ступ дрожи...
                  Все ж, лучшие из дней - дни страха божья!..

                  Перевод Д. В. Щедровицкого


СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА 1613 ГОДА

                    Сравнив с планетой нашу душу, вижу;
                    Той - перворазум, этой - чувство движет.
                    Планета, чуждым притяженьем сбита,
                    Блуждает, потеряв свою орбиту,
                    Вступает на чужую колею
                    И в год едва ли раз найдет свою.
                    И суета так нами управляет -
                    И от первопричины отдаляет...
                    Вот дружбы долг меня на запад влек,
                    Когда душа стремилась на восток, -
                    Там солнце шло во мрак в полдневный час,
                    И вечный день рождало, помрачась:
                    Христос на крест взошел - и снят с креста,
                    Чтоб свет навек не скрыла темнота...
                    Я не был там, и я почти что рад:
                    Подобных мук не вынес бы мой взгляд.
                    Кто даже жизнь - лик божий - зрит, - умрет...
                    Но зрящим божью смерть - каков исход?!
                    Мир потрясен, и меркнет солнце божье,
                    Земля дрожит, земля - Его подножье!
                    Возможно ль вынести? Немеют в муке
                    Ход всех планет направившие руки!
                    Кто всех превыше, кто всегда - зенит
                    (Смотрю ли я, иль антипод глядит),
                    Тот втоптан в прах! И кровь, что пролилась
                    Во искупленье наше, льется в грязь!
                    Святое тело - божье облаченье -
                    Изранено, разодрано в мученье!..
                    На это все не мысля и смотреть,
                    Как мог бы я святую Матерь зреть,
                    Что со Христом страдала воедино,
                    Участвуя в великой жертве Сына?!..
                    ...Скачу, на запад обратив свой взгляд,
                    Но очи чувства - на восток глядят:
                    Спаситель, на кресте терпя позор,
                    Ты смотришь прямо на меня в упор!
                    Я ныне обращен к Тебе спиной -
                    Пока не смилуешься надо мной.
                    Мои грехи - пусть опалит твой гнев,
                    Вся скверна пусть сойдет с меня, сгорев.
                    Свой образ воссоздай во мне, чтоб смог
                    Я обратиться - и узреть восток!..

                    Перевод Д. В. Щедровицкого


ГИМНЫ

ГИМН ХРИСТУ ПЕРЕД ПОСЛЕДНИМ ОТПЛЫТИЕМ АВТОРА В ГЕРМАНИЮ

                 Корабль, что прочь умчит меня от брега, -
                 Он только символ твоего ковчега,
                 И даже хлябь грозящих мне морей -
                 Лишь образ крови жертвенной твоей.
                 За тучей гнева ты сокрыл свой лик,
                 Но сквозь завесу - луч ко мне проник;
                 Ты вразумлял, но поношенью
                     Не предал ни на миг!

                 Всю Англию - тебе я отдаю:
                 Меня любивших всех, любовь мою...
                 Пусть ныне меж моим грехом и мною
                 Проляжет кровь твоя - морской волною!
                 Зимой уходит вниз деревьев сок -
                 Так я теперь, вступая в зимний срок,
                 Хочу постичь извечный корень -
                      Тебя, любви исток!..

                 Ты на любовь не наложил запрета...
                 Но хочешь, чтоб святое чувство это
                 К тебе - и только! - устремлялось, Боже...
                 Да, ты ревнив. Но я ревную тоже:
                 Ты - Бог, так запрети любовь иную,
                 Свободу отними, любовь даруя,
                 Не любишь ты, коль все равно
                      Тебе, кого люблю я...

                 Со всем, к чему еще любви Лучи
                 Влекутся днесь, меня ты разлучи,
                 Возьми же все, что в юные года
                 Я отдал славе. Будь со мной всегда!..
                 Во мраке храма - искренней моленья:
                 Сокроюсь я от света и от зренья,
                 Чтоб зреть тебя; от бурных дней
                      Спешу в ночную сень я!..

                 Перевод Д. В. Щедровицкого


ГИМН БОГУ, МОЕМУ БОГУ, НАПИСАННЫЙ ВО ВРЕМЯ БОЛЕЗНИ

                      У твоего чертога, у дверей -
                           За ними хор святых псалмы поет -
                      Я стать готовлюсь музыкой твоей.
                           Настрою струны: скоро мой черед...
                           О, что теперь со мной произойдет?..

                      И вот меня, как карту, расстелив,
                           Врач занят изученьем новых мест,
                      И, вновь открытый отыскав пролив,
                           Он молвит: "Малярия". Ставит крест.
                            Конец. Мне ясен мой маршрут: зюйд-вест,

                      Я рад в проливах встретить свой закат,
                           Вспять по волнам вернуться не дано,
                      Как связан запад на любой из карт
                           С востоком (я ведь - карты полотно), -
                           Так смерть и воскресенье суть одно.

                      Но где ж мой дом? Где Тихий океан?
                           Восток роскошный? Иерусалим?
                      Брег Магеллана? Гибралтар? Аньян?
                           Я поплыву туда путем прямым,
                           Где обитали Хам, Яфет и Сим.

                      Голгофа - там, где рай шумел земной,
                           Распятье - где Адам сорвал свой плод...
                      Так два Адама встретились со мной:
                           От первого - на лбу горячий пот,
                           Второй - пусть кровью душу мне спасет...

                      Прими меня - в сей красной пелене,
                           Нимб, вместо терний, дай мне обрести.
                      Как пастырю, внимали люди мне,
                           Теперь, моя душа, сама вмести:
                           "Бог низвергает, чтобы вознести!.."

                      Перевод Д. В. Щедровицкого


ГИМН БОГУ-ОТЦУ

                   Простишь ли грех, в котором я зачат? -
                        Он тоже мой, хоть до меня свершен, -
                   И те грехи, что я творил стократ
                        И днесь творю, печалью сокрушен?
                             Простил?.. И все ж я в большем виноват
                                 И не прощен!

                   Простишь ли грех, которым те грешат,
                        Кто мною был когда-то совращен?
                   И грех, что я отринул год назад,
                        Хоть был десятки лет им обольщен,
                             Простил?.. И все ж я в большем виноват
                                  И не прощен!

                   Мой грех - сомненье: в час, когда призвать
                        Меня решишь, я буду ли спасен?
                   Клянись, что Сын твой будет мне сиять
                        В мой смертный миг, как днесь сияет Он!
                             Раз Ты поклялся, я не виноват,
                                  И я прощен!..

                   Перевод Д. В. Щедровицкого



                                Бен Джонсон

ПРИГЛАШЕНИЕ ДРУГА НА УЖИН

                      Любезный сэр, прошу вас вечерком
                      Пожаловать в мой небогатый дом:
                      Надеюсь, я достоин вас. К тому же
                      Облагородите вы скромный ужин
                      И тех моих гостей, чье положенье
                      Иначе не заслужит уваженья.
                      Сэр, ждет вас замечательный прием:
                      Беседе - не еде - царить на нем.
                      И все же вас, надеюсь, усладят
                      Мои оливки, каперсы, салат,
                      Баранина на блюде расписном,
                      Цыпленок (если купим), а потом
                      Пойдут лимоны, винный соус в чаше
                      И кролик, коль позволят средства наши.
                      Хотя и мало нынче дичи, но
                      Для нас ее добудут все равно.
                      И если небеса не упадут,
                      Нас неземные наслажденья ждут.
                      Чтоб вас завлечь, есть у меня капкан:
                      Вальдшнеп, и куропатка, и фазан,
                      И веретенник наш украсят стол...
                      Затем хочу, чтоб мой слуга пришел
                      И нам прочел Вергилия творенья,
                      А также наши с вами сочиненья,
                      Чтоб пищу дать по вкусу и умам.
                      А после... После предложу я вам,
                      Нет, не стихи уже, а всевозможные,
                      Вкуснее всех моих стихов, пирожные,
                      И добрый сыр, и яблоки, и груши...
                      Но более всего согреет душу
                      Канарского вина хмельной бокал,
                      Которое в "Русалке" я достал:
                      Его и сам Гораций пил когда-то,
                      Чьи детища мы ценим больше злата.
                      Табак, нектар иль вдохновенья взрывы -
                      Все воспою... за исключеньем пива.
                      К вам не придут ни Пуули, ни Пэрет,
                      Мы будем пить, но муза нас умерит.
                      Вино не превратит в злодеев нас.
                      Невинны будем мы в прощальный час,
                      Как и при встрече. И давайте с вами
                      Печальных слов под лунными лучами
                      Не говорить, чтоб не спугнуть свободу,
                      И пусть наш пир вершится до восхода.

                      Перевод В. В. Лунина


ЭПИГРАММЫ

АЛХИМИКАМ

                   Вам тайный путь к обогащенью ведом? -
                   Что ж ходит нищета за вами следом!

МИЛОРДУ-НЕВЕЖДЕ

                   Ты мне сказал, что быть поэтом - стыд!
                   Пусть прозвище тебе отныне мстит!

ВРАЧУ-ШАРЛАТАНУ

                   Асклепию был жертвуем петух
                   За исцеленье. - Я же сразу двух
                   Тебе дарую, если сам уйдешь
                   И на меня недуг не наведешь!

НА СТАРОГО ОСЛА

                   Осел с супругой держится аскетом,
                   Живя с чужими женами при этом.

О СМЕРТИ

                   Кто, вспомнив смерть, дрожит, как лист осенний, -
                   Тот, видно, слабо верит в воскресенье!

                   Перевод Д. В. Щедровицкого


ЭПИТАФИЯ НА МОЮ ПЕРВУЮ ДОЧЬ

                       Здесь почиет малютка Мэри.
                       Нет для меня страшней потери.
                       Но надо меньше горевать:
                       Бог дал ее, бог взял опять.
                       В шесть месяцев сойдя в могилу,
                       Она невинность сохранила.
                       Ее душа - уже в раю
                       (Взяла на небо дочь мою
                       Мать божья волею своей),
                       А здесь, разъединившись с ней,
                       Внутри могильного предела
                       Лежать осталось только тело.

                       Перевод В. В. Лунина


ДЖОНУ ДОННУ

                      Донн! Полюбив тебя, и Феб и музы
                      Расторгли с прочими свои союзы.
                      Плод молодого твоего труда
                      Стал образцом и будет им всегда.
                      Твоим стихам прекрасным нет числа,
                      Для них мала любая похвала!
                      Язык твой и искусство, без сомненья,
                      С любым твореньем выдержат сравненье.
                      Тебя я восхвалять и впредь готов,
                      Но в мире нет тебя достойных слов!

                      Перевод В. В. Лунина


МОЕМУ ПЕРВОМУ СЫНУ

                      Прощай, мой Бенджамин. Вина моя
                      В том, что в твою удачу верил я.
                      Ты на семь лет был ссужен небом мне,
                      Но нынче оплатил я долг вполне.
                      Нет, не рыдаю я. Рыдать грешно
                      О том, что зависть вызывать должно.
                      Нам всем придется скоро в мир теней
                      Уйти от плоти яростной своей.
                      И если горе не подточит силы,
                      То старость доведет нас до могилы.
                      Спи, сын мой! Схоронил здесь, без сомненья,
                      Бен Джонсон лучшее свое творенье
                      И клятву дал: столь сильно, как его.
                      Не полюбить вовеки никого.

                      Перевод В. В. Лунина


УИЛЬЯМУ КЭМДЕНУ

                  Кэмден, почтенный муж! За все, что знаю,
                  За все, что я собою представляю,
                  Я у тебя в долгу, как и страна,
                  Которая тобой наречена.
                  Ты даже лучше понял сущность века,
                  Чем мог он ожидать от человека.
                  Как честен ты в своих произведеньях!
                  Как в древних разбираешься твореньях!
                  Какою властью наделен твой глас!
                  Лишь ты один учить умеешь нас!
                  Прости за правду. Скромность знает каждый
                  Твою, и все ж - пожертвуй ей однажды.
                  Я тише, чем достоин ты, пою...
                  Прими ж, прошу, признательность мою!

                  Перевод В. В. Лунина


ЭПИТАФИЯ НА С. П., ДИТЯ ПЕВЧЕСКОЙ КАПЕЛЛЫ КОРОЛЕВЫ ЕЛИЗАВЕТЫ

                      О нем прочтя, пусть стар и млад
                         Рыдают ныне
                      И знают: он не виноват
                         В своей кончине.
                      Он рос прекрасен и умен,
                         Судил о многом,
                      И стал причиной распри он
                         Природы с богом.
                      Всего тринадцать лет он жил -
                         Судьба жестока,
                      Из них в театре он служил
                         Три полных срока.
                      Все старцы, сыгранные им,
                         Так были ярки,
                      Как будто духом молодым
                         Владели парки,
                      И тут судьба, что им сродни,
                         Его убила.
                      Тогда раскаялись они,
                         Да поздно было.
                      В живой воде им искупать
                         Хотелось тело,
                      Но небо душу уступать
                         Не захотело.

                      Перевод В. В. Лунина


ПОЧЕМУ Я НЕ ПИШУ О ЛЮБВИ

                       Амура пожелав воспеть,
                       Я стих расставил, словно сеть,
                       А он вскричал: "О нет, клянусь,
                       К поэту в сеть не попадусь!
                       Вот так мою сумели мать
                       И Марса некогда поймать.
                       Но есть ведь крылья у меня!"
                       И упорхнул. С того-то дня
                       Я заманить его не мог,
                       Хоть столько хитростей привлек.
                       Вот холодок в стихи проник:
                       Сбежал Амур, а я - старик...

                       Перевод Д. В. Щедровицкого


К ПЕНСХЕРСТУ

                    Ты, Пенсхерст, не из мрамора сложен.
                    Нет у тебя ни блещущих колонн,
                    Ни крыш, горящих светом золотым,
                    Ни фонаря, чтоб похваляться им.
                    Ты только дом, обычный старый дом,
                    И зависти не вызовешь ни в ком.
                    Ты радуешь иным - землей, водой,
                    И воздухом, и лесом пред собой.
                    Твой лес дарит охотнику услады,
                    А на холме твоем живут дриады,
                    Пирует Бахус там, а с ним - и Пан
                    Под сенью буков, посреди полян.
                    Там древо выросло - великий житель,
                    И музы все нашли себе обитель.
                    Его кора изрыта именами
                    Сильванов, чьи сердца сжигало пламя.
                    Сатир румяный фавнов там зовет
                    Водить под дубом Леди хоровод.
                    А в роще Геймэдж в день и час любой
                    Оленя ты увидишь пред собой,
                    Когда захочешь угостить друзей.
                    В низине, где бежит к реке ручей,
                    Пасутся и коровы, и телята.
                    Чуть-чуть повыше - кони, жеребята...
                    И кроликов не счесть по берегам.
                    Там лес богат, а в роще Сидни там,
                    Под сенью тополей у родника,
                    Видны фазаны - в крапинку бока.
                    Красотки-куропатки возле пруда
                    Мечтают, дичью, став, попасть на блюдо.
                    А если Медвей выйдет из брегов,
                    В прудах богатый ждет тебя улов:
                    В сеть сами рвутся карпы то и дело,
                    И щуки, жить которым надоело,
                    Когда с ленцой бросаешь невод снова,
                    В него войти с покорностью готовы.
                    Угри, желая не отстать от щуки,
                    Сигают к рыболову прямо в руки.
                    Есть у тебя еще и сад фруктовый,
                    Как воздух, чистый и, как время, новый.
                    Пораньше вишня и попозже слива
                    Ждут часа поспеванья терпеливо.
                    Висит так низко всякий вкусный плод,
                    Что и малыш его легко сорвет.
                    Хоть ты построен из огромных глыб,
                    Никто во время стройки не погиб.
                    Тебе желает счастия народ,
                    И ни один крестьянин не придет
                    К тебе без подношения, без дара.
                    К тебе идет и молодой, и старый,
                    Кто каплуна несет, а кто - пирог,
                    Орехи тащут, яблоки, творог.
                    Кто шлет к тебе с подарком дочерей
                    На выданье, чтоб по пути мужей
                    Они нашли. Плоды ж в руках у них
                    Как бы являют спелость их самих.
                    Но кроме их любви добавить часом
                    Что можно было бы к твоим запасам
                    Безмерным? Здесь любого, кто пришел,
                    Ждет, изобильный и богатый стол!
                    И всякий, будь то пахарь или пряха,
                    Садится за господский стол без страха.
                    Здесь пиво есть и хлеб. А то вино,
                    Что пьет хозяин, пью и я равн_о_.
                    Я точно так же, как и все кругом,
                    Не чувствую стесненья за столом.
                    Здесь от души кормить предпочитают
                    И, сколько съел я мяса, не считают,
                    А попрошу еще, несут тотчас
                    Такой кусок, что и не съешь зараз.
                    Скупым и жадным не был ты вовек.
                    Когда я оставался на ночлег,
                    Ты моего коня как на убой
                    Кормил, как будто я хозяин твой.
                    Все, что хочу, могу просить я тут,
                    Здесь и король Иаков смог приют
                    Найти, когда, охотясь со своим
                    Прекрасным сыном, вдруг увидел дым
                    И огоньки, что звали по пути