добраться до вокзала  в
Беллегарде. Вечером они приехали в Париж и остановились у здания  вокзала,
не зная, куда им идти.
   -  Выше  голову,  Рут,  -  сказал  Керн.  -  Сейчас  мы  отправимся   в
какой-нибудь неприметный отель. Сегодня уже поздно предпринимать что-либо.
А завтра будет видно.
   Рут кивнула. Проведя ночь в дороге, она чувствовала себя очень усталой.
   В одном из переулков они заметили освещенную красным светом  стеклянную
вывеску: "Отель Гавана". Керн вошел в  отель  и  поинтересовался,  сколько
стоит комната.
   - На всю ночь? - спросил портье.
   - Да, конечно, - удивленно ответил Керн.
   - Двадцать пять франков.
   - За двоих?
   - Да, конечно! - Теперь пришла очередь удивляться портье.
   Керн вышел на улицу и позвал Рут. Портье бросил на обоих быстрый взгляд
и придвинул Керну формуляр. Заметив нерешительность Керна, он улыбнулся  и
сказал:
   - Не обязательно во всем соблюдать точность.
   Керн облегченно вздохнул и написал, что его зовут Людвиг Оппенгейм.
   - Этого достаточно, - сказал портье. - С вас двадцать пять франков.
   Керн расплатился, и юноша повел их  наверх.  Комнатка  была  маленькой,
чистенькой и даже прилично  обставленной:  большая  удобная  кровать,  два
умывальника и кресло. Шкафа не было.
   - Обойдемся и без шкафа, - заметил Керн. Потом  он  подошел  к  окну  и
выглянул. Обернувшись к Рут, он сказал: - Ну, вот мы и в Париже, Рут!
   - Да, в Париже, - ответила она и с улыбкой посмотрела на Керна. - Как у
нас это быстро получилось.
   - Формальностей мы можем здесь не бояться. Ты слышала,  как  я  говорил
по-французски? И я понял все, что сказал портье.
   - Ты был великолепен! -  ответила  Рут.  -  Я  бы  и  рта  не  решилась
раскрыть.
   - А ведь ты говоришь по-французски лучше меня. Просто я  понахальнее  -
вот и все! Ну, а сейчас мы  отправимся  ужинать.  Город  кажется  человеку
чужим, пока он в нем не поест и не выпьет.
   Они  зашли  в  маленький,  но  ярко  освещенный  бистро,   находившийся
неподалеку от отеля. Сверкали зеркала,  пахло  опилками  и  анисовкой.  За
шесть франков они получили ужин и к нему - полный  графин  красного  вина.
Вино было дешевое, но вкусное. Почти целый день они ничего не ели, и  вино
быстро ударило им в голову. Оба почувствовали, что очень устали, и  вскоре
вернулись в отель.


   В вестибюле рядом с портье стояли  миловидная  девушка  с  накрашенными
губами в меховой шубке и подвыпивший мужчина.  Они  беседовали  с  портье.
Девушка бросила на Рут презрительный взгляд. Мужчина курил сигарету. Он не
соизволил посторониться, когда Керн попросил ключи от комнаты.
   - Судя по всему, отель довольно элегантный, - сказал  Керн,  когда  они
поднимались по лестнице. - Ты видела меховую шубку?
   - Видела, Людвиг. - Рут улыбнулась. - Но она ведь  не  из  натурального
меха.  Из  искусственного.  И  стоит  не  больше  кроличьей  или  хорошего
драпового пальто.
   - Я думал, что это норка. Или что-нибудь очень дорогое.
   Керн зажег свет в номере. Рут бросила пальто и сумочку  прямо  на  пол,
обняла Керна и прижалась лицом к его лицу.
   - Как я устала... Я  счастлива,  немножко  боюсь,  но  больше  всего  я
устала. Помоги мне раздеться и уложи меня в кровать.
   - Хорошо.
   Через какое-то время они уже лежали рядом в темноте. Рут положила  свою
голову на плечо Керна, тяжело вздохнула  и  почти  сразу  же  уснула.  Как
ребенок. Некоторое время Керн еще лежал, прислушиваясь  к  ее  дыханию,  а
потом заснул и он.
   Что-то заставило его проснуться. Он быстро  приподнялся  на  кровати  и
прислушался. Откуда-то доносился шум. Сердце Керна учащенно  забилось.  Он
подумал, что в отель нагрянула полиция.  Быстро  спрыгнув  с  кровати,  он
подбежал к двери, приоткрыл ее  и  осторожно  выглянул.  Внизу,  в  отеле,
кто-то  громко  кричал,  ему  отвечал  озлобленный  женский  голос.  Через
некоторое время наверх поднялся портье.
   - Что случилось? - спросил Керн в дверную щель.
   Тот посмотрел на него с вялым удивлением.
   - Ничего. Просто какой-то пьяный не хотел рассчитываться.
   - И больше ничего?
   - А что еще может быть?  Но  такое  бывает...  Вам  что,  больше  нечем
заняться?
   Он открыл дверь в соседнюю комнату и впустил туда  мужчину  и  женщину,
шедших вслед за ним. У мужчины были черные как  смоль  усы,  женщина  была
блондинкой и довольно полной. Керн прикрыл дверь и ощупью  стал  осторожно
пробираться обратно к кровати. Он натолкнулся на  нее  неожиданно  и,  ища
опоры, ощутил под своей рукой грудь Рут. "Так же, как в Праге", -  подумал
он и почувствовал жар в своей груди.  В  тот  же  момент  Рут  вздрогнула,
приподнялась на локтях и спросила испуганным шепотом:
   - Что... Что случилось? О, боже ты мой!
   Потом она замолчала, и в темноте снова послышалось ее ровное дыхание.
   - Это только я, Рут, - ответил Керн, укладываясь в кровать.  -  Я  тебя
напугал?
   - Ах, это ты! - сказала она и снова опустилась на подушку.
   Она опять быстро заснула, положив разгоряченное лицо  на  плечо  Керна.
"Они и тебя превратили в нервную развалину, - подумал  тот  с  горечью.  -
Тогда, в Праге, ты только спросила: "Кто здесь?", а теперь ты уже  дрожишь
и боишься..."
   - Раздевайся донага! - раздался внезапно  из  соседней  комнаты  сочный
мужской голос. - Мне страшно нравится твой толстый зад.
   Женщина засмеялась.
   - В таком случае у меня есть что предложить тебе...
   Керн прислушался. Теперь он понял, куда они попали. Это  был  отель,  в
который забегали на часок. Он осторожно посмотрел на Рут. Судя  по  всему,
она ничего не слышала.
   - Рут, - сказал он почти беззвучно. - Рут,  моя  любимая,  маленькая  и
усталая козочка. Спи спокойно, спи и не  просыпайся.  То,  что  происходит
сейчас в соседней комнате, не имеет к  нам  никакого  отношения.  Я  люблю
тебя, ты любишь меня, и мы одни...
   - Черт бы тебя  побрал!  -  Сквозь  тонкую  перегородку  раздался  звук
шлепка. - Вот это класс, черт возьми! Как камень!
   - Какая же ты все-таки свинья! - взвыла женщина. - Настоящая свинья!
   - Угу... Ты что, думаешь, я - из картона?
   - Нас здесь нет, - прошептал Керн. - Нас здесь с тобой нет, Рут. Сейчас
мы находимся на лужайке, под  солнцем,  а  вокруг  нас  цветут  ромашки  и
полевой мак. Мы слышим крики кукушки, а над твоим  лицом  порхают  пестрые
бабочки...
   - Повернись! И не выключай света... - раздался сдавленный мужской голос
из соседней комнаты.
   - А что ты собираешься делать?..  Ах,  вот  что?!  -  Женщина  чуть  не
задохнулась от смеха.
   - Мы живем в маленьком домике в деревне, -  продолжал  Керн.  -  Сейчас
вечер, мы только что поели простокваши со свежим хлебом.  Сумерки  ласкают
наши лица, вокруг тишина и покой, мы спокойны  и  знаем,  что  любим  друг
друга...
   Из соседней комнаты послышались шум, треск и вскрики.
   - Я уткнулся головой в твои колени, а руки твои перебирают мои  волосы.
Ты никого не боишься, у тебя есть паспорт, и все полицейские здороваются с
нами. Вокруг - тишина, мы ждем ночи, мы спокойны и знаем, что  любим  друг
друга...
   В коридоре послышались шаги. В двери комнаты с противоположной стороны,
где до сих пор было тихо, щелкнул ключ.
   - Спасибо, - послышался голос портье. - Большое спасибо.
   - А что ты мне  подаришь,  дорогой?  -  спросил  через  какое-то  время
женский скучающий голос.
   - Много я тебе дать не смогу, - ответил мужчина. - Как ты  смотришь  на
пятьдесят?
   - Ты с ума сошел! Меньше чем за сто я не расстегну ни одной пуговицы!
   - Но, крошка... - Голос перешел в гортанный шепот.
   - У нас сейчас каникулы и мы отдыхаем на озере,  -  тихо  и  настойчиво
продолжал Керн. - Ты только что выкупалась и  заснула  на  горячем  песке.
Море отливает синевой, а на горизонте виднеется белый парус. Кричат  чайки
и слышится дыхание ветра...
   В стену что-то стукнуло. Рут вздрогнула.
   - Что это? - спросила она в полусне.
   - Ничего, ничего, спи спокойно, Рут.
   - Ты здесь, да?
   - Я все время здесь... И я люблю тебя.
   - Да, да, люби... - В следующее мгновение она снова уснула.
   - Ты со мной, а я рядом с тобой, и вся эта грязь,  вся  эта  грязь,  по
которой они гоняют нас, не сможет к нам прилипнуть, - прошептал Керн. - Мы
- одни, мы молоды, и сон наш чист. Спи спокойно, Рут, моя любимая...


   Керн вышел из комитета помощи беженцам. Другого ответа он и  не  ожидал
там услышать. О том, чтобы получить  вид  на  жительство,  нечего  было  и
думать. На материальную поддержку можно было надеяться  только  в  крайнем
случае. Работать вообще было запрещено, даже если у  тебя  и  был  вид  на
жительство. Тем не менее Керн не особенно огорчился. Такая  картина  -  во
всех странах, однако тысячи эмигрантов, которые  по  всем  законам  должны
были умереть с голода, продолжали существовать.
   Какое-то время Керн постоял в вестибюле. В помещении было  очень  много
людей. Керн внимательно рассматривал их, всех по очереди. А потом  подошел
к мужчине, который сидел  немного  в  сторонке  и  производил  впечатление
человека спокойного и рассудительного.
   - Извините, - сказал Керн. - Но мне хотелось бы у вас  спросить  кое  о
чем. Вы не можете мне сказать, где я бы мог ночевать нелегальным путем?  Я
только вчера приехал в Париж.
   - У вас есть деньги? - спросил человек, нисколько не удивившись вопросу
Керна.
   - Немного.
   - Вы можете платить за комнату шесть франков в день?
   - Сейчас - да.
   - В таком случае отправляйтесь в отель "Верден", что на  улице  Тюренн.
Хозяйке скажете, что вас прислал я. Моя фамилия Классман. Доктор Классман,
- добавил мужчина с угрюмой усмешкой.
   - А "Верден" надежен в отношении полиции?
   - Надежного нет ничего. Там заполняют формуляр, не проставляя даты; эти
формуляры должны сдаваться в полицию. Если нагрянет полиция, надо сказать,
что вы прибыли только сегодня, поскольку хозяйка должна сдавать  формуляры
на следующий день, понимаете? Самое главное -  не  попасться  им  прямо  в
лапы. А для этого там имеется чудесный  подземный  ход.  Вы  его  увидите.
"Верден" - это не отель, а нечто, будто бы предназначенное для  эмигрантов
и созданное полвека назад по  мудрому  предвидению  бога.  Вы  уже  прочли
газету?
   - Да.
   - Тогда отдайте ее мне, и мы будем квиты.
   - Пожалуйста. И большое спасибо за совет.
   Керн зашел за Рут, которая ждала его в кафе на  ближайшем  углу.  Перед
ней на столе лежали план города и грамматика французского языка.
   - Вот, - сказала она. - Пока ты бегал, я купила это в книжном магазине.
Дешево. У букиниста. Я думаю, что только эти две  вещи  нам  и  нужны  для
того, чтобы завоевать Париж.
   - Согласен! Сейчас мы их и используем. Давай посмотрим  по  карте,  где
находится улица Тюренн.


   Отель "Верден" оказался старым, полуразрушившимся домом с  выщербленной
штукатуркой. За маленькой входной дверью находилось бюро, в котором сидела
хозяйка - худощавая женщина, одетая в черное. Керн, запинаясь, изложил  ей
по-французски свою просьбу. Хозяйка смерила  обоих  сверху  донизу  своими
блестящими черными птичьими глазками.
   - С питанием или без питания? - спросила она.
   - А сколько будет стоить с питанием?
   - Двадцать франков с человека. Питание трехразовое. Завтрак - у себя  в
комнате, остальное - в столовой.
   - Я думаю, что на первый день мы возьмем  с  питанием,  -  сказал  Керн
по-немецки, обращаясь к Рут. - Потом мы всегда сможем  переиграть.  Сейчас
самое важное для нас - найти где-нибудь прибежище.
   Рут кивнула.
   - Пока с питанием, - сказал Керн хозяйке. - А разница в  оплате  будет,
если мы возьмем одну комнату?
   Та покачала головой.
   - Остались смежные комнаты. У вас будут номера 141 и 142. - Она бросила
на стол два ключа. - Платить за день вперед.
   - Хорошо. - Керн заполнил формуляр, не  проставив  в  нем  даты.  Затем
заплатил, взял ключи с привешенными к ним деревянными бирками, на  которых
были выжжены номера комнат.
   Комнаты  находились  рядом  -  маленькие  узкие  клетушки   с   окнами,
выходящими во двор. В каждой  из  них  стояло  только  по  одной  кровати.
Комнаты в отеле "Гавана"  казались  настоящими  хоромами  по  сравнению  с
этими.
   Керн огляделся.
   -  Настоящие  клоповники  для  эмигрантов,  -  наконец  сказал  он.   -
Печальные, но уютные. Но они на большее и не претендуют, не так ли?
   - А я нахожу их великолепными, - ответила Рут. - У каждого из нас будет
комната и кровать. Вспомни, как было в Праге! Там в каждой комнате жили по
три-четыре человека.
   - Да, ты права. Я совсем забыл об этом. Зато я вспомнил квартиру  семьи
Нойман в Цюрихе.
   Рут рассмеялась.
   - А я - о сарае, где мы спали, промокшие до нитки.
   - Твои мысли умнее моих. Но ты, наверное, понимал ешь, почему я об этом
вспомнил?
   - Да, - ответила Рут, - понимаю. Но это все не так,  и  ты  оскорбляешь
меня этим. Мы купим немного шелковистой бумаги и сделаем из нее прекрасные
абажуры. Вот за этим столом  мы  будем  заниматься  французским  языком  и
любоваться кусочком неба над крышами. Мы будем спать и встречать  рассветы
на этих кроватях, лучших в мире. Мы будем стоять у окна и любоваться  этим
грязным двором, полным романтики, так как двор этот - парижский двор!
   - Хорошо, - согласился Керн. - Ну, а сейчас пойдем в столовую. Там  нас
накормят французским обедом. Он тоже наверняка лучший в мире.


   Столовая  отеля  "Верден"  размещалась  в   подвальном   помещении,   и
постояльцы называли ее "катакомбой". Чтобы добраться до  нее,  нужно  было
пройти длинный и извилистый  путь:  по  каким-то  лестницам,  переходам  и
странным, уже десятилетиями  пустующим  комнатам,  в  которых  воздух  был
неподвижен, как вода в заросшем пруду.
   Столовая оказалась довольно большой: она одновременно была  и  столовой
отеля "Интернасьональ", который принадлежал сестре хозяйки отеля "Верден".
   Эта общая столовая стала магнитом обоих полуразвалившихся  отелей.  Для
эмигрантов она означала то же самое, что и  катакомбы  древнего  Рима  для
христиан. Если полиция появлялась в отеле  "Интернасьональ",  все  убегали
через столовую в отель "Верден", и наоборот.  Такая  общая  столовая  была
спасением для всех.
   На мгновение Керн и Рут остановились перед  дверью  в  нерешительности.
Дело было днем, но столовая, не имеющая окон, была освещена. Электрический
свет в этот час казался тусклым и  каким-то  неуместным  -  казалось,  что
здесь еще господствует вчерашний вечер.
   - Да ведь это же Марилл! - внезапно воскликнул Керн.
   - Где?
   - Вон на той стороне, неподалеку от лампы! Чудесно! Теперь мы не  будем
чувствовать себя такими одинокими в Париже.
   Марилл в свою очередь тоже их увидел. Минуту он  недоверчиво  поправлял
свои очки, потом поднялся, подошел к ним и пожал им руки.
   - Что я вижу! Ребятки - в Париже! Как  же  вы  обнаружили  этот  старый
"Верден"?
   - Нам о нем рассказал доктор Классман.
   - Ах, Классман! Ну, хорошо, что вы здесь. "Верден" отличный отель. Вы -
с содержанием?
   - Да. Но только на один день.
   - Правильно. Завтра измените условия.  Платите  только  за  комнату,  а
остальное покупайте. Будет намного дешевле.  Изредка  питайтесь  и  здесь,
чтобы не обижать хозяйку... И вы правильно сделали, что смылись  из  Вены.
Там сейчас происходит что-то непонятное...
   - Ну, а здесь?
   - Здесь, мой  мальчик?..  Австрия,  Чехословакия,  Швейцария  были  для
эмигрантов полем для маневренной войны, а в Париже  -  война  позиционная.
Передний край. Каждая волна эмигрантов докатывается сюда.  Видите  на  той
стороне мужчину с густыми черными волосами? Это итальянец. А рядом с  ним,
с бородой? Это русский. Через два места от них - испанец. Еще через два  -
поляк и двое армян. Рядом  с  ними  -  четыре  немца.  Париж  для  всех  -
последняя надежда и спасение. - Он взглянул на часы. - Пойдемте,  ребятки!
Сейчас около двух. Если хотите пообедать, сейчас как раз время. Французы -
пунктуальный народ в отношении еды. После двух вы ничего не получите.
   Они сели за столик Марилла.
   - Если вы будете столоваться здесь, то порекомендую вам вон  ту  полную
официантку, - сказал он. - Ее зовут Ивонна, она родом из Эльзаса. Не знаю,
как ей удается, но у нее порции всегда больше.
   Ивонна поставила перед ними по тарелке супа и улыбнулась.
   - У вас есть деньги, ребятки? - спросил Марилл.
   - Недели на две хватит, - ответил Керн.
   Марилл кивнул.
   - Это хорошо. Вы уже обдумали, чем будете заниматься?
   - Пока нет. Мы только вчера приехали. А на что вообще здесь люди живут?
   - Дельный вопрос, Керн. Начнем с меня. Я живу на статьи,  которые  пишу
для  нескольких  эмигрантских  листков.  Люди  их  покупают,  поскольку  я
когда-то был депутатом рейхстага.  У  всех  русских  имеются  нансеновские
паспорта и разрешение на работу. Они были первым потоком эмигрантов. С тех
пор прошло двадцать лет. Они работают официантами, поварами, массажистами,
портье, сапожниками, шоферами и так далее. Итальянцы тоже  большей  частью
устроились - они были вторым потоком. У  нас,  немцев,  кое  у  кого  есть
паспорта, срок которых еще не истек, но разрешение на работу  -  только  у
очень немногих. Кое у кого еще есть деньги, которые расходуются с  большой
осторожностью. Но у большинства денег уже нет. Они нелегально работают  за
одно лишь питание и  несколько  франков  и  продают  все,  что  еще  могут
продать. Вон тот адвокат делает переводы и печатает  на  машинке.  Молодой
человек, что рядом с ним, ловит немцев с деньгами и отводит  их  в  ночной
клуб. За это получает комиссионные от клуба. Актриса напротив него  гадает
и занимается астрологией. Некоторые преподают язык. Другие стали учителями
физкультуры. Несколько человек ходят по утрам на рынок и перетаскивают там
корзины. Часть людей живет только на помощь комитета. Одни торгуют, другие
просят милостыню... А некоторые вообще уходят и не  возвращаются.  Вы  уже
были в комитете?
   - Был, - ответил Керн. - Сегодня утром.
   - Ничего не получили?
   - Ничего.
   - Не огорчайтесь. Вам нужно будет пойти еще раз. Рут должна  сходить  в
еврейский отдел, вы - в  смешанный.  Я  отношусь  к  арийскому.  -  Марилл
рассмеялся. - Как видите, у нищеты тоже  существует  своя  бюрократия.  Вы
встали на учет?
   - Еще нет.
   - Сделайте это завтра же. Классман вам поможет. Он специалист  по  этой
части. Для Рут он даже может попытаться получить временное  разрешение.  У
нее же есть паспорт.
   - Паспорт-то у нее есть, - ответил Керн, - но срок  его  истек,  и  она
вынуждена была границу перейти нелегально.
   - Ничего не значит.  Паспорт  есть  паспорт.  Ценится  на  вес  золота.
Классман вам все объяснит.
   Ивонна поставила на стол картофель и тарелку с тремя кусками  телятины.
Керн улыбнулся ей. Ее лицо расплылось в ответной улыбке.
   - Большое спасибо, Ивонна, - поблагодарила ее Рут.
   Улыбка Ивонны стала еще шире, и она ушла, покачивая бедрами.
   - Как было бы хорошо, если бы  Рут  получила  временное  разрешение,  -
мечтательно сказал Керн. - В Швейцарии она уже получала разрешение на  три
дня.
   - Вы забросили химию, Рут? - спросил Марилл.
   - Да... То есть и да, и нет. В настоящее время - да.
   Марилл кивнул.
   - Правильно. - Он показал на молодого человека у  окна,  перед  которым
лежала книга. - Вон тот юноша уже два года работает посудомойкой в  ночном
клубе. Раньше был студентом. В  Германии.  Две  недели  назад  он  получил
степень доктора по французской филологии, а недавно узнал, что  его  здесь
не  примут  на  работу.  Теперь  он  изучает   английский,   чтобы   стать
специалистом по английскому языку и уехать в Южную  Америку.  Здесь  такое
бывает. Вас это утешает?
   - Конечно.
   - А вас, Керн?
   - Меня все утешает. Какая здесь полиция?
   - Довольно вялая. Но все равно нужно быть начеку. Правда, здесь не  так
строго, как в Швейцарии.
   - Вот это меня действительно утешает! - ответил Керн.
   На следующее  утро  Керн  отправился  с