тояло путешествие в Нурстад,  но  вряд  ли он удостоится чести повидать
грозного  князя Фарала. Он предполагал, что к  тому  моменту,  когда корабли
карательной  экспедиции  вернутся   в  Халлот,   выйдет  срок   трехмесячной
командировки, и компьютер вытащит его в  родное измерение. Скорее всего, это
случится еще во время плавания.
     Иногда Блейда подмывало бросить все военные затеи, распрощаться с милой
Эдарой, и рвануть со  своими мохнатыми экипажами  через  горы прямо в Рапай.
Там  он  мог  выйти в море вместе  с  хадрами и исчезнуть в просторах южного
океана. Существовало, однако, несколько  причин, по которым он все  же хотел
дать бой северянам.
     Нурам требовалось выпустить пары; и если им не представятся возможность
поквитаться с главным виновником, объявленным  самими  териотами вне закона,
они обрушатся на город. А  так перед  ними  была достойная цель  - мерзавец,
прикончивший их лучшего бойца и подбивший на бунт рабов-хадров.
     Однако  Блейда подстегивало не только  желание сыграть благородную роль
громоотвода. Ему не нравились нуры, но  были весьма симпатичны териоты (надо
сказать, что ночные  старания Эдары внесли весьма существенный вклад  в  это
его мнение); он собирался показать островитянам, что не боги горшки обжигают
и не  боги  их колют. А также - как раскалывать  эти самые  горшки. Рано или
поздно он уйдет,  а на  острове  Тери сложат легенду про санура,  пустившего
кровь дружине северян;  может кто-то и призадумается? Главное,  чтобы  крови
этой было побольше.
     Одна легенда уже проклюнулась на свет. Однажды Блейд спросил у Мохнача,
как тот собирается назвать свой клан и судно, на котором выйдет в море. Хадр
удивленно моргнул.
     -  Конечно,  это будет  клан  Рисарса-Носача!  -  уверенно  заявил  он,
расстрогав разведчика едва ли не до слез.
     -  Но  вам  придется  создать  три или  четыре новых племени - по числу
судов, - начал объяснять Блейд. - Не могут же все они носить мое имя.
     -  Верно, да не совсем. Мы уже разделились на команды, - Мохнач вытянул
переднюю  руку  и,  загибая  пальцы,   начал   перечислять:  -  Мой  клан  -
Рисарса-Носача; Щербатого -  Носач-Победитель, Гарпуна - Быстрый  Рисарс.  -
Вдруг он расхохотался. - А этот дерьмодав Шрам назвал своих Носач-Нурло!
     Усмехнувшись, Блейд сказал:
     - Передай Шраму, чтобы он переименовал  судно.  Мне будет приятно, если
Шрам назовет корабль и свое новое племя "Прекрасная Эдара".
     Мохнач хмыкнул и молча кивнул головой.
     Разведчик  не  сомневался,  что  просьба  его будет  исполнена.  А  это
значило,  что  отныне  по бескрайнему  океану, под свист катразских  ветров,
будут  вечно  носиться три корабля его  имени  и  еще  один,  напоминающий о
прекрасной женщине с темными душистыми волосами. Четыре корабля... или три -
или два... или один... Смотря сколько хадров останется в живых после битвы.
     Блейд надеялся,  что хотя бы на один-единственный экипаж их  хватит.  И
если случится так, что в  сражении  падет  тысяча моряков  и большинство  их
предводителей, то - во имя Зеленого Кита, прародителя! -  пусть именно  Шрам
останется в живых!
     * * *
     Шел тринадцатый день после заседания Совета архонтов, когда в полдень к
форту Блейда подошел  внушительный  обоз, который  охраняло с полсотни дюжих
молодцов. К удивлению разведчика, все они были вооружены тяжелыми топорами и
арбалетами.  Он  спустился вниз  по  приставной лестнице  и тут же  попал  в
объятия Тарконеса.
     - Лучшие парни из моего отряда, - сказал кузнец, потирая лысый череп. -
Отменные  стрелки, и все, как  один,  хотят взглянуть, какого цвета  кровь у
нурешников.
     Блейд вздернул  бровь, но ничего не  сказал. С того дня, когда Тарконес
свалил  табурет в зале  Совета, как-то само собой  разумелось, что  отбивать
северян они станут вдвоем. Видно оружейник решил, что пора собирать силы.
     Тарконес дернул Блейда  за  руку, заставив  своего рослого  собеседника
пригнуться, и зашептал ему в ухо:
     - Ночью пришла одномачтовая посудинка из Халлота с предупреждением. Они
обогнали большие корабли на день; значит, завтра нуры будут здесь.  Я тут же
собрал своих,  загрузили на телеги припасы - стрелы, дротики, горшки с жиром
и жратву - и махнули к тебе. Видишь, - он с гордостью продемонстрировал свой
шлем, уже  без  дельфина, - мы теперь тоже бунтари, а не стрелки териутского
гарнизона!
     Блейд ухмыльнулся и хлопнул кузнеца по плечу.
     -  Забирайся  с парнями  наверх и  занимай оборону на левом фланге.  Но
запомни - не увлекаться! Когда я  велю отступать  - отступайте, и тут же - в
подземный ход. Меня они не  прикончат, а вот вас порубят на дрова... Да, еще
одно...  -  Блейд  тяжело вздохнул. - Заберешь  с собой Эдару... Хоть силой,
если будет брыкаться.  Потом... потом - позаботься о девочке. Ей бы хорошего
мужа...
     - А с тобой что?
     - Не  беспокойся  обо мне. Не  тревожься,  даже если  увидишь, что нуры
волокут  меня  в цепях к  берегу.  Знаешь, Тарко, я  ведь  немного колдун...
сделаю  вот так, - Блейд  прищелкнул  пальцами,  - и  тут же умчусь на  свой
далекий остров.
     Он  не собирался  говорить  кузнецу,  что  щелкать нужно  вовсе  не ему
самому, а горбатому старику, что притаился в подземелье под древними башнями
рядом  с невероятной, фантастической машиной. Вряд  ли  Тарконес понял бы, о
чем идет речь.
     - Я гляжу, ты не слишком-то  рассчитываешь на победу, первый  архонт, -
недовольно пробормотал он.
     - Будь  реалистом,  кузнец, - в тон  ему  ответил  Блейд, - вал  нам не
удержать. Но если половина твоих парней выберется из этой  заварушки, уложив
по  одному нуру,  то вот это  и  будет  настоящей победой. А  сейчас - давай
наверх.
     Ночь прошла в тревожном  ожидании. Из  спальни Эдары, с третьего  этажа
башенки, Блейд видел,  как  под  утро  заметались факелы  в  порту, а потом,
оконтуривая  причальные  пирсы,  вспыхнуло  масло в  огромных  чанах.  Итак,
хозяева с севера прибыли наводить порядок в своих заморских владениях.
     Рано утром  из города  вытянулась длинная,  сверкающая сталью  змея. От
виллы до окраин Териута  было  миль  семь-два  часа быстрого хода, - но нуры
справились гораздо быстрее, за час с четвертью. Они даром времени не теряли.
     В самом городе Блейд не видел ни  огня, ни дыма, ни следов разрушений -
значит, архонты столковались с бравым Ратри, и теперь военачальник Мит'Канни
шел не только мстить за сына, но и ликвидировать бунт. У пирсов покачивались
три  черных  трехмачтовых  парусника  - совсем  крохотных с такого  далекого
расстояния. Итак, он  не ошибся в  своих  расчетах -  три корабля,  пять или
шесть сотен воинов.
     Когда  северяне  подошли, ближе  и  рассыпались цепью  под  обрывом,  в
который превратился склон холма, Блейд  и Тарконес  сочли  вражеских  бойцов
более   точно.   Все-таки  шесть   сотен,   не   пять!   Видно,   Фарал  был
предусмотрительным человеком.
     Позади  отряда  халлотцы  в  кожаных  туниках  тащили  десяток  наскоро
сколоченных лестниц. В сотне ярдов от форта нуры перехватили и их и побежали
к обрыву. Да, они бежали,  и очень быстро! В броне, которая весила не меньше
полутора сотен фунтов, с тяжеленными мечами! Четыре бойца тащили лестницу, и
за каждой  проворно двигалась  группа из  сорока воинов. Остальные собрались
плотной группой,  впереди  которой стоял  военачальник,  Ратри,  собственной
персоной! Явился, как и обещал!
     Блейд  подпустил  атакующих  на  тридцать ярдов  к  палисаду  и  кивнул
горнисту.  Кряжистый хадр - верный кандидат  в боцманы - дунул в горн,  и  в
воздухе  свистнули  арбалетные стрелы. Не меньше десятка нуров  свалились на
бегу:  особо удачные выстрелы, прямо в прорези шлемов и -  в мозг.  И  сотня
пробитых  панцирей!  Правда,  эти  выстрелы  нанесли  врагам  только  легкие
ранения; наконечники стрел пронзали  металл, но углублялись в тело только на
пару дюймов. Блейду показалось, что  ни  одна из  стрел, угодивших  в грудь,
плечи и живот, не вошла глубоко.
     Тем  не  менее   нуры,  ошеломленные,  остановились.  Два  командира  в
гривастых шлемах  (один вел левый фланг, другой - правый) что-то прокричали,
одновременно  вскинув мечи, и воины перебросили  на  руку висевшие за спиной
щиты. Блейд пригляделся. Из-под железных юбок доспехов торчали  прикрывавшие
бедра  поножи, смыкавшиеся с кожаными сапогами у колен; сами колени защищали
массивные  диски  с шипами, но вряд ли  голенища  сапог тоже были  проложены
железом.  Уловив, что  скрип арбалетных рукоятей  прекратился,  Блейд сложил
ладони рупором и закричал:
     - Целить в ноги! Ниже колен и в щиколотки!
     Рой стрел  с жужжанием вырвался  сквозь  бойницы палисада, и первый ряд
нуров рухнул, как подкошенный. С угрюмой улыбкой разведчик следил, как они с
ревом ворочаются на земле словно огромные сверкающие  жуки; у  многих голени
были прошиты насквозь, и сейчас они пытались вырвать из ран  стрелы. Кое-кто
бросил  щиты, но большинство  не выпускали  их из рук, прикрывая лица. Блейд
снова закричал:
     - Добить тех, кто на земле! Приготовить дротики, топоры, масло!
     Арбалетчики   стали  стрелять   вразброд,   терпеливо   выжидая,  когда
кто-нибудь из  упавших приоткроет  уязвимое  место.  Остальные  нуры, числом
сотни три, были уже под валом вместе со своими лестницами; стрелять в них не
стоило - внизу блестела стена  плотно сдвинутых щитов. Блейд оглядел шеренги
своих  бойцов,   двуруких   и  четырехруких,  вытянувшиеся  вдоль  палисада;
восемьсот воинов с  тяжелыми топорами  стояли  в три  ряда. Им  ведено  было
рубить  изо всех сил,  как только  над кольями покажется щит или шлем - даже
один северянин, перебравшийся  через частокол, мог наделать изрядных хлопот.
У  бойниц  присели  гарпунеры;  эти должны  были  бить в прорези  шлемов,  в
сочленение доспехов,  в любую подходящую  точку. Большая часть арбалетчиков,
нашпиговав стрелами раненых нуров, уже оттянулась  на тридцать ярдов от вала
- им  предстояло  выцеливать  прорвавшихся сквозь ряды  секироносцев врагов.
Однако  в  запасе  у  Блейда  было  еще  кое-что. Когда нуры  полезли вверх,
прикрываясь щитами, он гаркнул:
     - Жир!
     Три сотни  горшков  полетели  вниз,  разбрызгивая пылающие  капли.  Они
разбивались о щиты, шлемы и  панцири,  и  струйки  горящей жидкости  тут  же
прокладывали дорогу  к незащищенной плоти.  Послышались  вопли  боли, кто-то
завертелся,  срывая доспех, и тут же метко пущенный дротик пробил ему горло.
Глядя на  эту картину, Блейд  жалел только  об одном  - что на Терн  не было
нефти. Ворвань горела далеко не так хорошо, как ему хотелось.
     Но тут над кольями палисада возникла  первая голова в  глухом  железном
шлеме, раздался грохот  стали о  сталь, затем - сдавленный вопль, и он забыл
про ворвань, нефть и  вожделенный напалм,  который был сейчас так  же далек,
как и бравые английские йомены с их длинными луками.
     Блейд  орудовал топором; меч он  закрепил на спине -  так, что  рукоять
торчала над левым плечом. Первого нура он  взял  удачно  -  косым ударом  по
прикрывавшему  лицо   щитку.  Металлическая   пластина  раскололась,  лезвие
прорубило нос, скулы и щеки  почти до ушей и легко вышло из раны. Северянин,
не  успев даже  вскрикнуть,  полетел  вниз.  Следующий прикрывался  щитом, в
который вонзили  топоры сразу два хадра;  это  позволило разведчику  нанести
точный удар сверху вниз по шлему. И этот воин был убит, однако топор завяз в
металле шишака и улетел к подножию лестницы вместе с огромным телом.
     Мгновенно  нагнувшись, Блейд схватил другой топор. Топоров на земле уже
хватало;  два хадра слева от него и один справа лежали мертвыми,  хотя он не
заметил,   кто  и   когда  успел  прикончить   моряков.   Но  страшные  раны
свидетельствовали, что нанесли их широкие тяжелые клинки нуров.
     Он едва  успел выпрямиться, как третий северянин  буквально свалился на
него. К счастью, в его глазнице уже торчал дротик, и воин выл страшным воем;
однако он  все еще размахивал  мечом и, видимо, был боеспособен. Блейд успел
отскочить  в сторону, дав противнику перевалить через  частокол, и прикончил
его мощным ударом по затылку.
     Затем он бросился на правый фланг  - там три нура перебрались во двор и
рубили  хадров, не обращая  внимания на  их  удары. Когда разведчик  добежал
туда, один гигант валялся на  земле, сраженный метким выстрелом из арбалета;
второго, истекающего  кровью, хадры остервенело добивали  топорами.  Блейд с
ходу  швырнул  свою  секиру,   угодив  третьему  воину  прямо  в  шлем.  Тот
пошатнулся, оглушенный, и разведчик, выдернув из-за спины меч, ударил в щель
между  панцирем  и нижним  краем  шлема. Голова великана словно соскочила  с
плеч, ноги подогнулись и  тело с грохотом распростерлось  на  залитой кровью
земле.
     Блейд сунул  клинок  в ножны,  подобрал топор и отсеченную голову нура,
потом шагнул к палисаду. Атака захлебнулась. Волоча раненых и лестницы, нуры
откатывались назад, но отступали они в полном порядке - прикрываясь щитами и
сплотив ряды. Блейд швырнул им вслед мертвую голову.
     Сейчас он находился в правом углу палисада, Тарконес - в левом, ярдах в
двухстах от него. Повернувшись туда лицом, разведчик протяжно закричал:
     - Эгей! Тарко! Живой?!
     - Живой! - донесся ответный крик.
     - Считай! Их и наших!
     Что считать,  было понятно обоим. Они  сошлись  у середины палисада  и,
после  недолгого спора  и выглядываний наружу -  для уточнения обстановки, -
решили,  что  нуров убито больше  семидесяти,  а ранено  сотни  полторы -  в
основном, легко. Свои потери они могли оценить точнее,  и результат выглядел
устрашающим: почти две сотни хадров и восемь солдат из отряда Тарконеса были
мертвы. Только  на правом фланге три прорвавшихся  за тын северянина  успели
перебить около четырех десятков моряков.
     -  Три  за одного! Причем они вели наступательный бой,  а мы сражались,
будучи в укрытии! - Блейд покачал головой. - Плохо дело, Тарко!
     Кузнец хищно оскалился.
     - Пусть так! Зато я видел, какая у них кровь! Красная, как и у нас! И я
видел,  как они  умирают!  Я, сахралт с  Восточного Архипелага,  своей рукой
раскроил череп нуру!
     - Успокойся,  Тарко. Разошли  своих  парней -  пусть проверят,  сколько
осталось стрел и дротиков у хадров. Жир весь?
     - Весь...
     - Ладно, - Блейд махнул рукой и начал выкликать остальных командиров: -
Мохнач! Щербатый! Гарпун! Шрам!
     Гарпун  был  убит, располосован  надвое,  значит, клан Быстрого Рисарса
выйдет в море под командой другого Хозяина. Остальным Блейд приказал вывести
раненых через подземный ход, сложить в углу двора трупы павших, раздать пиво
и еду. Раненых было на удивление немного - мечи нуров били наверняка.
     Вскоре во дворе появилась Эдара с помощниками, хлопоча около бочонков с
пивом. Блейд подошел к ней и коротко велел:
     - Начнется вторая атака, беги к туннелю. И без разговоров!
     Женщина молча кивнула, закусив губу. Он поднял бочонок, жадно напился и
поцеловал  ее в шею. Потом отправился  на свой наблюдательный пост в  центре
палисада.
     Из города к осаждающим  подошел обоз с едой и питьем. Видно, обедом они
не  запаслись,  рассчитывали  взять укрепление с  ходу. Блейд наблюдал,  как
дюжину  тяжелораненых  погрузили  в  повозки  и   отправили  в  Териут;  все
остальные,  кого пометили  арбалетные стрелы,  оставались  в строю.  Значит,
отряд нуров поуменьшился  только  на  восемьдесят - восемьдесят пять бойцов.
Немного, если сопоставить с потерями его собственного войска.
     Ратри совещался со синими помощниками и гривастых шлемах. Блейд  видел,
как они подозвали одного из халлотцев - вероятно, старшего, - и стали что-то
втолковывать ему.  Халлотец  выслушал,  поклонился и,  взяв  своих  лошадей,
направился в город. Наверняка  за лестницами, решил Блейд. Это решение  было
тривиальным; при  таком превосходстве  в  силе  и вооружении  целесообразней
атаковать и тридцати точках, а не в десяти.
     Он кликнул Тарконеса и, велев ему  наблюдать за противником, направился
к площадке перед крыльцом виллы. Выстилавшая ее мраморная мозаика изображала
океанские волны; сейчас сбоку от этого каменного водопада раскинулись восемь
огромных  тел, словно  прилегли  отдохнуть на  бережки. Это  были  все нуры,
прорвавшиеся  за  частокол;  один  - без  головы. По  приказанию  Блейда  их
раздели.
     Со  смешанным  чувством  восхищения и ненависти  разведчик  разглядывал
павших гигантов. Они  не были столь высоки и могучи, как покойный Ристел:  в
основном -  от  семи до семи с половиной футов  ростом.  Однако зрелище было
внушительным.  Все  -  мощные,  мускулистые,  поджарые,  бицепсы  на  правой
"мечевой" руке были развиты заметно сильнее. Раса титанов! По виду всем было
за тридцать, и Блейд понял, что Ратри привел на Тери самых опытных бойцов.
     Он поднял голову, услышав голос Тарконеса.  Оружейник  знал его к чему,
махая  рукой.  Пересекая  двор  и участок бывшего сада,  где теперь  торчали
только пни да остатки вытоптанной травы, Блейд заметил, что стрелы и дротики
розданы, воинство  его накормлено  и пребывает  в полной  боевой готовности.
Хадров  еще  оставалось  побольше тысячи;  двести погибло,  немногочисленные
раненые были уже  на пути в горы, где  их ждала  группа, рывшая туннель - их
Блейд не собирался  использовать  в  бою,  а  отравил  вперед, велев разбить
перевалочный  лагерь на полпути к  Рапаю. Подземный ход  начинался в подвале
башенки,  под  спальней Нилаты,  забитой  сейчас мебелью  и  политыми  жиром
поленьями.  Предполагалось  поджечь все  это  добро,  когда  последний  воин
спустится  в  туннель, и  Блейд  был  намерен  сделать  это  сам.  Эта  мера
предосторожности казалась ему излишней, он полагал, что нуры, захватив его и
плен,  не  станут  преследовать  жалких  взбунтовавшихся  рабов!  Но  -  кто
предупрежден, тот вооружен!
     Блейд  подошел к кузнецу,  внимательно наблюдавшему за лагерем  врагов.
Тарконес кивнул в сторону дороги.
     - Вернулся обоз. И ты посмотри, что они привезли!
     Разведчик выглянул  в бойницу. Так, лестницы... с полсотни штук...  Ну,
этого следовало ожидать... Что еще? Молоты и какие-то железки...
     -  Они  ограбили  мою  мастерскую...  и  все  мастерские  в  городе,  -
пробормотал  Тарконес.  -  Видишь?  Притащили  сотни  две тяжелых  кузнечных
молотов и скобы.
     - Что еще за скобы?
     - Ими сбивают бревна на верфях, крепят шпангоуты  и мачты к килю Только
у  меня  в кузнице  был  целый большой ящик.  Хорошее крепкое  железо...  но
все-таки не  оружейная сталь. Я их бросил... - Тарконес  печально вздохнул и
поднял глаза на Блейда. - Ну, и что они собираются делать с этими молотами и
скобами?
     Блейд задумчиво потер висок. Действительно, что?
     - Может, хотят укрепить лестницы?
     - А почему  этого не сделали прямо в  городе? Те  же  плотники, которые
сколачивали их?
     - Хммм... Резонно...
     -  Нет, лестницы  здесь ни при чем,  - помотал  лысой головой кузнец. -
Скорее,  они  загонят  эти  скобы  в  наш  тын,  чтоб  его  укрепить,  -  он
ухмыльнулся.
     Но слова Тарконеса оказались пророческими.
     Нуры  зашевелились, и Блейд  крикнул горнисту  трубить тревогу. Хадры с
топорами и дротиками прихлынули к стене; арбалетчики были  уже на местах. На
этот раз в атаку шли все северяне, и  в центре их строя находился сам Ратри.
Впереди  ровной  цепью вышагивали  полторы  сотни  воинов  со  щитами,  свои
широченные клинки  они держали внизу, прикрывая ноги. За этой  живой  стеной
тащили  шестьдесят лестниц, и при каждой  - двое с молотами  и ворохом скоб.
Блейд  сразу  понял,  что  стрелки  сумеют  сделать  тут  немногое,  и велел
стрелять,  тщательно  целясь  в  щиколотки,   прирези  шлемов  и  сочленения
доспехов. Несколько  нуров из передней шеренги  упали;  человек  пять  затем
поднялись и, прихрамывая, пристроились за лестницами.
     Враги  приближались, а Блейд все  ещ