люции", направленной против Него, а
также дала выигрыш времени для закрепления своих притязаний в
совершившемся факте самодержавного народоправства. 1 марта
Императорский поезд был остановлен на станции Дно, якобы по причине
порчи пути восставшим населением. Поезд повернул на Бологое в
намерении пройти на Тосно и к Царскому Селу. Но на станции Малая
Вишера Государю доложили, что якобы и Тосно занято революционными
войсками, враждебными Ему. Тогда Государь понял, что думский
"комитет" и совдеп злонамеренно отделяют Его от Александры
Федоровны с целью совершения насилия над Его сознанием, волей и
духом, вынуждая Его на отречение. Он познал всю глубину совершаемого
государственного преступления кучкой злодеев и ненавистников
исторической России. Он приказал вернуть свой поезд снова на ст. Дно,
куда Он просил приехать Родзянко. Государь здесь не встретил Родзянки,
но зато узнал, что Совет Министров России низложен и что некоторые
министры и высшие должностные лица арестованы "комитетом", а
войска гарнизона прекратили сопротивление. Он повелел следовать
поезду на Псков и прибыть туда Родзянке. Тут Он рассчитывал получить
помощь от Главнокомандующего северным фронтом генерала Рузского и
войти в связь со столицей и Могилевом, со всем государством. Но в
Пскове Он попал в "лапы" первого Своего тюремщика, предателя в
генеральских погонах - Рузского. Здесь началось издевательство и
насилие над Державным Кормчим России, который совершил в сем
древнем граде бессмертный духовный подвиг - принес Себя в жертву
ради спасения Своего народа, Своего любимого Отечества, ради
будущего Родины.
  В Петрограде свирепствовала дьявольщина. 1 марта в названии
совета рабочих депутатов появилось добавление: "солдатских". Этот
самочинный совдеп с двойственным наименованием все также
прикрывался именем "Временного комитета". Вел. князь Кирилл
Владимирович и сдал этому "комитету" в плен ближайшую защиту трона
  - Гвардейский экипаж. В этот же день появился "Приказ ј 1" о развале
российской армии. "Временный комитет" и совдеп вели переговоры о
составе "Временного правительства". Совдеп предложил "комитету"
открыто порвать связь с законностью, заставил Родзянко послать
телеграмму Рузскому, в распоряжении которого находился Государь,
следующего содержания: "Правительственная власть перешла в
настоящее время к временному комитету государственной думы".
  Бывшая дума все больше использовалась как ширма, за которой
скрывались гадливые существа, окопавшиеся в Петрограде.
  В Москве 28 февраля также образовался совет рабочих
депутатов, к которому присоединилась часть запасных полков гарнизона.
  То же произошло в Харькове и Нижнем Новгороде. В Твери разъяренная
полупьяная толпа убила губернатора Н. Г. Бюнтинга. Но в других градах
и весях было относительно спокойно.
  Рузский, фактически арестовав Государя, стал управлять Россией
и ее войсками своевольно, но от Его имени. Так, стоявшему с отрядом
войск в Царском Селе генералу Иванову был отдан приказ: "Никаких мер
не предпринимать", а посланные войска на Петроград было ведено
вернуть и больше их туда не направлять. В Ставку пошла депеша:
  "Государь согласился поручить Родзянко составить кабинет из лиц,
пользующихся доверием всей России".
  1 марта сам Родзянко оказался пленником совдепа. Ему не
предоставили возможности поехать на станцию Дно к Государю,
запретили говорить по телефону с Рузским. За каждым его шагом следили
"совдепаты". Они и заставили его дать предательскую телеграмму
Рузскому: "Ненависть к династии дошла до крайних пределов".
  Алексеев самовольно, но по чьей-то подсказке разослал циркуляр о
необходимости отречения Государя, закончив его словами: "обстановка,
по-видимому, не допускает иного решения". Командующие фронтами
Вел. кн. Николай Николаевич, генералы Брусилов, Эверт, Сахаров дали
на то свое согласие! Вице-адмирал Непенин по своему почину послал
телеграмму генералам Алексееву и Рузскому, требуя отречения Государя.
  Рузский не пропускал к Государю никакой информации и не выпускал ее
от Него. Ни один Его приказ по войскам не передавался, ни одно
обращение к россиянам не возглашалось. Точно так же не подносились
Ему обращения и телеграммы подданных. А они шли к Нему и доныне
умалчиваются. Государь почувствовал полную безнадежность!
  Телеграммы Государя Алексееву и Родзянко не были отправлены: в
Псков выехали столичные споспешники Его ареста, предатели России -
"думовцы" Гучков и Шульгин.
   В ночь с 1 на 2 марта 1917 года в Петрограде царила жуткая
картина беззаконности и преступности: развевались красные флаги -
предвестники кровавых оргий, исполнительный комитет совдепа
отказался войти в правительство с "цензовыми элементами", но
потребовал поставить себя вместо самодержавного монарха,
предоставляя "думскому комитету" роль министерства. И опять до
одурения, до хрипоты, до угрожающих криков, до оскорблений
продолжалось обсуждение программы правительства. И, наконец,
сошлись на одном: "неразоружение и невывоз из Петрограда воинских
частей, принимавших участие в революционном движении". Российская
армия числом до 8 миллионов воинов, отдавая все свои силы для победы
над жестоким недругом, стояла стеной за будущее державы, а 200-
тысячное солдатское отрепье, умышленно сосредоточенное в столицах и
распропагандированное ненавистниками России, предало свою Родину за
чечевичную похлебку, став у "корыта совдепа". "Чудо" совершилось:
  "новая власть" запретила отправку на фронт нравственно разложившихся
солдат! Это преступление и расхлебывает российский народ до сих пор!
  И не только расхлебывает, но и кланяется в ноги тем предателям и
вдохновителям, которых и ныне расхваливает совдеповская литература.
  2 марта 1917 года "Временный комитет" членов
Государственной думы назначил, а Петроградский совдеп
санкционировал "Общественный кабинет", в составе председателя Совета
министров и министра внутренних дел Г. Е. Львова и министров
иностранных дел П. Н. Милюкова, военного и морского А. И. Гучкова,
путей сообщения Н. В. Некрасова, торговли и промышленности А. И.
  Коновалова, народного просвещения А. И. Мануйлова, финансов М. И.
  Терещенко, земледелия А. И. Шингарева, юстиции А. Ф. Керенского,
государственного контроля И. А. Годнева, по делам Финляндии Ф. И.
  Родичева и обер-прокурора Священного Синода Вл. Н. Львова. Это были
те, кто добивался учредить власть "милостью народною" и на том
построить Российскую государственность. Они были творцами окаянных
дней для России и пособниками религии Лжи, навязанной россиянам.
  Государю, насильно отправленному в Псков, нагло и вероломно
задержанному здесь, оставалось только одно: обратиться к россиянам со
своим последним словом. Но и этого Ему не дали! Гучков,
сопровождаемый Шульгиным, привез Ему давно взлелеянный манифест
об отречении, а Алексеев - свой. Они, заперев Его в "темницу",
действовали как политические жулики и разбойники, шипя: "Кошелек иль
жизнь!" Гучков заявил Самодержцу Российскому: "Я останусь час или
полтора, и ко времени моего отъезда нужно, чтобы документ (отречение.
  - Ф. Ш.) был в моих руках". Двум предателям Родины, прибывшим по
воле совдепа, Государь спокойно ответил: "Нет такой жертвы, которую
бы Я не принес за Мою Россию... Во имя блага, спокойствия и спасения
России Я принял решение отречься от престола..." Под духовно-могучим
взором Государя Гучков и Шульгин выглядели как жалкие существа, как
нравственные уроды. Они понимали, что шли на самое страшное
преступление, какое выпадает на долю человека, но не могли ничего
поделать с собой. Они в те минуты не могли прямо смотреть на Него, как
на лучезарное солнце, краснели и бледнели, вертясь, как ужи на
раскаленной сковородке. Они испытывали муки ада, который и послал их
сюда.
  Текст "отречения" Государь написал еще в 3 часа дня 2 марта
1917 года, но вручил его тем посланцам преисподней в 24 часа ночи. В
эти роковые 9 часов Государь сделал все, чтобы обеспечить
восприемственность правительственной власти и благоденствие России.
  Он назначил Л. Г. Корнилова командующим войсками Петроградского
округа, князя Львова председателем Совета Министров, Вел. кн. Николая
Николаевича Верховным Главнокомандующим и обратился к войскам с
призывом бороться до конца с врагом и верно служить новому
правительству.
  Государь доподлинно знал, куда клонили заговорщики против
исторической Верховной власти. Он также ведал, что они не остановятся
ни перед чем, чтобы искоренить эту власть в России. И, предвидя это, Он
в те горестные для Него часы оказался на недосягаемой высоте: Он
"отрекался" от престола в пользу брата Михаила Александровича. В
стане Его ниспровергателей поднялся переполох. Скрыто от Государя
Алексеев издал приказ: "Манифест, разосланный ночью, не объявлять и
войска к присяге царю Михаилу не приводить". Таинственная, темная
сила, воплощавшаяся в зловещие действия, неумолимо толкала Россию к
погибели. Закаленные в огне многолетних боев командиры рот,
батальонов, бригад, полков, дивизий, корпусов, армий не знали, что
происходило с Государем и Отечеством. Прославленные воины. такие,
как Корнилов, Деникин, Лечицкий, Каледин, Назаров, Эрдели, Келлер,
Краснов, Марков, Кутепов, Врангель, Казанович, Дроздовский, Ионов,
Кириенко, Неженцев, Чернецов, и другие не ведали, что творили
ненавистники России и, их доморощенные пособники. Прибывшему в
Ставку Государю, чтоб проститься в ее лице с армией, Алексеев сообщил,
что, по словам Родзянко, Вел. кн. Михаил Александрович отказался
принять престол до решения этого вопроса Учредительным собранием.
  Когда упитанный, холеный, самоуверенный Гучков и блуждавший
впотьмах и фрондировавший монархист Шульгин привезли думским
содельцам, не спавшим всю ночь, решение Государя, они впали в шок, но
оправившись, подвергли "патриотическому" разносу скромного,
невластолюбивого Вел. кн. Михаила Александровича и решили, что Он в
Цари не годился. Родзянко, резюмируя итоги обсуждения, сказал: "Надо
Его убедить отказаться от принятия трона и задержать опубликование
манифеста". "Надо не убеждать, а потребовать!" - злобно заявил
Кирбис-Керенский, уже мнивший себя властелином России. 3 марта
около полудня (или не ранним утром) члены "Временного комитета" -
Родзянко, Ефремов, Караулов (называют еще Шидловского и Ржевского)
и члены "правительства" - кн. Львов, Милюков, Керенский, Некрасов,
Терещенко, Годнев, Вл. Львов и позднее присоединившиеся к ним Гучков
и Шульгин взяли "мертвой хваткой" Вел. кн. Михаила Александровича на
Миллионной улице (дом 12), где он тогда находился, и продиктовали ему,
разумеется, под давлением преступников, засевших в совдепе, манифест
об отказе от Верховной власти.   Да что же их так беспокоило, если все
они одной дружной шайкой, взбудораженные, трясущиеся, прилетели на
Миллионную? Они чувствовали, что не откажись Михаил Александрович
от престола, не протащить они исключительность воли человеческой,
наипервенство идеи власти "народной над государственной, и тогда
выкинет их история, как заразные и разлагающие элементы в народе.
  Государь, узнав об отречении брата от Алексеева, записал: "Бог знает, кто
надоумил Его подписать такую гадость".
  Что за "деятели" тогдашней мятущейся демократии прибыли на
Миллионную улицу Петрограда? Это были думские смутьяны,
властолюбцы, мечтавшие занять высокие посты в государстве (Родзянко
и Гучков, видимо, мнили себя первыми президентами Российской
республики!), предатели Родины, составлявшие "масонское ядро" думы,
то есть отступившие от веры отцов и дедов и избравшие себе противное
Отечеству и гибельное для нации вероподобие. Они были безродными
отщепенцами, ставшими злейшими врагами исторического государства!
  И многое из того, что тогда случилось с Россией, пока
скрывается в глубокой тайне. Но просветилось то, что план заговора
против исторической Российской государственности был разработан еще
в 1916 году и в тот же год было составлено "Временное правительство".
  Корни же этого заговора уходят в 1912 год, когда в строжайшей тайне
был создан "Верховный Совет народов России", который
контролировался масонским Конвентом, где "секретарями" оказались
Керенский, Терещенко и Некрасов. Съезды "Верховного Совета народов
России" собирались в 1912, 1914 и 1916 годах. Керенский из
"секретарей" даже возвысился до его члена, а затем и Некрасов вошел
туда же. В первом составе "Временного правительства" из 11 его членов
10 были масонами (кроме Милюкова), а в последнем - все, кроме
Карташева. Накануне трагических февральских событий 1917 года в
России имелось 28 лож, подчиненных "Великому Востоку" и "Великой
ложе Франции". "Великий Восток народов России" был отделением
"Великого Востока Франции". В думе действовала "думская" ложа, а в
военном ведомстве и в армии - "военная". Была еще и "литературная"
ложа. "Верховный Совет народов России", будучи тайным, тем не менее
формировал пресловутое "общественное мнение" и был формой
сплоченного политического союза, направленного против исторической
Верховной власти России. Такие генералы, как Алексеев, Рузский,
Брусилов, Поливанов, Крымов, адмирал Вердеревский и многие другие
были активными членами "военной" ложи.   Могли ли они вкупе с
думскими авантюристами не пойти на предательство своего Государя,
исторической государственности, заветов отцов и дедов? Если бы не
пошли, то как тогда нести неотвратную ответственность перед мировым
масонством, которое они подпирали в России? Они "спасали" не Родину,
которую они предали, а свои гнусные "животишки"! И, не зная всего
этого, трудно понять их поведение в февральско-мартовские дни 1917
года. И то, что появлялось на исторической сцене во вратах "власти" в те
дни, было лишь "накипью", а глубины политического "кипения"
творились втайне, за кулисами, куда не всякому дано заглядывать и тем
более простодушному, мирному, доверчивому, кроткому российскому
народу.
  Так, Российский трон оказался без Божию Милостью Царя
Православного! Вникнем поглубже да попристальней в то скорбное для
России событие. Оно имело и доныне имеет мировое значение, но до сих
пор представляется в ложном свете! Отрекался ли на самом деле -
нравственно и юридически - Государь? Отречение от Верховной власти
и по нравственным устоям нации, и по российским законам признавалось
только тогда, когда оно совершалось по воле Самого монарха. Однако
знаем, что Государя насилием, издевательствами, мытарствами,
заключением принудили к "отречению". Этого никто не может
оспаривать, и потому отречения как такового по собственной Его воле не
было, то есть с нравственной точки зрения. Если кто-нибудь насилием
исторгал у монарха какой-либо законодательный документ, то такой акт
являлся нравственно незаконным, ибо тут отсутствовала воля Самого
монарха, который один может устанавливать законы. Таков и был акт
"отречения" Государя! Он не мог быть признан нравственно законным:
  ни тогда, в 1917 году, ни ныне, ни в будущем! Царь поставлен Богом для
исполнения задач истории нации, и никто, кроме Бога не имел и не имеет
права отстранять Его от решения этих задач. Но скажут: все же
"отречение" было! Да, случилось, но нравственно незаконно! Он лишь в
застенке отказался от Себя, говоря, как и Великий Петр: "Мне ничего не
надо лишь бы в славе и благоденствии жила Матушка-Россия"! Более
того, не Он отказался от исторической России, а ее нравственно
разложившаяся, небольшая часть нации которая отреклась от Него в лице
предателей, давших Ему присягу верности.
  Насильно отстраненный от престола, Царь не стал
клятвопреступником. Его толкали на конституционное, или ограниченное
"волей народа", царствование, но Он считал это страшным грехом пред
Богом и нацией. Он отдавал престол в руки наследника, затем брата
Своего, не связанных присягой сохранения Самодержавной Верховной
власти. Но раз акт об "отречении" Государя являлся нравственно
незаконным, то, значит, он и юридически также был незаконным, ибо
нравственные законы, исполнителем которых и являлся Государь,
ограничивали верховенство юридических и даже отменяли их. Это одна
сторона юридической незаконности акта - "отречения" Государя. А
вторая заключается в том, что акт 2 марта 1917 года был юридически
незаконным и в прямом смысле: он был нарушением Основных законов
Российского государства. Правовед Набоков писал: "Наши основные
законы не предусматривали возможности отречения Царствующего
Императора и не устанавливали никаких правил, касающихся
престолонаследия в этом случае!.. Престол в случае отречения мог
переходить только к "законному наследнику..." Поэтому передача
престола Михаилу была актом незаконным. Никакого юридического
титула для Михаила она не создавала".
  И как бы легитимисты думы и "Временного правительства",
"юристы" большевиков ни тужились обосновать свою самочинную
"власть", ничего у них не получилось: она была незаконной!
  Самодержавная Верховная власть, как главное звено Российского
государства, не отказалась навечно от него, но лишь решила на время
отходя в сторону, предоставить россиянам возможность убедиться в
последствиях беззакония и безвластия, чтоб быть затем Богом
вразумленными к восприятию еще большего Ее величия. Все остальное,
что пережила и претерпела Россия за последние 75 лет, как в своей нации,
так и в своей власти, есть от лукавого, ложь беспросветная во веки веков.
  Потому в России сокровенно сохранилась не только нравственно-
духовно, но и законно Самодержавная Верховная власть, временно
отсутствующая до гласа народного, обращенного к Богу за ее делегацией.
  Снова, как и в конце смуты начала XVII века, так и ныне, в смутное время
XX века, надо обратиться к Божественной силе, могущей воскресить
историческую Россию и ее Верховную власть. Царица Александра
Федоровна написала вещие слова Своему обожаемому царю: "Ты спас
Царство Твоего Сына и Свою святую чистоту".
  А то, что ничтожная часть русских (и даже близких к престолу)
помрачилась умом, утратила любовь к исторической России и
нравственную ответственность за нее, проявила безволие в ее защите от
новоявленных супостатов, еще не есть отказ нации от вековой Верховной
власти. Был бы хоть один русский доподлинно, до самозабвения верен
этой власти, - быть и России в силе ее Православного величия. И такой
русский был и есть: это Сам Государь! Он был и останется навсегда в
памяти потомков единственным и истинным представителем и Святой
Руси, и Великой России не только в мрачные дни 17-го, но и во все
последующие времена.
  Вот последние слова Государя, записанные Им ночью 3 марта
1917 года: "Кругом измена, трусость и обман". Позднее, через несколько
часов того же дня, Он дал четкое определение происходившего в
Петрограде: "Уж и хороша же эта воля народа... Вы, Мордвинов,
неправильно понимаете то, что произошло. Не воля народа, а воля
преступной кучки. Так бывало не раз в мировой истории". Как Спаситель
сказал в Гефсиманском саду: "Петр, вложи меч твой...", так и Государь
сказал молодому офицеру лейб-гвардии Московского полка Соловьеву,
который хотел обнажить шашку при виде Гучкова: "Соловьев, успокойся,
выйди в соседнее помещение. Я не хочу ничьей крови..."   Это были
последние слова Государя, когда Он завершал Свой Царственный путь в
доверенной Ему Богом исторической России.
  Итак, 2 марта 1917 года перевернулась страница мировой
истории: с уходом Православного Царя перестали существовать
Православное Царство и надежда на будущее исторической России, и мир
покатился в пропасть ада, где страшные "жернова" злобы и ненависти
раздавили человека и физически. и нравственно, и духовно!
  Но россияне в ночь со 2 на 3 марта мирно спали, никто их не
разбудил, никто не призвал их встать на защиту Самодержца,
поставленного Богом, никто не воскликнул на весь Российский мир:
  поднимись, народ Православный, грядет тебе погибель!
  Государь, плененный 1 марта 1917 года, уже не выходил более из
лагерей-застенков совдепии и последовал на Голгофу, а за ним туда же
отправились и