ое заступничество вряд
ли повлияет .на администрацию колонии, где содержится ваша мать.
   - Что ж... Я рада слышать, что процесс демократизации в России  зашел
так далеко, что даже  президент  отныне  не  может  повлиять  на  судьбу
частного человека, раздавленного судебной  машиной,  -  иронически  за-.
метила гостья. - Нголе пока далеко до подобных юридических вершин. У нас
у несправедливо обвиненного человека  все  же  есть  шанс  выбраться  на
свободу хотя бы после высшего вмешательства...
   Президент холодно улыбнулся и осведомился:
   - Скажите, вам действительно понравилось "мясо пятнистого  оленя  под
взваром с брусникой"? Не хотите ли попробовать "жаркое  из  прирученного
зайца с горчичной подливой"? Оч-чень рекомендую! Знаете  ли  вы,  что  в
русской кулинарии обязательно...
   Лара его уже не слушала, забыв о тонкостях дипломатического  этикета.
В глазах ее стояли слезы.
   Возвращаясь в свою резиденцию Горки-9, президент задумчиво  произнес,
адресуясь к помощнику:
   - Если Нгола решится взять курс  на  сближение  с  США,  мы  потеряем
удобный  плацдарм  в  Центральной  Африке,   как   потеряли   все   наши
геополитические позиции за последние десять  лет.  Стоит  ли  этот  факт
небольшого послабления с нашей стороны? Я имею в виду ее мать...
   - Наш посол в Нголе считает, что  правительство,  возглавляемое  этой
дамочкой, вряд ли долго протянет, - заметил помощник. - В стране  растет
недовольство госпожой Касабланкой, в ней видят руку Москвы. И вообще,  в
ее возрасте нужно бегать на свидания и  рожать  детей,  а  не  управлять
страной. Пока она здесь хлопочет об оружии, войска  повстанцев  окружили
Луангу. Боюсь, наша гостья вскоре разделит участь своего бедного мужа...
   - Жаль, - искренне огорчился президент.
   - Очень жаль, - развел руками помощник.

Глава 4

   Правительственный кортеж  с  развевающимся  красно-черным  флагом  на
капоте быстро покрыл расстояние в триста километров до Вышнего  Волочка.
Дорогу кортежу расчищали спецбатальоны ГАИ.
   В ИТУ-28 последние три дня,  сбиваясь  к  ног,  готовились  к  визиту
высокопоставленной гостьи - драили спальные комнаты, начищали до  блеска
столовую, посыпали песком дорожки во дворе, травили тараканов и крыс.
   Заключенным,  имевшим  особенно  потрепанный  вид,  выдали  новенькие
ватники и свежие белые косынки.
   Особенно пугало то, что непонятно было, кто именно едет.
   Прибытие машин с красными посольскими  номерами  произвело  небольшой
переполох в колонии. Часовой на вышке, забыв про все на свете, удивленно
глазел на округлые контуры иномарок и чернолицего шофера  за  рулем.  За
забором заходились лаем злобные овчарки.
   Гостей  пригласили  внутрь.  Начальница   колонии,   четко   тарабаня
заученный  текст,   просвещала   чернокожих   посетителей   относительно
особенностей пенитенциарной системы страны. Гости  слушали  внимательно.
Переводчик тихо бубнил за кадром.
   - Труд заключенных женщин на заводе позволяет им  заработать  деньги,
позволяющие им после освобождения начать  новую  жизнь,  позволяющую  им
забыть о старой... - вещала начальница.
   - Простите, - не дождавшись конца доклада,  шепнул  представитель  из
МИД, - наши гости очень довольны экскурсией. Они хотели бы встретиться с
одной из заключенных. Сорокина-Жасинту Е.Ю. - есть у вас такая?
   - Пятый отряд, - кивнула начальница и гаркнула через плечо  так,  что
воронье испуганно взметнулось над березой:
   - Ефрейтор Тиунова! Сорокину из пятого отряда... Быстро!
   В отдалении послышался дружный топот ног. На бегу выговаривая  что-то
своей спутнице в ватнике, дежурная спешила к зданию администрации ИТУ.
   Пять минут гости томились в дипломатически вежливом молчании.
   Наконец хлопнула обитая дерматином дверь, робко скрипнули половицы  в
коридоре. - 3/к Сорокина-Жасинту  прибыла,  -  проговорила  запыхавшаяся
женщина в телогрейке. Ее  красные  обветренные  руки  взволнованно  мяли
слетевшую во время бега косынку.
   Это была коротко стриженная женщина с нездоровым одутловатым лицом  и
темными беспокойными глазами.
   "Не могли получше найти, - с тоской подумала  начальница  колонии.  -
Вытащили эту тетеху!.. И телогрейку ей так и не заменили!"
   И  вдруг  гражданка  начальница  оторопела.   Изящная   расфранченная
дамочка, самая важная из гостей, внезапно вскочила со стула и  бросилась
на шею грязной "тетехе".
   - Мама!  -  тонко  вскрикнула  она,  прижимаясь  лицом  к  прожженной
сигаретным пеплом телогрейке. - Мамочка!
   - Лара!
   Гости тактично отвели глаза.
   3/к Сорокина-Жасинту прижимала к себе расфуфыренную  дамочку  и  тихо
плакала быстрыми прозрачными слезами.
   "Ну и дела! - ошеломленно подумала гражданка начальница и лихорадочно
облизала губы. - Ни и дела, прости Господи!"
   И тут же засуетилась:
   - Пожалуйста, господа... Давайте пока осмотрим столярный цех и  музей
колонии...
   И жидкая стайка африканцев побрела в музей  ИТУ  осматривать  поделки
заключенных - вышитый крестиком портрет  президента  Путина,  настольную
скульптуру из эпоксидной смолы "Ленин, разрывающий пасть гидре  мирового
империализма" и художественно оформленные стихи из цикла "На свободу - с
чистой совестью".
   Глава партии ПОН, президент Нголы с двадцатипятилетним стажем Эдуарде
Душ Картуш был очень недоволен сложившейся политической ситуацией. Не то
чтобы его сильно волновала война, которая велась в стране почти четверть
века, затихая на год-два, чтобы потом вновь разгореться с новой силой. К
войне он привык, как можно привыкнуть к жизни на  вулкане.  Куда  больше
его волновало поведение нового президента, неожиданно возомнившего  себя
самостоятельной и независимой фигурой.
   Эта сопливая девчонка, которую  он  своими  руками  возвел  на  трон,
неожиданно заартачилась и стала показывать характер! Решила  отправиться
в Россию, несмотря на его, Эдуарде, настойчивые рекомендации  не  делать
этого.
   И это тогда, когда  он  почти  уже  убедил  госдепартамент  США,  что
выгоднее поставлять оружие  ему.  Душ  Картушу,  чем  делать  ставку  на
проходимцев партизан!
   Конечно, амбиции этой соплюшки ему  понятны.  Она  родом  из  России,
говорит на их языке...  Где  ей  понять,  этой  глупышке,  что  нгольцам
иностранцы давно уже как кость в горле. Что русские, что американцы, что
португальцы - все едино!
   Вот муж ее, покойный Рауль, был куда более умен.  Умело  балансировал
между русскими и американцами, а сам выигрывал на их  противоречиях.  Но
он тоже пытался играть самостоятельную игру, и это его сгубило.  А  ведь
он. Душ Картуш, предупреждал его: не лезь на рожон, будет хуже! Пришлось
его ликвидировать, а не то бы он действительно в конце концов  установил
полный контроль над "Сосьедад Минерия де Катока".
   Что ж, пора кончать с этой сомнительной семейкой и вообще с принципом
наследования власти - видимо, он безнадежно устарел. Лучшим  среди  всех
оказался, как ни странно,  Касабланка,  скромный  испуганный  почтальон.
Сидел себе тихо, безоговорочно выполнял все, что он, Эдуарде Душ Картуш,
требовал от него.
   И не вякал даже. А вот его сыночку вздумалось  вести  самостоятельную
игру. И его жене тоже. Нет, молодым, видно, нельзя лезть в политику. Эта
игра требует мудрости змеи, тигриной  хитрости,  шакальей  осторожности.
Только он, Эдуарде Душ Картуш, может в одиночку управлять этой страной.
   Пожилой человек с темным, точно выжженным  дочерна  лицом,  с  белыми
прядями в волосах и живыми умными глазами, быстрой походкой прошелся  по
комнате. Вызвал секретаря.
   - Позвони в Байлунду, - произнес  политик.  В  Байлунду  располагался
штаб его противника Чен-Чена.
   Секретарь беззвучно исчез.
   Через несколько минут бывшему президенту  подали  машину.  Окруженный
джипами с автоматчиками Душ Картуш отправился на окраину города.  Луанга
приветливо мигала огнями далеко внизу, возле океана.
   Эскорт остановился возле неприметного домика, оплетенного зеленью  до
самой крыши. Автоматчики остались дежурить у самого  входа.  Душ  Картуш
проскользнул в дверь.
   Вся Луанга была уверена, что в этом доме глава партии ПОН встречается
со своей любовницей. На самом деле в уютной спаленке наверху, украшенной
дешевыми картинками, его ждал духовный вождь и предводитель  повстанцев,
его кровный враг - Чен-Чен.
   Это  был  чернокожий  мужчина  лет  сорока  с  небольшим,   с   лицом
испещренным шрамами и глубокими рытвинами.
   Два могущественных человека тряхнули друг другу руки и  опустились  в
кресла по разные стороны журнального столика.
   -  Она  возвращается  завтра,  -  сообщил  Душ  Картуш.  -   Придумал
что-нибудь?
   - Как всегда, - пожал плечами Чен-Чен. - Нападение по дороге, свите -
каюк, президент убит, страна - в горе...
   Душ Картуш поморщился:
   - Очень уж банально!
   - Попробуй сам придумать  что-нибудь  пооригинальнее,  -  съехидничал
Чен-Чен. - Мои ребята действуют без фантазии, но зато у  них  не  бывает
осечек.
   - Ладно, - вздохнул Душ Картуш. - Что ты за это хочешь?
   - Шестьдесят процентов с Катоки и восточную провинцию.
   - С пальмы упал? -  недовольно  отозвался  Душ  Картуш.  -  Провинцию
забирай себе, не очень-то и жалко, а вот проценты тебе не дам.
   - Тогда я сам возьму, - ощерился Чен-Чен. -  Рудники  и  так  мои,  а
прибылью я с тобой делюсь только по доброте душевной. Все же мы с  тобой
дружили с детства.
   - Черта с два ты бы  без  меня  продал  добытые  твоими  головорезами
алмазы, - вскипел Душ Картуш, - если бы моя  дочь  не  была  замужем  за
вице-президентом компании "Де Бирс". Кто бы у тебя  взял  эти  стекляшки
без его содействия? Только по цене алмазной крошки!
   - А ты бы не удержался у власти так долго, если бы не  эта  война,  -
вспылил Чен-Чен. - Отдавай мне власть и иди торгуй камнями  на  пару  со
своей дочкой!
   - Черта с два я отдам тебе  власть!  -  сжал  кулаки  Душ  Картуш.  -
"Сосьедад Минерия де Катока" моя! Рудники мои! И алмазы в них мои!
   Мужчины в бешенстве стояли друг напротив друга, готовясь броситься  в
драку. Но на этот раз они все же сдержались.
   Сели, перевели дыхание.
   - Так, значит, завтра? - буднично спросил Чен-Чен.
   - Да, завтра, - кивнул Душ Картуш. - Смотри не подведи! Эта  девчонка
очень нам мешает.
   - Да, очень. Мои ребята тоже нервничают, видя, как она  заигрывает  с
русскими. Лучше всего для нас был старый добрый почтальон Касабланка...
   - Да, Касабланка устраивал всех, - вздохнул Душ  Картуш.  -  И  делал
все, что ему велели. Если бы твои парни не сбили тогда его самолет,  все
было бы куда проще.
   - Кто же знал,  -  усмехнулся  Чен-Чен.  -  Они  палят  во  все,  что
шевелится.
   Они не умеют думать, когда нажимают на спусковой крючок.
   Собеседники поднялись, протянули друг другу руки.
   - До встречи!
   - До встречи!
   - Предупреждаю, - нахмурился Чен-Чен, - если мои ребята  разгорячатся
в бою, мне будет трудно сдержать их. Они могут пойти на дворец.
   - Ладно, уже не раз бывало, знаем, - усмехнулся  Душ  Картуш.  -  Мои
парни тоже не промах, как-нибудь отстреляемся.
   Когда Душ Картуш спускался по лестнице, сзади  него  возникла  гибкая
фигура в красном обтягивающем платье. Это была хозяйка дома, Нуама.
   Когда Душ Картуш  садился  в  автомобиль,  она  замычала  на  пороге,
прощально махая рукой. Говорить Нуама не  могла,  когда-то,  лет  десять
назад, бандиты отрезали ей язык.
   Она никому не могла рассказать,  какого  рода  свидания  проходили  в
тихом доме на окраине Луанги. Ведь писать она не умела.
   Позади  холодная  Россия.  Сойдя  с  трапа  самолета,  Лара  села   в
автомобиль. Президентский кортеж тронулся по направлению к городу.
   Сердце щемило, как будто его стискивала сильная безжалостная рука.
   Перед глазами стояло постаревшее лицо матери. Ей осталось сидеть  еще
три года.
   Выдержит ли она? Здоровье ее ухудшается с каждым днем,  болит  спина,
живет она только на уколах, которые ей делают в тюремной санчасти. Разве
она уже не  достаточно  наказана?  Русский  президент  не  пожелал  даже
пальцем шевельнуть, чтобы ей помочь. Или он что-то ждал от Лары в  обмен
на свободу матери?
   Наверное, ждал, а она не  поняла  что.  Ишь,  защитник  угнетенных  и
обиженных, демократ несчастный... Таким лицемерам они в школе устраивали
темную. Но здесь, увы, не школа. Точнее, школа, но совсем другая.
   По обочинам  кусты  вплотную  подступали  к  проезжей  части,  дорога
виляла, как лиса, уходя от погони. Автомобиль подбросило  на  колдобине.
Челюсти лязгнули со всего размаху, Лара чуть было не прикусила язык.
   - Почему мы не поехали по шоссе? - Лара тронула плечо шофера.
   Тот обернул к ней черное улыбчивое лицо:
   - Сезон дождей, госпожа президент. Центральную дорогу  вчера  размыло
ливнем.
   Лара  покачала  головой.  Господи,  что  за  страна!  Ни  дорог,   ни
промышленности,  ни  школ  -  только  война,  голод  и  нищета,  которая
отправляет на тот свет больше людей, чем военные действия.
   Ну ничего, скоро она упорядочит  добычу  алмазов.  В  страну  наконец
пойдут деньги, инвестиции. Люди поймут, что лучше мирно  трудиться,  чем
проливать кровь, и сложат оружие. Тогда она проложит в дремучих дождевых
лесах широкие, просторные хайвеи, построит школы, музеи,  откроет  новые
больницы, проведет обязательную вакцинацию всех детей и взрослых  против
тропических болезней.
   Она...
   Автоматная очередь прошила воздух над  дорогой.  Затрещали,  ломаясь,
кусты.
   Лара испуганно вжала голову в плечи и инстинктивно пригнулась.
   Вторая  очередь  прошлась  по  машине.  На  пуленепробиваемом  стекле
расплылись морозные пятна от пуль.
   Водитель резко ткнулся головой в руль,  автомобиль,  вильнув,  уперся
бампером в дерево. Сверху полетели сбитые ветки и сучья.
   Лара с ужасом смотрела, как черная жидкость  капает  на  белые  брюки
шофера, расплываясь багровыми пятнами.
   Ответная автоматная очередь затарахтела совсем близко.
   Бежать, немедленно бежать! Она рванула на себя дверцу.
   Чья-то сильная грубая рука за шиворот выволокла ее из салона.
   "Партизаны!" - мелькнула в голове паническая мысль.
   Это был Фернандо.
   - Пригни голову, бежим! - прошипел он, согнувшись пополам.
   Автоматные  очереди  приближались.  Джип  охраны  стоял  с   печально
спущенными шинами, возле него валялись тела в защитной униформе.
   Испуганно оглядываясь, Лара побежала в лес. Каблуки  проваливались  в
мягкую почву, лианы цеплялись за платье, мешая продвигаться вперед.
   - Ложись! - Фернандо толкнул ее в спину, и она со всего маху полетела
лицом в грязь.
   Рядом послышались гортанные выкрики, затрещали кусты.
   Лара лежала, сдерживая запаленное  дыхание.  Фернандо  застыл  рядом,
внимательно вглядываясь в стрекочущую выстрелами чащу леса.
   - Вставай, бежим! - скомандовал он, и они опять помчались вперед.
   Постепенно выстрелы стали затихать где-то позади. Вскоре  они  совсем
заглохли, уступив место испуганным обезьяньим вскрикам и  пению  птиц  в
кронах деревьев.
   Лара села на поваленное дерево, обтерла рукавом грязное разгоряченное
лицо.
   - Что это было? - прошептала она.
   - Засада, - проговорил Фернандо, опускаясь на дерн  рядом  с  ней.  -
Наверное, повстанцы.
   - Куда мы сейчас?
   - Нужно добраться до города. Там спрячемся в миссии.  Город  наводнен
беженцами из восточных  провинций.  Попробуем  затеряться  среди  них  и
разведать обстановку.
   До города они пробирались весь вечер и всю ночь.  В  Луанге  их  чуть
было  не  задержал  ночной  патруль.  Фернандо  притворился  подгулявшим
парнем, которого сестренка транспортирует домой.
   - Это твоя сестра? - с любопытством спросил патрульный.
   - Да, - ответил Фернандо заплетающимся языком.
   - А почему она такая белая?  Почти  как  наша  президент  Касабланка,
которую вчера убили.
   Лара вздрогнула.
   - Ее  мать  изнасиловал  португалец  двадцать  лет  назад,  -  соврал
Фернандо.
   - А что, эту, как ее... Касабланку действительно убили?
   - Вчера, возле города, - равнодушно ответил патрульный. - Давно  было
пора это сделать! Она снюхалась с русскими.
   - Оставь нам твою сестренку,  а  то  нам  скучно,  -  усмехнулся  его
приятель и сказал:
   - Хочу попробовать, как это бывает с  белой...  Я  тебе  дам  за  это
девять новых кванз. Или алмаз. Мы забрали его утром у одного беженца  из
восточной провинции.
   - Мне не нужны куанзы. Мне  нужно  домой,  -  пьяно  ворочая  языком,
отнекивался Фернандо.
   - Парень, у тебя что, есть лишние куанзы?..  Они  еле  отвязались  от
навязчивого патруля. Лишь под утро им удалось в  целости  и  сохранности
добраться до казармы "голубых касок". Там они узнали последние новости:
   - Дворец захвачен повстанцами, госпожа президент убита по  дороге  из
аэропорта. Ее уже даже похоронили.
   - Но я, - начала было Лара, Фернандо ее одернул:
   "Молчи!"
   Ларе стало не по  себе.  Наверное,  бандиты  убили  ее  секретаршу  и
быстро-быстро похоронили тело, чтобы никто не докопался до истины.
   - А вы, ребята, откуда сами? - полюбопытствовал "голубой берет".
   - Мы служили в канцелярии во дворце, - ответил Фернандо.  -  Услышали
выстрелы, испугались, побежали.
   -  Вам  повезло,  -  усмехнулся  собеседник,  -  говорят,  что  ночью
повстанцы сгоряча перестреляли всех, кто  оказался  там.  Эту  ночь  уже
прозвали "ночью горячих пуль". Сейчас Чен-Чена готовят  к  президентской
присяге. Он уже выступил по телевизору, пообещал, что  отныне  в  стране
воцарится мир.
   - А  как  же  коалиционный  совет?  Где  Эдуадо  Душ  Картуш?  Почему
бездействуют правительственные войска?
   - Войска разбиты. Сражение за город продолжалось всю ночь. Душ Картуш
бежал на юг, в горы. Говорят, там он будет готовить ополчение.
   - А почему вы не помешали происходящему? - спросила Лара.
   - У нас приказ: ни во что не вмешиваться, - пожал плечами  лейтенант.
- Мы тут только для наведения мира, а не для того,  чтобы  воевать...  А
вы, ребята, если хотите, можете помыться: у нас устроен временный душ  в
бараке. Ну и воняет от вас...
   Днем по улицам  Луанги  открыто  бродили  шайки  повстанцев,  задирая
местных жителей и беззастенчиво  грабя  лавки.  Встречались  солдаты  со
споротыми нашивками на рукавах - еще вчера они воевали за правительство,
а сегодня искали, к кому примкнуть.
   Лара и Фернандо нашли временный приют у друзей Фернандо.
   - Что теперь делать?  -  обреченно  проговорила  Лара,  опускаясь  на
постель. У нее больше не было сил бежать и скрываться. - Что делать?
   Еще вчера она была первым лицом в стране, а теперь она никто.  У  нее
нет ни имени, ни власти, ни дома. Ее уже даже успели похоронить.
   Куда ей идти? Новая родина отвергла ее, еще не  успев  полюбить.  Где
отец? Может быть, он тоже убит во время сегодняшней "ночи горячих пуль"?
Вряд ли бандиты пожалели офицера правительственных ВВС,  который  бросал
им на голову бомбы.
   Что делать? Куда возвращаться? На Украину, к бабушке и дедушке? Им  и
без нее трудно. В Россию, к матери? Мать в тюрьме, и выпустят ее  только
через три года. К другой бабушке, Тарабриной? К той вальяжной матроне  в
норковой шубе, что надменно позволила ей облобызать  себя  в  аэропорту?
Будет ли она все так же приветлива с ней, когда Лара явится  к  ней  без
гроша денег, без одежды...
   - Что нам делать? - переспросил Фернандо.  -  Конечно  бороться!  Да,
нужно бороться! У тебя законное право на власть, официально ты президент
страны, хотя тебя и убили вчера вечером. Нужно пробираться на юг, к  Душ
Картушу. Это наш единственный шанс. Ты пойдешь со  мной?  -  спросил  он
Лару прямо.
   - Да, - ответила она. У нее  опять  не  было  выбора.  Утром,  собрав
котомки с  едой,  они  ушли  из  города,  наводненного  головорезами,  и
отправились на юг, где в  прохладных  горах,  по  слухам,  собирались  с
силами разбитые правительственные войска.
   - Я больше не могу  идти!  -  Лара  опустилась  на  землю,  облизывая
запекшиеся губы. Ее