у  нас
ничего нет, - терпеливо начал Марк, но тут же замолчал,  увидев,  что  Филип
подошел к компьютерам и нажал несколько клавиш.
   На дисплее высветились цифры продаж для всех  магазинов  за  целый  день.
Сравнив их с итогом того же числа прошлого года,  он  отшатнулся.  Даже  под
свежеприобретенным загаром было видно, как посерело его лицо.
   - Господи Боже! - прошептал он. - Еще хуже, чем я ожидал!
   - Все  скоро  уладится,  -  попыталась  утешить  его  Мередит,  когда  он
рассеянно  приветствовал  ее  запоздалым   поцелуем   в   щеку.   В   других
обстоятельствах она посмеялась бы над его видом. Всегда  безупречно  одетый,
сегодня он  не  успел  сменить  помявшийся  от  долгого  трансатлантического
перелета костюм, волосы взъерошены, на щеках щетина.
   - Люди сторонятся наших магазинов, - добавила она, - но  через  несколько
дней, когда весь этот шум из-за бомб уймется, они снова вернутся.
   Она попыталась отойти от стола,  чтобы  уступить  ему  место,  но,  к  ее
удивлению, Филип рассеянно сделал ей знак оставаться  в  кресле.  Подойдя  к
одному из стульев, предназначенных для гостей,  он  устроился  поудобнее,  и
Мередит поняла, как сильно он устал и безмерно измотан.
   - Начни со дня моего отъезда, - велел он дочери. - Садитесь, Марк. Прежде
чем вы начнете излагать свои догадки, я хочу услышать от  Мередит  некоторые
факты. Вы уже закончили переговоры о покупке хаустонского участка?
   При упоминании о хаустонском участке  Мередит  замерла  и  посмотрела  на
Марка.
   - Марк, вы не оставите нас наедине на несколько минут, пока я обсужу  это
с...
   - Не говори глупостей, Мередит, - перебил отец. - Вреден достоин доверия,
и ты знаешь это.
   - Знаю, - кивнула она, раздраженная его  тоном,  но  все-таки  настойчиво
повторила:
   - Марк, вы не дадите нам пять минут?
   Она подождала, пока Марк выйдет, и обошла вокруг стола:
   - Если мы  собираемся  говорить  о  хаустонском  проекте,  нужно  сначала
потолковать о Мэтте. Надеюсь,  ты  достаточно  успокоился,  чтобы  выслушать
меня, не впадая в бешенство?
   - Ты чертовски права, нам необходимо потолковать о Фарреле! Но сначала  я
хочу спасти свой бизнес...
   Инстинкт подсказал Мередит, что сейчас самое  время  рассказать  ему  обо
всем, включая се отношения с  Мэттом,  именно  теперь,  когда  он  обременен
Проблемами с компанией и Вреден ждет в приемной, чтобы объяснить им все, что
знает. Прежде всего, у него не останется времени рвать и  метать  по  поводу
случившегося.
   - Ты сказал, что хочешь выслушать меня. Я собираюсь объяснить тебе все  и
буду говорить коротко и перечислять события в хронологическом  порядке,  так
что мой рассказ займет всего несколько  минут,  но  ты  должен  понять,  что
многое в нем связано с Мэттом.
   - Начинай, - приказал он, сердито хмурясь.
   - Прекрасно, - кивнула она и потянулась к ежедневнику, записи  в  котором
вела по наставлению отца, прежде чем тот отправился в круиз. Пролистав  его,
Мередит начала:
   -  Мы  пытались  купить  землю  в  Хаустоне,  но  во  время   переговоров
выяснилось, что на  него  претендует  другая  компания.  "Интеркорп"  купила
его...
   Филип приподнялся, яростно сверкая глазами.
   - Садись и успокойся, - спокойно сказала она. - "Интеркорп" купила его за
двадцать миллионов долларов и подняла цену до тридцати. Мэтт сделал  это,  -
подчеркнула  она,  -  желая  отомстить  тебе  за  то,  что  ты  повлиял   на
Саутвилльскую комиссию  по  районированию  и  заставил  наложить  запрет  на
работы.
   Он собирался также подать в суд на тебя, сенатора Дениса и  Саутвилльскую
комиссию.
   И, заметив, что Филип побледнел, поспешно добавила.
   - Все уже улажено. Иск не будет подан, и  Мэтт  продает  нам  участок  за
двадцать миллионов.
   Мередит наблюдала за отцом, надеясь, что он немного  смягчится,  но  лицо
его застыло от усилий сдержать ярость и  ненависть,  и  она  вновь  опустила
глаза в ежедневник, бесцельно переворачивая страницы. Обрадованная тем,  что
следующий вопрос не касался Мэтта, она продолжила - Сэм Грин считает, что за
последнее время на  бирже  возник  необычный  интерес  к  нашим  акциям.  До
последней недели цена неуклонно росла и только  потом  начала  падать  из-за
истории с бомбами. Со дня  на  день  мы  должны  узнать  имена  наших  новых
акционеров и какими пакетами они владеют.
   - Сэм, случайно, не употребил слово "захват"?
   - Да, - неохотно обронила Мередит и перевернула следующую страницу. -  Но
все решили, что это, возможно,  ложная  тревога,  потому  что  сейчас  мы  -
невыгодное приобретение. Как ты знаешь, у нас уже был один  звонок  о  якобы
подложенной в  нью-орлеанский  магазин  бомбе.  Цифры  продаж  снизились  на
несколько дней, а потом все пришло в норму.
   Затем Мередит перечисляла все, что случилось за  последние  дни,  включая
звонок Паркера  относительно  нового  кредитора  -  Это  все  о  бизнесе,  -
заключила она наконец, вглядываясь в  отца  и  тревожась,  что  его  больное
сердце не выдержит такого напряжения.
   Филип был похож на каменную статую, но цвет лица изменился к лучшему.
   - Теперь речь пойдет о личных  делах,  особенно  о  Мэтью  Фарреле.  -  И
намеренно вызывающе добавила:
   - Надеюсь, ты сумеешь спокойно выслушать меня?
   - Да, - бросил он. Чуть смягчив голос, Мередит сообщила:
   - Когда я обнаружила, что именно он купил хаустонский участок,  сразу  же
отправилась к нему домой, чтобы  объясниться.  Но  Мэтта  дома  не  было.  Я
застала только его отца, который велел мне держаться  подальше  от  Мэтта  и
обвинил в том, что я стараюсь разрушить его  жизнь  и  что  одиннадцать  лет
назад я сделала аборт.
   Филип сцепил зубы, но Мередит спокойно продолжала:
   - Тогда я поехала к Мэтту на ферму, и вместе мы сумели обнаружить, что ты
сделал с нами, включая запрет видеть меня в госпитале. Правда, у  меня  было
время подумать, - добавила она, печально улыбаясь, - и  я  поняла,  что  ты,
очевидно, был уверен, будто защищаешь  меня  от  человека,  которого  считал
охотником за приданым, авантюристом,  пытавшимся  обманом  пролезть  в  наше
общество Тебе не следовало вмешиваться в мою жизнь, отец. Я любила его и так
и не сумела пережить боль от сознания  того,  что  он  мог  бросить  меня  и
ребенка. Поверь, ты ранил меня куда больнее, чем это когда-либо  удалось  бы
Мэтту. Но ты, конечно, не хотел этого, - вздохнула она, пристально  глядя  в
ожесточенное лицо отца.
   Филип не шевельнулся и не сказал ни слова. Мередит покачала головой:
   - Через неделю после  моей  поездки  к  Мэтту  того  мошенника  адвоката,
которого ты нанял, арестовали, и он начал называть  имена  клиентов,  что  и
вызвало такое волнение в  прессе.  Все  газеты  кричали  обо  мне,  Мэтте  и
Паркере.  Мэтту  пришлось  внести  за  него  залог  и  увезти  подальше   от
репортеров. Мы  пытались  спустить  скандал  на  тормозах,  поэтому  и  дали
пресс-конференцию,  где  делали  вид,  что  все  хорошо  и  наши   отношения
по-прежнему остаются дружескими. Но,  к  несчастью,  на  прошлой  неделе  мы
решили отпраздновать день моего рождения, и Паркер  слишком  много  выпил..,
словом, завязалась драка, и мы снова попали в газеты. Это почти все,  что  я
могу сказать, - докончила она, отчаянно пытаясь принять шутливый тон, - если
не считать того, что после пресс-конференции  покупатели  валом  повалили  в
магазин, так что, возможно, репортеры сделали нам неплохую рекламу.
   Но отец не улыбнулся, а когда наконец  заговорил,  голос  его  дрожал  от
недоверчивой ярости.
   - Ты разорвала помолвку с Паркером?
   - Да.
   - Из-за Фаррела?
   - Да, - повторила Мередит и с абсолютной убежденностью добавила:
   - Я люблю его.
   - В таком случае ты безмозглая идиотка!
   - И он любит меня.
   Отец вскочил со стула, презрительно кривя губы:
   - Этому чудовищу не нужны ни ты, ни твоя любовь! Все, чего он добивается,
- отомстить мне!
   Тон его ранил больнее слов, но Мередит не отступала:
   - Мэтт понимает, что пока я не могу  переехать  к  нему,  особенно  после
моего публичного заявления о том, что мы едва друг  друга  знаем  и  никакой
возможности примирения не существует. Но факт остается фактом,  -  заключила
она  со  спокойной  решимостью,  -   вам   придется   научиться   признавать
существование обоих. Не стану притворяться, будто Мэтт не сердит на тебя  за
прошлое, но он любит меня и поэтому простит  все  обиды  и,  вероятно,  даже
попытается подружиться с тобой...
   - Он обещал тебе это, Мередит?
   - Нет, - честно призналась она, - но...
   - Тогда позволь передать его слова, сказанные одиннадцать  лет  назад,  -
проскрипел Филип, упираясь  кулаком  в  стол.  -  Этот  ублюдок  предостерег
меня.., угрожал в моем же доме, что если кто-то встанет между ним  и  тобой,
он купит меня с потрохами и похоронит. Одиннадцать лет назад у него не  было
и десяти тысяч долларов, поэтому в то время это звучало пустой угрозой.., но
не сейчас, клянусь Богом!
   - Но что сделал ты, если он смог сказать такое? - требовательно  спросила
Мередит, уже угадав ответ.
   - Не стану скрывать: я  попытался  откупиться  от  Фаррела,  и  когда  он
отказался от денег, ударил его!
   - И он ответил? - охнула Мередит, не веря, что Мэтт способен на это.
   - Не настолько он глуп! Мы находились в моем доме, я бы немедленно вызвал
полицию! Кроме того, он боялся оттолкнуть тебя, напав на твоего отца. Фаррел
знал, что ты унаследуешь от деда миллионы,  и  намеревался  прибрать  все  к
рукам. Он предупредил меня, что произойдет, если я встану  на  его  пути,  и
теперь намеревается отомстить.
   - О нет, это было пустой угрозой, - медленно произнесла Мередит,  пытаясь
поставить себя на место Мэтта и отчетливо представляя,  что  он  должен  был
чувствовать. - А чего ты, собственно, ожидал? Что  он  молча  позволит  тебе
унижать и запугивать его, а потом еще и поблагодарит за это? В  нем  столько
же гордости, сколько и в тебе, не говоря уже о силе воли. Поэтому  вы  и  не
выносите друг друга.
   Филип молча открыл рот - такой наивности он не ожидал. Он долго изумленно
смотрел на дочь. Гнев куда-то исчез.
   - Мередит, - почти мягко начал он, - не понимаю, ведь  ты  умная  молодая
женщина и в то же время ухитрилась остаться доверчивой  глупышкой  там,  где
дело  касается  Фаррела!  Сидишь  здесь,  сообщаешь  о  неприятностях,   так
повлиявших на наш бизнес, и тебе даже в голову не  приходит,  что  все  они,
включая и угрозы взрыва, совпадают по времени с вторжением  Фаррела  в  нашу
жизнь!
   - Какая чушь! - рассмеялась Мередит, потрясенная силой ненависти отца.
   - Мы еще посмотрим, кто из нас порет чушь! - яростно вскинулся  Филип  и,
нажав кнопку переговорного устройства, приказал:
   - Пошлите Бредена сюда. И передайте Сэму Грину и  Аллену  Стенли,  что  я
прошу их немедленно подняться ко мне.
   Как только главный  бухгалтер  и  адвокат  присоединились  к  ним,  Филип
приступил к делу.
   - Я не стану ходить вокруг да около, - объявил он, - и выложу  все  карты
на стол, но ни слова из сказанного здесь не должно  выйти  за  пределы  этой
комнаты. Надеюсь, вам ясно?
   Все трое мужчин немедленно кивнули, и Филип обратился к Бредену:
   - Послушаем ваши предположения о том, кто мог подложить бомбы.
   - Полиция считает, и я согласен с ней,  что  реальной  угрозы  вообще  не
существовало, поскольку бомбы спрятали в таком  месте,  где  их  было  легко
найти. Даже в случае взрыва повреждения были бы самыми  незначительными.  Во
всех случаях полицейских предупредили задолго до того, как бомбы должны были
сработать. А здесь, в Чикаго, звонивший даже намекнул, где находится  бомба.
Очевидно, кто бы за этим ни стоял, он особенно заботился  о  том,  чтобы  не
причинить вреда магазинам. И это очень странно, - откровенно высказался он.
   - Не думаю, - процедил Филип. - Мне как раз все ясно как день.
   - Может, объясните? - пролепетал совершенно сбитый с толку Вреден.
   - Все очень просто! Если вы собираетесь захватить целую сеть магазинов  и
при этом достаточно коварны, чтобы подложить в них бомбы, так,  чтобы  акции
упали в цене и вы могли скупить их по дешевке, значит, сумеете  позаботиться
и о том, чтобы эти бомбы не нанесли ущерба зданиям, поскольку  намереваетесь
завладеть всем!
   В комнате наступило гнетущее молчание. Филип повернулся к Сэму Грину.
   - Мне нужен список всех лиц, компаний и учреждений, купивших за последние
два месяца больше тысячи акций.
   - Завтра же он будет у вас, - пообещал Грин. - Я почти кончил  составлять
его по требованию Мередит.
   - Утром первым делом принесите мне этот список, - велел  Филип.  -  Марк,
прошу вас провести тщательное расследование действий Мэтью Фаррела.  Выдайте
мне всю информацию, какую сможете добыть.
   - Неплохо бы знать при этом, какого рода информация вам нужна, -  заметил
Марк.
   - Для начала мне нужно знать названия всех компаний,  в  которых  у  него
контрольный интерес, и все имена, под которыми он ведет дела. Кроме того,  я
хочу знать все о состоянии его финансов, в каких банках он держит  деньги  и
на чьи имена. Имена - вот что самое главное. У него наверняка есть трастовые
фонды и "крыши" - добудьте мне имена!
   Мередит уже поняла, что затеял отец: наверняка собирается сравнить  имена
и названия в списках Бредена и Грина.
   - Аллен, - велел он бухгалтеру, - вы будете работать с Сэмом и Марком. Не
желаю впутывать в это дело постороннего, иначе все чертовы служащие  в  этом
универмаге тут же пронюхают, что мы собираем сведения о том  уголовнике,  за
которого имела несчастье выйти замуж моя дочь...
   - Помни, в последний раз  ты  говоришь  о  нем  подобные  вещи,  не  имея
доказательств! - разъяренно прошептала Мередит.
   - - Согласен, - кивнул Филип, настолько убежденный в своей  правоте,  что
даже не колебался.
   После ухода мужчин  Мередит  в  гневном  молчании,  наблюдала,  как  отец
смущенно вертит в руках пресс-папье, словно стыдясь взглянуть  на  дочь.  Но
следующие слова приковали ее к месту.
   - У нас было много разногласий, - нерешительно начал он, - разногласий  и
ссор и в основном по моей вине. Пока я бездельничал на этом корабле, у  меня
было время обдумать то, что ты сказала мне. Я говорил, что не  желаю  видеть
тебя на посту президента, а ты...  -  Он  остановился  и  откашлялся.  -  Ты
обвинила меня в нелюбви к тебе, но, поверь, жестоко ошибалась.
   Он сконфуженно посмотрел на нее, перевел взгляд  на  пресс-папье  и  тихо
признался:
   - Я несколько часов провел с твоей матерью, когда был в Италии.
   -  С  кем?!  -  ошеломленно  пробормотала  Мередит,  словно  мать  в   ее
представлении была личностью скорее мифической, чем реальной.
   - Нет-нет, это было не примирением, не думай, - быстро, будто  защищаясь,
объяснил он. - Собственно говоря, мы почти все время спорили.  Она  заявила,
что я всю жизнь подозревал ее в изменах, которых она не совершала...
   Его голос на мгновение затих, и по  задумчиво-сосредоточенному  выражению
лица Мередит неожиданно поняла, что Филип, вполне возможно,  поверил  словам
матери. Но прежде чем до Мередит полностью  дошел  смысл  сказанного,  Филип
добавил:
   - Твоя мать говорила кое-что еще,  и  я  думал  об  этом  в  самолете  на
обратном пути.
   И, глубоко вздохнув, он поднял глаза на Мередит.
   - Она осудила меня за неуместную ревность, за попытки  управлять  людьми,
которых я люблю. И за то, что я старался подогнать их под свои мерки, потому
что боялся потерять. Возможно, во всем, что касалось тебя, она права.
   Мередит ощутила внезапный болезненный ком в горле, но  тут  Филип  резко,
холодно бросил:
   - Мои чувства к Фаррелу, однако, не имеют ничего  общего  с  ревностью  к
тебе. Он пытается уничтожить все, что создал я,  все,  что  имею,  все,  что
когда-нибудь перейдет к тебе. Я не позволю ему сделать это! И пойду на  все,
на все, чтобы остановить его. Клянусь!
   Мередит открыла было рот, чтобы защитить Мэтта,  но  отец,  подняв  руку,
остановил ее:
   - Когда поймешь, что я прав, придется сделать выбор, Мередит. Фаррел  или
я - и клянусь, ты примешь правильное решение, несмотря на влечение  к  этому
человеку.
   - О нет, ошибаешься! Мне незачем делать выбор, потому что Мэтт ни  в  чем
не виноват!
   - Ты просто ослеплена, если речь идет о Фарреле, однако я не разрешу тебе
закрыть глаза на факты и притвориться, будто ничего  не  происходит.  Будешь
продолжать  выполнять  обязанности  президента  фирмы,  пока   мы   проводим
расследование. "Бенкрофт энд компани" принадлежит тебе по праву рождения,  и
я был не прав, когда пытался помешать тебе встать во главе фирмы. Из  всего,
что я услышал от Грина и Стенли, ясно, что ты действовала умно  и  не  теряя
времени. Единственная твоя ошибка также вполне понятна -  ты  не  приняла  в
расчет возможность  захвата,  потому  что  не  можешь  найти  ей  логическое
объяснение. И такого действительно нет, дело тут не в логике и не в бизнесе,
а в мести! Поэтому ты и не смогла ничего разобрать. Когда все факты будут  у
нас в руках, - предупредил он, - тебе  придется  принять  чью-то  сторону  и
решить, хочешь ли ты помогать врагу или бороться за  собственное  наследство
как президент этой корпорации. И ты должна будешь уведомить совет директоров
о своем выборе.
   - Господи, ты ужасно ошибаешься насчет Мэтта.
   - Зато надеюсь не ошибиться в тебе, - перебил отец, - поскольку верю:  ты
не предупредишь его, что мы затеваем, и он не сможет замести следы.
   И,  внезапно  снова  превратившись  в  измученного,  больного   человека,
потянулся за пальто:
   - Я устал. Поеду домой отдохну. Завтра я вернусь, но сидеть теперь буду в
конференц-зале.  Позвони,  если  Бреден  сумеет  что-нибудь  обнаружить  уже
сегодня.
   - Позвоню, - кивнула она со спокойным вызовом, - но ты должен обещать мне
кое-что. Сейчас. Филип, уже взявшийся за ручку двери, обернулся:
   - Что именно?
   - Дай слово, что когда все обвинения с Мэтта будут сняты,  ты  не  только
извинишься перед ним за  все,  что  наделал,  но  искренне  и  чистосердечно
попытаешься подружиться с ним! Кроме того, я хочу, чтобы ты объяснил  Марку,
Сэму и всем остальным, перед кем чернил его, что ошибался.
   Филип попытался отмести ненужные сантименты, рассерженно  пожав  плечами,
но Мередит была полна решимости добиться своего:
   - Да или нет?
   - Да, - выдавил он.
   Дождавшись, пока закроется дверь, Мередит рухнула в кресло, Ей и в голову
не приходило предупредить Мэтта о том,  что  готовится,  однако  она  смутно
чувствовала, что ее заманили в хитрую ловушку, потребовав молчать, и  теперь
она, таким образом, оказалась на  стороне  тех,  кто  против  него.  Правда,
одновременно она была тронута скупым признанием отца. Он действительно любит
ее и одобрил все сделанное в его отсутствие! Но сильнее всего в ней говорила
надежда, надежда на то, что истина выплывет наружу и  отец  извинится  перед
Мэттом, а тот окажется достаточно великодушным, чтобы  не  злорадствовать  и
принять извинения. И мысль о том, что эти двое мужчин,  которых  она  любит,
могут стать если не друзьями,  то  по  крайней  мере  не  врагами,  поистине
опьяняла. Однако, несмотря на оптимизм и уверенность в будущем,  одна  мысль
из всего, что сказал отец, засела в мозгу сигналом тревоги.
   Вечером она ужинала с Мэттом в  укромном  уголке  местного  ресторанчика.
Когда он начал расспрашивать ее о разговоре с отцом, Мередит рассказала  ему
почти все, исключая абсурдные обвинения в адрес  Мэтта  насчет  подброшенных
бомб и несуществующей попытки захвата. Она готова была скрыть это  от  мужа,
помня о данном отцом обещании  извиниться.  Но  Мередит  намеренно  выждала,
когда они вернулись к ней  домой,  не  желая,  чтобы  замечание  отца  стало
поводом к ссоре.
   Позже, в постели, после того как они любили друг Друга, Мэтт  приподнялся
на локте и провел пальцем ТО изгибу ее щеки.
   - Едем ко мне, - умоляюще прошептал он. - Я обещал тебе рай