сморщенной физиономии вождя,  увидев-
шего, каким успехом увенчалось его обращение к правдолюбивой Хетти.  Что
касается самой Джудит, то, как только сестру ее подвергли  допросу,  она
увидела, что все пропало, ибо никакими знаками и даже увещаниями  нельзя
было заставить солгать правдивую девушку. Джудит знала также, что отныне
тщетны будут все попытки выдать дикарям дочь Водяной Крысы за  принцессу
или знатную даму. Она поняла, что ее смелый и остроумный  план  кончился
неудачей по самой простой и естественной  причине.  Тогда  она  обратила
свой взгляд на Зверобоя, молчаливо заклиная его спасти их обоих.
   - Ничего не выйдет, Джудит, - сказал молодой человек в ответ на  этот
взгляд, значение которого он понял. - Ничего не выйдет. Это была  смелая
мысль, достойная жены генерала (в это время Расщепленный Дуб  отошел  на
некоторое расстояние и не мог слышать их разговора),  но  этот  минг  не
совсем обыкновенный человек, и его нельзя  обмануть  такими  затейливыми
хитростями. Все должно иметь обычный вид, чтобы облако могло  затуманить
его глаза. Слишком трудно заставить его  поверить,  будто  королева  или
важная дама живет в здешних горах. Без сомнения, он догадался, что  кра-
сивое платье, в которое вы одеты, принадлежит к числу вещей,  награблен-
ных вашим отцом или тем, кто считался когда-то вашим отцом.
   - Во всяком случае, Зверобой, мое присутствие здесь  защитит  вас  на
некоторое время. Они вряд ли посмеют вас мучить у меня на глазах.
   - Почему не посмеют, Джудит? Неужели вы думаете, что они будут больше
считаться с бледнолицей женщиной, чем со своими скво? Правда,  ваш  пол,
по всей вероятности, избавит вас от пыток, но он не спасет вас от  плена
и, быть может, не спасет даже вашего скальпа.  Мне  бы  очень  хотелось,
чтобы вы не приходили сюда, добрая Джудит; мне от этого нет проку, а вам
это может причинить большой вред.
   - Я разделю вашу судьбу! - воскликнула девушка, охваченная великодуш-
ным порывом. - Они не сделают вам никакого вреда, пока я  стою  здесь  и
могу помешать этому... Кроме того...
   - Что вы хотите сказать, Джудит? Каким  образом  можете  вы  помешать
дьявольским ухищрениям индейской жестокости?
   - Не знаю, Зверобой, - ответила девушка с твердостью,  -  но  я  умею
страдать с моими друзьями и умру с ними, если это будет неизбежно.
   - Ах, Джудит, страдать вам, быть может, придется, но  вы  не  умрете,
пока не наступит ваш час! Вряд ли такую красивую женщину, как вы,  может
ожидать чтолибо более страшное, чем судьба жены одного из вождей,  если,
впрочем, при ваших склонностях вы согласитесь  стать  подругой  индейца.
Поэтому было бы гораздо лучше, если бы вы остались в ковчеге или в  зам-
ке. Но что сделано, то сделано. Однако,  что  вы  хотели  сказать  вашим
"кроме того"?
   - Опасно говорить об этом сейчас, Зверобой, - ответила девушка скоро-
говоркой, проходя мимо него с беззаботным видом. - Лишние полчаса теперь
для нас - все. Ваши друзья не теряют понапрасну времени.
   Охотник ответил ей благодарным взглядом. Затем он снова повернулся  к
своим врагам, как бы готовясь встретить ожидавшие его пытки. После крат-
кого совещания вожди пришли к окончательному  решению.  Хитрость  Джудит
сильно поколебала гуманные намерения Расщепленного Дуба.  Девушка  доби-
лась результатов, прямо противоположных ее ожиданиям.  Это  было  весьма
естественно: индеец не мог простить, что его едва не одурачила неопытная
девушка. В это время уже все поняли, кто такая Джудит; слава о ее красо-
те способствовала разоблачению. Что касается необычайного наряда, то  он
потерял свое обаяние, так как все были заинтересованы таинственными  жи-
вотными с двумя хвостами.
   Итак, когда Расщепленный Дуб снова поглядел на пленника,  на  лице  у
него было уже совсем другое выражение. Он не хотел больше щадить бледно-
лицего и не был склонен долее откладывать самую  страшную  часть  пыток.
Эта перемена в настроении старого вождя быстро сообщилась молодым людям,
и они деятельно занялись последними приготовлениями к ожидаемому  зрели-
щу. Они поспешно сложили возле молодого деревца сухие  ветви,  заострили
щепки, чтобы воткнуть их в тело пленника, а затем поджечь, и приготовили
веревки, чтобы привязать его к дереву. Все это они проделали в  глубоком
молчании. Джудит, затаив дыхание, следила за каждым их шагом, тогда  как
Зверобой стоял неподвижно, словно сосна на холме. Впрочем,  когда  воины
приблизились к нему с веревками в руках,  молодой  человек  поглядел  на
Джудит, как бы спрашивая, что она посоветует ему  -  сопротивляться  или
уступить. Выразительным жестом она посоветовала ему последнее, и  минуту
спустя его во второй раз привязали к дереву. Теперь он  был  беспомощной
мишенью для любого оскорбления или злодеяния, которое только могли  при-
думать его мучители. Ирокезы действовали очень торопливо,  не  произнося
ни единого слова. Потом они зажгли костер, с нетерпением ожидая, чем все
это кончится.
   Индейцы не намеревались сжечь Зверобоя. Они просто хотели подвергнуть
его физическую выносливость наиболее суровому испытанию. Для них  важнее
всего было унести его скальп в свои деревни, но предварительно нм  хоте-
лось сломить его мужество, заставить его стонать и охать. По  их  расче-
там, от разгоревшегося костра вскоре должен был распространиться нестер-
пимый жар, не угрожающий, однако, непосредственной опасностью  пленнику.
Но, как это часто бывает в подобных случаях, расстояние  было  высчитано
неправильно, и пламя начало поднимать свои раздвоенные языки так  близко
от лица жертвы, что через несколько секунд это могло привести к роковому
исходу. И тут вмешалась Хетти. Пробившись с палкой в руках сквозь толпу,
она разбросала во все стороны пылающие сучья. Несколько  рук  поднялось,
чтобы повалить дерзкую на  землю,  но  вожди  вовремя  остановили  своих
разъяренных соплеменников, напомнив им, с кем они имеют дело. Сама Хетти
не понимала, какой опасности она подвергается. Совершив этот смелый пос-
тупок, девушка нахмурила брови и стала оглядываться по сторонам, как  бы
упрекая насторожившихся дикарей за их жестокость.
   - Благослови тебя бог, милая сестра, за этот смелый поступок! -  про-
шептала Джудит, слишком ослабевшая сама, чтобы что-либо  предпринять.  -
Само небо внушило тебе эту мысль.
   - Это было очень хорошо задумано, Джудит, - подхватил пленник, -  это
было очень хорошо задумано и вполне своевременно, хотя, в конце  концов,
может оказаться и весьма  несвоевременным.  То,  что  должно  случиться,
пусть уж лучше случится поскорее. Если бы я  вдохнул  полный  рот  этого
пламени, никакие человеческие силы не могли бы спасти мне  жизнь.  А  вы
видите: на этот раз они так обвязали мой лоб, что я не имею  возможности
двигать головой. У Хетти были хорошие намерения, но, быть  может,  лучше
было бы позволить огню сделать свое дело.
   - Жестокие, бессердечные гуроны! - воскликнула Хетти в припадке него-
дования. - Вы хотите сжечь человека, словно березовое полено!
   Движением руки Расщепленный Дуб приказал снопа  собрать  разбросанные
головни. Ирокезы принесли еще дров; даже женщины и дети усердно собирали
сухое топливо. Пламя уже вновь начало разгораться,  как  вдруг  какая-то
индейская женщина прорвалась в круг, подбежала к костру и ногой  разбро-
сала горящие ветви. Ирокезы ответили на эту новую неудачу страшным воем;
но, когда виновная обернулась и они узнали в ней делаварку, у всех  выр-
вался крик удовольствия и изумления.
   С минуту никто не думал о продолжении жестокого дела.
   И молодые и старые столпились вокруг девушки, спеша узнать причину ее
неожиданного возвращения. В  этот  критический  момент  Уа-та-Уа  успела
что-то шепнуть Джудит, незаметно сунула ей в руку какую-то вещицу и  за-
тем стала отвечать на приветствия гуронских девушек, которые очень люби-
ли ее. Джудит снова овладела собой и быстро принялась за дело. Маленький
остро отточенный нож, который Уа-та-Уа дала ей, перешел  в  руки  Хетти,
потому что это казалось самым безопасным и наименее подозрительным  спо-
собом передать оружие Зверобою. Но слабоумие бедной  девушки  расстроило
тонкие расчеты ее подруг. Вместо того чтобы незаметно  перерезать  путы,
стягивавшие руки пленника, а затем спрятать нож в его одежде,  чтобы  он
мог пустить его в ход в наиболее подходящий момент, Хетти  на  глазах  у
всех принялась резать веревки, стягивающие  голову  Зверобоя,  чтобы  он
снова не подвергся опасности задохнуться от дыма. Конечно, гуроны  заме-
тили это и схватили Хетти за руки, когда она успела освободить от  вере-
вок только плечи пленника. Это открытие  сразу  навлекло  подозрение  на
Уа-та-Уа. К удивлению Джудит, смелая девушка при допросе, не  колеблясь,
призналась в своем участии в том, что произошло.
   - А почему бы мне и не помочь Зверобою? - спросила она твердым  голо-
сом. - Он брат делаварского вождя; и у меня делаварское  сердце...  Поди
сюда, негодный Терновый Шип, и смой ирокезскую раскраску с своего  лица!
Встань перед гуронами, ворона! Ты готов  есть  трупы  твоих  собственных
мертвецов, лишь бы не голодать... Поставьте его лицом к лицу со Зверобо-
ем, вожди и воины; я покажу вам, какого негодяя вы приняли в свое племя.
   Эта смелая, полная убежденности речь, произнесенная на их собственном
языке, произвела глубокое впечатление на гуронов. Изменники всегда  вну-
шают недоверие, и хотя трусливый Терновый Шип всячески старался  прислу-
житься к своим врагам, его раболепие  обеспечило  ему  в  лучшем  случае
презрительное снисхождение с их стороны. Желание сделать Уа-та-Уа  своей
женой когда-то побудило его изменить родному племени и предать девушку в
руки неприятеля, но среди товарищей он нашел серьезных соперников,  вдо-
бавок презиравших его за измену. Короче говоря, Терновому Шипу позволили
остаться в гуронском лагере, но он находился  под  таким  же  бдительным
надзором, как и сама Уа-та-Уа. Он редко появлялся перед вождями и стара-
тельно избегал Зверобоя, который до этой минуты не подозревал о его при-
сутствии. Однако, услышав свое имя, изменник почувствовал, что прятаться
более невозможно. Лицо Тернового Шипа было так  густо  размалевано  иро-
кезскими цветами, что, когда он появился в центре круга, Зверобой его  с
первого взгляда не узнал. Изменник  принял  вызывающий  вид  и  надменно
спросил, в чем его обвиняют.
   - Спроси об этом самого себя, - ответила Уа-та-Уа с задором, хотя  во
всех ее движениях вдруг почувствовалась какая-то  неуверенность,  словно
она чего-то ожидала.
   Это сразу заметили и Зверобой и Джудит.
   - Спроси об этом твое собственное сердце, трусливый предатель делава-
ров! Не выступай здесь с невинным лицом. Пойди погляди в ручей - увидишь
вражескую раскраску на твоей лживой шкуре, - потом приди обратно и  пох-
вастай, как ты убежал от своего племени и взял  французское  одеяло  для
покрышки. Размалюй себя пестро, как колибри, - все равно  ты  останешься
черным, как ворона.
   Уа-та-Уа, живя у гуронов, всегда была так кротка, что  теперь  они  с
удивлением слушали ее негодующую речь. Что касается виновного, то  кровь
закипела в его жилах, и счастье хорошенькой  делаварки,  что  не  в  его
власти было осуществить месть, которую он уже замышлял, несмотря на  всю
свою любовь к ней.
   - Что вам нужно от Тернового Шипа? - спросил он дерзко. - Если  блед-
нолицый устал от жизни, если он боится индейских пыток, приказывай. Рас-
щепленный Дуб: я пошлю его по следу воинов, которых мы потеряли...
   - Нет, вождь, нет, Расщепленный Дуб! - с живостью перебила  Уа-та-Уа.
- Зверобой ничего не боится, и меньше всего он боится вороны.  Развяжите
его, разрежьте его путы, поставьте его лицом к  лицу  с  этой  каркающей
птицей, тогда мы увидим, кто из них устал от жизни.
   Уа-та-Уа рванулась вперед, чтобы освободить Зверобоя, но один пожилой
воин остановил ее, повинуясь знаку Расщепленного Дуба. Вождь с  подозре-
нием следил за всеми движениями девушки, потому что, даже когда она  го-
ворила как нельзя более развязно, в ней чувствовалась какая-то неуверен-
ность. Она чего-то ждала, и это не могло  ускользнуть  от  внимательного
наблюдателя. Она хорошо играла свою роль, но два или три  старика  сразу
поняли, что она только играет. Итак, ее предложение  развязать  Зверобоя
было отвергнуто, и опечаленную Уа-та-Уа оттащили от дерева  в  ту  самую
минуту, когда она уже начинала надеяться на успех. В это время  ирокезы,
сбившиеся было в беспорядочную толпу, снопа расположились в  порядке  по
кругу. Расщепленный Дуб объявил, что старики намерены возобновить пытку:
отсрочка продолжалась слишком долго и не привела ни к каким результатам.
   - Погоди, гурон! Погодите, вожди! - воскликнула Джудит, сама не пони-
мая, что она говорит, и желая любым способом выиграть время. - Ради  бо-
га, еще только минуту!
   Слова эти были прерваны другим, еще более необычайным  происшествием.
Какой-то молодой индеец одним прыжком прорвался сквозь  ряды  гуронов  и
выскочил па середину круга с величайшей уверенностью и отвагой,  которая
граничила почти с безумием. Пять или шесть часовых в различных  отдален-
ных пунктах все еще наблюдали за озером, и Расщепленный Дуб в первую ми-
нуту подумал, что один из них прибежал  с  каким-то  важным  донесением.
Движения незнакомца были так быстры, его боевой наряд, сводившийся,  как
у античной статуи, к простой повязке вокруг бедер, имел так мало внешних
отличий, что сразу невозможно было понять, кто он: враг или друг. В  три
прыжка этот воин очутился рядом со Зверобоем и в мгновение ока перерезал
стягивающие того веревки. Только после этого  незнакомец  повернулся,  и
изумленные гуроны увидели благородное лицо, стройное тело и орлиный взор
юного воина в раскраске делаваров. В каждой руке он держал по  карабину;
приклады ружей покоились на земле, а с одного из них  свисали  патронная
сумка и пороховница Зверобоя. Это  был  знаменитый  карабин  "оленебой".
Смело и вызывающе глядя на толпу вокруг него, индеец вручил его законно-
му владельцу. Присутствие двух вооруженных людей в  их  среде  ошеломило
гуронов. Их собственные ружья, незаряженные, валялись под  деревьями,  и
они могли сейчас защищаться только ножами и томагавками. Однако они дос-
таточно хорошо владели собой, чтобы не обнаружить страха. Казалось  мало
вероятным, чтобы с такими небольшими силами можно  было  отважиться  на-
пасть на такой сильный отряд. Гуроны ожидали, что за этой смелой  выход-
кой последует какоенибудь необычайное предложение. Незнакомец не обманул
их ожиданий: он приготовился говорить.
   - Гуроны, - сказал он, - земля очень обширна, Великие Озера тоже  об-
ширны; за ними достаточно простора для ирокезов; на этой стороне  доста-
точно простора для делаваров. Я Чингачгук, сын Ункаса, родич  Таменунда.
Это моя невеста; этот бледнолицый - мой друг. На мое  сердце  легла  тя-
жесть, когда я потерял его. Я последовал за ним в ваш лагерь  поглядеть,
чтобы с ним не случилось ничего худого. Все делаварские девушки поджида-
ют Уа. Они дивятся, почему ее нет так долго. Позвольте  распроститься  с
вами и идти нашей дорогой.
   - Гуроны, это ваш смертельный враг, Великий Змей, которого вы ненави-
дите! - крикнул Терновый Шип. - Если он вырвется  отсюда,  кровью  будет
отмечен каждый след ваших мокасин отсюда до самой Канады. Я гурон и  ду-
шой и телом.
   С этими словами изменник метнул свой нож в обнаженную грудь делавара.
Быстрым движением руки Уата-Уа, стоявшая рядом, отклонила удар, и  опас-
ное оружие вонзилось острием в ствол сосны. В  следующий  миг  такое  же
оружие блеснуло в руке Змея и погрузилось в сердце предателя. Не  прошло
и минуты с тех пор, как Чингачгук ворвался в круг, и  вот  уже  Терновый
Шип, сраженный наповал, рухнул, как бревно. События  следовали  с  такой
невероятной быстротой, что гуроны еще не успели прийти в себя. Но гибель
Тернового Шипа заставила их опомниться. Раздался боевой клич, и вся тол-
па пришла в движение. В этот миг из леса донеслись необыкновенные звуки;
все гуроны - и мужчины и женщины - остановились, насторожив уши, с лица-
ми полными ожидания. Звуки были мерные и тяжелые, как будто по земле мо-
лотили цепями. Что-то показалось между деревьями, и вскоре на опушке ле-
са появился военный отряд, маршировавший ровным  шагом.  Солдаты  шли  в
атаку, пурпур королевских мундиров алел среди ярко-зеленой листвы.
   Трудно описать сцену, которая последовала за этим. Гуроны смешались в
беспорядке. Паника и отчаяние овладели  ими;  лихорадочно  пытались  они
как-нибудь спастись. Из глоток гуронов вырвался яростный вопль; ему  от-
ветило веселое "ура". Ни один мушкет, ни одна винтовка еще не  выстрели-
ли, хотя твердый и мерный топот продолжался, и было видно, как перед ше-
ренгой, насчитывавшей не меньше шестидесяти человек, сверкают штыки. Гу-
роны очутились в очень невыгодном положении: с трех сторон  их  окружала
вода, а с четвертой путь к отступлению был отрезан грозным, хорошо  обу-
ченным врагом. Воины бросились к своему оружию, и затем все находившиеся
на мысу-мужчины, женщины, дети - начали искать прикрытия.
   Среди всеобщей отчаянной сумятицы только Зверобой сохранил хладнокро-
вие и присутствие духа. Прежде  всего  он  поспешил  спрятать  Джудит  и
Уа-та-Уа за древесными стволами и стал отыскивать Хетти, но  ее  увлекла
за собой толпа гуронских женщин. Потом охотник бросился к флангу  отсту-
пающих гуронов, бежавших к южной оконечности мыса в надежде спастись  по
воде. Зверобой улучил минуту, когда два его недавних мучителя  оказались
на одной линии, и его карабин первый нарушил тишину этой ужасной  сцепи.
Пуля пронзила обоих. Это вызвало беглый огонь со стороны гуронов: в  об-
щем шуме раздался боевой клич Змея. Вышколенные солдаты не  ответили  на
огонь гуронов. Один только выстрел раздался из рядов англичан: это выпа-
лил Непоседа. Англичане двигались молча,  если  не  считать  короткой  и
быстрой команды и тяжелого, грозного  топота  марширующих  войск.  Затем
послышались крики, стоны и  проклятия,  которыми  обычно  сопровождается
штыковой бой. Это страшное, смертельное оружие пресытилось мщением.  Ра-
зыгравшаяся здесь сцена принадлежала к числу тех, которые часто повторя-
ются и в наши дни и во время которых ни возраст, ни пол не избавляют лю-
дей от дикой расправы.


   Глава XXXI

   Утром цветы живут,
   Но умирают в ночь.
   Все, что творится тут,
   Завтра уходит прочь.
   Молния блещет так:
   Вспышка - и снова мрак!
   Шелли

   Вряд ли стоит подробно  рисовать  перед  читателем  картину,  которую
представляла собой земля, избранная злополучными гуронами для их послед-
ней стоянки. К счастью для людей чувствительных или не  слишком  смелых,
стволы деревьев, листва и дым скрыли  большую  часть  происходившего,  а
ночь вскоре распростерла свой покров над озером и над  всей  бесконечной
пустыней, которая в ту эпоху с незначительными  перерывами  тянулась  от
отмелей Гудзона до берегов Тихого океана.
   Перенесем действие нашей повести на другой день, когда на землю вновь
вернулся свет, такой ласковый и улыбающийся, как будто не произошло  ни-
чего особенного.
   Когда на следующее утро встало солнце, на берегах Мерцающего  Зеркала
уже исчезли все следы борьбы и тревог. Ужасные события минувшего  вечера
не оставили ни малейшего отпечатка на неподвижной глади  озера,  и  часы
продолжали неутомимо бежать спокойной чередой, ни в чем не  нарушая  по-
рядка, начертанного природой. Птицы по-прежнему колыхались на  воде  или
парили над вершинами горных сосен, готовые броситься вниз на  добычу  по
непреложным законам своей природы. Короче говоря, ничто  не  изменилось,
если не считать того, что в "замке" и вокруг него закипела жизнь.  Пере-
мена, происшедшая там, поразила бы даже самого рассеянного  наблюдателя.
Часовой в мундире королевского стрелкового полка мерной поступью  расха-
живал взад и вперед по платформе, а человек  двадцать  солдат  толпились
вокруг дома или с