рла. И мне предназначено убить ее. Если она  использует
такой призыв, я тоже могу это сделать.
   - Оставайся на месте! - приказал я Орсии и пополз вверх  по  холму  в
поисках такого места, чтобы быть  за  сестрой  и  выше  ее.  Вскоре  мне
удалось его найти. Стоявшие  на  возвышении  были  так  поглощены  своим
занятием, что, наверное, не заметили бы меня, если бы я просто подошел.
   Я выбрал место, где мог стоять  выпрямившись.  Затем  обнажил  меч  и
направил  его  острие  на  сестру.  Все  свои  знания  вложил   в   один
молниеносный удар.
   Каттея  покачнулась,  поднесла  руки  к  закутанной   голове.   Потом
повернулась и, спотыкаясь, побежала вверх, ко мне.  Остальные  были  так
поглощены своим слиянием воли и сил, что в первое мгновение  не  поняли,
что происходит, и Каттея успела начать подъем. Затем  Динзил  последовал
за ней. Она не успеет добраться до меня. И я сделал то, что уже видел  в
одной из картин Лоскиты: метнул в Каттею меч, стремясь убить ее.
   Меч повернулся в воздухе; удар  рукояти  пришелся  меж  глаз.  Каттея
упала; она свалилась бы с возвышения, но тело ее за  что-то  зацепилось;
меч вонзился в землю рядом с ней и стоял вертикально.
   Видя, что она упала, Динзил  остановился.  Он  посмотрел  на  меня  и
рассмеялся; такой смех я слышал от Каттеи, но  этот  был  более  злой  и
отчаянный. Динзил приветственно  поднял  руку,  словно  отмечал  удачный
прием в фехтовании.
   Но я уже спускался к Каттее. Взял меч, потом усадил сестру  спиной  к
камню.
   - Герой! - воскликнул Динзил. - Слишком поздно, воин из-за гор!
   Он сделал жест, и  неожиданно  меч  выскользнул  у  меня  из  рук.  И
уродливая лапа не могла снова схватить его.
   - Теперь герой безвреден... - Динзил рассмеялся. Стоял и  смеялся,  и
вместе с ним смеялись все слуги Тени; они стояли за Динзилом и  смотрели
на меня - смотрели глазами или органами, которые служат им  для  зрения.
Это не Великие  злые,  но  они  стремятся  с  ними  сравниться,  и  даже
волшебницы Эсткарпа не захотели бы мериться с ними силами.
   - Итак, ты нашел талисман. - Динзил взглянул на меч. -  Если  бы  еще
знал, как им  пользоваться,  добился  бы  большего,  мой  юный  друг.  А
теперь...
   Не знаю, что он предназначил для меня. Но я понимал, что впереди меня
ждет тьма. Даже смерть  не  закрывает  некоторые  двери.  Но  тут  рядом
зашуршала земля, посыпались камни: ко мне подошла Орсия. Она прижимала к
груди правую руку, в которой держала рог единорога.
   Не знаю, заворожила ли она Динзила своим волшебством,  но  я  получил
необходимые мгновения. Орсия уже рядом, а Динзил  по-прежнему  стоит  на
месте. И тут кроганка вонзила конец рога себе в  другую  руку,  так  что
хлынула кровь. Схватила мою бесполезную лапу и покрыла своей  кровью.  Я
ощутил покалывание возвращающейся жизни. И увидел, как медленно исчезает
жабья плоть и появляются пальцы. Я прыгнул влево и схватил меч.
   Враг  угрожал  -  но  не  оружием,  а  своими  знаниями.  Как  кузнец
использует самый тяжелый молот, так  все  они  обратились  против  меня,
против нас, обрушили всю тяжесть удара, который  собирались  нанести  по
Долине. А у меня нет ничего, чтобы  противопоставить  им,  кроме  своего
оружия отчаяния.
   Я с трудом  встал,  заслонив  собой  Орсию  и  сестру.  Действительно
последний шанс.  Меч  я  держал  не  в  защитной  позиции,  а  так,  как
приветствуют командира. И произнес слова...
   Когда мы наткнулись на врагов, солнце заходило.  И  сумерки  казались
частью их собирающихся сил.  Последовала  такая  яркая  вспышка,  словно
вернулся день. Я на  мгновение  ослеп.  Почувствовал,  как  эта  вспышка
коснулась моего меча, пробежала по нему и по руке, вошла в меня и  снова
вышла. Я оглох и ослеп. Но услышал ответ - и увидел...
   Нет, не могу найти слова, чтобы описать то, что увидел, или  подумал,
что увидел. Во время древних битв в Эскоре высвобождались разные силы, и
ключи к ним давно забыты. И как Динзил стремился подобрать к ним  ключи,
так и я случайно и в отчаянном положении их нашел.
   Я  стал  проводником  силы,  которая  ответила  на   мой   призыв   и
использовала меня. Я был не человеком,  а  дверью,  через  которую  сила
ворвалась в наше пространство и время.
   Я не видел, что она сотворила. Но исчезла она так же неожиданно,  как
появилась. Я беспомощно лежал на земле, а в небесах бушевала буря, какой
я никогда не видел, и тьму разрывали только вспышки  молний.  Я  не  мог
пошевелиться. Как будто все мои жизненные силы иссякли; я  дышал,  видел
молнии, чувствовал на лице ледяной дождь, но это все.
   Иногда я терял сознание, потом снова приходил в себя. Тело  не  могло
шевелиться, но мысли слабо  текли.  Казалось,  прошло  бесконечно  много
времени, прежде чем я окликнул:
   - Орсия!
   Вначале ответа не было, но я настаивал, и это стало единственным, что
привязывало меня  к  миру.  Я  чувствовал,  что  если  перестану  звать,
скользну в какую-то пустоту и никогда не вернусь.
   - Орсия!
   - Кемок...
   Мое имя  в  ее  мыслях!  На  меня  оно  подействовало,  как  вода  на
умирающего от жажды. Я попытался встать и обнаружил,  что  немного  могу
двигаться, хотя и погребен частично под грудой земли и мелких камней.  К
онемевшему телу начало возвращаться ощущение боли.
   - Орсия, где ты?..
   - Здесь.
   Я пополз... пополз на животе. Рука моя нащупала тело,  и  тут  же  ее
схватили перепончатые пальцы. Мы  прижались  друг  к  другу,  а  на  нас
продолжал литься тяжелый дождь. Постепенно молнии ушли, буря  стихла,  а
мы лежали рядом, не разговаривали, довольные тем, что остались жить.
   Наступило утро.  Мы  лежали  на  холме,  на  котором  Динзил  пытался
овладеть силой и перевернуть мир. В горах произошел  оползень,  едва  не
похоронивший нас. Но врагов я больше не видел.
   - Каттея! - Вернувшаяся память обожгла.
   - Она здесь... - Орсия уже подползла к телу, полускрытому под  грудой
земли. Голова сестры по-прежнему завернута в зеленый  шарф.  Я  протянул
руку и коснулся шарфа. Потом посмотрел на пальцы,  которые  вернула  мне
Орсия. И лихорадочно начал этими пальцами откапывать Каттею.
   Когда мы откопали Каттею и уложили ее на землю,  я  увидел  ее  лапы,
прижатые к груди. Может, удастся похоронить ее так, что никто и  никогда
не узнает, кем она стала. Но, прикоснувшись,  я  уловил  легкое  биение:
Каттея жива!
   - Орсия... - обратился я к своей спутнице. -  Ты...  ты  вернула  мне
пальцы. Можешь вернуть их Каттее? И ее лицо тоже?
   Девушка отодвинулась от меня  и  принялась  что-то  искать  в  грудах
камней и земли.
   - Рог... - На глазах ее появились слезы, покатились по худым щекам. -
Он исчез.
   Но я кое-что увидел - блеск  металла.  И  начал  копать  землю,  хотя
сломал ногти. Рука моя снова сомкнулась на рукояти  волшебного  меча.  Я
высвободил оружие. Однако от лезвия остался лишь небольшой обломок, и не
золотой, а тусклый и черный. Я  попробовал  его  на  пальце.  Достаточно
острый, но это все, что у меня есть.
   Я вернулся к Каттее, сорвал поблекший шарф и посмотрел на  чудовищную
голову. И затем сделал то же, что сделала для меня Орсия; осколком  меча
разрезал себе руку и позволил крови капать сначала на голову,  потом  на
лапы. И как и со мной, только  медленнее,  произошла  перемена.  Красная
кожа и жабья плоть растаяли; лицо сестры, ее изящные  руки  освободились
от ужасной оболочки. Я взял ее на руки и заплакал. Каттея зашевелилась и
открыла глаза. В них не было узнавания,  только  изумление.  А  когда  я
попытался мысленно позвать ее,  то  встретил  вначале  удивление,  потом
ужас. Она попыталась высвободиться, как от ночного кошмара.
   Орсия схватила ее за руки, держала их крепко, но нежно.
   - Все в порядке, сестра. Мы твои друзья.
   Каттея вцепилась в нее, но на меня по-прежнему смотрела с сомнением.
   Немного погодя кроганская девушка подошла ко мне. Я стоял,  глядя  на
разрушения, причиненные бурей. Видны были неподвижные тела, но  ни  один
человек или зверь не двигались под солнцем начинающегося ясного дня.
   - Как она? - спросил я.
   - Физически все хорошо. Но... Кемок, она забыла, кто она и кем  была.
Сила, которой она владела, ушла!
   - Навсегда? - Я не мог представить себе Каттею лишенной дара.
   - Не могу сказать. Она словно  никогда  не  была  волшебницей  -  это
девушка, добрая, мягкая, и она очень нуждается в твоей силе и помощи. Но
не пытайся заставлять ее вспомнить прошлое.
   И вот, хотя я и привел с собой в Долину Каттею, это была  не  прежняя
Каттея. И ни один человек, ни одна волшебница не могут  сказать,  станет
ли она прежней.  Однако  силы  Тени  потерпели  еще  одно  поражение,  и
какое-то время мы можем жить в Эскоре спокойно. Но силы тьмы  далеко  не
побеждены. И наше сказание о троих еще не закончено.




   Андрэ НОРТОН
   КОЛДОВСКОЙ МИР V
   ВОЛШЕБНИЦА КОЛДОВСКОГО МИРА


Глава 1

   Морозное дыхание Ледяного Дракона на высотах было сильным и жестоким,
поскольку была середина зимы. Да, как раз во время  Ледяного  Дракона  я
серьезно задумалась о будущем. Сожалея и вздыхая о прошлом, я знала, что
должна сделать, чтобы  те,  кого  я  ценила  дороже  собственной  жизни,
освободились от Тени, могущей добраться до них через меня. Я  -  Каттея,
из дома Трегарта,  когда-то  обучалась,  как  Мудрая  женщина,  хотя  не
приносила их клятвы и не имела на груди драгоценного камня.  Но  знание,
которое мне дали, было выбрано не мною.
   Я была одной из троих, и эти трое могли при необходимости  становится
единым существом: Киллан - воин, Кемок - провидец-чародей,  и  Каттея  -
колдунья. Так назвала нас мать, когда мы, близнецы, родились. Такими  мы
и стали. Мать, Мудрая женщина Эсткарпа,  была  отвергнута  из-за  своего
брака  с  Саймоном  Трегартом.  Он  не  был  обыкновенным  человеком,  а
чужеземцем, пришедшим через Врата из другого  мира.  Он  не  только  был
сведущ в военном искусстве, которое высоко ценилось в  Эсткарпе,  потому
что эта раздробленная и  изношенная  временем  страна  осаждалась  тогда
соседями Карстеном и Ализоном, он и обладал собственной  Силой,  которую
Мудрые женщины не хотели признать в мужчине.
   Однако после замужества Джелит доказала, что не  только  не  лишилась
своего волшебства, как все думали, но и нашла новые пути, и это  привело
в ярость тех, кто отвернулся от нее из-за ее выбора.
   Однако они просили у нее поддержки при  большой  необходимости,  хотя
открыто и  не  признали,  что  она  доказала  ошибочность  традиционного
мнения.
   Мои родители вместе выступили  против  остатков  колдеров,  иноземных
дьяволов, которые так долго угрожали Эсткарпу. Они обнаружили  источник,
откуда просачивалось эта зло, и уничтожили его. Колдеры, как и мой отец,
были чужеземцы не из этого времени и места, они соорудили Врата и  через
них выбрасывали свой яд на Эсткарп.
   После этого  великого  дела  Мудрые  женщины  уже  не  смели  открыто
выступать против Дома Трегартов, однако не забыли и не простили поступка
моей матери. Дело даже не в том, что она вышла замуж - это они могли  бы
принять, хотя и презирали бы ту, которая позволила эмоциям свести  ее  с
их сурового пути, - главное, что она не потеряла свою  силу  и  осталась
равной им, и этого они не могли простить.
   Как я уже сказала, мы были близнецами, мои братья  и  я.  Я  родилась
последней. После родов моя мать долго болела, и нас воспитывала  Ангарт,
женщина из фальконеров. У нее была  тяжелая  судьба,  но  она  дала  нам
любовь и заботу, которую не могла дать нам наша мать.  А  отец  так  был
поглощен страданиями своей жены, что вряд ли знал в эти  долгие  месяцы,
живы мы или умерли. Думаю, что он и потом не чувствовал к  нам  никакого
сердечного  тепла  из-за  того  вреда,  который  мы  нанесли  ей   своим
появлением на свет.
   Детьми мы мало  знали  о  своих  родителях,  потому  что  их  сложные
обязанности в продолжавшейся войне держали их в Южном Форте. Отец  ездил
по  пограничным  местам,  как  Хранитель  Границы,  а  мать  -  как  его
Дальновидящая.
   Мы жили в замке, у леди Лойз, боевой подруги моих родителей.
   Мы трое узнали, что в нас есть нечто, отличающее нас  от  других:  мы
могли объединять наши сознания и становиться единым существом, если было
нужно. Тогда мы пользовались этой силой по мелочам, но  с  каждым  разом
увеличивали ее.
   Мы также инстинктивно понимали, что это надо хранить в секрете.
   Разрыв  моей  матери  с  Советом  избавил  меня  от  проверок,  какие
проходили  все  девочки  для   избрания   в   ученицы.   Наши   родители
догадывались, какие способности мы  унаследовали,  и  охраняли  нас  как
могли от исполнения законов Эсткарпа.
   А потом мой отец исчез. Во время затишья он сел на корабль  салкаров,
ближайших  союзников  и  боевых  друзей  Эсткарпа,   чтобы   обследовать
некоторые  острова,  где,  как  говорили,   наблюдалась   подозрительная
активность, и с тех пор о нем и о корабле не было ни слуху, ни духу.
   Мать приехала в  наше  убежище  и  в  первый  раз  создала  настоящий
Треугольник Власти. Объединив наши силы со своей, она послала  поисковый
луч и увидела нашего отца. Получив этот слабый сигнал, она уехала  снова
- искать мужа.
   Вскоре Киллан и Кемок отправились охранять границы, а я  осталась,  и
Мудрые женщины стали действовать, как давно собирались. Они  послали  за
мной и поместили меня в Место Тишины, и я на несколько лет была отрезана
от знакомого мира и от братьев. Но мне были показаны другие  миры,  и  я
мечтала, чтобы врожденное Знание нашего рода  росло  и  заполняло  меня.
Однако все эти годы я боролась с искушением полностью утолить эту  жажду
познания, чтобы хоть какая-то часть меня осталась свободной.
   Я преуспела настолько, что смогла мысленно дотянуться  до  Кемока,  и
прежде чем меня заставили произнести обет,  братья  приехали  и  забрали
меня оттуда.
   Нам не удалось бы порвать узы Совета, если бы не  то  обстоятельство,
что вся власть была собрана воедино на сутки для нанесения единственного
удара Карстену, для уничтожения большей части вражеской силы.
   Совет послал всю свою мощь в горные страны и своей объединенной волей
сотряс вершины гор, искривил поверхность.
   Поэтому Совет не мог тратить свою силу на нас, и мы уехали в  другом,
восточном  направлении.  Кемок  открыл,  что  Древняя  раса  Эсткарпа  в
отдаленные времена создала мысленный заслон, и восточное направление для
нее как бы не существовало. Сделано это было тогда, когда Древние пришли
в Эсткарп как раз с востока.
   Так что мы отправились через горы в Эскор.
   Там, изучая то, что нам следовало знать, я применила некоторые  чары,
чуть не уничтожившие всю страну. Дело в том, что в том месте  в  прошлом
находились мощные силы, выпущенные древними магами народа  моей  матери,
и, стремясь овладеть этими  силами,  адепты  погубили  страну.  В  конце
концов те, кто ушел основывать Эсткарп, перевалив через горы,  поставили
за  собой  предположительно  вечный  барьер.  Но  когда   я   испытывала
возможности своих чар, несравнимых с  теми,  что  делались  в  Эскоре  в
прошлом.  Силы  пробудились,  легкое  равновесие  нарушилось   и   снова
проснулась борьба между добром и злом.
   Мы приехали в Зеленую Долину, которая управлялась теми, кто был  даже
старше, чем Древняя раса, но все-таки имели и нашу кровь, и были они  не
под властью Тени. Мы собрали армию и послали всем дружественным племенам
предупреждающий меч, чтобы созвать добровольцев для сражения со  слугами
Тени, и тогда пришел тот, кого в Долине считали своим.
   Он был из Древней расы, лорд Высот Дензил, бывший наставник одного из
последних магов, который остался в Эскоре  и  не  вмешивался  в  борьбу.
Дензил был ясновидцем. Кроме того, был очень честолюбив. Когда он только
начал заниматься ясновидением, то еще не был так испорчен жаждой власти.
Он давно знал зеленый народ, они встретили его  с  почетом  и  были  ему
рады. Этот человек умел нравиться, даже больше чем нравиться, как я сама
убедилась.
   Для меня, знавшей только своих братьев да еще стражников, которых мой
отец  приставил  к  нам,  этот  человек  стал  новым  другом,  и  что-то
зашевелилось во мне, когда я впервые увидела его темное лицо.
   Он начал ухаживать за мной, и весьма умело.
   Киллан нашел себе Дахаун из Дома Зеленой Тишины, а сердце Кемока пока
оставалось нетронутым. Киллан не хватался за  меч,  когда  я  улыбнулась
Дензилу, а Кемок хмурился, и я считала, что он просто ревнует из боязни,
что наша тройка распадется.
   Когда Кемок уехал, я  поддалась  на  уговоры  Дензила  помочь  ему  в
решении его задач. Тут сыграли роль и мои сердечные желания.
   И вот я тайно пришла с ним в Темную башню.
   Теперь я не могу вспомнить, как ни стараюсь, что там делалось.  Будто
кто-то начисто снял память всех тех дней, когда  я  помогала  Дензилу  в
магии. Если же я очень напрягаю память, во мне возникает только боль.
   Кемок вместе с дочерью кроганов Орсией пришел за мной и действовал со
сверхчеловеческой настойчивостью и силой, чтобы  вырвать  меня  из  того
места, что превратилось в место Тени. Но я в то время так была захвачена
тем, во что втянули меня Дензил и моя собственная глупость,  что  готова
была вместе с Дензилом нанести  вред  самым  любимым  и  близким  людям.
Кемок, предпочитавший скорее видеть  меня  мертвой,  нежели  павшей  так
низко, сбил меня с  полуизученной  магии.  С  этого  часа  я  стала  как
новорожденная, потому что этот удар вышиб меня из колеи и уничтожил  все
мои знания.
   Сначала я была как ребенок, делала все, что приказывали, не  имея  ни
воли, ни желания, и всем была довольна.
   Потом начались сны. Проснувшись, я не могла вспомнить их полностью, и
это было благом, потому что здоровый мозг не мог  бы  их  вынести.  Даже
слабые, отрывистые воспоминания бросали меня в дрожь, так что я лежала в
постели в доме отца Дахаун, не могла есть и боялась спать. Всякая защита
от подобного зла, какую я изучала,  живя  среди  Мудрых  женщин,  теперь
стерлась во мне, так что я ощущала себя  на  зимнем  ветру,  даже  хуже,
потому что этот ветер был мраком и грязью.
   Дахаун, жена Киллана, а она была целительницей, делала, что могла. Но
она лечила мозг и тело, а тут дело было в духе. Киллан и  Кемок  следили
за мной и оберегали от Тени. Все знания жителей Долины были собраны  для
моего спасения. Но в те моменты, когда я сознавала, что  они  делают,  я
понимала, что это для них - Зло, потому что Долина нуждалась в защите не
только видимым оружием, но также в защите мысленной и духовной.
   Сражаясь за меня, они ослабили собственную защиту.
   Пора было отбросить детскую приверженность к безопасности и комфорту,
которые мне были предложены. Я стала старше и не была  больше  бездумным
ребенком.
   Теперь я знала, что сны - это только начало того, что  может  напасть
на меня, а через меня и на других. Мои собственные знания исчезли,  а  в
пустое место легко может войти нечто чуждое и  таким  образом,  я  могла
стать вратами для Зла, которое  сломает  защиту  моих  близких,  а  меня
сделает их врагом.
   Я дождалась, когда Киллан и Кемок пошли на военный совет,  и  вызвала
Дахаун и Орсию. Я откровенно сказала им, что  нужно  сделать  для  блага
всех, в том числе, возможно, и для меня.
   - Здесь для меня не отдых, - объявила я им.  И  прочла  в  их  глазах
согласие.
   - Я быстро стану дверью для того, что только и ждет, чтобы  войти.  Я
худший враг, чем любое чудовище, пролезшее через вашу охрану. Ты  сильна
в древней магии, Дахаун, потому что ты - леди Зеленой Тишины, и все, что
растет, должно подчиняться тебе, все животные и птицы. А ты, Орсия, тоже
имеешь свою магию, и я могу засвидетельствовать, что она не так  проста.
О, клянусь вам, то, что хочет теперь войти через меня, гораздо  сильнее,
чем ваша объединенная сила. Я сама пуста, но могу  наполниться,  чем  не
знаю, да и вы тоже не можете себе представить.
   Дахаун медленно кивнула. Меня про