нетерпеливый  жест
охотника и быстро двинулся вслед за ним к тому месту, где их ожидали ос-
тальные спутники.
   Хейворд быстро подошел к своим спутницам,  вкратце  объяснил  Коре  и
Алисе условия их нового проводника и прибавил, что они должны  отбросить
всякие опасения. Хотя сообщение Хейворда наполнило страхом  сердца  сес-
тер, его серьезный и решительный тон, а может быть, также мысль о  гроз-
ной опасности придали девушкам силы приготовиться к какому-то  неожидан-
ному и необыкновенному испытанию; молчаливой без всяких промедлений  они
с помощью Дункана соскочили с седел и быстро спустились к реке.
   Соколиный Глаз молча, жестами, пригласил туда всех остальных.
   - А что делать с этими бессловесными созданиями? - пробормотал он.  -
Если мы зарежем лошадей и трупы бросим в реку, мы потеряем время.  Оста-
вив же лошадей здесь, ясно покажем мингам, что владельцы коней недалеко.
   - В таком случае, отпустите их в лес, - попытался предложить Хейворд.
   - Нет, лучше обмануть врага. Пусть  они  вообразят,  будто  им  нужно
гнаться за нами бегом. Да-да, это обманет их, конечно... Чингачгук,  что
это шелестит в кустах?
   - Жеребенок.
   - Вот его придется убить, - сказал охотник и протянул  руку  к  холке
молоденького создания, которое быстро отскочило в сторону. - Ункас, твои
стрелы!
   - Стойте! - воскликнул хозяин обреченного на смерть жеребенка, не об-
ращая внимания на то, что остальные говорили шепотом. -  Пощадите  жере-
бенка моей Мириам! Это красивый отпрыск верной лошади, и  он  никому  не
делает зла.
   - Когда люди борются за свою жизнь, даже собственные их собратья зна-
чат для них не больше, чем лесные звери. Если вы скажете еще  хоть  одно
слово, я отдам вас в руки макуасов... Будь  метким,  Ункас!  Для  второй
стрелы у нас нет времени.
   Глухой, угрожающий голос еще не замолк, когда раненый жеребенок вски-
нулся на дыбы, потом упал на колени, а Чингачгук быстрее мысли  полоснул
его ножом по горлу и столкнул свою жертву в реку; жеребенок поплыл  вниз
по течению.
   Этот поступок, по всей видимости, жестокий, но, в сущности, вызванный
крайней необходимостью, наполнил души путешественников унынием.
   Все происходящее казалось путникам странным предвестием опасности,  и
чувство это усилилось при виде спокойной,  но  непоколебимой  решимости,
сквозившей в каждом движении охотника и могикан. Кора  и  Алиса,  дрожа,
прижались друг к другу, а рука Хейворда сама собой легла на один из пис-
толетов, вынутых из кобуры; он занял место между девушками и темной сте-
ной леса.
   Индейцы, не теряя времени, взяв под уздцы испуганных, упирающихся ло-
шадей, ввели их в реку.
   Невдалеке от берега могикане повернули коней и скоро скрылись под на-
висшими берегами, пустив нарраганзетов против течения. Между тем развед-
чик вывел сделанную из березовой коры пирогу из тайника,  где  она  была
скрыта под ветвями низких кустов,  касавшихся  воды,  и  молча,  жестом,
предложил девушкам сесть в эту лодку.
   Они повиновались без колебаний, пугливо  оглядываясь  на  сгущающийся
мрак, который теперь, точно темная ограда, лег вдоль берегов потока.
   Едва Кора и Алиса очутились в пироге,  разведчик  предложил  Хейворду
войти в воду и поддержать один край утлого челна, а сам взялся за челн с
другой стороны. Таким образом они некоторое время тащили пирогу по  воде
против течения. Вслед за ними шел опечаленный и  унылый  хозяин  убитого
жеребенка. Тишина вечера нарушалась только журчанием воды, весело разби-
вавшейся о пирогу и о ноги осторожно шагавших людей. Хейворд предоставил
разведчику свободу действий, и тот, по  мере  надобности,  то  приближал
лодку к берегу, то отдалял, избегая торчащих из воды камней или  водово-
ротов; каждое его движение доказывало, как хорошо знал он путь. Время от
времени Соколиный Глаз останавливался; тогда среди полного безмолвия до-
носился глухой, постепенно усиливающийся гул  водопада.  Напрягая  слух,
разведчик старался уловить звуки в  дремлющем  лесу.  Удостоверившись  в
полной тишине и не уловив никаких признаков приближения врага, он снова,
по-прежнему осторожно, двигался вперед.
   Наконец взгляд Хейворда упал на что-то черневшее  в  особенно  густой
тени, которую высокий берег кидал на воду. Майор указал Соколиному Глазу
на темное пятно.
   - Да, - спокойно произнес разведчик, - индейцы скрыли тут лошадей. На
воде следов не остается, и даже глаза совы оказались  бы  слепы  в  этой
темноте.
   Скоро небольшой отряд снова был в сборе. Охотник  устроил  совет,  на
котором путешественники, чьи судьбы зависели  теперь  от  преданности  и
изобретательности этих незнакомых лесных жителей, подробно обсудили свое
положение.
   Реку теснила стена высоких зубчатых скал; один из  утесов  свешивался
над тем местом, где стояла пирога. На  скалах  возвышались  высокие  де-
ревья, которые, казалось, готовы были упасть в пропасть. Все было  черно
под этими скалами и деревьями, чьи очертания  смутно  вырисовывались  на
фоне темно-синего, усыпанного звездами неба. Река делала здесь излучину,
а впереди, и, по-видимому, невдалеке, вода словно громоздилась к небу  и
ниспадала в глубокие пещеры, из которых несся грозный  гул,  наполнявший
вечерний воздух. Казалось, что место это создано для уединения, и сестер
охватило успокаивающее чувство безопасности, когда они созерцали эту ро-
мантическую, несколько мрачную красоту. Движение среди проводников отор-
вало девушек от размышлений о дикой красоте, которую ночь придавала этим
местам, и вернуло их к горестному сознанию опасной действительности.
   Лошади были привязаны к редким кустам, которые росли в трещинах  кам-
ней; они стояли в воде, и им предстояло провести целую ночь в этом  мес-
те.
   Соколиный Глаз предложил Дункану и  его  спутникам  сесть  в  носовую
часть пироги, сам же поместился на корме - и стоял так прямо, будто  под
его ногами была палуба большого корабля, сделанного не из древесной  ко-
ры, а из гораздо более прочного материала. Индейцы  осторожно  отошли  в
сторону. Соколиный Глаз с силой уперся шестом в прибрежную скалу  и  от-
толкнул пирогу от берега на середину бешеного потока.  Несколько  долгих
минут шла ожесточенная борьба между утлым челном и бурлящим потоком. Пу-
тешественники с лихорадочным напряжением смотрели на  воду,  не  решаясь
шевельнуть рукой или вздохнуть поглубже, чтобы не опрокинуть хрупкую пи-
рогу.
   Раз двадцать им казалось, что водоворот увлечет их к гибели, но  уме-
лая рука кормчего легко направляла и поворачивала пирогу. Долгая,  упор-
ная и, как иногда начинало казаться девушкам, безнадежная борьба  завер-
шилась успешно. Как раз в то мгновение, когда Алиса в ужасе закрыла гла-
за, думая, что водоворот унесет их к подножию водопада, пирога  подплыла
к плоской скале, еле выдававшейся из воды.
   - Где мы? И что делать дальше? - спросил Хейворд, поняв, что  Соколи-
ный Глаз достиг своей цели.
   - Это Гленн, - громко ответил разведчик, зная, что при  грохоте  воды
ему незачем понижать голос. - Прежде всего нам  нужно  умело  причалить,
чтобы не опрокинуть пирогу, не то вас понесет вниз по течению  туда  же,
откуда мы только что приплыли, только гораздо быстрее. Трудно идти  про-
тив течения, когда река бурлит; да и маленькой пироге из березовой коры,
смазанной смолой, нелегко нести пятерых человек.  Высаживайтесь  на  эту
скалу, а я привезу могикан и съестные припасы. Лучше спать без  скальпа,
нежели страдать от голода при изобилии.
   Путешественники с радостью согласились с указаниями Соколиного Глаза.
   Едва последний из  них  ступил  на  скалу,  высокая  фигура  охотника
скользнула над водой и тотчас исчезла в непроницаемой тьме, которая оку-
тывала реку. Несколько минут путешественники, оставшиеся без своего  ру-
ководителя, беспомощно колебались, не зная, на что решиться, боясь  сде-
лать хотя бы шаг по неровным камням, опасаясь при первом неверном движе-
нии упасть в глубину одной из пещер, в которые вода с ревом низвергалась
со всех сторон. Однако им пришлось ждать недолго: пирога снова подошла к
низкой скале, и, как показалось ожидающим, раньше, нежели Соколиный Глаз
мог добраться до могикан.
   - Теперь у нас тут и крепость, и гарнизон, и провиант, - весело крик-
нул Хейворд, - и нам не страшны ни сам Монкальм, ни его союзники! Скажи-
те же мне, бдительный страж, что вы думаете о тех, кого называете ироке-
зами?
   - Ничего хорошего я не скажу об ирокезах!  Если  Вебб  желает  видеть
честного и верного индейца, он должен позвать к себе делаваров, а  фран-
цузам отдать жадных, лживых мохоков и онайдов вместе с шестью  племенами
их союза.
   - Но в таком случае нам пришлось бы заменить воинственных людей  без-
действующими друзьями. Я слыхал, что делавары бросили томагавки и  стра-
шатся войны, как робкие женщины.
   - Да, стыдно голландцам и ирокезам, которые своими дьявольскими  хит-
ростями заставили их заключить такой союз. Но я знаю делаваров  двадцать
лет и назову лгуном всякого, кто скажет,  что  в  жилах  делавара  течет
кровь труса. Вы оттеснили эти племена от морских берегов, а теперь гото-
вы верить их врагам, которые клевещут на них, чтобы  мы  могли  спокойно
спать.
   - Во всяком случае, я отлично вижу, что ваши товарищи - храбрые и ос-
торожные воины. Скажите, не успел ли кто-нибудь из них  заметить  врагов
или узнать что-нибудь о них?
   - Индейца прежде почуешь, а потом увидишь, - ответил Соколиный  Глаз,
поднимаясь на скалу и сбрасывая на землю  убитого  оленя.  -  Выслеживая
мингов, я доверяю не глазам.
   - А слух не говорит вам, что они напали на путь к нашему убежищу?
   - Мне было бы очень грустно думать, что это случилось, хотя место на-
шей стоянки может послужить отличной крепостью для мужественных и смелых
людей. Впрочем, не отрицаю, что, когда я проходил мимо лошадей, они дро-
жали и жались, точно чуя приближение волков; а ведь  волки  часто  рыщут
близ засады индейцев, надеясь поживиться остатками мяса убитых оленей.
   - Но вы забыли оленя, лежащего у ваших ног! И разве  звери  не  могли
почуять убитого жеребенка?.. О, что это за шум?
   - Бедная Мириам! - бормотал Давид Гамут (так  звали  псалмопевца).  -
Бедный жеребенок был обречен стать добычей диких зверей!
   Вдруг голос Давида присоединился к неумолкаемому грохоту воды,  и  он
запел псалом:
   Первенцев Египта убил он,
   Первенцев людей и зверей.
   О фараон! Поразил он
   Тебя десницей своей!
   Нью-Йорк был основан голландцами.
   - Смерть жеребенка тяжело гнетет сердце его  хозяина.  Впрочем,  если
человек заботится о  своих  бессловесных  друзьях,  это  говорит  в  его
пользу. Может быть, вы правы, - продолжал  Соколиный  Глаз,  отвечая  на
последнее предположение Дункана. - Тем скорее  нам  нужно  срезать  мясо
оленя с костей и бросить остатки в реку. Не  то,  пожалуй,  здесь  скоро
раздастся вой дикой стаи, и волки, стоя на окрестных утесах, будут с за-
вистью и жадностью следить за каждым проглоченным нами  куском.  Ирокезы
хитры и отлично разберут по волчьему вою, в чем дело.
   Говоря это, Соколиный Глаз, заботливо собрав необходимые вещи, пришел
мимо группы остальных путников. Могикане двинулись за  ним;  можно  было
подумать, что индейцы угадали намерения своего  белого  товарища.  Скоро
все трое исчезли один за другим; казалось, они вошли в  темную  отвесную
стену, которая поднималась в нескольких ярдах от берега.


   Глава VI
   Напев прекрасный, что звучал в Сионе,
   Он растоптал своей заботой здравой
   И тотчас же торжественно сказал:
   "Восхвалим господа со славой!"
   Берне

   Хейворд и его спутницы с некоторой тревогой  смотрели  на  непонятное
исчезновение своих проводников.
   Хотя поведение белого человека до сих пор не вызывало никаких  опасе-
ний, но его грубая одежда, резкая речь, глубокая ненависть  к  врагам  и
его молчаливые товарищи - все вместе рождало недоверие у людей, встрево-
женных недавним предательством индейца.
   Только Гамут не обращал внимания на происходившее вокруг него. Он си-
дел на выступе скалы, и его присутствие не было бы заметно, если бы вол-
нение души псалмопевца не выражалось частыми глубокими и тяжелыми  вздо-
хами.
   Вот послышались приглушенные голоса, словно люди перекликались где-то
далеко-далеко в недрах земли. И вдруг яркий свет ударил  в  глаза  путе-
шественникам, расположившимся на камнях. Перед ними открылась тайна убе-
жища, в котором скрывались разведчик и могикане.
   В дальнем конце узкой глубокой пещеры стоял разведчик, держа  в  руке
связку пылающих сухих сосновых ветвей. Отсвет огня, падавший на его  су-
ровое, обветренное лицо и на его лесной наряд, придавал оттенок романти-
ческой дикости этому человеку, хотя при обыкновенном свете дня он  пора-
зил бы глаз только своеобразной одеждой, железной неподвижностью  своего
стана да настороженностью и простосердечием, которые отражались  на  его
лице. Недалеко от разведчика, ближе к выходу из пещеры, стоял Ункас. Пу-
тешественникам видны были гибкие и непринужденные движения молодого  ин-
дейца. Хотя его фигура была закрыта зеленой, обшитой бахромой охотничьей
рубашкой, но голова оставалась непокрытой, так что ничто не мешало  наб-
людателям с тревогой следить за блеском его глаз, пугающих  и  вместе  с
тем спокойных, смелыми  очертаниями  гордого  лица,  не  обезображенного
красками, благородной высотой его лба и изящной формой  обритой  головы,
на макушке которой красовалась длинная прядь волос. Впервые Дункан и его
спутники получили возможность разглядеть своих  проводников-индейцев,  и
путешественники вздохнули с облегчением,  когда  увидели  гордое,  реши-
тельное, хотя и дикое выражение лица молодого воина; чувствовалось,  что
он не способен на гнусное предательство. Алиса с интересом  разглядывала
его открытое лицо и гордую осанку, как она рассматривала бы  драгоценную
статую, изваянную резцом древних греков и чудом ожившую; а Хейворд, хотя
и привык наблюдать совершенство форм, столь распространенное  среди  ту-
земцев, открыто выражал свое восхищение при виде такого безупречного об-
разца благороднейших пропорций человека.
   - Я могла бы спокойно заснуть, - шепотом произнесла  Алиса,  -  зная,
что такой бесстрашный и, по-видимому, великодушный часовой охраняет  ме-
ня. Я уверена, Дункан, что жестокие убийства и мучительные пытки, о  ко-
торых мы так часто слышим и читаем, не могут совершаться  в  присутствии
людей вроде Ункаса.
   - Я согласен с вами, Алиса, - ответил Хейворд. -  Мне  тоже  кажется,
что такой лоб и такие глаза способны внушать страх, но не  обманывать...
Однако не будем заблуждаться: мы должны ждать от него только  проявления
тех достоинств, которые считаются добродетелями среди краснокожих. Впро-
чем, встречаются замечательные люди и среди белых и среди индейцев.  Бу-
дем же надеяться, что этот молодой могиканин не разочарует нас  и  дока-
жет, что его наружность не обманчива, что  он  действительно  храбрый  и
преданный друг.
   - Теперь майор Хейворд говорит, как подобает майору Хейворду, - заме-
тила Кора. - Кто, глядя на это создание природы, может вспомнить о цвете
его кожи!
   Наступило короткое, как бы неловкое молчание, которое прервал развед-
чик, предложив путникам войти в пещеру.
   - Огонь разгорается слишком ярко, - сказал он, - того и гляди, укажет
мингам наш приют. Ункас, опусти-ка одеяло-это  скроет  огонь...  Угощай-
тесь! Конечно, перед вами не такой ужин, какого имеет право ожидать  ма-
йор королевской армии, но я видывал, как многие военные с  удовольствием
глотали сырое мясо, даже без всякой приправы. А у нас есть  соль,  и  мы
можем быстро зажарить мясо. Вот свежие ветки сассафраса. Пусть дамы при-
сядут на них, хоть это и не стулья из красного дерева. Ну, друг, - обра-
тился он к псалмопевцу, - не печальтесь о жеребенке: это  было  невинное
создание и еще не успело узнать печалей. Смерть  спасла  его  от  многих
неприятностей, от ссадин на спине, от натруженных ног...
   Между тем Ункас исполнил приказание разведчика.
   Голос Соколиного Глаза замолк, и грохот водопада зазвучал, точно рас-
кат отдаленного грома.
   - Не опасно ли оставаться в этой пещере? - спросил Хейворд. - Не гро-
зит ли нам здесь внезапное нападение? Ведь, стоя подле выхода, один воо-
руженный человек может держать нас в своих руках.
   В темноте из-за спины разведчика вынырнула какая-то  фигура,  похожая
на воплощение смерти, и, взяв горящую головню,  осветила  ею  отдаленный
конец узкого грота. Алиса вскрикнула, и даже смелая  Кора  вскочила  при
появлении страшного существа. Но Хейворд успокоил  девушек,  сказав  им,
что это только их проводник, Чингачгук. Приподняв второе одеяло,  индеец
показал, что в пещере был еще один выход. Потом, держа в руках  пылающую
головню, он проскользнул через узкий проход в утесе в другой  грот,  со-
вершенно сходный с первым.
   - Таких опытных лисиц, как мы с Чингачгуком, не часто ловят в норе  с
одним выходом! - со смехом заметил Соколиный Глаз. - Это отличное место!
Скалы - черный известняк, а это очень мягкая порода. Прежде водопад  на-
ходился на несколько ярдов ниже, чем теперь,  и,  думаю,  в  свое  время
представлял собой такую же спокойную и прекрасную гладь, какие вы встре-
чаете в лучших местах Гудзона. Но годы уносят  красоту-это  еще  суждено
вам узнать, молодые девушки. Местность эта сильно изменилась  со  време-
нем. В скалах и утесах появилось множество трещин. В одних местах  камни
мягче, чем в других, и вода проточила в них большие выбоины; одни  скалы
свалила, другие изломала, и теперь эти водопады не имеют ни красоты,  ни
силы.
   - Где же мы находимся? - спросил Хейворд.
   - Близ того места, где когда-то низвергался водопад. С  обеих  сторон
от нас порода оказалась мягкой, поэтому мятежная вода вырыла вот эти две
маленькие пещеры, устроив для нас отличный приют, и отхлынула  вправо  и
влево, обнажив середину своего русла, которое стало сухим островком.
   - Значит, мы на острове?
   - Да, по обеим сторонам от нас водопады, а река и выше  и  ниже  нас.
При дневном свете вам стоило бы подняться на скалу и посмотреть на  при-
чуды воды. Она падает безумными прыжками. Иногда  скачет,  иногда  течет
гладко; тут она кувыркается, там тихо струится; в одном месте  бела  как
снег, в другом кажется травянисто-зеленой; то журчит и поет, как кроткий
ручей, то вдруг начинает крутиться водоворотом и размывает каменные ска-
лы, как мягкую глину. Да, леди, тонкая ткань, паутинкой обвивающая  вашу
шею, покажется грубым неводом в сравнении с узорами речных струй.  После
того как река набушуется вволю, она спокойно течет дальше,  чтобы  слить
свои воды с морской волной.
   Такое описание гленнских водопадов внушило  путешественникам  уверен-
ность в недоступности их убежища, но им было не до того, чтобы  замечать
красоты природы. Потом все решили заняться  необходимым,  хотя  и  более
низменным делом - ужином.
   Ункас оказывал Коре и Алисе все услуги, какие только были в  его  си-
лах.
   Сочетание гордости и радушия на его лице забавляло Хейворда,  который
знал, что такая услужливость - не в  обычаях  индейцев.  Однако  правила
гостеприимства считались священными, а потому незначительное отступление
от строгих законов воинского достоинства не вызвало, по-видимому,  пори-
цания со стороны Чингачгука.
   При этом внимательный наблюдатель мог бы заметить, что Ункас не  сов-
сем одинаково относится к девушкам. Например, подавая Алисе флягу с  во-
дой или кусок оленины на деревянном блюде,  он  только  соблюдал  вежли-
вость; оказывая же подобные услуги ее темноволосой сестре, молодой моги-
канин устремлял долгий взгляд на ее красивое, выразительное  лицо.  Раза
два ему пришлось заговаривать с сестрами, чтобы привлечь их внимание.  И
каждый раз в таких случаях он говорил по-английски - правда, на  ломаном
языке, но все же понятно. Его глубокий гортанный голос  придавал  особую
музыкальность английским словам. Кора и  Алиса  обме