че говоря, ковчег немногим отличался  от
современных плоскодонных барок, плавающих по каналам, хотя  был  гораздо
шире и построен грубее, а покрытые корой бревенчатые стены и кровля сви-
детельствовали о полудиком образе жизни его обитателей. И, однако, нема-
ло искусства понадобилось, чтобы соорудить это судно, довольно легкое  и
достаточно поворотливое при его вместимости. Каюта была перегорожена по-
полам. Одна половина служила столовой и спальней для отца, в другой жили
дочери. Незатейливая кухонная утварь размещалась на корме прямо под отк-
рытым небом; не надо забывать, что ковчег был только летним жилищем.
   Вполне понятно, почему Непоседа назвал это место засадой. Почти везде
с крутых берегов свисали над рекой кусты и низкорослые деревья, купавшие
свои ветви в глубоких омутах. В одном таком месте Хаттер и  поставил  на
якорь свой ковчег. Это ему удалось без особого труда. Когда судно очути-
лось под прикрытием деревьев и кустов, достаточно  было  привязать  нес-
колько камней к концам ветвей, чтобы заставить их погрузиться глубоко  в
реку. Несколько срезанных и умело  расположенных  кустов  довершили  ос-
тальное. Как уже видел читатель, маскировка была сделана настолько  лов-
ко, что ввела в обман  даже  двух  наблюдателей,  привыкших  к  жизни  в
девственных лесах Америки и как раз в это время искавших спрятанное суд-
но.
   То, что ковчег был найден, произвело неодинаковое впечатление на  на-
ших путников. Лишь только пирога причалила  к  просвету  между  ветвями,
служившему входом, как Непоседа перескочил через борт  и  минуту  спустя
весело, но несколько язвительно беседовал с Джудит, видимо  позабыв  обо
всем на свете. Совсем иначе вел себя Зверобой. Он медленно  и  осторожно
вошел в ковчег и  внимательно,  с  любопытством  рассматривал  его  уст-
ройство. Правда, в его взгляде, брошенном на Джудит, мелькнуло  восхище-
ние ее ослепительной и своеобразной красотой, но даже красота девушки ни
на секунду не ослабила его интереса к жилищу Хаттеров. Шаг за шагом обс-
ледовал он это оригинальное сооружение, ощупывая  скрепы  и  соединения,
знакомясь со средствами обороны и вообще не пропустив ни  одной  мелочи,
которая имеет значение для человека, постоянно имеющего дело с подобными
предметами. Не оставил он без внимания и маскировку.  Он  изучил  ее  во
всех подробностях и время от времени что-то бормотал себе под  нос.  Так
как пограничные обычаи очень просты и допускают большую свободу, он  ос-
мотрел каюты и, открыв дверь, прошел на другой  конец  баржи.  Здесь  он
застал вторую сестру, сидевшую под лиственным навесом и занятую каким-то
незамысловатым рукоделием.
   Зверобой опустил на пол свой карабин и, опершись обеими руками на ду-
ло, стал смотреть на девушку с таким интересом, какого не  могла  пробу-
дить в нем даже необычайная красота ее сестры. Он заключил из слов Непо-
седы, что у Хетти разума меньше, чем обычно приходится на долю человека,
а воспитание среди индейцев научило его особенно мягко обращаться с  те-
ми, кто обижен судьбой. К тому же внешность Хетти Хаттер не могла бы от-
толкнуть того, в ком ее положение вызывало участие. Ее отнюдь нельзя бы-
ло назвать слабоумной в полном смысле этого  слова.  Она  лишь  потеряла
присущие большинству нормальных людей хитрость  и  способность  к  прит-
ворству, но зато сохранила простодушие и любовь к  правде.  Те  немногие
наблюдатели, которые имели случай видеть эту  девушку,  часто  замечали,
что ее понятия о справедливости были почти инстинктивны, а отвращение ко
всему дурному составляло отличительную черту ее характера, как бы  окру-
жая ее атмосферой  чистейшей  нравственности.  Особенность  эта  нередко
встречается у людей, которые слывут умалишенными.
   Наружность у Хетти была привлекательная; она  казалась  смягченной  и
более скромной копией своей сестры.
   Внешнего блеска, свойственного Джудит, у нее не было, однако  спокой-
ное, тихое выражение ее кроткого лица подкупало каждого, кто ее видел; и
лишь очень немногие, поглядев на эту девушку, не проникались к ней  глу-
боким сочувствием. Лицо Хетти было лишено живых красок; невинное вообра-
жение не порождало у нее в мозгу мыслей, от  которых  могли  бы  зарумя-
ниться ее щеки; добродетель была настолько свойственна  ей,  что,  каза-
лось, превратила кроткую девушку в существо, стоящее  выше  обыкновенных
людских слабостей. Природа и образ жизни сделали Хетти наивным,  бесхит-
ростным созданием, а провидение защитило ее от порока.
   - Вы Хетти Хаттер? - сказал Зверобой, как бы безотчетно  обращаясь  с
этим вопросом к самому себе и таким  ласковым  тоном,  что,  несомненно,
должен был завоевать доверие девушки. - Гарри Непоседа рассказывал мне о
вас, и я знаю, что вы совсем дитя.
   - Да, я Хетти Хаттер, - ответила девушка низким приятным голосом. - Я
- Хетти, сестра Джудит Хаттер и младшая дочь Томаса Хаттера.
   - В таком случае, я знаю вашу историю. Гарри Непоседа  много  говорил
мне о вас Вы большей частью живете на озере, Хетти?
   - Да. Мать моя умерла, отец ставит капканы, а мы с Джудит сидим дома.
А как вас зовут?
   - Легче задать этот вопрос, чем ответить на него. Я еще молод,  но  у
меня уже было больше имен, чем у некоторых величайших вождей в Америке.
   - Но ведь вы не отказываетесь от своего имени, прежде чем не заслужи-
те честно другое?
   - Надеюсь, что нет, девушка. Мои прозвища приходят ко мне сами собой,
и я думаю, что то, которым окрестили меня нынче,  удержится  недолго,  -
ведь делавары редко дают человеку постоянную кличку, прежде чем предста-
вится случай показать себя в совете или на тропе войны. Мой черед еще не
настал. Во-первых, я не родился краснокожим и не имею права  участвовать
в их советах и в то же время слишком ничтожен, чтобы моего мнения  спра-
шивали знатные люди моего цвета кожи. Во-вторых, война еще только  нача-
лась - первая за всю мою жизнь, и еще ни один враг не проникал настолько
далеко в Колонию, чтобы его могла достать рука даже подлиннее моей.
   - Назовите мне ваши имена, - подхватила Хетти, простодушно  глядя  на
него, - и, быть может, я скажу вам, что вы за человек.
   - Не отрицаю, это возможно, хотя и не всегда удается. Люди часто заб-
луждаются, когда судят о своих ближних, и дают им имена, которых те  ни-
чуть не заслуживают. Вы можете убедиться в этом,  если  вспомните  имена
мингов, которые на их языке означают то же самое, что делаварские имена,
- по крайней мере, так мне говорили, потому что сам я мало знаю об  этом
племени, - но, судя по слухам, никто не может назвать  мингов  честными,
справедливыми людьми. Поэтому я не придаю большого значения именам.
   - Скажите мне все ваши имена, - серьезно повторила девушка, ибо ум ее
был слишком прост, чтобы отделять вещи от их названий, и именам она при-
давала большое значение. - Я хочу знать, что следует о вас думать.
   - Ладно, не спорю. Вы узнаете все мои имена. Прежде всего я  христиа-
нин и прирожденный белый, подобно вам, и родители дали мне имя,  которое
переходит от отца к сыну, как часть наследства. Отца моего звали  Бампо,
и меня, разумеется, назвали так, а при крещении дали имя Натаниэль,  или
Натти, как чаше всего и называют меня...
   - Да, да, Натти и Хетти! - быстро прервала его девушка и, снова улыб-
нувшись, подняла глаза над рукоделием. - Вы Натти, а я  Хетти,  хотя  вы
Бампо, а я Хаттер. Бампо звучит не так красиво, как  Хаттер,  не  правда
ли?
   - Ну, это дело вкуса. Я согласен, что Бампо звучит не очень громко, и
все же многие люди прожили свою жизнь с этим именем.  Я,  однако,  носил
его не очень долго: делавары скоро заметили, или, быть может, им  только
показалось, что я не умею лгать, и они прозвали меня для начала  Правди-
вый Язык...
   - Это хорошее имя, - прервала его Хетти задумчиво и с глубокой  убеж-
денностью. - А вы мне говорите, что имена ничего не значат!
   - Этого я не говорю, потому что, пожалуй, заслужил  это  прозвище,  и
лгать мне труднее, чем другим. Немного спустя делавары  увидели,  что  я
скор на ноги, и прозвали меня Голубем; ведь вы знаете, у голубя  быстрые
крылья и летает он всегда по прямой линии.
   - Какое красивое имя! - воскликнула Хетти. - Голуби - милые птички.
   - Большинство существ, созданных богом, хороши по-своему, добрая  де-
вушка, хотя люди часто уродуют их и заставляют изменять свою  природу  и
внешность. После того как я некоторое время служил гонцом,  меня  начали
брать на охоту, решив, что я проворнее нахожу дичь, чем большинство моих
сверстников. Тогда прозвали меня Вислоухим, потому что, как они  говори-
ли, у меня собачье чутье.
   - Это не так красиво, - ответила Хетти. - Надеюсь, вы недолго  носили
это имя?
   - Пока не разбогател настолько, что купил себе  карабин,  -  возразил
собеседник с какой-то гордостью, которая  вдруг  проглянула  сквозь  его
обычно спокойные и сдержанные манеры. - Тогда увидели, что я могу  обза-
вестись вигвамом, промышлять охотой. Вскоре я получил имя Зверобой и но-
шу его до сих пор, хотя иные и считают, что больше доблести в том, чтобы
добыть скальп ближнего, чем рога оленя.
   - Ну, Зверобой, я не из их числа, - ответила Хетти просто.  -  Джудит
любит солдат, и красные мундиры, и пышные султаны, но мне все это не  по
душе. Она говорит, что офицеры-люди знатные, веселые  и  любезные,  а  я
дрожу, глядя на них, ведь все ремесло их заключается в том,  чтобы  уби-
вать своих ближних. Ваше занятие мне больше нравится, и у вас очень  хо-
рошее последнее имя, оно гораздо приятнее, чем Натти Бампо.
   - Так думать очень естественно для девушки, подобной  вам,  Хетти,  и
ничего другого я не ожидал. Говорят, ваша сестра  красива,  замечательно
красива, а красота всегда ищет поклонения.
   - Неужели вы никогда не видели Джудит? - спросила девушка с внезапной
серьезностью. - Если нет, ступайте сейчас же и посмотрите на  нее.  Даже
Гарри Непоседа не так хорош собой.
   Одно мгновение Зверобой глядел на девушку  с  некоторой  досадой.  Ее
бледное лицо немного зарумянилось, а глаза обычно такие кроткие и ясные,
заблестели, выдавая какое-то тайное душевное движение.
   - Ах, Гарри Непоседа! - пробормотал он про  себя,  направляясь  через
каюту на противоположный конец судна. - Вот что значит приглядная  внеш-
ность и хорошо подвешенный язык. Легко видеть,  куда  склоняется  сердце
этого бедного создания, как бы там ни обстояли дела с - твоей Джудит.
   Тут любезничанье Непоседы, кокетство  его  возлюбленной,  размышления
Зверобоя и кроткие мечтания Хетти были прерваны появлением пироги, в ко-
торой владелец ковчега проплыл сквозь узкий проход между  кустами,  слу-
жившими его жилищу чем-то вроде бруствера. Видимо, Хаттер, или  Плавучий
Том, как его запросто называли охотники, знакомые с его привычками,  уз-
нал пирогу Непоседы, потому что он нисколько не удивился, увидев молодо-
го человека на своей барже. Старик приветствовал его не только  радушно,
но с явным удовольствием, к которому примешивалось  легкое  сожаление  о
том, что он не появился на несколько дней раньше.
   - Я ждал тебя еще на прошлой неделе, - сказал Хаттер не то  ворчливо,
не то приветливо, - и очень сердился, что  ты  не  показываешься.  Здесь
проходил гонец, предупреждавший трапперов и  охотников,  что  у  Колонии
опять вышли неприятности с Канадой. И я чувствовал себя довольно неуютно
в этих горах с тремя скальпами на моем попечении и только с одной  парой
рук, чтобы защищать их.
   - Оно и понятно, - ответил Марч. - Так и надлежит чувствовать родите-
лю. Будь у меня две такие дочки, как Джудит и Хетти, я бы, конечно, ска-
зал то же самое, хоть меня и вовсе не огорчает,  когда  ближайший  сосед
живет в пятидесяти милях.
   - Однако ты предпочел странствовать по этим  дебрям  не  в  одиночку,
зная, быть может, что канадские дикари шныряют  поблизости,  -  возразил
Хаттер, бросая недоверчивый и в то же время пытливый взгляд на Зверобоя.
   - Ну так что ж! Говорят, даже плохой товарищ помогает скоротать доро-
гу. А этого юношу я считаю недурным спутником. Это Зверобой, старый Том,
охотник, знаменитый среди делаваров, но христианин по рождению и  воспи-
танию, подобно нам с тобой. Этому парню далеко до совершенства, но попа-
даются люди похуже его в тех местах, откуда он явился, да,  вероятно,  и
здесь он встретит кое-кого не лучше его. Если нам придется защищать наши
капканы и наши владения, парень будет кормить всех  нас:  он  мастак  по
части дичины.
   - Добро пожаловать, молодой человек, - пробурчал Том, протягивая юно-
ше жесткую, костлявую руку в знак своего искреннего  расположения.  -  В
такие времена всякий белый человек-друг, и я рассчитываю  на  вашу  под-
держку. Дети иногда заставляют сжиматься даже каменное сердце,  и  дочки
тревожат меня больше, чем все мои капканы, шкуры и права на эту страну.
   - Это совершенно естественно! - воскликнул Непоседа. - Да,  Зверобой,
мы с тобой еще не знаем такого по собственному опыту, но все-таки я счи-
таю это естественным. Будь у нас дочери, весьма вероятно мы разделяли бы
те же чувства, и я уважаю человека, который их испытывает. Что  касается
Джудит, старик, то я уже записался к ней в солдаты, а  Зверобой  поможет
тебе караулить Хетти.
   - Очень вам благодарна, мастер  Марч,  -  возразила  красавица  своим
звучным низким голосом. Произношение у нее было совершенно правильное  и
доказывало, что она получила лучшее воспитание, чем можно было  ожидать,
судя по внешнему виду и образу жизни ее отца. - Очень вам благодарна, но
Джудит Хаттер хватит мужества и опыта, чтобы рассчитывать скорее на  се-
бя, чем на таких красивых ветрогонов, как вы. Если нам  придется  столк-
нуться с дикарями, то уж лучше вам сойти с моим отцом на берег, чем пря-
таться в хижине под предлогом защиты нас, женщин, и...
   - Ах, девушка, девушка, - перебил отец, - придержи  язык  и  выслушай
слово правды! Дикари бродят где-то по берегу  озера.  Кто  знает,  может
быть, они уже совсем близко и нам придется скоро о них услышать.
   - Если это верно, мастер Хаттер, - сказал Непоседа,  переменившись  в
лице, хотя и не обнаруживая малодушного страха, - если это  верно,  твой
ковчег занимает чрезвычайно неудачную позицию. Маскировка могла ввести в
заблуждение меня и Зверобоя, но вряд ли она обманет чистокровного индей-
ца, отправившего на охоту за скальпами.
   - Совершенно согласен с тобой, Непоседа, и от всего сердца желал  бы,
чтобы мы находились теперь где угодно, но только не в этом  узком  изви-
листом протоке. Правда, сейчас он скрывает нас, но  непременно  погубит,
если только нас обнаружат. Дикари близко, и нам трудно выбраться из  ре-
ки, не рискуя быть подстреленными, как дичь у водопоя.
   - Но уверены ли вы, мастер Хаттер, что краснокожие, которых  вы  бои-
тесь, действительно пришли сюда из Канады?  -  спросил  Зверобой  почти-
тельно, но серьезно. - Видели вы хотя бы одного из  них?  Можете  ли  вы
описать их окраску?
   - Я нашел следы индейцев по соседству, но не видел ни одного из  них.
Осматривая свои капканы, я проплыл вниз по протоку милю или около  того,
как вдруг заметил свежий след, пересекавший край болота и направлявшийся
к северу. Какой-то человек проходил здесь меньше чем час назад, и  я  по
размерам сразу узнал отпечаток индейской ступни, даже прежде  чем  нашел
изорванный мокасин, брошенный его хозяином. Я даже видел, где остановил-
ся индеец, чтобы сплести себе новый мокасин: его было всего в нескольких
ярдах от того места, где он бросил старый.
   - Это не похоже на краснокожего, идущего по тропе войны,  -  возразил
Зверобой, покачивая головой. - Во всяком случае, опытный воин сжег,  за-
копал или утопил бы в реке такую улику. Очень возможно, что вы натолкну-
лись на след мирного индейца. Но на сердце у меня станет гораздо  легче,
если вы опишете или покажете мне этот мокасин. Я сам пришел сюда,  чтобы
повидаться с молодым индейским вождем, и он должен был пройти  приблизи-
тельно в том же направлении, о каком вы говорили. Быть  может,  это  был
его след.
   - Гарри Непоседа, надеюсь, ты хорошо знаешь этого молодого  человека,
который назначает свидание дикарям в такой части страны, где он  никогда
раньше не бывал? - спросил Хаттер тоном, достаточно ясно  свидетельство-
вавшим об истинном смысле вопроса: грубые люди редко стесняются высказы-
вать свои чувства. - Предательство - индейская повадка, а  белые,  долго
живущие среди индейских племен, быстро перенимают их обычаи и приемы.
   - Верно, верно, старый Том, но это не относится  к  Зверобою,  потому
что он парень честный, даже если бы у него и не было других  достоинств.
Я отвечаю за его порядочность, старый Том, хоть не  могу  поручиться  за
его храбрость в битве.
   - Хотелось бы мне знать, чего ради он сюда приплелся?
   - На это легко ответить, мастер Хаттер, - сказал молодой  охотник  со
спокойствием человека, у которого совесть совершенно чиста. - Да и вы, я
думаю, вправе спросить об этом. Отец двух таких дочек, который живет  на
озере, имеет такое же право допрашивать посторонних, как  Колония  имеет
право требовать у французов объяснений, для чего они  выставили  столько
новых полков на границе. Нет, нет, я не отрицаю вашего права знать,  по-
чему незнакомый человек явился в ваши места в такое тревожное время.
   - Если вы так думаете, друг, расскажите мне вашу  историю,  не  тратя
лишних слов.
   - Как я уже сказал, это легко сделать, и я все честно расскажу вам. Я
еще молод и до сих пор никогда не ходил по тропе войны. Но лишь только к
делаварам пришла весть, что им скоро пришлют вампум и томагавк, они  по-
ручили мне отправиться к людям моего цвета кожи и получить самые  точные
сведения о том, как обстоят дела. Так я и сделал. Вернувшись и отдав от-
чет вождям, я встретил на  Скохари  королевского  офицера,  который  вез
деньги для раздачи дружественным племенам, живущим далее к западу.  Чин-
гачгук, молодой вождь, который еще не сразил ни одного врага,  тоже  ре-
шил, что представляется подходящий случай выйти впервые на тропу  войны.
И один старый делавар посоветовал нам назначить друг другу свидание под-
ле утеса, вблизи истока этого озера. Не скрою, есть у Чингачгука  еще  и
другая цель, но это его тайна, а не моя. И так как она не касается нико-
го из присутствующих, то я больше ничего не скажу...
   - Эта тайна касается молодой женщины, - быстро перебила его Джудит  и
тут же сама рассмеялась над своей несдержанностью и даже немного покрас-
нела, оттого что ей прежде, чем другим, пришла в голову подобная  мысль.
- Если это дело не связано ни с войной, ни с  охотой,  то  здесь  должна
быть замешана любовь.
   - Тот, кто молод, красив и часто слышит о любви, сразу готов  предпо-
ложить, будто всюду скрываются сердечные чувства, но я ничего  не  скажу
по этому поводу.
   Чингачгук должен встретиться со мной завтра вечером, за час до  зака-
та, подле утеса, а потом мы пойдем дальше своей дорогой, не трогая нико-
го, кроме врагов короля, которых мы по закону считаем и нашими собствен-
ными врагами. Издавна зная Непоседу, который ставил капканы в наших мес-
тах, и встретив его на Скохари, когда он собирался идти сюда,  я  сгово-
рился совершить путешествие вместе с ним. Не  столько  из  страха  перед
мингами, сколько для того, чтобы иметь доброю товарища и, как  он  гово-
рит, скоротать вместе длинную дорогу.
   - И вы думаете, что след, который я видел, может быть оставлен  вашим
другом? - спросил Хатгер.
   - По-моему, да. Может быть, я заблуждаюсь, а может, и нет. Если бы  я
поглядел на мокасин, то сразу бы вам сказал, сплетен ли он на  делаварс-
кий образец.
   - Ну так вот он, - сказала проворная Джудит, которая уже успела  сбе-
гать за ним в отцовскую пирогу. - Скажите, кого он сулит нам - друга или
врага? Я считаю вас честным человеком и верю вам, что  бы  ни  воображал
мой отец.
   - Ты, Джудит, всегда находишь друзей там, где я подозреваю врагов,  -
проворчал Том. - Но говорите, молодой человек, что вы  думает