Мы
сможем поговорить об этом сумасшедшем, когда спустимся по тропинке и нас  не
будет видно из  дома,  -  сказала  она,  решив  удалиться  как  можно  более
достойно. Поэтому не будешь ли ты так добра взяться за тот конец сундука?
   С недобрым блеском в глазах Люсинда повиновалась, и  они  пошли  вниз  по
тропинке, целиком сосредоточившись на том, чтобы  держать  спины  как  можно
прямее.
   В это время Джейк, глубоко засунув руки в карманы, наблюдал из окна  дома
за удаляющимися женщинами со смешанным  выражением  изумления  и  злости  на
лице.
   - Черт знает что, - выдохнул он наконец, кинув  взгляд  на  Яна,  который
хмуро разглядывал записку. - Эти женщины добрались до тебя  и  в  Шотландии!
Но, я думаю, это прекратится, как только ты объявишь о своей помолвке. -  Он
рассеянно поскреб свою буйную рыжеволосую голову и снова повернулся к окну и
посмотрел на тропинку. Женщины уже скрылись из виду, и Джейк отошел от окна.
Не в силах сдержать невольного восхищения, он прибавил:
   - Должен тебе сказать, эта блондинка - мужественная девушка, надо  отдать
ей должное. Она так  хладнокровно  стояла  тут  и  поучала  тебя  твоими  же
словами, да еще назвала свиньей. Я не знаю мужчины, который осмелился бы  на
это!
   - Она на все осмелится, - сказал Ян, вспоминая  ту  юную  искусительницу,
какой она была два года назад. В то время, как другие  девушки  ее  возраста
только краснели и жеманились, Элизабет Кэмерон сама пригласила его на  танец
при первой же встрече. В тот же  вечер  она  выступила  против  целой  толпы
мужчин в карточной комнате, а на следующий день рискнула  своей  репутацией,
встретившись с ним в лесном домике, - и все это называлось у нее  "небольшим
загородным приключением". С тех пор она, должно быть, не раз  ввязывалась  в
подобные истории, иначе с  чего  бы  ее  дяде  рассылать  письма  совершенно
незнакомым людям с предложением  жениться  на  ней.  Это  было  единственное
объяснение, которое находил Ян действиям Джулиуса Камерона,  поразившим  его
своей  беспрецедентностью  и  полным  отсутствием  такта  и  вкуса.   Другое
объяснение, которое пришло ему в голову, заключалось в том,  что  ее  родные
отчаянно нуждались в деньгах и с этой целью  искали  для  Элизабет  богатого
мужа. В этом отношении Ян им вполне подходил. Когда он встретил Элизабет  на
том загородном приеме, она была в роскошном дорогом платье, и,  кроме  того,
на приеме вообще присутствовала  исключительно  светская  элита.  И  обрывки
слухов, которые ему довелось услышать уже  после  того  фатального  уикэнда,
свидетельствовали о том, что она вращается в самых высших кругах общества.
   - Интересно, куда они пойдут, - сказал Джейк, слегка нахмурясь. - В  лесу
водятся волки, и вообще полно всякого зверья.
   - Ни один приличный волк не станет  связываться  с  ее  дуэньей,  которая
машет зонтиком, как помелом, - ответил Ян, но ему стало немного не  по  себе
при мысли, что женщинам придется ночевать под открытым небом.
   - А-а! - засмеялся Джейк. - Так вот кто она такая? А я подумал,  что  они
обе собираются обхаживать тебя. Лично я побоялся бы закрыть глаза,  если  бы
рядом со мной в постели лежала эта ведьма.
   Ян не слушал  его.  Он  машинально  развернул  письмо,  догадываясь,  что
Элизабет не может  быть  настолько  глупа,  чтобы  написать  ее  собственным
корявым детским почерком. Первой его мыслью, когда он увидел ровные красивые
строчки, было, что она кого-то попросила написать  это  письмо...  но  потом
слова показались ему смутно знакомыми,  потому  что  он  сам  произносил  их
когда-то:
   "Ваше предложение достойно рассмотрения. Первого числа следующего  месяца
я уезжаю в Шотландию, и отложить путешествие  не  имею  возможности.  Однако
считаю, что встреча между нами должна состояться в любом случае. Буду  ждать
вас в своем шотландском коттедже.  Карта  с  указаниями,  как  добраться  до
коттеджа, прилагается. Сердечно ваш. Ян".
   - Ну, попадись мне этот идиот! - прорычал Ян.
   - Это ты о ком?
   - О Петерсе!
   - О Петерсе? - удивился Джейк. - Это твой  секретарь?  Тот,  которого  ты
уволил за то, что он перепутал все письма?
   - Надо было удавить его! Эта записка  была  предназначена  для  Дикинсона
Вэрли. А он послал ее Камерону.
   В полной растерянности Ян запустил пальцы в волосы. Как бы сильно ему  ни
хотелось навсегда избавиться от Элизабет и даже  от  самой  мысли,  что  она
существует на свете, он не мог  допустить,  чтобы  женщины  провели  ночь  в
коляске или в чем там они сюда добрались, тем более что оказались они  здесь
исключительно по его вине. Он с виноватой улыбкой кивнул Джейку.
   - Пойди приведи их.
   - Я? Почему я?
   - Потому что, - с горечью сказал Ян, переходя в кабинет и убирая пистолет
в стол, - сейчас начнется дождь, это во-первых.  А  во-вторых,  если  ты  не
приведешь их, тебе придется самому готовить ужин.
   - Если я должен идти за  этой  женщиной,  мне  надо  сначала  чего-нибудь
выпить. Они с сундуком, так что далеко не уйдут.
   - Пешком? - удивился Ян.
   - Ну а как, ты думаешь, они добрались сюда?
   - О-о, я был слишком зол, чтобы подумать об этом.
   В конце тропинки Элизабет опустила свой конец сундука на землю и без  сил
упала на него рядом с  Люсиндой.  В  груди  у  нее  клокотал  нервный  смех,
вызванный  усталостью,  страхом,  поражением  и  последними  остатками  того
триумфа, который она испытала, поставив на место этого человека, погубившего
ее жизнь.
   Единственное, чем она могла объяснить сегодняшнее поведение Яна Торнтона,
это тем, что он совершенно ненормальный.
   Покачав головой, Элизабет заставила себя не думать  о  нем.  В  настоящий
момент у нее было столько других проблем, что она не знала, с какой  из  них
начать. Девушка искоса глянула на свою оцепеневшую дуэнью, и губы ее тронула
улыбка, вызванная воспоминанием о поведении  Люсинды  в  коттедже.  С  одной
стороны, Люсинда напрочь отвергала всякие  проявления  чувств,  а  с  другой
продемонстрировала самый  бешеный  темперамент,  какой  Элизабет  когда-либо
приходилось наблюдать. Видимо, собственные вспышки гнева Люсинда не  считала
проявлением чувств. Без тени колебания или сожаления Люсинда могла  словесно
разорвать неугодного ей человека на мелкие  кусочки,  потом  бросить  их  на
землю и растоптать каблуками своих крепких туфель.
   Однако попробуй сейчас Элизабет выказать хоть  малейший  страх  перед  их
тяжелым положением, как Люсинда тотчас вытянется в  струнку  и  выскажет  ей
свое неодобрение в самых нелицеприятных выражениях.
   Элизабет с беспокойством поглядела на небо, по  которому  неслись  черные
тучи, предвещавшие бурю,  но  когда  она  заговорила,  ее  голос  звучал  до
нелепости безмятежно.
   - Кажется, собирается дождь, Люсинда,  -  заметила  она,  когда  холодные
капли дождя застучали по листьям деревьев над их головами.
   - Похоже, что так, - тем же тоном ответила Люсинда.  Она  ловко  раскрыла
зонт и подняла его над ними обеими.
   - Как хорошо, что у тебя есть с собой зонт.
   - Я никогда с ним не расстаюсь.
   - Не думаю, что мы сильно промокнем от небольшого дождя.
   - Да, вряд ли.
   Элизабет оглядела окружавшие их острые шотландские  скалы.  Тоном,  каким
обычно задают риторические вопросы, она поинтересовалась:
   - Как ты  думаешь,  здесь  водятся  волки?  -  Полагаю,  что  сейчас  они
представляют для нас большую угрозу, чем этот дождь, - ответила Люсинда.
   Солнце  склонялось  к  горизонту,  и  весенний  воздух  без  его  горячей
поддержки начал быстро остывать, Элизабет не сомневалась, что до наступления
темноты они уже совершенно замерзнут.
   - Немного прохладно.
   - Что есть, то есть.
   - В сундуке должна быть теплая одежда.
   - Ну, если так, то  холод  нам  не  страшен.  Своевольное  чувство  юмора
Элизабет выбрало именно этот малоподходящий момент, чтобы проявить себя.
   - Да, мы быстро согреемся и к тому времени, как нас окружат волки,  будем
как раз тепленькими.
   - Очень может быть.
   От накопившейся усталости, волнения и голода в сочетании с  непробиваемым
спокойствием Люсинды, после того, как она штурмом  взяла  коттедж,  Элизабет
начала смотреть на создавшуюся ситуацию с опасным легкомыслием.
   - Но если волки  поймут,  насколько  мы  сами  голодны,  они  постараются
убраться от нас подальше.
   - Меня ободряет такая возможность.
   - Мы разожжем костер, - сказала Элизабет, и губы ее  начали  подрагивать.
Это заставит их держаться в отдалении.
   Люсинда ничего не ответила, занятая собственным" мыслями,  и  Элизабет  в
неожиданном приливе счастья вдруг призналась:
   - А знаешь, Люсинда? Я не жалею ни о чем случившемся сегодня.
   Люсинда сдвинула седые брови и подозрительно покосилась на Элизабет.
   - Я понимаю, что это может показаться невероятным, но ты только  вообрази
себе, как чудесно было держать его под дулом пистолета, пусть даже несколько
минут? Ты находишь  это...  странным?  -  спросила  Элизабет,  заметив,  что
Люсинда смотрит прямо перед собой, застыв в сердитом задумчивом молчании.
   - Что я нахожу странным, - ответила  Люсинда  ледяным  тоном,  выражающим
суровое осуждение и удивление, - так это то, что ты сумела вызвать  у  этого
мужчины такую сильную неприязнь.
   - Да он просто ненормальный.
   - Мне он показался рассерженным и огорченным.
   - Чем?
   - Это интересный вопрос.
   Элизабет вздохнула. Когда Люсинда бралась разгадать какую-нибудь загадку,
она не успокаивалась, пока не добивалась своего. Она не могла  относиться  с
сочувствием к чьим-либо поступкам, если  не  понимала  их.  Элизабет  решила
отвлечься от мыслей о Яне Торнтоне  и  подумать  над  тем,  что  их  ждет  в
ближайшие несколько часов. Ее дядя категорически отказался оплачивать карету
и кучера, пока они будут здесь жить. В соответствии  с  его  указаниями  они
отправили Эрона обратно в Англию, как только достигли шотландской границы  и
наняли коляску в Уэйкли-Инн. Через две недели Эрой должен  был  приехать  за
ними. Конечно, они могут вернуться в Уэйкли-Инн и дожидаться Эрона там, но у
Элизабет было слишком мало денег, чтобы заплатить за гостиницу.
   Может быть, ей удастся нанять коляску в гостинице, а расплатиться,  когда
их довезут до Хэвенхерста, но цена может оказаться такой большой, что у  нее
и там не наберется достаточно денег, как бы блестяще она ни торговалась.
   Но самое  худшее,  что  ждало  ее  впереди,  -  это  объяснение  с  дядей
Джулиусом.
   Он будет вне себя, если она вернется на  две  недели  раньше  положенного
времени, конечно, в том случае, если ей вообще удастся вернуться. И  что  он
ей скажет?
   Однако сейчас надо решить, что  им  делать,  двум  беззащитным  женщинам,
оказавшимся в дебрях Шотландии холодной дождливой ночью.
   На гравийной дорожке послышались шаркающие шаги, и  обе  женщины,  загнав
робкую  надежду  поглубже,  выпрямились  и  изобразили   на   лицах   полное
безразличие.
   - Ну, ну, ну, - расцвел при виде их Джейк, -  хорошо,  что  я  успел  вас
перехватить и... - он потерял мысль при виде женщин,  гордо  восседающих  на
сундуке под черным зонтом. - А-а... а где ваши лошади?
   - У нас нет лошадей, - сообщила  ему  Люсинда  таким  тоном,  словно  эти
животные своим присутствием могли нарушить их тет-а-тет.
   - Нет? А как же вы добирались сюда?
   - Мы приехали в это Богом забытое место в наемном экипаже.
   - Понятно. - Джейк погрузился в растерянное молчание, и  Элизабет  решила
сказать ему что-нибудь  приятное,  чтобы  вывести  из  этого  состояния,  но
Люсинда уже потеряла терпение, - Вы, по-видимому,  пришли,  чтобы  попросить
нас вернуться?
   - Ах, да. Да, вы правы.
   - Ну так давайте. Мы не собираемся ждать вашего приглашения всю ночь.
   Такая откровенная ложь из уст Люсинды потрясла Элизабет. Видя, что  Джейк
не знает, как приступить к этому деликатному делу, Люсинда встала и  помогла
ему:
   - Полагаю, мистер Торнтон чрезвычайно сожалеет  о  своем  непростительном
поведении, которому нет решительно никаких оправданий?
   - Ну, да, думаю, что так. В некотором роде.
   - И несомненно, собирается сказать нам об этом лично, когда мы вернемся?
   Джейк заколебался, взвешивая свою уверенность в том, что  Ян  не  намерен
говорить ничего подобного, и несомненность того, что  если  он  не  приведет
этих женщин обратно, ему придется готовить еду самому и лечь спать с больной
совестью.
   - Почему бы не предоставить ему возможность  принести  извинения  самому?
уклончиво ответил он.
   Люсинда вышла на тропинку, ведущую наверх к дому, и  по-хозяйски  кивнула
Джейку:
   - Понесете наши вещи. Идем, Элизабет.
   Пока они шли к коттеджу, Элизабет разрывалась  между  желанием  выслушать
извинения Яна и желанием убежать. В камине уже горел огонь, и  она  испытала
огромное облегчение, увидев, что негостеприимного хозяина в комнате нет.
   Однако он появился буквально через несколько секунд, на этот раз уже  без
куртки, с охапкой дров, которую бросил у камина.
   Выпрямившись, он повернулся  к  Элизабет,  которая  наблюдала  за  ним  с
деланно безразличным выражением лица.
   - Кажется, вышла ошибка, - коротко сказал он.
   - Значит ли это, что вы вспомнили о своем приглашении?
   - Оно было отправлено вам по ошибке.  Я  приглашал  сюда  совсем  другого
человека. Но к несчастью, письмо попало к вашему дяде.
   До этого момента Элизабет казалось, что в большей степени унизить ее  уже
невозможно.  Лишенная  даже  слабой  защиты  праведного   негодования,   она
оказалась перед фактом, что явилась сюда непрошеной гостьей и  в  результате
оказалась в дураках не один раз, а дважды.
   - Как вы сюда добрались? Я что-то не слышал топота лошадиных копыт.
   - Большую часть пути мы проехали в наемном экипаже, - уклончиво  ответила
Элизабет, ухватившись за ранее высказанную версию Люсинды,  -  но  он  сразу
уехал, как только доставил нас сюда. - Она увидела, как недовольно  сузились
глаза Торнтона, когда он понял, что теперь от них не отвязаться, если только
он не решится потратить несколько дней на то, чтобы  отвезти  их  обратно  в
гостиницу.
   Испугавшись,  что  слезы,  подступившие  к  глазам,  вот-вот   прольются,
Элизабет запрокинула голову и  отвернулась,  притворяясь,  что  разглядывает
потолок, лестницу, стены, что угодно, лишь бы не смотреть  на  него.  Сквозь
пелену слез она вдруг  впервые  заметила,  что  в  этом  месте,  похоже,  не
убирались, как минимум, год.
   Люсинда, тоже осмотревшая помещение, пришла к такому же выводу.
   Джейк,  предчувствуя,  что  старая  леди   сейчас   выскажет   что-нибудь
оскорбительное   в   адрес   жилища   Яна,   нарушил   паузу,   демонстрируя
преувеличенную радость.
   - Так-так-так, - весело заговорил он, потирая руки и подходя  к  огню.  -
Ну, теперь, когда все утряслось, может быть, представимся, как полагается? А
потом займемся ужином. - Он вопросительно посмотрел на Торнтона, ожидая, что
тот возьмет представление на себя, но Ян, вместо того чтобы сделать это, как
полагается, просто кивнул головой в сторону красивой блондинки и сказал:
   - Элизабет Кэмерон - Джейк Уайли.
   - Как поживаете, мистер Уайли? - спросила Элизабет.
   - Зовите меня Джейком, - бодрым голосом  сказал  он,  потом  выжидательно
повернулся к страшной дуэнье:
   - А вы?
   Испугавшись, что Люсинда  сейчас  набросится  на  Яна  за  его  галантное
обращение, Элизабет поспешно сказала:
   - Это моя компаньонка, мисс Люсинда Трокмортон-Джонс.
   - Боже милостивый! Целых два имени.  Ну,  я  думаю,  можно  не  соблюдать
формальности, раз уж нам придется провести тут вместе несколько дней! Зовите
меня просто Джейком. А как мне вас называть?
   - Вы можете называть меня мисс Трокмортон-Джонс, - сообщила ему  Люсинда,
глядя на кончик своего птичьего носа.
   - Э-э... очень хорошо, - ответил Джейк, бросив тревожный взгляд  на  Яна,
который, казалось,  с  удовольствием  наблюдал  за  его  тщетными  попытками
создать атмосферу непринужденности. Расстроенный  Джейк  запустил  пальцы  в
свою густую шевелюру и попытался  изобразить  на  лице  улыбку.  Неуверенным
жестом  он  обвел  неприбранную  комнату.  -  Ну,   а   теперь,   когда   мы
познакомились, надо бы сделать уб... а-а... уб... да, раз уж у нас тут такая
замечательная компания, нужно...
   - Снять со стола стулья? - помогла ему Люсинда. - И подмести пол?
   - Люсинда! - в отчаянии прошептала Элизабет. - Они же не  знали,  что  мы
приедем.
   - Ни один уважающий себя человек не останется в таком месте даже на  одну
ночь, - отрезала  Люсинда,  и  Элизабет  со  смешанным  чувством  тревоги  и
восхищения увидела, как эта доблестная женщина развернулась и  атаковала  их
негостеприимного хозяина. - Ошибка это была или нет, но  ответственность  за
наше пребывание здесь лежит на вас! И я жду, что  вы  вызовете  своих  слуг,
которых вы куда-то попрятали, и велите им немедленно  постелить  нам  чистое
белье. Я также вправе надеяться, что к утру здесь будет чистота  и  порядок!
Из вашего поведения явствует, что вы не джентльмен, но мы  -  леди  и  ждем,
чтобы с нами обращались соответственно.
   Краем глаза Элизабет наблюдала  за  Яном  Торнтоном,  который  совершенно
равнодушно выслушал эту отповедь, однако она заметила, как  у  него  на  шее
нервно запульсировала жилка.
   Но Люсинде не было никакого дела до его реакции и, подхватив  свои  юбки,
она повернулась к лестнице, а потом к Джейку:
   - Вы можете показать нам наши спальни. Мы хотим отдохнуть.
   - Отдохнуть! - закричал Джейк как громом пораженный. - Но... но как  быть
с ужином?
   - Вы можете подать его нам наверх.
   Видя, что Джейк пребывает в полном недоумении, Элизабет решила простым  и
вежливым языком изложить смысл сказанного ее компаньонкой.
   - Мисс Трокмортон-Джонс хочет  сказать,  что  мы  слишком  устали,  чтобы
составить вам приятную компанию за столом, и поэтому предпочли бы  поужинать
у себя в комнатах.
   - Вы поужинаете, - ужасным голосом, от которого у Элизабет кровь  застыла
в жилах, сказал Ян Торнтон, - вы поужинаете тем, что приготовите себе  сами,
мадам. И если вам нужно чистое белье, вам придется сходить за ним в кабинет.
А если вам нужны чистые комнаты, приберитесь в них. Я ясно выразился?
   - Предельно!  -  возмущенно  начала  Элизабет,  но  Люсинда  перебила  ее
голосом, дрожащим от гнева:
   - Вы что,  сэ-э-эр,  предлагаете  нам  выполнять  работу  прислуги?  Опыт
общения со  светским  обществом,  и  особенно  с  Элизабет,  породил  у  Яна
сильнейшее презрение ко всем амбициозным, мелочным, во всем потакающим  себе
молодым  женщинам,  весь   смысл   жизни   которых   составляли   наряды   и
драгоценности, которые они стремились приобрести  с  минимальными  затратами
усилий и денег.
   - Я предлагаю вам в  первый  раз  в  вашей  глупой,  бессмысленной  жизни
позаботиться о себе самостоятельно. За это я, в свою очередь, дам вам пищу и
крышу над головой до тех пор, пока не смогу доставить вас в деревню. Если же
эта задача кажется вам Невыполнимой, мое первое предложение остается в силе:
вот дверь, воспользуйтесь ею.
   Элизабет  уже  знала,  что  этого  человека  бессмысленно   призывать   к
благоразумию, и потому решила не вдаваться в дальнейшие объяснения.
   - Люсинда, - сказала она с усталой покорностью в голосе, - не  растравляй
себя попытками втолковать мистеру Торнтону, что это по его ошибке мы  сейчас
терпим неудобства. Ты только впустую потратишь  время.  Будь  на  его  месте
настоящий прирожденный джентльмен, он бы сразу извинился вместо того,  чтобы
произносить пламенные обвинительные речи. Но мистер Торнтон  не  джентльмен,
как я уже тебе  говорила,  и  ему  доставляет  удовольствие  унижать  людей.
Поэтому нужно просто смириться с тем фактом, что он будет  унижать  нас  все
время, пока мы будем здесь находиться.
   Элизабет окинула Яна пренебрежительным взглядом и холодно бросила:
   - Спокойной ночи, мистер Торнтон. - Затем повернулась к Джейку,  и  голос
ее немного потеп