ей зеленью горы радовали взгляд, полупрозрачные облака бросали  на  них
легкие тени. Многочисленные островки покоились на лоне  Хорикэна;  одни,
низкие, как бы тонули в воде или были вкраплены в  озеро,  другие  точно
висели над зеркалом вод, похожие на  зеленые  бархатные  холмики.  Между
этими островками виднелись лодочки рыболовов. Это солдаты из  осаждающей
армии решили заняться рыбной ловлей. Их лодочки то мирно  скользили  под
веслами по зеркальной глади озера, то стояли неподвижно.
   Развевались два маленьких белоснежных флага: один  -  на  выступающем
вперед углу форта, другой - на батарее осаждающих; оба служили  эмблемой
перемирия, благодаря которому  наступил  перерыв  не  только  в  военных
действиях, но, казалось, и во враждебности сражающихся по отношению друг
к другу. Дальше, то развертываясь, то снова повисая и  образуя  складки,
волновались шелковые знамена Англии и Франции.
   Около сотни веселых, беззаботных французов занимались рыбной  ловлей;
молодежь весело тащила сеть по каменистой отмели в опасном  соседстве  с
мрачной, теперь молчавшей пушкой форта; восточные склоны  гор  повторяли
громкие крики и звонкий смех, сопровождавшие эти занятия. Одни с наслаж-
дением плескались в воде; другие с любопытством, свойственным французам,
отправились осматривать соседние возвышенности. Часовые осаждающих  наб-
людали за осажденными; осажденные же, не принимая участия в  этих  заба-
вах, следили за ними с видом праздных, но сочувствующих зрителей. Там  и
сям раздавались песни; некоторые  солдаты  танцевали,  и  это  привлекло
мрачных индейцев, которые выходили из своих лесов, чтобы  посмотреть  на
развлечения белых. Словом, казалось, будто эти люди наслаждались отдыхом
праздничного дня, а не короткими минутами перемирия между кровопролитны-
ми и жестокими боями.
   Дункан несколько минут не отрывал глаз от этих сцен; вдруг он случай-
но посмотрел в сторону западных ворот. Офицера привлек  звук  приближаю-
щихся шагов. Он вышел на угол бастиона и увидел, что к отряду,  охраняв-
шему форт, подвигался разведчик в  сопровождении  французского  офицера.
Утомленное лицо Соколиного Глаза выражало озабоченность и растерянность;
казалось, он переживал величайшее унижение, очутившись в руках врагов. С
ним не было его любимого ружья, и ремни из  оленьей  кожи  стягивали  за
спиной его руки. В последнее время белые флаги, служившие залогом  безо-
пасности парламентеров, появлялись так часто, что Хейворд сперва небреж-
но взглянул на подходивших; ему казалось, что он увидит вражеского  офи-
цера, явившегося с каким-нибудь предложением. Но майор узнал высокую фи-
гуру и гордое, хотя и опечаленное,  лицо  своего  друга,  жителя  лесов,
вздрогнул от изумления и повернулся, чтобы спуститься с бастиона  и  уз-
нать, в чем дело.
   Однако звуки знакомых голосов привлекли внимание Дункана и  заставили
его на мгновение забыть о своем первоначальном намерении. Огибая один из
внутренних выступов вала, он встретил Кору и Алису,  которые  прогулива-
лись, желая подышать свежим воздухом и отдохнуть от утомительного заклю-
чения.
   Молодой офицер не видел их с той  тягостной  минуты,  в  которую  ему
пришлось оставить девушек перед фортом - впрочем, с  единственной  целью
спасти их. Хейворд в последний раз видел Кору и Алису,  когда  они  были
измучены заботами и усталостью; теперь девушки  сияли  красотой  и  све-
жестью, хотя следы тревоги и страха все еще лежали на их лицах. Не  муд-
рено, что при этой встрече молодой человек позабыл на время обо всем ос-
тальном и только жаждал поговорить с ними. Но не успел Хейворд произнес-
ти и слова, как раздался голосок юной Алисы.
   - А-а, изменник! О, неверный рыцарь, который покинул своих дам в  бе-
де! - лукаво сказала она. - Долгие дни... нет, многие века ждали мы, что
вы броситесь к нашим ногам, прося милосердно позабыть о  вашем  коварном
отступлении - вернее, о вашем бегстве... Ведь, говоря по правде, вы  бе-
жали с такой быстротой, с которой не мог бы поспорить раненый олень,  по
выражению вашего друга-разведчика.
   - Вы понимаете, что этими словами Алиса хочет выразить, как мы благо-
дарны вам, как мы вас благословляем, - прибавила серьезная и более сдер-
жанная Кора. - Правда, мы немного удивлены, почему вы так упорно избега-
ете теперь дома, в котором вас ждет не только благодарность дочерей,  но
и признательность их отца.
   - Ваш отец может подтвердить, что, хотя я и не был с вами, я не  сов-
сем забыл о вашей безопасности, - ответил молодой человек. - Все эти дни
шла ожесточенная борьба за обладание вон той деревней,  -  прибавил  он,
указывая на соседний с фортом и обнесенный окопами лагерь.  -  Тот,  кто
завладеет ею, может с уверенностью сказать, что он приобретает и форт  и
все, что в нем заключается. С минуты нашей разлуки я  проводил  там  все
дни и ночи, так как полагал, что в этом заключается мой долг. Но, - про-
должал Дункан с печалью, которую тщетно старался скрыть,  -  если  бы  я
знал, что мой поступок, который я считал долгом солдата, будет  истолко-
ван как бегство, конечно, мне совестно было бы показываться вам на  гла-
за!
   - Хейворд! Дункан! - воскликнула Алиса  и  наклонилась,  чтобы  вгля-
деться в потупленное лицо майора; один из  золотистых  локонов  упал  на
раскрасневшуюся щеку девушки и отчасти скрыл выступившие  на  ее  глазах
слезы. - Если бы я думала, что моя праздная болтовня так огорчит вас,  я
предпочла бы онеметь! Кора может сказать, как искренне и высоко мы  оце-
нили ваши услуги, как глубоко... чуть не сказала: как горячо... мы  бла-
годарны вам!
   - А Кора подтвердит справедливость ваших слов? -  спросил  Дункан,  и
улыбка удовольствия согнала мрачное облачко с его лица. - Что скажет Ко-
ра? Простит ли она того, кто пренебрег рыцарским  долгом  во  имя  долга
солдата?
   Кора ответила не сразу; она отвернулась и глядела на прозрачные  воды
озера Хорикэн. Когда же старшая Мунро снова устремила свои темные  глаза
на молодого человека, в них все еще таилось выражение такой муки,  кото-
рая сразу заставила Дункана позабыть все на свете, кроме нежного участия
к девушке.
   - Вы нездоровы, дорогая мисс Мунро? - воскликнул Дункан. - Мы болтаем
и шутим, а вы страдаете.
   - Ничего, - ответила она сдержанно. - Я не могу быть  такой  жизнера-
достной, как наша Алиса, и это составляет, может  быть,  несчастие  моей
жизни. Посмотрите... - продолжала Кора, как бы желая победить  свою  ми-
нутную слабость сознанием долга, - посмотрите кругом, майор  Хейворд,  и
скажите, что должна думать дочь солдата, самое великое счастье  которого
заключается в сохранении своего честного имени и репутации?
   - Ни то, ни другое не может померкнуть из-за обстоятельств,  которыми
он не в силах управлять! - горячо ответил Дункан. - Но ваши слова напом-
нили мне о моих обязанностях. Я должен идти к вашему храброму отцу, что-
бы узнать, какие решения принял он относительно обороны. Да  пошлет  бог
вам всякого счастья, благородная... Кора! Я могу и должен  называть  вас
так.
   Она искренне протянула ему руку, хотя ее губы дрогнули, а  щеки  поб-
леднели.
   - До свидания, Алиса, - прибавил Дункан, и восхищение,  сквозившее  в
его голосе при обращении к Коре, сменилось  нежностью.  -  До  свидания,
Алиса, мы скоро увидимся, и надеюсь - после победы.
   Не дожидаясь ответа, Хейворд спустился  с  поросших  травой  ступеней
бастиона, быстро пересек плац и через  несколько  минут  очутился  перед
Мунро.
   Полковник огромными шагами ходил взад и вперед по своему тесному  по-
мещению; волнение отражалось в его чертах.
   - Вы предупредили мое желание, майор Хейворд, - сказал он. - Я только
что собирался просить вас прийти ко мне.
   - К сожалению, я видел, сэр, что посланец, которого я так горячо  ре-
комендовал вам, вернулся под караулом француза.
   Надеюсь, нет причин усомниться в его верности?
   - Я давно знаю верность Длинного Карабина, - ответил Мунро, - он  вне
подозрений, но, кажется, на этот раз счастье изменило ему. Монкальм зах-
ватил нашего разведчика и в силу проклятой вежливости своей нации  прис-
лал его ко мне со словами, будто он, зная, как я ценю этого человека, не
может задержать его у себя.
   - Но помощь от генерала Вебба?
   - Да разве по дороге ко мне вы ничего не видели? - с горькой усмешкой
сказал старик. - Тише, тише вы, нетерпеливый юноша! Нужно ведь дать этим
джентльменам время на переход из форта Эдвард к нашей крепости.
   - Значит, они идут? Разведчик это сказал?
   - Да. Но когда придут? По какой дороге? Этого я не знаю,  потому  что
глупец не сказал мне об этом. Но, кажется, было  написано  письмо,  и  в
этом заключается единственная отрадная сторона вопроса. Если бы известие
было плохое, этот французский месье любезно переслал бы его нам.
   - Значит, он оставил у себя письмо, хотя и отпустил гонца!
   - Да. Вот оно, хваленое "добродушие" французов!
   - А что говорит разведчик? У него есть глаза, уши и язык.
   Что донес он на словах?
   - О, сэр, он обладает всеми органами чувств и может сказать все,  что
видел и слышал. В общем, из его рассказа явствует следующее: на  берегах
Гудзона стоит крепость его величества, под названием форт Эдвард, наиме-
нованная так, как вам известно, в честь его величества принца Йоркского.
Форт этот снабжен надлежащим количеством воинов.
   - Но разве там не собираются выступать нам на помощь?
   - В крепости производятся утренние и вечерние учения. Когда  один  из
новобранцев просыпал порох над похлебкой, порошинки, попавшие на уголья,
просто сгорели... - И вдруг, переменив свой горький, иронический  тон  и
заговорив более вдумчиво и серьезно, Мунро прибавил: -  А  между  тем  в
этом письме могло... нет, должно было быть что-нибудь нужное для нас!
   - Нам следует принять быстрое решение, - сказал Дункан, пользуясь пе-
ременой настроения своего начальника, чтобы перейти к самой важной  цели
беседы. - Не могу скрыть от вас, сэр, что лагерь не может долго  продер-
жаться, и с грустью прибавлю, что и в самом форте, по-видимому,  обстоя-
тельства не многим лучше: более половины орудий взорвано.
   - А разве могло быть иначе? Часть пушек мы  выловили  со  дна  озера,
другие ржавели в лесах со времени открытия этой страны, а третьи никогда
и не были орудиями - безделушки, и только. Неужели вы думаете, сэр,  что
в этой пустыне, на расстоянии трех тысяч миль от Великобритании, возмож-
но иметь хорошие орудия?
   - Стены обваливаются, провизия начинает истощаться, - продолжал  Хей-
ворд. - Даже среди солдат замечаются признаки неудовольствия и тревоги.
   - Майор Хейворд, - сказал полковник и  повернулся  с  достоинством  к
своему молодому товарищу, - напрасно прослужил бы я полстолетия, поседев
на службе, если бы не знал всего, что вы сказали,  и  не  понимал  наших
стесненных обстоятельств. Тем не менее мы должны помнить, что честь  на-
шей армии и наша собственная еще не пострадали. До тех пор, пока не  ис-
тощится надежда на подкрепление со стороны генерала Вебба, я буду  защи-
щать эту крепость, хотя бы с помощью булыжников, собранных на  побережье
озера! Сейчас нам важнее всего увидеть письмо начальника форта Эдвард.
   - Не могу ли я быть вам полезным?
   - Да, сэр, можете. Вдобавок ко всем своим остальным любезностям  мар-
киз де Монкальм просит у меня свидания на поляне между этой крепостью  и
его собственным лагерем, желая, как он говорит, сообщить  нам  кое-какие
добавочные сведения. Я считаю, неблагоразумно показывать ему  чрезмерное
стремление повидаться с ним, а потому хотел бы послать к нему вас, одно-
го из высших офицеров, в виде моего заместителя.
   Дункан охотно согласился заменить начальника на время  предполагавше-
гося свидания.
   Молодой человек получил необходимые наставления и ушел.
   Дункан мог действовать только  в  качестве  представителя  коменданта
форта, а потому торжественность, которая, без сомнения, сопровождала  бы
свидание двух начальников враждующих сторон, была отменена. Через десять
минут после разговора с Мунро Дункан вышел из крепостных ворот под звуки
барабанного боя, под защитой маленького белого флага.
   Навстречу Дункану выступил  французский  офицер  и  с  обычными  фор-
мальностями проводил его до отдаленной палатки Монкальма.
   Французский генерал принял молодого посланца  из  вражеского  лагеря,
стоя посреди своих офицеров и темнокожей толпы туземных вождей,  которые
принимали участие в войне, каждый во главе воинов своего племени. Быстро
окинув взглядом темную группу краснокожих и неожиданно увидев среди  них
злобное лицо Магуа, который смотрел на него  спокойным,  но  пристальным
взглядом, Хейворд остановился; невольно тихое  восклицание  сорвалось  у
него сует, однако майор быстро подавил все признаки  своего  волнения  и
обернулся к  вражескому  командиру.  Монкальм  уже  сделал  шаг  к  нему
навстречу.
   В тот период, о котором мы пишем, Монкальм был в расцвете лет и  дос-
тиг зенита своей славы. Но даже в этом  положении  он  был  приветлив  и
столько же славился вежливостью, сколько и рыцарским  мужеством.  Дункан
отвел глаза от фигуры злобного Магуа и повернулся к генералу.
   - Майор, - начал по-французски Монкальм, - я очень рад...
   Ба! Где же переводчик?
   - Мне кажется, его помощь не нужна, - скромно пофранцузски же ответил
Хейворд, - я немного говорю на вашем языке.
   - Ах, я очень рад! - сказал Монкальм и, дружески взяв Дункана под ру-
ку, отвел его в глубину своего шатра, подальше от слушателей. - Я  нена-
вижу этих мошенников: никогда не знаешь, как держаться с ними.  Итак,  -
продолжал он, - хотя я очень гордился бы, если бы  мне  удалось  принять
вашего начальника, я счастлив, что он нашел уместным прислать сюда тако-
го отличного и, без сомнения, такого любезного офицера, как вы.
   Дункан низко поклонился: комплимент доставил ему  удовольствие,  нес-
мотря на героическое решение не поддаваться  хитрым  уловкам  Монкальма.
Монкальм помолчал мгновение, как бы собираясь с мыслями, потом снова за-
говорил:
   - Ваш начальник - храбрый человек, вполне способный отбивать мои  на-
падения. Но скажите, майор, не пора ли вам прислушаться к голосу  гуман-
ности, отложив доказательства вашей храбрости, которая и без того  бесс-
порна? Ведь гуманность и храбрость в равной мере характеризуют героя.
   - По нашему мнению, оба эти качества связаны неразрывно, - с  улыбкой
ответил Дункан. - Видя в отваге вашего превосходительства причины,  воз-
буждающие храбрость, мы до сих пор еще не имели случая отвечать вам  гу-
манностью на гуманность."
   В свою очередь, Монкальм слегка поклонился, сделав это с видом  чело-
века, привыкшего к лести и не обращающего на нее большого внимания.  По-
думав мгновение, он прибавил:
   - Может быть, мои подзорные трубы обманули  меня  и  ваши  укрепления
лучше выносят канонаду моих орудий, чем я предполагал?  Вы  знаете  наши
силы?
   - Сведения, которые мы получаем, различны, - небрежно заметил Дункан,
- но высшая цифра, доставленная нам, не превосходила двадцати тысяч  че-
ловек.
   Француз закусил губу и впился взглядом  в  лицо  своего  собеседника,
точно желая прочитать его мысли. Но скоро с характерным  для  него  при-
сутствием духа он продолжал говорить, как бы  подтверждая  достоверность
цифры, вдвое превышающей численность его войска:
   - Нелестно для нашей бдительности, майор, что, несмотря на  все  уси-
лия, мы никак не сможем скрыть силы нашей армии, а казалось бы, что  это
легче всего сделать в здешних громадных лесах. Мне сказали,  что  дочери
коменданта проникли в форт уже после начала осады.
   - Это правда, маркиз, но они совсем не лишают нас мужества;  напротив
- сами дают пример смелости и твердости. Если бы только  одна  решимость
была необходима для отражения натисков  такого  превосходного  генерала,
как маркиз де Монкальм, я охотно доверил бы  защиту  форта  Уильям-Генри
старшей из мисс Мунро.
   - Благородные качества переходят по наследству, а потому я охотно ве-
рю вам, хотя, как уже сказал раньше, мужество имеет свои  границы  и  не
следует забывать о гуманности. Надеюсь, майор, вы явились ко мне с пред-
ложением сдать крепость?
   - Разве ваше превосходительство нашли нашу оборону до  такой  степени
слабой, чтобы считать эту меру необходимой?
   - Мне было бы грустно видеть, что оборона затягивается. Ее  продолжи-
тельность раздражает моих краснокожих друзей, - продолжал Монкальм и, не
отвечая на вопрос Дункана, окинул взглядом группу насторожившихся индей-
цев. - Даже теперь я с трудом сдерживаю их.
   Хейворд промолчал, потому что в его уме воскресли печальные  воспоми-
нания о тех опасностях, которых он так недавно избежал, и возникли обра-
зы беззащитных существ, разделявших эти страдания.
   - Подобные господа, - продолжал Монкальм, пользуясь, как он ясно  по-
нимал, выгодами своего положения, - особенно страшны в минуту  раздраже-
ния, и незачем говорить вам, как трудно сдерживать их злобу. Так что же,
майор? Не поговорить ли об условиях?
   - Боюсь, что вы, ваше превосходительство, были обмануты  относительно
состояния крепости Уильям-Генри и численности ее гарнизона.
   - Я стою не перед Квебеком - передо мною только земляные  укрепления,
защищенные двумя тысячами тремястами храбрых воинов, - послышался  лако-
ничный ответ.
   - Конечно, нас окружают земляные валы, форт не расположен  на  скалах
мыса Даймонд, но он возвышается на берегу, который  оказался  таким  ги-
бельным для барона Дискау и его отряда. А на расстоянии короткого  пере-
хода от наших укреплений стоит сильное войско, которое мы считаем частью
наших оборонительных средств.
   - Шесть или восемь тысяч человек! - возразил Монкальм, по-видимому, с
полным равнодушием. - Предводитель этих сил считает, что его солдаты на-
ходятся в большей безопасности за стенами форта Эдвард, нежели в  откры-
том поле.
   Теперь Хейворд, в свою очередь, закусил губу, с досадой услышав,  как
хладнокровно упомянул генерал об отряде, численность которого, как моло-
дой человек знал, была намеренно преувеличена. Оба помолчали в раздумье.
Наконец Монкальм возобновил разговор, и опять в таких выражениях,  кото-
рые  доказывали,  что  он  полагает,  будто  Хейворд  явился  к  нему  с
единственной целью - переговорить об условиях сдачи крепости. Хейворд же
осторожно старался узнать от генерала, какие открытия сделал он,  перех-
ватив письмо Вебба. Однако хитрые уловки с той и другой стороны не пове-
ли ни к чему, и  после  продолжительного  бесплодного  разговора  Дункан
простился с маркизом, унося с собой приятное воспоминание о вежливости и
талантах французского командующего, но так и не узнав, ради чего  явился
в его палатку. Монкальм провел Дункана до выхода, снова предлагая комен-
данту форта назначить ему немедленное свидание на  равнине  между  двумя
лагерями.
   Наконец они простились. Дункан вернулся к передовому посту французов,
опять в сопровождении французского офицера, оттуда он немедленно двинул-
ся обратно в форт и сразу направился к своему командиру.


   Глава XVI
   Прочти письмо, затем иди на битву.
   Шекспир. "Король Лир"

   Хейворд застал Мунро в обществе Коры и Алисы. Алиса сидела на коленях
у полковника, перебирая своими пальчиками его седые волосы;  когда  отец
притворно хмурил брови на ее ребячество,  она  усмиряла  напускной  гнев
старика, ласково прижимаясь алыми губками к его морщинистому  лбу.  Кора
сидела рядом, со спокойной улыбкой смотрела она на эту сцену,  следя  за
движениями своей младшей сестры с той материнской лаской,  которая  была
характерной чертой ее любви к Алисе. Не только  опасности,  так  недавно
пережитые девушками, но и все, что грозило им в будущем, казалось,  было
забыто во время этой нежной семейной сцены.  Точно  все  спешили  насла-
диться краткими минутами перемирия, покоя и безопасности. Девушки забыли
о своих опасениях, а ветеран - о своих заботах. Дункан,  который,  спеша
сообщить о