К твоим пенатам поскорей прийти.
                    Кто б из селян тебя ни посещал,
                    Ты каждого с любовью угощал.
                    Лились слова восторга через край
                    Хозяйке, что снимала урожай
                    Похвал за то, как с домом управлялась.
                    А не было хозяйки, оставалось
                    Все на местах: белье, еда, посуда,
                    Как будто ждал гостей ты отовсюду!
                    Ты, Пенсхерст, не устал ли от похвал,
                    Так знай же - я еще не все сказал:
                    Твоя хозяйка прелести полна,
                    Она и благородна, и скромна.
                    Хозяин твой - отец своих детей,
                    Что счастье редкое для наших дней.
                    А дети слово божье изучают
                    И потому невинность излучают.
                    Они, не зная, что такое лень,
                    Псалмы, молитвы учат каждый день
                    И постигают благостные чувства,
                    Военные и прочие искусства.
                    Уверен, Пенсхерст, каждый, кто сравнит
                    Тебя с иными замками, на вид
                    Причудливыми, тотчас скажет честно:
                    Там чудно строили, а здесь живут чудесно.

                    Перевод В. В. Лунина


ПЕСНЯ. СЕЛИИ

                          Ну же, Селия, смелее!
                          Нег любви вкусим скорее!
                          Наши юные года
                          Нам даны не навсегда.
                          Время к любящим сурово;
                          Солнце утром встанет снова,
                          Но упустим мы свой час -
                          Вечной будет ночь для нас.
                          Что ж мы медлим и таимся?
                          Мы ль с тобой молвы боимся?
                          Пусть шпионов полон дом,
                          Мы ль им глаз не отведем?
                          Мы ль перехитрить не сможем,
                          Тех, кто бдит над нашим ложем?
                          Плод любви сорвать - не грех.
                          Грех - не скрыть любви утех.
                          Ведь известно с давних пор:
                          Кто не пойман - тот не вор.

                          Перевод М. И. Фрейдкина

К НЕЙ ЖЕ

                          Поцелуй меня. Про это
                          Не сболтну и по секрету.
                          Я любимую мою,
                          Как болтун, не предаю.
                          Поцелуй же, не хитри
                          И богатством одари
                          Мои губы. Им сейчас
                          Плохо без твоих. Сто раз
                          Поцелуй, а после - тыщу.
                          Снова - сто... Я этой пищи
                          Съесть готов такой запас,
                          Сколько в Ромни трав у нас,
                          Сколько капель в Темзе синей
                          И песка среди пустыни,
                          Сколько звезд во мгле ночной
                          Золотят поток речной
                          В час, когда воруют счастье
                          Те, что у любви во власти.
                          Любопытный - дать совет
                          Хочет им, а их уж нет.
                          А завистник истомится,
                          Видя радостные лица.

                          Перевод В. В. Лунина


ПЕСНЯ. ЖЕНЩИНЫ - ТОЛЬКО ТЕНИ МУЖЧИН

                    Спешишь за тенью - она уходит,
                    Спешишь от нее - за тобой стремится.
                    Женщину любишь - тоже уходит,
                    Не любишь - сама по тебе томится.
                    Так, может, довольно этих причин,
                    Чтоб женщин назвать тенями мужчин?
                    Утром и вечером тени длинны,
                    В полдень - коротки и бесцветны.
                    Женщины, если мы слабы, сильны,
                    А если сильны мы, то неприметны.
                    Так, может, довольно этих причин,
                    Чтоб женщин назвать тенями мужчин?

                    Перевод В. В. Лунина


ПЕСНЯ. К СЕЛИИ

                         До дна очами пей меня,
                            Как я тебя - до дна.
                         Иль поцелуй бокал, чтоб я
                            Не возжелал вина.
                         Мечтаю я испить огня,
                            Напиться допьяна,
                         Но не заменит, жизнь, моя,
                            Нектар тебя сполна.
                         Тебе послал я в дар венок
                            Душистый, словно сад.
                         Я верил - взятые тобой
                            Цветы не облетят.
                         Вздох подарив цветам, венок
                            Вернула ты назад.
                         Теперь дарить не свой, а твой
                            Он будет аромат.

                         Перевод В. В. Лунина


ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

                       На струйку за стеклом взгляни
                          Песчинок крохотных -
                             Чуть больше пыли.
                          Поверить можно ль, что они
                             Когда-то человеком
                                Были?

                       Что, словно мошка, человечье тело
                          В любовном пламени сгорело?
                          Да, и теперь останки той
                             Любви земной
                          Не могут обрести покой.

                       Перевод В. В. Лунина


МОЙ ПОРТРЕТ, ОСТАВЛЕННЫЙ В ШОТЛАНДИИ

                   Видать, глазаст Амур, да слухом слаб.
                      Иначе та, кого
                                Всего
                   Сильней люблю я, сердца моего
                      Отвергнуть не могла б.
                   Уверен, стих мой, обращенный к ней,
                           Был нежного нежней
                      И всех моих стихов сильней.
                           Так не споет влюбленно
                   И юноша у древа Аполлона.

                   Но страхи между тем,
                           От коих мысль устала,
                                Кричат - она видала,
                         Что я уж сед совсем,
                      Что мне уж - сорок семь...
                   Моя любовь была ей не слышна,
                   Зато солидный мой живот она
                   Заметила, увы, и... осуждала.

                   Перевод В. В. Лунина


ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ, УБЕЖДАЮЩЕЕ ЕГО ОТПРАВИТЬСЯ НА ВОЙНУ

                 Очнись от сна, мой друг! Ты слышишь, бьет
                 Набат войны в Европе и зовет
                 Прервать досуг греховный! Иль меж нас
                 Уж нет таких, кто в скверне не погряз?
                 Он кличет тех, кому постыло гнить
                 Без дела, кто хотел бы оживить
                 Мужскую честь, почившую в гробу,
                 Восстав на благородную борьбу.
                 Иным заботам смертных - грош цена.
                 Все их затеи рухнут, как одна.
                 Взгляни на честолюбца, что хвалу
                 Готов, как нищий, клянчить на углу
                 И лесть скупать за деньги, но в миру
                 Заслужит лишь бесславье и хулу!
                 А вот обманщик ловкий, что не чтим
                 Никем и никого не чтит - каким
                 Путем в своих он плутнях не пойди,
                 А все овраг змеиный впереди!
                 Вот гордый сэр, что важен и тяжел
                 На вид, а гол, на деле, как сокол.
                 Откроется, каков его доход,
                 И вмиг его от злобы разорвет!
                 А тот, кого зовет счастливцем свет, -
                 Всеобщей тайной зависти предмет,
                 И все его чернят, кто испокон
                 Мечтали сами быть в чести, как он.
                 Повсюду ложь, на что ни бросишь взгляд.
                 Бежать, бежать, куда глаза глядят! -
                 Велит нам разум. Уж честней бежать,
                 Чем в этой жиже смрадной погрязать.
                 Весь здешний мир замешан на дрожжах
                 Безумства, и царит в его садах
                 Безудержное буйство сорных трав,
                 Учение Создателя поправ.
                 Мир закоснел в распутстве и грехах,
                 И чужд ему небесной кары страх.
                 Все доброе опошлено. На всем
                 Печать двуличья. То, что мы зовем
                 Сегодня дружбой, - скрытая вражда.
                 Нет ни стыда, ни правого суда.
                 Молчит закон. Утехи лишь одни
                 Желанны тем, для коих честь сродни
                 Игрушке. Шутовства и чванства смесь -
                 Вот их величье. И в почете здесь
                 Обжора, франт да толстая мошна,
                 Что похоть их обслуживать должна.
                 Почем платил придворный жеребец
                 За ленты и крахмал, чтоб наконец
                 Стал вид его кобылке светской люб
                 И та ему подставила свой круп,
                 Пылая вожделеньем оттого,
                 Что лорд пред ней? И пакостней всего,
                 Что ей нельзя иначе поступить
                 (Днесь неучтиво шлюхою не быть):
                 Коль знатен он и вхож в высокий свет,
                 То с ним блудить - урону чести нет.
                 Что мы клеймим в лачуге как разврат,
                 То в замке - томной негой окрестят.
                    О, эти твари! Кто постиг вполне
                 Повадки их бесстыдные и не
                 Был возмущен! Коль голос чести тих,
                 Пусть смех и злоба сложат гневный стих
                 О тех, что пред нарциссовым стеклом
                 Рядят, кого им выставить ослом,
                 Сплетают в сеть цветки да завитки,
                 И чтобы уд мужской завлечь в силки,
                 Ему всечасно ставят западни.
                 А меж собой - как мелочны они!
                 Коль на подруге бант не так сидит,
                 Вмиг заклюют. Зато, забыв про стыд,
                 Едва завидят модный пикардил,
                 Визжат, как будто слепень укусил.
                 Ревнуют, и бранятся, и юлят,
                 И бедрами виляют, и скулят -
                 Выделывают сотни мерзких штук,
                 Как свора исходящих течкой сук.
                 А с виду - лед. Ведь если им порой
                 Поклонник и подбросит фунт-другой
                 На сласти - разве ж это неспроста!
                 О, нынче нашим дамам не чета
                 Питс, Райт, Моде - сегодня стиль не тот.
                 Им леди сто очков дадут вперед.
                 Народ наш горд, но уважает знать
                 И потону им склонен позволять
                 Жить в блуде, не таясь и на виду.
                 Здесь, как на бирже, их товар в ходу.
                 Кто похотью к чужой жене влеком,
                 Тот и свою не держит под замком.
                 Муж нынче грубым скрягою слывет,
                 Коль не пустил супругу в оборот
                 И не сумел всех средств употребить,
                 Чтоб с честного пути бедняжку сбить.
                 Сестрой торгует брат, а лорда друг
                 С его же леди делит свой досуг.
                 Не принято и думать ни о чем,
                 Кроме любовниц. Будет наречен
                 Пажом служанки тот, кто грубый пыл
                 Ни с кем из знатных шлюх не разделил
                 Иль не бывал бессчетно ублажен
                 Щедротами примерных наших жен.
                    Вот каковы дела и нравы их.
                 Достойны ли они, чтоб ради них
                 Терять здоровье? Разум? Сердце? Честь?
                 Швырять на ветер тысячи и сесть
                 Во Флит иль в Каунтерс? Не в угоду ль им
                 Несется франт по людным мостовым,
                 В пух разодет, в карете иль верхом,
                 Чтоб из Гайд-парка въехать прямиком
                 На те подмостки, где, как говорят,
                 Не принят слишком вычурный наряд,
                 Где гребни, склянки, пудры и духи,
                 Как, впрочем, и любовные стихи,
                 Уж не спасут. Не ради ль них, мой друг,
                 Себя мы обрекаем на недуг?
                 Безумства? Ссоры? Не за них ли пьем
                 Сверх меры, чтобы выблевать потом
                 С проклятьем? Отчего с недавних пор
                 В гостях напиться пьяным - не позор?
                 Что за геройство - прочих перепить,
                 Когда героя впору выносить
                 Проветриться? Таким предстал для нас
                 Мир немощный и дряблый. Всякий час
                 Пороки наши множатся. Они
                 В движенье постоянном (что сродни
                 Погоне), по телам и головам
                 Друг друга заползают в души к нам,
                 Переполняя чувства и умы,
                 Пока под грузом их не рухнем мы.
                    Я говорю: беги, мой друг, беги
                 От гибельных сих пропастей, где зги
                 Не разглядишь. Уж короток и день
                 Стал для игры - так нам и ночь не лень.
                 На то потратить, чтоб одним броском
                 Себя навек связать с ростовщиком.
                 Старик уже не в силах сам поднять
                 Стакан игральный - ну так он нанять
                 Того, кто б за него сыграл, спешит
                 И взором стекленеющим следит,
                 Как тот бросает. Так развратник рад
                 Хоть поглядеть под старость на разврат.
                    Нас червь азарта точит. Мы же с ним
                 Не можем сладить или не хотим.
                 Иль так тщеславье в нас раздражено?
                 (Хоть это нам не оправданье.) Но
                 Уж лучше так, чем вовсе потерять
                 Достоинство и честь и восхвалять
                 Их светлости любой удачный шар,
                 Крича, что лорда выдает удар,
                 Хоть, кажется, какое дело мне,
                 Раз я стою спокойно в стороне?
                 Ведь хоть охрипни я, хваля его,
                 Их светлость не вернут мне и того,
                 Что мне потом придется уплатить,
                 Чтоб сорванное горло подлечить.
                 Лесть лорду дешева, поскольку он
                 Такой толпой лакеев окружен,
                 Которым их лакейство не претит,
                 Что жалкий одиночка-льстец, кто льстит
                 Без низости, пред этой бандой слаб.
                 Зато продажный шут и подлый раб
                 Возлюблен и в чести. О, времена!
                 Беги, мой друг! Пусть строк моих волна
                 Тебя умчит из ада, где льстецы,
                 Завистники, фискалы, гордецы,
                 Наушники, шпионы, шептуны
                 (Чьи руки кровью тех обагрены,
                 Кто их не раскусил), где мастаки
                 В искусстве лжи, ханжи, клеветники,
                 Бахвалы, лжесвидетели кишат
                 Несметною толпой. И этот ряд
                 (Ведь род людской плодит повсюду грех)
                 Длить много легче, чем прервать иль всех
                 Пересчитать на первый и второй,
                 Хоть будь фельдфебель ты над всей землей.
                    Простимся ж, Колби. В свой опасный путь
                 Возьми с собой заветы друга: будь
                 Столь безупречен, чтобы дел своих
                 Ты мог не устыдиться в смертный миг;
                 Ищи не славы на полях войны,
                 Но истины единой; без вины
                 Не виноваться; властвуй над собой
                 И сможешь одолеть в борьбе любой;
                 Не сетуй на судьбу, и, что она
                 Тебе ни шлет, - верни ей все сполна;
                 Какой она тебе ни кажет лик,
                 Смирись, но будь себе равновелик.
                 Знай: удостоит высшая хвала
                 Не доблести, а добрые дела.
                 Я верю, друг мой: мертвый иль живой,
                 Ты не уронишь чести родовой.
                 Еще последний мой тебе совет:
                 Не богохульствуй. Среди смертных нет
                 Такого, в ком бы чтили храбреца,
                 За то, что он дерзнул хулить Творца.
                 Теперь ступай искать покой в бою.
                 Кто пал за веру, быть тому в раю.

                 Перевод М. И. Фрейдкина


ЭЛЕГИЯ

                   Не будь, о госпожа моя, строга,
                   Когда тобой покинутый слуга
                   Тебе опишет, каково ему
                   С тобой расстаться; так в ночную тьму
                   Внезапно канет полдня светлый луч,
                   И солнца лик сокроется меж туч
                   На долгие полгода, что должны
                   Прожить мы врозь, той тьмой разведены.
                   В житейских бурях каждый день и час
                   С теченьем лет подтачивают нас.
                   Увы, нет в сердце прежнего тепла -
                   Безвременно зима моя пришла.
                   Я телом слаб, а без тебя, мой друг,
                   Кто исцелит души моей недуг?
                   Ты мне ее вернешь? О, нет, тогда
                   И отнимать не стоило труда.
                   Оставь ее себе - уж лучше ей
                   Пасть беззащитной жертвою твоей,
                   Чем здесь со мной остаться. Впрочем, будь
                   Что будет. Меж людьми свой грустный путь,
                   Как призрак, я пройду, уныл и тих,
                   Пока не встречу снова вас двоих.

                   Перевод М. И. Фрейдкина


ЭЛЕГИЯ

                      Будь, как Вергилий, холоден поэт
                      Иль тучен, как Гораций, или сед
                      И стар годами, как Анакреон -
                      Все мнит читатель, что поэт влюблен.
                      Кто ж запретит и мне в моих стихах
                      Игривым быть, как юный вертопрах,
                      Который провести не мыслит дня,
                      Чтоб не взнуздать крылатого коня?
                      Одев чело плющом, взгляну-ка я,
                      Кто будет мне завистник и судья.
                      Супруги и отцы! От глаз моих
                      Сокройте дочерей и жен своих!
                      Я заявить спешу свои права
                      На все, чем прелесть женская жива.
                      Ведь лица, формы, линии - черты
                      И атрибуты женской красоты -
                      Весьма любезны музам. Но поэт
                      Воспеть их вправе, вожделеть же - нет.
                      Поэтому уймитесь. Жен и дев
                      Лишь восхваляет скромный мой напев
                      (Коль им к лицу хвала), иль будет вам
                      Спокойней, если ваших милых дам
                      На мерзких ведьм, уродливых и злых,
                      Заменят эльфы? Впрочем, даже их
                      Держите в затрапезье, ведь шелка
                      Пройдох-певцов манят издалека.
                      А век наш поэтическим слывет,
                      И нынче каждый конюх - рифмоплет.
                      Но я, уж двадцать лет живущий там,
                      Где столько шелка, что не снилось вам,
                      Не хуже тех, кто поставляет шелк
                      Иль ус китовый, знаю в этом