сложила в пальцы. Сжимая
деньги, попятилась в угол. А он в свою очередь рвал пачку к себе.
   Молчаливый поединок длился несколько минут. Противники не уступали друг
другу. Четыре верхние купюры были разорваны пополам. Одни половники
оставались.
   в руках жадной директорши, другие Олег бросил на пол за ненадобностью и
продолжал борьбу. После долгих усилий ему удалось вырвать несколько
бумажек полностью.
   "Пора отваливать", - решил он, бросаясь к двери. Только теперь, хозяйка
обрела дар речи.
   - Кар-раул! Держите грабителя!!! - закричала она громовым голосом и
кинулась на Туркачева сзади.
   Ноги его подкосились. Он присел, почувствовав на своей спине верный
центнер груза. Кое-как вырвался и выбежал в коридор.
   - Подавись своими деньгами, только отстань ради бога, - сказал он и
бросил ей в лицо мятые бумажки.
   Она подобрала деньги и закричала на парня, чинившего велосипед:
   - Олежка, что же ты смотришь? Задержи грабителя!
   Туркачев увидел, что парень схватил валявшуюся на полу цепь передачи и
двинулся на него медведем. "Тезка, голубчик, не будь извергом", - подумал
он, лихорадочно дергая входную дверь. На беду французский замок никак но
хотел открываться. Все же он успел до велосипедиста открыть его и сделать
шаг за дверь.
   В это время вверху что-то подозрительно просвистело, и Туркачеву
показалось, что по крайией мере вся правая половина его головы срублена
конармейским клинком. Он взвыл от боли, как волк, получивший хороший заряд
картечи. Схватился за голову обеими руками.
   На улице он на глазах у недоумевающей публики метнулся в проходной
двор, выскочил в тесный переулок, с разбегу перепрыгнул через
металлическую ограду и скрылся в парке. Погони не было. Только тут он
обнаружил, что обронил где-то свою шапку. Но это не опасно, на шапке
никаких особых примет не было.
   Он старательно причесал на правую сторону свои длинные волосы.
Порадовался, что не остриг их, как настаивали заводские девчонки. Прическа
наглухо прикрывала вздувшуюся отметину.
   По договоренности дед Фомка ждал его у знакомого тополя. Но идти туда
не хотелось. Пусть сидит, старый черт. Он хотел отправиться домой и вдруг
остановился как вкопанный. Навстречу ему шла девушка. Та самая Маша,
которую он видел за городом на стоянке такси.
   Сейчас она была одна. В зеленом плаще-болонье и такой же косынке она
шла по аллее, беззаботно помахивая портфелем. Олега она не заметила.
   - Маша, это вы? - тихо окликнул он.
   Девушка быстро повернулась на голос, удивленно приподняла брови и вдруг
просияла:
   - Я.
   - Ну и встреча. Недаром говорят: мир тесен. Вот уж не думал...
   Она остановилась, поджидая его.
   - Как ваши успехи? - спросила она. - Вы неважно выглядите.
   - Может быть. Сплошные неприятности, - махнул отрешенно рукой Олег.
   Встреча была такой неожиданной для обоих, что они даже забыли
поздороваться.
   - На работе? По учебе? -допытывалась она.
   - Везде. А в общем, я сейчас не учусь.
   - Как не учитесь? Вы же говорили...
   - Когда наскоро придумывают повод для знакомства, говорят еще и не то,
- улыбнулся Олег, опуская глаза.
   Щеки Маши зарделись. Она замолчала.
   - У вас есть время? Может, присядем? - предложила она.
   Туркачев молча кивнул головой. Ему еще тогда, за городом, эта девушка
показалась симпатичной. Иначе зачем было вступать в разговор и узнавать,
где она учится. Теперь Олег с радостью заметил, что рядом с Машей ену
становится легче смотреть на мир. И, глядя в ее невинные голубые глаза,
ему не хочется врать. Так и тянет раскрыться, рассказать все как есть,
попросить совета. Но вместо этого, когда они сели, Олег некстати спросил:
   - Как чувствует себя ваш молодой человек?
   - Во-первых, я не интересуюсь его самочувствием.
   Во-вторых, почему вы считаете его моим? - слегка обиделась Маша. - И
вам не кажется странным, что мы разговариваем как старые знакомые, а я
даже не знаю вашего имени?
   - Олег. Фамилия Туркачев.
   - Вот с этого и следовало начинать...


                                     5

   Как-то под вечер Олег встретил на заводском дворо токаря Витьку
Мотюхина. Лицо Витьки озабоченное, ватная куртка расстегнута. Бежит он с
чемоданчиком в руке прямым курсом к проходной, на ходу что-то жует. "Не
иначе спирту хватил", - подумал Туркачев и попытался остановить парня.
   - Что несешь? - ткнул он пальцем в чемоданчик, хитро щурясь и
подмигивая.
   - В школу тороплюсь, - серьезно ответил Витька. - Сегодня сочинение
будем писать. Понимаешь...
   - Понимаю, - согласился Олег, призадумываясь. - В каком классе учишься?
   - В восьмом, - на ходу бросил Мотюхин и скрылся в проходной.
   Случайный короткий разговор заставил Олега подумать о себе. Если уж
этот флегматичный, с ленцой парень проявляет такое рвение к учебе, то
почему бы ему самому не пойти в школу?
   Витька ходит в восьмой класс. Сейчас первая четверть учебного года.
Впереди три года до получения аттестата зрелости, а он с необъяснимым
упорством бежит на занятия.
   Может, его тормошит комсомол? Не похоже. Из-под палки с такой охотой не
побежишь. Нет, тут что-то определенно не то. Обязательно надо идти в школу.
   Ведь мне учеба легко давалась. Десятый класс добить необходимо.
   Дома он поделился своими планами с матерью. Ольга Семеновна окинула
сына любопытным взглядом и даже не поверила.
   - Опять в крайности бросаешься. Не надо меня успокаивать. Было б у тебя
желание учиться - с начала учебного года пошел бы. А в принципе аттестат
зрелости тебе надо получить вот так, - она решительно провела ребром
ладони по горлу. - И всего один год потребуется, даже нс год, а восемь
месяцев осталось.
   - Я пойду в школу, - упрямо заявил Олег.
   - Господи! Можно подумать, что я препятствую тебе! - обиделась Ольга
Семеновна. - Пожалуйста, хоть сейчас иди. Денег на учебники дам. Портфель
нужно купить, - озабоченно засуетилась она.


                                     6

   Бадраков оторвался от бумаг. Щуря левый глаз, посмотрел на вошедшего в
кабинет Олега Туркачева.
   - Здравствуйте, Петр Кириллович.
   - Здравствуй, - как равному ответил старший оперуполномоченный
уголовного розыска. - Проходи, садись, - и хозяйским жестом указал на стул.
   Выглядел Олег прилично... От лохматой шевелюры не осталось и следа.
Короткая стрижка очень шла ему. На щеках играл молодой румянец. Молния
куртки сверху слегка распущена, а в проеме красуется узелок зеленого
галстука.
   - Смотри-ка, каким кавалером стал, - покровительственно улыбаясь,
похвалил Бадраков, - не узнать...
   - Что я, хуже всех?..
   - Вот и я о том же. Ничуть не хуже. Но учти, все зависит прежде всего
от самого человека. Разве ты раньше не замечал, что в городе существуют
парикмахерские?
   Олег покраснел и не нашел слов для ответа. Ничего ,не оставалось
делать, как ждать. вопросов более существенных.
   По лицу Петра Кирилловича трудно угадать его мысли, но глаза озорные.
Чувствуется, что сегодня он в хорошем настроении. Значит, и вызвал
Туркачева с добрыми намерениями. А там как знать. Может, опять подозревает
в чем нехорошем? Неужели Гофты пожаловались? - вспомнил Туркачев, и
неприятный холодок пробежал по спине, но он постарался держать себя в
руках.
   - Как поживаешь? - начал издалека Бадраков.
   - Хорошо, - из осторожности Олег решил отвечать покороче.
   - На заводе как?
   - Была неприятность. Вроде обошлось.
   Казалось, Бадраков не слышал ответа. Он торопливо перелистывал толстое
дело, явно разыскивая какой-то документ.
   Наконец в его руках оказался клетчатый лист из школьной тетради. Олег
тотчас узнал свою записку и поморщился. Значит, дело с ювелирным магазином
не закончено.
   - Если верить твоей записке, - заговорил Бадраков и демонстративно
поднес к глазам листок, делая видимость, что читает, - ты к краже из
магазина непричавтен?
   - Абсолютно.
   - Я поверил тебе сразу и правильно сделал. Но ответь мне на один
вопрос: почему ты решил, что подозревали именно тебя?
   - Вы утром были около нашего дома... Наблюдали за окнами...
   - Хороша оперативность, - рассмеялся Бадраков.
   - В то время у меня была полоса невезения, -- начал объяснять Олег. -
На работе неприятности, дома. В вытрезвитель попал... Тогда я ничему не
уди