влялся.
   Петр Кириллович внимательно слушал. Его взгляд требовал от Олега
дальнейших объяснений. И когда тот замолчал, Бадраков коротко напомнил:
   - Ну, а дальше?
   - Дальше ничего.
   - Пьянствовал с кем? - в упор спросид Бадраков и, видя смущение Олега,
уточнил: - В тот вечер, когда в вытрезвитель попал.
   Чувствовалось, что работник угрозыска знал, до чего добирался. И Олег
стал в тупик. Стоит ли говорить о встрече с Робом и Бациллой?
   - Жалко? - ехидно улыбнулся Бадраков. - Друзья как-никак.
   - Какие друзья? - резко ответил Туркачев. - И к чему вы у меня все это
спрашиваете, если сами обо всем знаете?
   - А это, уважаемый, неплохой способ проверить честность. Вот тут я и
вижу человека как на ладони.
   - Нечего проверять, - буркнул Олег и принялся сбивчиво рассказывать
все, что помнил о том вечере.
   Только исчезновение плаща поставило его в неловкое положение. Уверять,
что его украли, - он не мог.
   Не помнил. Поэтому в заключение своей исповеди заявил:
   - В тот вечер я плащ где-то потерял.
   - С этого надо было и начинать, - упрекнул Бадраков. - А сейчас иди к
следователю. Он тебя допросит и вернет плащ.
   - Как? Вы его нашли?
   - Неужели ты найдешь? Купить-то сам не мог. Мать подарила. А по
притонам шляться умеешь...
   На это возражений не нашлось, но все же Олег повеселел. Вот мать-то
обрадуется! Хотелось поблагодарить Петра Кирилловича, и вместе с тем он
испытывал непреодолимое желание скорее покинуть кабинет. В коридоре его
ждала Маша. Она беспокоилась.
   - С учебой как, наладилось? - спросил напоследок Бадраков.
   - Нормально. Поступил в вечернюю школу, в десятый класс, - с нарочитым
безразличием ответил Олег и недовольно закончил: - Тогда вы меня с третьей
четверти взяли...
   - Не мы взяли, а сам ушел, - поправил Бадраков и разрешил Олегу идти к
следователю...
   - Ну как? - Испуганно-любопытные глаза Маши с нетерпением ждали ответа.
   - Все в порядке, - улыбнулся Олег. - Они мой плащ нашли, за этим и
вызывали.
   - А где же он, плащ?
   - У следователя. Сейчас иду в восемнадцатый кабинет. Там, видимо,
запишут, где и при каких обстоятельствах я потерял плащ... И вернут мне
его. Ты иди. Это может долго затянуться. В общем, не беспокойся, -
   - Нет, я буду ждать тебя!


                                     7

   В непроходимой глухомани сибирских таежных лесов у подножия горы журчит
безымянный ручеек. Вода в нем чистая и прозрачная. Будто в зеркале
отражается дпо, разрисованное затейливой мозаикой из разноцветных
камушков. Повыше, метрах в пятидесяти, сиротливо ориютилась одинокая
избушка геологов. С наступлением дня эта хижина, издали кажущаяся на фоне
вековых деревьев приземистым скворечником, выпускает из низкой двери людей
с рюкзаками и кирками. После ночного отдыха они уходят в лес бодрые и
веселые, а к вечеру возвращаются измученные, хмуро поглядывая по сторонам
и проклиная назойливую мошкару. Вероятно, в скором будущем на этом месте
будет прииск, а затем построят город...
   Олег Туркачев рубит на толстой колоде валежник.
   Сегодня ему не повезло: в начале рабочего дня упал с обрыва и ушиб
ногу. Приковылял домой рано. Отлеживался до прихода товарищей, не в силах
даже приготовить ужин. Теперь эту заботу взяли на себя все. От ручья идет
Ванька Ткачук. В ведре поплескивает родниковая вода.
   Шустрая сибирская лайка Дик, завернув хвост кренделем, сопровождает
Ивана. Дик дисциплинирован и пользуется уважением среди дружной семьи
геологов. Любит он всех одинаково, но с Туркачевым у них дружба особая.
Ребята иногда шутят, что они оба выросли в больших городах - Дик в Москве,
Туркачев - в Ленинграде, поэтому как нельзя лучше сошлись характерами и
без слов понимают друг друга.
   - Что сырые рубишь? - спрашивает подошедший Ткачук, неодобрительно
глядя на работу Олега. - Нужно быстрее сварганить ужин, проголодались все.
   Туркачов молча продолжает рубить. Дику он беспричинно отпускает пинка.
Собака жалобно взвизгивает, отходит на безопасное расстояние и смотрит на
Олега умными глазами. Когда Ткачук зовет Дика, он притворяется глухим:
необходимо выяснить, за что такая немилость со стороны друга. Но вот Иван
скрылся в домике. Глаза Туркачева сразу добреют. Он тихо причмокивает
губами, и Дик доверительно сует кончик холодного носа в его колени. Олег
запускает пятерню в черную шерсть на собачьей шее, грубовато, по-мужски,
чешет за ушами и начинает объясняться.
   - Пинок тебе за то, чтобы не ходил с этим... - он соображает, как
назвать Ткачука. Не придумав ничего заковыристого, продолжает: - ..пустым
человеком. Из него такой геолог, как из тебя болонка.
   После объяснения Олег спрашивает:
   - Скажи, Дик, кому из нас больше повезло? Тебе или мне? Не знаешь,
то-то! А я вот знаю. Повезло нам обоим, но мне больше. - Я - геолог,
понимаешь? Учился...
   И Маша, моя Маша, тоже геолог. Она сейчас в Ленинграде, в отпуске.
Отпуск у нее особенный, декретным называется. Кумекаешь?
   Собака начинает усиленно вилять хвостом. Туркачев принимает это за
выражение солидарности и рассыпается в еще больших нежностях.
   С охапкой нарубленного валежника Олег поплелся в домик.
   Дик, позабыв о незаслуженном пинке, гордо идет с ним рядом...
   Что остается делать после сытного ужина? Конечно же, поговорить. Никто
не хочет отстать от товарищей. Ткачук рассказывает, как у себя на Украине
любил девушку, Проклятый комбайнер-гармонист перевернул все егй планы:
отбил дивчину.
   - Теперь ты ему должен за это коньяк при встречу поставить, -
посоветовал сдержанный Гурьев и принялся ковырять спичкой в зубах.
   Сергеи Терентьевич рассказал случай из фронтовой жизни. Не очень
интересный, но из уважения к нему все слушали внимательно.
   - Это что, - отозвался из своего угла Туркачев. -ч А вот со мной
однажды был случай, благодаря ему я, пожалуй, и геологом стал.
   Все заинтересовались, какой случай способен наградить человека
профессией.
   - Знаете ли вы, что такое "разгон"? - неожиданно спросил Олег.
   Никто не мог дать толкового ответа.
   - Э-эх! Ничегошеньки вы не знаете, - качнул он коротко остриженной
головой. - Да, "разгон", братцы мои, это - один из -способов добычи денег.
Да, да, кроме шуток. Подбирается объект с тугим кошельком, нажитым
незаконным образом. Это, так сказать, гарантирует некоторую безопасность.
И вот такого фраера предупреждают:
   "Будьте бдительны, дядя. За вами следят из уголовки. Не сегодня завтра
нагрянут с обыском". Одним словом, выводят его из нормальной колеи. Фраер
мечется, ищет, куда удобней спрятать кошелек. Наконец находит безопасное
место, берет валюту и выходит из своей берлоги. Тут его и встречай:
"Гражданин, ваши документы. Пошли с нами, давно ждем".
   - Шантаж. Ясное дело. На тебя это похоже, - торжественно вставил Ткачук.
   Реплика осталась без ответа. Такая пренебрежительная "взаимность"
казалась Туркачеву самой выгодной в отношениях с Иваном.
   - Было это лет семь тому назад, - не торопясь, начал объяснять
Туркачев. - Почему, я и сам не знаю, меня считали трудновоспитуемым...
   И он подробно рассказал уже известный читателю случай, когда под
руководством Фомы Богдановича и с косвенным причастием "нищего Льва" он
сделал неудачный дебют в роли Остапа Бендера.
   Слушали его внимательно, и под конец кое-кто даже рассмеялся.
   - Законченный состав преступления, - констатировал Гурьев. - Тебя что,
судили потом?
   - Только этого не хватало! Я, слава богу, и так был наказан достаточно.
Ну, а Гофты, как и предсказывал дед Фомка, не пошли с заявлением в
милицию. Рыльце-то у них действительно было в пушку. Директора через два
месяца после этого случая посадили... Вот такой он, "разгон", оказался...
   А после этого я закончил десятый класс и поступил на геологический
факультет. Маша подтвердит... когда вернется...


----------------------------------------------------------------------
 
Василий Романович Носенков 
 
 
   В МИЛИЦИЮ
   ПОСТУПИЛО
   ЗАЯВЛЕНИЕ...
 
   РЕДАКТОР Т. Н. ЗЕНЮК
   ХУДОЖНИК В. Б. МАРТУСБВИЧ
   ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР И. 3. СЕМЕНЦОВ
   ТЕХНИЧЕСКИЙ РЕДАКТОР А. И, СЕРГЕЕВА
   КОРРЕКТОР И. В. ЛЕВТОНОВА
 
 
   И. Б. ј 354
 
   Сдано а набор 12/VH 1976 г. Подписано к печати 31 ХII 1976 г.
   М-19329. Формат 84X108 1/32. Бумага тип. ј 3. Усл. печ. л. 16.38.
   Уч.-изд. л. 17,22. Тираж 1(10 000 экз. Заказ М 6S9. Цена 63 коп.
 
   Лениздат, 151023. Ленинград, Фонтанка, 59 Ордена Трудового Красного
Знамени типография имени Володарского Лениздата, 191023, Ленинград,
Фонтанна, 51 
 
OCR Pirat



Василий Романович Носенков 

                            СЛЕДОВ НЕ ОСТАЛОСЬ


                                     1

   Незаметно подкрались длинные осенние ночи. Кажется, совсем недавно в
восемь часов вечера было еще светло. А сейчас на улицах горят фонари.
Тяжелый туман скрывает высокие заводские трубы, опускается на крыши домов,
окутывает верхушки деревьев. Мелкий холодный дождь с резкими порывами
ветра проникает даже под арки домов, на площадки крытых подъездов, в
покосившиеся летние беседки. Набухшие от дождя желтые листья не кружатся в
воздухе, а стремительно падают вниз, покрывая раскисшую землю плотным
пестрым покровом.
   Уровень воды в Неве за последние сутки поднялся метра на полтора.
Черные неспокойные волны бьются о гранит набережных. А на узких протоках,
не одетых в камень, вода вплотную подступает к деревьям и безжалостно
вымывает их корни. На изгибе реки три тополя уже упали в мутный
маслянистый водоворот. Но велика тяга к жизни. Деревья все еще цепляются
за берега длинными, промытыми добела щупальцами корней.
   Уже закрылись последние дежурные "Гастрономы".
   На фасадах жилых домов все меньше остается освещенных окон.
Троллейбусы, автобусы, трамваи спешат в парки, гаражи. Город засыпает
крепким сном труженика.
   Сторож Шумило, бпираясь на рябиновую палку с увесистой загогулиной на
конце, медленно идет по тротуару.
   Он заглядывает в широкие окна магазина "Ювелирторг". Затем смотрит на
вновь оформленную витрину "Мясо, рыба, овощи". Десятый раз глядит на
электрические часы, установленные в окне часовой мастерской. Зачем-то
трогает рукой витринное стекло, по которому сбегают вниз дождевые капли.
Они сливаются на поверхности стекла в ручейки и змейками скатываются вниз,
оставляя глянцевые дорожки. Наконец сторож сворачивает во двор старого
шестиэтажного дома. Брезентовый дождевик намок и стал грубым, как содранная
со старой ели кора. Холодно. А во дворе за решетчатым окном подвала
заманчиво горит свот. Кочегар Филипп Логинов, старый знакомый сторожа,
наверное, загрузил уже печи углем и спокойно отдыхает на замасленном
топчане. Как ему не позавидовать! Правда, работа грязноватая, но зато в
тепле. В котельной у Логинова можно будет снять набрякший тяжелый дождевик
и повесить его у пышущего жаром чугунного котла, закурить, поболтать с
Филиппом о минувшей войне, блокаде, о ценах, да и мало ли еще о чем.
   Соблазн был велик. Но все же сторож, прощупывая палкой наиболее
глубокие лужи во дворе, медленно поплелся опять на улицу. Не дай бог
прокараулить магазин: пенсия пропадет, а то чего доброго и засудить могут.
Нет уж, лучше отработать честно эти оставшиеся пять месяцев, чем
подвергать себя такому риску.
   Низко опустив спрятанную под капюшоном голову, он выходит из-под арки,
окунается в ледяную изморось дождя и идет по знакомому до мельчайших
подробностей маршруту: часовая мастерская, "Мясо, рыба, овощи",
"Ювелирторг", кинотеатр, "Гастроном", парикмахерская...
   Через полчаса он осмеливается заглянуть в парадную жилого дома.
Пристроившись на пустом винном ящике у батареи парового отопления, мирно
посапывает дворничиха Марьяна Голубева. Одна нога ее поджата внутрь ящика,
другая неуклюже вытянута вдоль стены. Шумило тихо кашляет, громко
постукивает палкой по кафельному полу, но дворничиха никак на это не
реагирует. Она спит.
   Сторож зевнул, прикрыв шершавой, как нестроганая доска, ладонью рот,
медленно вышел из подъезда.
   По проспекту пронеслась "Победа" серого цвета. За боковым стеклам
Шумило успел рассмотреть широкое лицо, окаймленное снизу черной подковой
бороды. Как ему показалось, взгляд у человека был суровый, угрожающий.
   "На поезд опаздывает, не иначе", - подумал старик, продолжая свой путь.
   И он принялся обдумывать, куда мог спешить этот бородатый человек в
такой поздний час. Судя по физиономии, он мог работать в морском порту.
Там всегда в моде бороды-шотландки. А может, он служит в рыболовном флоте
начальником. В заливе сейчас штормит. Могло стрястись несчастье с судном
или с людьми. По этому поводу за начальником Подкатила машина. Его срочно
вызвали из дому. Вот он поехал недовольный, невыспавшийся, смотрит сычом.
Будет находить виновных, драить их с песочком. А если что серьезное, то и
под суд...
   Из соседнего переулка послышались мужские голоса.
   Шумило остановился у "Гастронома", отер платком заслезившиеся глаза,
всмотрелся. На панель вышли два милиционера. Широкие серые плащ-накидки с
откинутыми капюшонами почти полностью скрывали их фигуры.
   Сторож узнал голос. Он принадлежал милиционеру Федорякину. Постовой с
увлечением рассказывал своему напарнику:
   - Конечно, Бадраков намного опытнее Сыромятникова, хотя и моложе... А
мы ведь с Петькой вместе в школу ходили, дружили. Только в милицию я позже
поступил.
   - Да, парень толковый, ничего не скажешь, - отвечал другой милиционер.
   Теперь Шумило узнал по голосу и его. Это был командир отделения
старшина Севастьянов. Как обычно, он проверял посты.
   Увидев сторожа, Федерякин замолчал. Командир отделения вплотную подошел
к Шумиле и протянул из-под накидки тонкую, по-женски мягкую руку:
   - Здравствуйте, Семен Платонович! Шумите помаленьку, да?
   - Мое почтение, - с легким поклоном ответил Шумило, быстро перекладывая
палку из правой руки в левую. - Не сидится вам в отделении, все
проверяете. У вас и так весь народ проверенный. Работают на совесть. Взять
вот товарища Федерякина. Все время тут прохаживается, даже обогреться
никуда не зайдет.
   - Так ли?
   - Знамо, так. Что ж, я врать буду на старости лет? - обиделся Шумило.
   - Все время с двенадцати так и ходит здесь? - лукаво переспросил
Севастьянов.
   - Все так. Ни на минуту не отлучался. - Голос Шумило слабеет.
   - Вот видишь, Семен Платонович, выходит-ты и приврать можешь.
   - Как приврать? - обиженно разинул рот сторож.
   - Очень просто. С часу до трех Федерякин в дежурной комнате работал.
Вот вместе оттуда идем. А ты: "Ни на минуту..."
   Шумило долго тер шишковатый нос смятым в комок платком, невнятно
бормоча:
   - Так вот, я и говорю. Покамест тута был, он, так сказать, никуда. Ну а
потом, известно, в дежурку ходил... Как же.
   - Это и мне известно. Смотри, магазины не прокарауль, а то старуху в
счет погашения убытков опишут...
   Старый Шумило не обиделся. Хотя проверяющий и любил поучать и
наставлять сторожей и дворников, его считали "своим" человеком. Старшина
не увлекался писанием рапортов на нерадивых работников, и все возникающие
недоразумения, как правило, разрешал сам, на месте.
   Не ускользнуло от внимания сторожа и то обстоятельство, что
Севастьянов, недовольно морщась, поглядывал по сторонам. Ясное дело, искал
дворников. Как назло, никого из них поблизости не было. Чтобы не дать
застигнуть врасплох спящую в парадной Марьяну, Шумило молча повернулся и
быстро заковылял к дому. Но дворничиха словно чуяла опасность. С метлой в
руках она озабоченно вышла навстречу.
   - Здравствуйте, товарищ Сватухина! - приветствовал ее Севастьянов.
   Марьяна улыбнулась, поправила выбившиеся из-под платка волосы и
степенно ответила:
   - Сватухиной я никогда не буду. А от Голубевоймое вам здрасьте.
   - Так уж и не будете?
   - Конечно. Моя фамилия в тысячу раз красивее: Голу-бе-ва, - растянула
по слогам дворничиха. - А потом, чего ради мне брать на себя лишние
хлопоты?
   - Какие хлопоты? - не понял Севастьянов.
   - В загс ходить, паспорт менять, становиться матерью тринадцатилетнего
сына, - перечисляла Голубева.
   - А может, за милую душу пошли бы, да жених не приглашает, - донимал
вредный командир отделения.
   - Пусть так, - вспыхнула Марьяна, зло отбрасывая метлой бумажный кулек,
- а вам-то что из этого?
   - Мне ничего. Я просто...
   - А я за деньги, - уже более дерзко заявила она.
   - Все ли деньги хоть приносит? - не отставал Севастьянов.
   - Конечно, все. Восемьдесят пять рубчиков, как штык, - кокетливо поводя
плечами, похвасталась она.
   - Нехудожественный свист! - заключил командир отделения. - Он же
старшинское звание имеет плюс выслуга лет. Чистыми получает, пожалуй,
больше ста.
   А восемьдесят пять вот он получает, - Севастьянов ткнул пальцем в
сторону Федерякина. - Старший сержант, четвертый год службы.
   Услышав такое, Марьяна растерялась. С недоумением посмотрела на
Федерякина. Затем на сторожа. Опять повернулась к Севастьянову. Мужчины с
любопытством следили за недоверчивым выражением ее лица.
   - А я не знала, что он и здесь меня обманывает. Вот гад ползучий! Ну, я
ему устрою, навек запомнит!
   С этими словами она быстро повернулась и зашагала во двор.
   - Зря вы ей сказали о зарплате, - пожалел Федерякин, когда Марьяна
скрылась под аркой.. - Они и так недружно живут, а теперь скандал
обеспечен.
   - Почему зря? - возмутился Севастьянов. - О том, что Сватухин
нечистоплотен в быту, мы знаем. А что мы делаем, чтобы направить его на
верный путь? Ничего.
   Присосался к женщине, тянет с нее помаленьку, да еще, кажется, колотит
ее. А нам что, смотреть на это сквозь пальцы? Так, по-твоему?
   - Сама-то она не жалуется, - упорствовал Фодерякин.
   - Поздно будет, дорогой, когда мы станем перед фактом. Да и почему
Сватухин не может жить, как все? Разве так сложно создать нормальную
семью? - не унимался старшина.
   Разговора они не закончили. К ним подошел молодой человек в светлом
плаще. Поравнявшись с работниками милиции, он молча уставился на них
осоловелыми глазами. И без того крупный горбатый нос его вздулся и посипел.
   - Не спится тебе, студент, - обратился к нему Севастьянов, как к
старому знакомому. - Так и ищешь приключений. А потом опять -к нам
придешь: "Помогите, меня избили".
   - Я с удовольствием пошел бы спать, - виновато проговорил молодой
человек, - да вот домой не попасть. Пропали ключи от квартиры.
   - Потерял?
   - Видимо, они у меня выпали там... где случилось это, - он приложил
руку к вспухшему носу.
   - За чем же остановка? Сходи поищи.
   - Что вы?! - испуганно отшатнулся парень. - Один туда я ни за что не
пойду. Может, вместе с вами, а? - просительно заглянул он в лицо
Севастьянову.
   - Тебе повезло. Я как раз собираюсь в парк пост проверить.
   Когда старшина со странным молодым человеком ушли, Шумило, ничего не
понявший из их разговора, вопросительно посмотрел на Федерякина.
   - Захмелел парень, - объяснил милиционер. - Заявил дежурному, что его
кто-то избил в парке. Шляпа якобы там упала. Дорожкин выгнал его, сказал:
"Меньше пить надо". А теперь вот снова к нам пришел-ключей от квартиры не
оказалось.
   Все-таки ночь на посту была полна неожиданностей.
   Не успел Федерякин рассказать до конца сторожу о приключении со
студентом, как к ним не прибежал, а прилетел милиционер Сватухин. Старшина
работал в вечернюю смену и должен был сейчас отдыхать. Вспомнив недавний
разговор Севастьянова с Марьяной, Федерякин понял, что дворничиха привела
угрозу в исполнение немедленно.
   - Федерякин, подь сюда, - поманил пальцем постового Сватухин.
   Старший сержант оставил сторожа у окна магазина и пошел навстречу
старшине. Сватухин, недобро поблескивая глазами, застегивал последнюю
пуговицу на шинели.
   - Ты сказал Марьяне, сколько я денег получаю? - без всяких вступлений
набросился Сватухин на постового, с тревогой оглядываясь назад.
   - С какой стати? Я ничего не говорил.
   Толстый старшина окинул его фигуру недоверчивы