е. Опасность быть схваченными только отдаляла их
друг от друга.
   - Что будем делать? - тихо спросила Раиса, боясь встретиться взглядом с
Робинзоном.
   - Надо придумать выход! - резко ответил Маджидов.
   В ответ она только тяжело вздохнула.
   ...Все казалось Робинзону подозрительным. Никогда раньше он не
испытывал такого страха, как сейчас. Что за наваждение, почему? Он начал
вспоминать свою нелегкую воровскую жизнь с того часа, когда еще ребенком
забрался в чайхану и стащил всю дневную выручку.
   Уже тогда он был хитер и расчетлив: отдал своему "учителю" Рашиду
Бекешеву только половипу денег, а остальные предусмотрительно припрятал в
дупле старой груши.
   Позже, когда он стал признанным вором, любил посидеть в "малине",
угостить своих дружков-обожателей.
   В пьяном угаре они наперебой расхваливали незыблемые устои воровской
дружбы. Робинзон прекрасно знал цену этим разговорам. Знал, что стоит
кому-нибудь из "кодлы" засыпаться, как весь неписаный воровской кодекс
расползется по швам и на смену ому придет звериный закон, когда каждый
спешит позаботиться лишь о спасении собственной шкуры. Герои "малины"
превращаются в жалких "слизняков", неумело врут на допросах, надеясь
выторговать у следователя и судьи меньший срок, сваливают всю вину на
соучастников. На очных ставках низко опускают головы, боясь как огня
взгляда своего напарника. Робко тычут пальцем, показывая на взломанные ими
замки, двери, разбитые окна...
   Робинзон не был человеком половинчатым и вел себя совсем иначе, чем
они. Если "слизняки", попав и руки милиции, страшно пугались тюрьмы и
спешили "расколоться", Робинзон шел туда, как в родной дом, а на допросах
обычно отмалчивался, предоставляя возможность работникам милиции самим
находить доказательства его вины. В ответ на увещевания следователей он
криво улыбался и говорил: "Вы - специалисты. Вам за это деньги платят.
Доказывайте, что я украл". Когда на очной ставке соучастник давал
правдивые показания, Робинзон с ехидцей разъяснял: "Ну и дурак. По
групповой больше получишь".
   Он не терял душевного равновесия, всегда был спокоен, как ученик,
отлично выучивший уроки. Но почему сейчас эта уверенность покинула его?
Чего он боится и откуда взялось незнакомое до сих пор ощущение животного
страха перед разоблачением?
   Он отбросил тревожные мысли, посмотрел на Раису.
   И вдруг увидел виновницу всего этого. Ну, конечно же, во всем виновата
она. Тогда, раньше, он имел дело с мужчинами. Они хоть и были в
большинстве своем "слизняками", но все-таки мыслили самостоятельно и
никогда не связывали его своей дружбой, тем более в неподходящее время. А
эта с ходу села на плечи, и думай теперь уже за двоих. Такой союз ничего
не сулил, кроме быстрого разоблачения. Раиса жила в этом городе около двух
лет, безусловно постаралась завести знакомства, и нет гарантии, что ее
знакомые в любой момент не могут опознать ее. Это уже пахло провалом,
крахом. Значит, нужно...
   - Слушай, Ранетка, - сказал Робинзон, держа в зубах папиросу и
безуспешно пытаясь зажечь отсыревшую спичку, - нам необходимо расстаться
на пару дней. Ты попытайся выудить свои шмотки, а я разыщу рыжего, ну,
Шкалика.
   Спичка наконец загорелась. Жиденькое пламя тускло осветило почерневшее
лицо Робинзона. Оно было рассеянным, нерешительным, глаза не блестели
былым задором.
   И Раиса поняла, что через "пару дней" Маджидов и не подумает с ней
встречаться. Это было наскоро придуманным предлогом, чтобы побыстрее
избавиться от нее.
   Сначала Сагидуллина хотела напомнить, что ей совершенно не на что жить,
а у него в чемодане есть вещи.
   Завтра она может кое-что продать или через знакомых сдать в ломбард. Но
напоминать об этом она не стала - пусть сам решит.
   Робинзон жадно затягивался папиросой. Лицо его освещалось уже более
тусклым светом, не похожим на вспышку от спички. Он заметно нервничал,
часто сплевывая по сторонам. Молча ждал ответа на свое предложение.
   - Я согласна, - сказала она тихо и, не прощаясь, медленно пошла из
глубины темного двора под арку, где за решетчатыми воротами светилась
булыжная мостовая. Не выдержала, остановилась по дороге:
   - Где я тебя встречу?
   - Когда потребуется, я найду тебя сам!


                                     9

   Дело о краже вещей из квартиры Кольцевых хранилось у начальника
уголовного розыска райотдела.
   После короткого совещания Маренгоф попросил Снегирева остаться. Он
неторопливо извлек из сейфа объемистую папку и раскрыл ее. На первой
странице, как водится, было постановление. Его не стали читать - ничего
интересного. Далее шел план работы по делу - вещь более содержательная. В
одной графе выписано несколько фамилий: близкие связи Сагидуллиной. Всо
эти люди уже допрошены, некоторые неоднократно. Но ведь это еще не
означает, что они отказались от связд со своей знакомой. Где гарантия, что
они оттолкнут ее ври встрече? А сейчас для Сагидуллиной самый подходящий
момент навестить кого-либо из них, если только та успела прорваться в
город.
   Маренгоф быстро выписал несколько адресов и вышел из кабинета. Эдик
Снегирев, оставшись полновластным хозяином, пододвинул ближе к себе дело.
Остановился на допросах Леонида Кольцевого, внимательно изучая показания:
"Кто-то из ребят пригласил в комнату девушку. Меня с ней познакомили.
Звали ее Раисой. Она сразу села рядом со мной, и мы разговаривали. Потом
пошли танцевать..."
   Значит, кто-то из студентов пригласил Сагидуллину, но кто именно, этот
вопрос при расследовании выяснен не был. А зря. Наверняка это был хорошо
знавший еа человек...
   Молодой оперативник принялся лихорадочно перелистывать дело. Изучил
повторный допрос Кольцевого.
   Здесь опять ничего нового по поводу интересующего его вопроса не было.
Подробно уточнялись детали нападения на Леонида, приметы верзилы и...
ничего больше.
   Вскоре вернулся начальник угрозыска, и Снегирев поделился с ним своими
соображениями. Марепгоф заинтересовался, бегло просмотрев некоторые
страницы допросов. Действительно, не выяснена важная деталь. Было решено
срочно вызвать в отдел Леонида Кольцевого.
   К утру следующего дня у Снегирева появились три новых адреса. Особенно
подозрительным казался студент Желобков - хлыщ, стиляга, лодырь,
разыгрывающий из себя будущего мастера эстрады. Лекций он в последнее
время совсем не посещал. С пего Эдик и решил начать.
   Пришлось поехать на одну из старых улиц возле Большого проспекта.
Снегирев быстро нашел нужпый дом. Квартира четырнадцать находилась на
последнем, четвертом этаже. Входа на чердак с этой лестницы не было, она
заканчивалась площадкой. Неширокий пролет позволял просматривать лестницу
сверху до самого выхода, но оставаться на площадке было опасно. Первый же
человек, вышедшпй из квартиры или возвращающийся домой, обязательно
обратит внимание на непрошеного гостя. Пришлось спуститься вниз. С улицы
вести наблюдение было тоже неудобно. Две сплошные стены фасадов домов
стояли на небольшом расстоянии друг против друга. Ни сквера, ни пустыря,
ни магазинов поблизости не было. Снегирев приуныл. Оставалось обследовать
двор. В захламленном углу он заметил плотников, которые вкапывали в землю
столбы для постройки сараев. Снегирев подошел и наобум спросил, где он
может увидеть инженера жилищной конторы.
   - Вы из райжилуправления будете? - вместо ответа спросил усатый
плотник. - Вот мы не согласны с вашим проектом. Здесь можно сэкономить
доски. Вместо капитальной стенки...
   - Нет. Я просто жилец. Хочу перепланировку квартиры произвести, -
пустился на хитрость Снегирев.
   - Ах вот как? Ну, для этого к инженеру лучше не ходить, не разрешит ни
в какую. Лучше обратитесь к нам. Мы посмотрим, да и столкуемся, -
прикрывая ладонью рот, доверчиво сообщил усатый.
   - В момент сделаем и качественно. Только готовь валюту, - вмешался
плотник помоложе.
   Снегирев обрадовался, что дело приняло такой неожиданный оборот.
   По его словам, требовалось перенести одну легкую стенку и за счет части
кухни увеличить метраж комнаты,
   - Тридцатку на стол, и за выходной все будет сделано. Без халтуры, -
пообещал ему молодой плотник.
   Видимо, он слыл среди своих товарищей специалистом по заключению сделок.
   - Ладно, помолчи пока, - подмигнул усатый молодому. И, повернувшись к
Снегиреву, тихо разъяснил: - Техник-смотритель идет сюда. Так вы при ней
разговору о ремонте квартиры не ведите. Она у нас зверь.
   Снегирев с понимающим видом кивнул головой.
   С улицы к ним приближалась девушка. В руках у нее была папка с бумагами
и рулетка.
   - Как дела, бригада? - спросила она весело и вместе с тем требовательно.
   В ответ усатый плотник опять принялся излагать свою точку зрения по
поводу экономии досок. Он предлагал придвинуть сарай вплотную к высокому
заводскому забору. Техник-смотритель пе согласилась - такой сарай но
разрешат сдать в эксплуатацию пожарные.
   Когда рационализаторское предложение усатого плотника было отклонено,
девушка сделала какие-то записи в блокноте, измерила расстояние между
столбами и собралась уходить. На Снегирева она не обратила никакого
внимания. Он остался вполне доволен этим.
   - Куда торопитесь, Вера Павловна? - с притворной обидой обратился к
девушке молодой плотник. - Нет, чтобы посидеть с рабочим классом.
Просветить нас в смысле политики и другого там прочего...
   - Все ловеласничаешь, Костыгов? Думаешь, у меня времени свободного
уйма. Вот жиличка из четырнадцатой квартиры заходила. Опять Желоб загулял.
Девицу какую-то привел с утра пораньше. А вообще эти общественные нагрузки
у меня вот где стоят, - провела она ребром ладони по горлу.
   - Это тот, что на гитаре бренчит по вечерам? - поинтересовался усатый
плотник.
   - Он самый. Родители уехали в отпуск, так он себе ни в чем не
отказывает, использует момент с полной нагрузкой.
   - Интересная молодежь пошла, - почесал затылок усатый.
   Стараясь но втягиваться в беседу о молодежи, Вера Павловна ушла.
   Снегирев подождал, пока она скрылась под аркой, и направился вслед за
ней.
   - А как насчет ремонта, договорились? - напомнил Костыгов.
   - Посоветуюсь со своими дома и в конце дня обязательно зайду к вам.
Идет?
   - Не позже пяти, - предупредил плотник.
   Едва Вера Павловпа успела зайти в контору и снять плащ, как явился
посетитель. Она видела этого парня во дворе около плотников. Там он
держался в сторонке и ничего не спрашивал. Вера Павловна уселась за стол,
деловито закрыла книгу нарядов и молча посмотрела в глаза посетителю. Тот
подошел к столу и представился работником уголовного розыска.
   - Ваше удостоверение, пожалуйста, - привычным деловым тоном обратилась
она к Снегиреву.
   Он предъявил.
   - Чем обязана, товарищ, лейтенант? - Лицо ее просветлело.
   - Я случайно слышал ваш разговор с плотниками и пришел к выводу, что
должен немедленно познакомиться с вами, - объяснил Эдик.
   - Неплохое начало! Но не думаю, чтобы я вам понравилась.
   - Не верите в любовь с первого взгляда? Зря. Тогда мне придется
приступить сразу к деловой части разговора. Вы говорили о жалобе из
четырнадцатой квартиры, а я как раз интересуюсь этим делом. И если там
присутствует посторонняя женщина, то мне необходимо ее увидеть.
   - Слушая вас, можно подумать, что вы разыскиваете сбежавшую жену.
   - Возможно. Все мы люди, - согласился Снегирев.
   - Это очень кстати. Вы мне только поможете.
   Ужасно надоело посещать квартиры по разным бытовым вопросам. Только
минуточку терпения - сейчас должна подойти женщина, которая жаловалась.
Возьмем для порядка дворника и зайдем туда все вместе, - предложила Вера
Павловна.
   - Возражений не имею, можно и так. Только разрешите мне позвонить от
вас, - попросил Снегирев.
   - Пожалуйста.
   Эдик набрал номер и доложил обстановку. Под конец разговора он попросил
прислать к дому машину.
   Начальник ответил согласием.
   В квартиру зашли вчетвером. Старуха-заявительница осторожно открыла
запоры, первой прошла в темный коридор, включила свет. Под потолком тускло
загорелась обтянутая плотной сетью паутины лампочка. Небольшой коридорчик
был уставлен старой, выброшенной из комнат мебелью. Были здесь
покосившийся шкаф с оторванной створкой двери, резной буфет красного
дерева, разъехавшийся по швам, засиженное мухами трюмо. Под самым потолком
на стене висел гоночный велосипед.
   - Вот их дверь, - прошамкала старуха, показав для убедительности
высохшей рукой на блестящую бронзовую ручку, и скрылась в глубине коридора.
   Техник-смотритель и пожилая дворничиха явно ожпдали первых действий от
Снегирева. Во всей квартире стояла гробовая тишина. Старуха выжидала,
притаившись где-то около кухни. Снегирев подошел к двери, вытащил из
кармана пистолет и левой рукой осторожно потянул на себя ручку с
набалдашником. Вопреки ожиданию, дверь легко открылась. В полутемной
комнате было тихо и прохладно, пахло чем-то остро-кислым. Эдик ступил
через порог и на ощупь нашел выключатель.
   Яркий свет залил комнату. У занавешенного окна на тахте спала женщина.
Лица ее не было видно, только густые черные волосы покрывали всю подушку.
Рядом на спинке стула висели предметы женского туалета. От света люстры
женщина поморщилась, поднимая голову.
   Из-под волос появилась красивая смуглая рука, схватила край одеяла и
натянула на лицо. Мягкий грудной голос проворковал:
   - Ты уже вернулся, Эд? Так быстро? Кажется, я и уснуть не успела...
   - И жить торопимся и чувствовать спешим! - приветствовал ее Снегирев,
убирая пистолет в карман плаща.
   Женщина вздрогнула, выглянула из-под одеяла одним расширенным от
удивления глазом, поправила волосы.
   - А-а.. позвольте... кто вы такие и что вам надо? - залепетала она.
   - Мы те, кого вы не ждали. А нужно нам совсем немногое - вы.
   - Значит, за мной? Выйдите, пожалуйста, я оденусь, - упавшим голосом
попросила Раиса.
   - Нет уж, гражданка Сагидуллина, как мне известно, вы не имеете
привычки сдерживать свое слово. И я вынужден изменить джентльменским
правилам.
   Отойдите от окна и одевайтесь.
   Через несколько минут Раиса оделась. Затем она подошла к трельяжу,
поправила швы чулок, подкрасила губы.
   - Ну вот, я и готова, - с вызовом обратилась она к Снегиреву.
   - Зато мы еще не совсем готовы. Некультурно хозяйничать в доме, когда
хозяева отсутствуют. Подождем Желобкова, обыск сделаем.
   - Напрасно вы честного парня впутываете в эту историю. Он же не виноват
и ни о чем не знает.
   - Проверим.
   - Делайте что хотите, - ответила Сагидуллина и беспомощно опустилась в
глубокое кресло.
   Запираться и хитрить Сагидуллина не пыталась, да и во была подготовлена
к этому. Слишком много улик против нее собрали работники милиции.
Показания Раисы подтверждали предположение сотрудников угрозыска. Кража у
Кольцевых была совершена при ее участии. Когда приехавший в Ленинград
Маджидов заскучал "без дела" и решил подыскать "объект", она по своей
инициативе указала квартиру зубного врача. Было ли это сделано из мести
или с расчетом, трудно сказать.
   Узнав о предстоящем "деле", Робинзон сам перепроверил "объект". Да,
т.ам было чем поживиться. Перед Раисой была поставлена задача выбрать
подходящий момент, когда в квартире никого не будет, и предоставить хотя
бы на короткий момент в его руки ключи. Момент для осуществления плана
представился вскоре и осуществился успешно. Сагидуллина узнала, что
родители Леонида уезжают за город с ночевкой. Она пригласила к себе
студента, без особого труда выкрала у него ключи и передала их Шкалику.
Труднее оказалось вернуть ключи назад в карман владельца. Шкалик долго не
появлялся в условленном месте. Сагидуллина нервничала и вынуждена была
оставить Кольцевого в парке одного.
   Она переживала за Робинзона - вдруг он во время кражи "погорел". Уже
при выходе из парка она увидела третьего сообщника. Тот сказал, что все
обошлось благополучно, и принес ключи. Проще было Раисе вернуться на
скамейку к Леониду, приласкать его и незаметно сунуть в карман ключи. Но у
нее проснулась женская гордость.
   - Он меня оскорбил своим приставанием! - твердила она Шкалику. - И ты
как мой хороший товарищ должен проучить щенка. Это каприз, но выполнить
его необходимо, понял?
   Решено было, что Шкалик оглушит Кольцевого и сунет ключи в его карман.
Но этот замысел не был исполнен до конца. Леонид успел убежать. Тогда
ключи просто были брошены около скамейки.
   На второй день после задержания Раисы был пойман и Шкалик. Он полностью
подтвердил показания Сагидуллиной, но где скрывается Робинзон - не знал.
Чувствовалось, что Шкалик говорит правду. Он даже предупредил работников
милиции, что в последнюю встречу с Маджидовым видел у него только что
приобретенный пистолет "ТТ".


                                    10

   Ночи стали холоднее. Первые заморозки серебрили оголенные деревья,
сковывали льдом лужи. Сверху сыпалась мелкая снежная крупка. Федерякин
неторопливо, вразвалочку, шел по тротуару, по привычке оглядываясь по
сторонам. Вдали показалась знакомая фигура проверяющего. С командиром
отделения они встретились у магазина.
   Севастьянов спокойно выслушал рапорт милиционера и, против обыкновения,
не потребовал постовую книжку для отметки.
   - Срочное дело. Пошли со мной, потом отмечаться будем, - озабоченно
проговорил он.
   Милиционер покорно последовал за старшиной. Он даже не поинтересовался,
куда Севастьянов идет. Может быть, успокаивать разбушевавшегося
квартирного хулигана или проверять работу сторожей рынка. Не все ли равно?
Делать нужно и то и другое.
   Командир отделения привел Федерякпна в контору домохозяйства. За столом
с озабоченным видом сидел начальник уголовного розыска. Он чертил на листе
бумаги схему четырехэтажного дома. Карандаш в его крупных руках казался
совсем маленьким и тонким.
   На стульях у широкого занавешенного окна разместились двое
оперативников: серьезный, в модном пальто, Снегирев и флегматичный, но
очень сильный физически Костя Степанов.
   - Полный порядок, - просиял Маренгоф, пожимая холодные руки старшины и
постового. - Теперь нас будет вполне достаточно. Понятыми возьмем
дворников.
   Показывая начерченную им схему, он принялся разъяснять суть дела. Оно
заключалось в следующем: по поступившим сведениям, на втором этаже дома в
квартире шестьдесят восемь, скрывается опасный преступник. Точно известно,
что бандит вооружен пистолетом, поэтому при задержании его необходимо
соблюдать осторожность.
   Федерякин не вполне доверял сказанному. Он помнил за время службы в
милиции не один выход "по поступившим сведениям", когда долго готовились к
операции, планировали, распределяли функции и обязанности, а на самом деле
информация оказывалась ложной.
   Поэтому он отнесся к сообщению Маренгофа весьма скептически.
   Ему поручали охрану двух окон второго этажа, откуда мог выпрыгнуть
преступник. Замаскировавшись за кладкой дров, старший сержант
добросовестно и терпеливо ждал, не спуская глаз с окон. Это напряженное
ожидание как-то усиливало его веру в то, что бапдит в доме все же ночует и
выскочит обязательно во двор через окно, к нему в руки.
   Стоя неподвижно, он слышал, как с улицы тихо скрипнула парадная дверь.
На лестнице послышались осторожные шаги. Это главная опергруппа
поднималась на второй этаж. С улицы караулил окна старшина Севастьянов.
Вот и затихли шаги на лестнице. Значит, Маренгоф со своими ребятами дошел
до квартиры и звонит.
   Знал Федерякин по опыту и другую истину: если в квартире все в порядке,
то хозяева откроют быстро.
   Если же там действительно спрятался преступник, то звонить придется
долго. Таков уж закон природы, что ли...
   И вдруг старший сержант отчетливо увидел, как одно из окон блеснуло в
темноте стеклами и бесшумно открылось. На стене образовался темный, как
пропасть, четырехугольник. В центре его качнулось светлое пятно.
   Федерякин догадался, что это лицо человека. Прежде чем спускаться или
прыгать со второго этажа, человек высматривал, где ему лучше приземлиться.