а, которую с
легкостью швырял Корис, казалась ему невероятно тяжелой.
- Пусть будет самострел, - с готовностью ответил Саймон. - Но я поеду.
- Да будет так. Но сначала посмотрим, состоится ли вообще
выступление.
Решение принималось на совете, где присутствовали офицеры во главе к
Корисом и дежурные волшебницы. Хотя Саймон официально не
принадлежал к офицерам, он пошел вслед за Корисом. Ему не помешали
войти, и он устроился у окна, рассматривая собравшихся.
Возглавляла совет властительница, правившая крепостью и всем
Эсткарпом, та самая женщина без имени, которая расспрашивала его в
самом начале. За ее креслом стояла та, с которой они спасались от
охотников Ализона. Присутствовало еще пять волшебниц, без возраста,
в некотором смысле бесполых, все с проницательным взглядом. Саймон
решил, что он предпочел бы иметь их на своей стороне, чем сражаться
против. Никогда раньше не видел он таких сильных личностей.
Лицом к ним стоял мужчина, перед которым все окружающие казались
гномами. В любом другом обществе он господствовал бы над всеми.
Люди Эсткарпа, стройные и высокие, казались подростками рядом с
этим бронзовым колоссом. Из брони, прикрывавшей его грудь, можно
было бы изготовить два щита для гвардейцев, руки и плечи у него такие
же, как у Кориса, но все тело им соответствовало.
Подбородок у него бритый, но на широкой верхней губе щетинились
усы, касаясь обветренных щек. Брови образовывали вторую полоску
волос на верхней половине лица. Шлем увенчивался искусно сделанной
головой медведя, зловеще разинувшего пасть. Плащом ему служила
огромная медвежья шкура, отделанная шафрановой тканью. Под
подбородком этот плащ застегивался пряжкой в виде двух золотых лап.
- Мы в Салкаркипе хранили торговый мир. - Он старался приглушить
свой голос, сделать более подходящим для небольшого помещения, но
без особого успеха. - И если возникает необходимость, мы поддерживаем
мир мечами. Но что может сделать добрая сталь против колдунов ночи?
Я не спорю со старой наукой. - Он обращался непосредственно к
властительнице, как будто они стояли по разные стороны прилавка. -
Каждому его боги и его вера, Эсткарп никогда не навязывал свои
верования другим. Но Колдер - другое дело. При его прикосновении
противник гибнет. Говорю вам, леди, наш мир погибнет, если мы не
объединим наши усилия. Нужно остановить прилив.
- Видели ли вы, мастер-торговец, человека, рожденного женщиной,
который сумел бы управлять приливом? - спросила женщина.
- Управлять - нет, но плыть по нему - да! В этом моя магия. - Он ударил
себя в грудь. Жест этот показался бы театральным, если бы не был так
искренен. - Но с Колдером это не пройдет. Пусть глупцы из Ализона
предпочитают оставаться в стороне. Наступит и их черед. Салкаркип
будет сражаться! И когда падет наш порт, прибой будет рядом с вами,
леди. Говорят, у вас есть власть над ветром и бурей, есть заклинания,
изменяющие внешность человека. Сможет ли ваша магия противостоть
Колдеру?
Властительница погладила кристалл на груди. - Скажу вам правду,
Магнис Осберик. Не знаю. Колдер неизвестен, мы не сумеем пробить
брешь в его стенах. Со всем остальны я согласна. Пришло время борьбы.
Капитан, - позвала она Кориса, - что вы об этом думаете?
Мрачное выражение сошло с прекрасного лица Кориса, но глаза его
горели.
- Если можно пустить в ход мечи, сделаем это! С вашего разрешения,
Эсткарп вступится за Салкаркип.
- Если таково ваше решение, Эсткарп выступает. Вы искусны во
владении оружием, капитан. Но с вами будет и другая могучая Сила.
Она не сделала никакого жеста, но волшебница, шпионившая в Ализоне,
вышла из-за ее кресла и встала по правую руку от властительницы. Ее
раскосые глаза обежали собравшихся и остановились на сидевшем в
стороне Саймоне. Тень улыбки промелькнула на ее губах. Саймон, сам
не понимая почему, был уверен, что между ними установилась связь.
Когда после полудня они выступили из города, Саймон обнаружил, что
его конь идет рядом с конем волшебницы. Как и на всех гвардейцах, на
ней была кольчуга и шлем с металлическим шарфом. Внешне она ничем
не отличалась от остальных. Вооружена она была мечом и таким же
самострелом, как и Саймон.
- Итак, воин из другого мира, - она говорила негромко, и Саймон понял,
что она не хочет, чтобы их слышали, - мы снова едем вместе.
Что в ее спокойствии раздражало его. "Будем надеяться, что на этот раз
мы охотники, а не дичь."
- Все в свой срок. В Ализоне меня предали, и я была безоружна.
- А теперь у вас меч и самострел. Она взглянула на свое оружие и
улыбнулась. "Да, Саймон Трегарт, меч и самострел... и еще кое-что. Но
вы правы: нам предстоят мрачные встречи."
- Предсказание, леди? - В этот момент он верил только в сталь.
- Предсказание, Саймон. - Она по-прежнему смотрела на него с легкой
улыбкой. - Я не накладываю на вас заклятья, человек из другого мира, но
знаю: нити наших жизней лежат рядом в руке Верховного Правителя. То,
чего мы хотим, и то, что будет на самом деле, возможно, совершенно
различно. Слова мои относятся ко всему отряду: берегитесь места, где
скалы высоки и звучат крики морских орлов!
Саймон принужденно улыбнулся в ответ. "Поверьте, леди, в этой земле я
бдителен так, будто у меня глаза кольцом вокруг головы. Для меня это
не первый военный поход."
- Это нам известно. Иначе вы не отправились бы с Ястребом. - Она
указала на Кориса. - Корис прирожденный воин и предводитель. Удача
для Эсткарпа!
- И вы предвидите опасность в Салкаркипе? - настаивал Саймон.
Она покачала головой. "Вы знаете, как обстоит дело с Даром. Нам даны
отрывки, части, и никогда вся картина в целом. Но у меня в мысленной
картине нет городских стен. Держите наготове оружие и ваши
прославленные кулаки, Саймон. - Она снова забавлялась, но ее смех
звучал невесело. Скорее это был добродушный смех товарища. И
Саймон понял, что должен принимать ее дружбу на ее условиях.

5. ДЬЯВОЛЬСКАЯ БИТВА

Войско Эсткарпа продвигалось вперед быстро, но ему оставался еще
день пути, когда оно миновало последнюю пограничную крепость и
двинулось вдоль изогнутого морского берега. Гвардейцы постоянно
меняли в крепостях лошадей и поэтому буквально пожирали мили.
Хотя салкары не привыкли к езде верхом, они угрюмо сидели в седлах,
казавшихся слишком маленькими для их могучих тел - Магнис Осберик
не был исключением по внешности, - и не отставали. Они ехали с
упорством людей, для которых главным врагом было время.
Но утро стояло яркое, а масса пурпурных цветов на кустарниках вдоль
дороги отражала блеск солнца. Воздух приносил в себе обещание
соленых волн впереди, и Саймон испытывал возбуждение, которого
давно не знал. Он не осознавал, что напевает, пока его не окликнули
знакомым хрипловатым голосом.
- Птички поют перед ударом ястреба. Он добродушно воспринял
насмешку. "Не хочу слышать злое карканье: слишком хороший день.
Волшебница потянула за металлический шарф, закрывавший ее плечи и
горло. "Море - оно здесь в ветре... - Взгляд ее устремился вперед, к
горизонту, куда уходила дорога. - У нас море в крови. Поэтому кровь
салкаров может смешиваться с нашей. И так бывает часто. Когда-нибудь
я уплыву в море. Волны, убегая от берега, тянут меня за собой."
Голос ее звучал музыкой, но Саймон внезапно встревожился, ощутив,
как у него пересохло в горле. Может, у него и не было дара эсткарпских
волшебниц, но что-то в нем зашевелилось, ожило, и он, не отдавая себе
отчета, поднял руку, давая сигнал остановиться.
-Да! - Рука волшебницы повторила его жест. Корис обернулся. Он отдал
приказ, и весь отряд остановился.
Капитан передал руководство Танстону и отъехал назад. Обвинить его в
недостатке бдительности нельзя было: далеко по флангам рассыпались
разведчики.
- Что случилось? - Мы к чему-то приближаемся. - Саймон всматривался в
местность впереди, такую спокойную под лучами солнца. Ничего не
двигалось, только высоко в небе кружила птица. Ветер затих, не
шевелился ни один листок. Но Саймон готов был поручиться всем своим
опытом, что впереди ждет засада.
Удивление Кориса кончилось. Он перевел взгляд с Саймона на
волшебницу. Она наклонилась вперед в седле, ноздри ее раздувались, она
глубоко дышала. Женщина прислушивалась, как это делает собака.
Пальцы ее двинулись, изображая какие-то знаки. Она резко и убежденно
кивнула.
- Он прав. Впереди пустое пространство, в которое я не могу проникнуть.
Силовой барьер. За ним может скрываться засада.
- Но как он мог... у него ведь нет дара. - Корис быстро взглянул на
Саймона, в его взгляде не было доверия. Затем отдал несколько приказов
и сам выехал вперед, туда, где дорога уходила за очередной поворот.
Саймон достал свой самострел. Откуда он знает, что впереди опасность?
У него бывали такие озарения и в прошлом - например, в вечер, когда он
встретил Петрониуса, - но никогда это предвидение не было таким
острым и ясным. Ощущение тревоги все усиливалось.
Волшебница держалась за ним, как раз за линией гвардейцев. Из-под
кольчуги она извлекла туманный кристалл, который служил ей оружием.
Она подняла камень над головой и выкрикнула несколько слов на
непонятном для Саймона языке.
Впереди показалось естественное скальное образование, напоминавшее
клыки огромной челюсти. Дорога ныряла под своеобразную арку,
образованную такими двумя скалами-клыками. У подножия скал рос
густой кустарник, образуя непроницаемый заслон.
Из кристалла ударил луч, направленный на более высокую скалу. В
месте его соприкосновения с камнем поднялся густой туман, закрывая
скалы и кусты.
И оттуда, из этого серо-белого тумана, показались нападающие. В
полном вооружении они бежали вперед, сохраняя абсолютное молчание.
Заостренные шлемы с забралами придавали им вид хищных птиц.
Необычная тишина их нападения добавлялась к его неожиданности.
- Сал... сал... сал! - Морские бродяги обнажили мечи навстречу
приближающейся линии атаки. Во главе салкаров стоял Магнис
Осберик.
Гвардейцы не издали крика, Корис не отдавал приказов. Но стрелки
выбрали цель и выстрелили, а меченосцы проехали вперед, держа оружие
наготове. Они ехали верхом, а молчащие враги бежали пешие.
Саймон изучил вооружение Эсткарпа и знал, где находится
незащищенное место на теле воина. Справедливо ли то же для брони
колдера, он не мог знать. Но он прицелился в одного из бегущих впереди
противников и выстрелил. Колдер повернулся и упал, его заостренный
шлем воткнулся в землю.
- Сал... сал... сал! - гремел боевой клич салкаров. Сражающиеся сошлись
в ожесточенной рукопашной. В первые несколько мгновений схватки
Саймон думал лишь о своем участии в ней, о необходимости найти цель.
Затем он начал замечать необычность нападавших.
Солдаты Колдера не делали попыток к самосохранению. Воин за воином
гибли, не защищаясь, не уклоняясь от оружия противника. Они не
поднимали щиты, не парировали удары своими мечами. Пешие солдаты
сражались яростно, но в этой ярости было что-то механическое.
Заводные игрушки, подумал Саймон. Кто-то завел их и пустил в ход.
Но ведь они считались искуснейшими бойцами этого мира. А теперь
гибли с легкостью, как будто ребенок толкнул ряд оловянных
солдатиков.
Саймон опустил самострел. Что-то в нем восставало против слепого
убийства. Он вовремя увидел, как одна из голов в заостренном шлеме
повернулась в его направлении. Колдер быстро приближался. Но
набросился он совсем не на Трегарта, а на его соседку.
Лишь мастерство владения лошадью спасло ее от этого яростного
нападения. Она опустила меч. Забрало шлема отразило удар.
Противник был искусен в фехтовании. Сверкнуло его лезвие, и меч
вылетел из рук волшебницы. Колдер отбросил собственное оружие,
схватил всадницу за пояс и потащил ее из седла с легкостью, которая
удивила бы Кориса.
Волшебница отчаянно билась в тисках колдера, и Саймон не решался
применить меч. Вытащив ногу из стремени, он подъехал ближе и изо всех
сил пнул солдата.
Удар пришелся в заднюю часть шлема, и нога Саймона почти онемела.
Солдат потерял равновесие и упал вперед, потащив за собой
волшебницу. Саймон выпрыгнул из седла, опасаясь, что онемевшая нога
подогнется под ним. Руки скользили по металлическим плечам колдера,
но Саймон смог оторвать его от женщины и бросить на спину. Солдат
лежал на спине, как жук, руки и ноги его слабо двигались.
Отбросив перчатки, женщина наклонилась над колдером, развязывая его
шлем. Саймон схватил ее за плечо.
- В седло! - приказал он, подводя свою лошадь. Она покачала головой,
продолжая свое занятие. Саймон не знал, что увидит. Воображение
нарисовало несколько картин чуждых существ, но они оказались
совершенно не похожими на лицо воина.
- Херлвин! Увенчанный ястребом шлем Кориса появился между
Саймоном и этим лицом. Капитан гвардии склонился рядом с
волшебницей, он схватил солдата за плечи, как будто обнимая близкого
друга.
Глаза, сине-зеленые, как у Кориса, на таком же прекрасном лице,
открылись, но не сосредоточились ни на одном из наклонившихся
людей. Волшебница разжала руки Кориса. Она взяла солдата за
подбородок и всмотрелась в невидящие глаза. Затем оттолкнула голову
и принялась вытирать руки о жесткую траву. Корис следил за ней.
- Херлвин? - Этот вопрос скорее адресовался волшебнице, а не
поверженному знакомому Кориса.
- Убить! - приказала она сквозь сжатые зубы. Корис потянулся за мечом,
лежавшем на траве.
- Не нужно! - возразил Саймон. Ведь воин сейчас безвреден, удар лишил
его сознания. Нельзя убивать так хладнокровно. Холодный взгляд
женщины скрестился с его взглядом. Она указала на качающуюся голову.
- Взгляни, человек из другого мира! Со странным нежеланием Саймон
взял в ладонь голову солдата. И чуть не отскочил от этого
прикосновения. В этом теле не было человеческой теплоты, не было в
нем и холода металла или камня. Казалось, он коснулся чего-то
грязного, вялого, прочного лишь внешне. Посмотрев в эти невидящие
глаза, он увидел абсолютную пустоту, которая не могла быть
результатом сильного удара. За этой пустотой лежало нечто такое, с чем
Саймон никогда не встречался: безумный человек все еще сохраняет в
себе что-то человеческое, он может вызвать жалость. Здесь же лежало
отрицание всего, нечто настолько отвратительное, что Саймон не мог
представить себе его живым, видящим солнце и ходящим по земле.
Как и волшебница, он принялся тереть руки о траву, как бы стирая с них
грязь. Встав, он отвернулся от Кориса, который обнажил свой меч. Тот,
кого ударил капитан, был уже мертв, давно мертв и проклят.
Остались лишь мертвые солдаты Колдера. Погибли два гвардейца и
один салкар. Нападение было таким неуместным, что Саймон удивлялся,
зачем оно вообще было организовано. Он пошел рядом с капитаном,
который тоже, по-видимому, хотел узнать нечто.
- Снимите с них шлемы! - этот приказ переходил от одной группы
гвардейцев к другой. И под каждым шлемом они находили все те же
бледные лица, светловолосые головы - все, что так похоже было на
Кориса.
- Мидир! - Корис остановился у одного тела. Рука его дернулась. - Убить!
- Приказ капитана прозвучал бесстрастно и был немедленно выполнен.
Корис осмотрел всех и еще трижды приказал нанести смертельный удар.
Угол рта его дергался. Обойдя тела, он вернулся к Магнису и
волшебнице.
- Они все из Горма! _- Были . из Горма, - поправила волшебница. - Горм
умер, когда открыл свои ворота Колдеру. Лежащие здесь - это не те
люди, которых вы помните, Корис. Они уже давно, очень давно не люди.
Это руки и ноги, машины, которые служат своим хозяевам. У них нет
настоящей жизни. Когда Сила вытащила их из укрытия, они смогли
повиноваться единственному полученному ими приказу - убивать.
Колдер использовал их, чтобы истощить силы противника, прежде чем
нанести главный удар.
Губы Капитана изогнулись, но не в улыбке. - Они выдают собственную
слабость. Неужели им не хватает людей? - Но тут же поправился,
всовывая меч в ножны: - Кто знает, чего ожидать от Колдера? Нас могут
ждать и другие сюрпризы.
Саймон находился в авангарде, когда они отъехали от того места, где
встретились с силами Колдера. Он не мог помочь воинам в их последнем
деле и не мог заставить себя не думать об оставшихся сзади безголовых
телах. Трудно поверить, что все это правда.
- Мертвый не сражается! - Он не сознавал, что говорит вслух, пока не
отозвался Корис.
- Херлвин был рожден для моря. Я видел, как он с одним ножом ходил
на меч-рыбу. Мидир - новичок в гвардии. Он еще занимался в строю,
когда объявили о приходе колдеров в Горм. Я их обоих хорошо знал. Но
те существа, что остались позади, это не Херлвин и Мидир.
- Человек един в трех составляющих. - Это произнесла волшебница. Тело
действует, мозг мыслит, душа чувствует. Может, в вашем мире человек
устроен иначе, Саймон? Я так не думаю: вы тоже действуете, мыслите и
чувствуете. Убейте тело, и вы освободите душу. Убейте мозг, и тело
будет продолжать жить, вызывая сочувствие окружающих. Но убейте
душу и позвольте телу, а может, и мозгу жить... - голос ее дрогнул... - это
грех, тяжелее которого невозможно представить себе. Именно это
произошло с людьми Горма.То,что двигалось в их облике, не должно
существовать на земле. Только нечестивое использование запретного
может породить такую смерть.
- То, что произошло в Горме, может прийти и в Салкаркип. - Мастер
торговец поравнялся с ними на своем могучем коне.
Здесь мы взяли над ними верх, но что если у них легионы таких
полумертвых, готовые напасть на наши стены? В крепости немного
мужчин: сейчас торговый сезон и 90 наших кораблей вышло в море.
Придется расставить людей вдоль всех стен. Воля наша сильна, но руки
могут устать. И враг может подавить нас простой численностью. Враги
не боятся за себя и будут идти вперед не задумываясь.
Ни у Кориса, ни у волшебницы не нашлось на это ответа. Лишь когда
несколько часов спустя Саймон впервые увидел стены крепости, он
почувствовал некоторую уверенность. Хотя салкары были прежде всего
моряками, они оказались и строителями и использовали все
преимущества места, выбранного ими для строительства крепости.
Снаружи были видны лишь стены со сторожевыми башнями и узкими
бойницами. И лишь когда Магнис Осберик провел их внутрь, они
поняли всю силу этой крепости.
Из моря выступали две скалы - раскрытая клешня краба, между ними
находилась гавань. Каждая из сторон этой клешни была искусно
укреплена и соединена с главной крепостью лабиринтом подземных
ходов. Стены уходили прямо в волны, и на них не за что было уцепиться.
- Похоже, что строители Салкаркипа думали о войне, - заметил Саймон.
Магнис Осберик коротко рассмеялся. "Мастер Трегарт, мы в мире с
Эсткарпом, так же как и с Ализоном и Карстеном. Но во всем остальном
мире мы показываем не только свои товары, но и мечи, а это сердце
нашего государства. В этих складах наша жизнь - наши товары. Все
пираты мира мечтают ограбить Салкаркип.
Может, колдеры и отродье дьявола, но они не презирают хорошие вещи.
Им тоже хочется запустить сюда лапы. Но у нас есть здесь последнее
средство. Если Салкаркип падет, его завоеватели не получат выгоды. -
Он с силой опустил кулак на парапет. - Салкаркип построен в дни моего
прапрадеда, чтобы у расы было убежище на время бури - не только бури
ветра и волн, но и войны. И, похоже, мы теперь очень нуждаемся в этом.
- В гавани три корабля, - сказал Корис. - Грузовой и два военных.
- Грузовой из Карстена. Он под флагом герцога, и поэтому его экипаж не
нуждается в оружии, - заметил Осберик.
Говорят, герцог женится. Но на корабле плывет драгоценное ожерелье
для белой шеи Алдис. Может, Ивьян и собирается надеть браслет на чье-
то запястье, но прежние связи рвать не будет.
Волшебница пожала плечами, а Корис больше интересовался
кораблями, чем сплетнями о соседних дворах. "А военные?" - спросил он.
- Патрульные. Нужно знать, что приближается с моря. Бомбардировщик
мог бы уничтожить Салкаркип в один-два захода; тяжелая артиллерия за
несколько часов пробила бы его массивные стены, решил Саймон,
продолжая осмотр крепости. В скале было набито множество помещений
и переходов, многие за прочными дверьми. Если у Колдера нет оружия,
невиданн