бы зачитывать их на суде.
   - Кажется, не с чего продолжать, Кэвел?
   - Заминка,  сэр.  Предполагаю,  что вырван лист из досье Макдональда.
Даты на письмах соответствуют недостающему листу...  если его недостает.
А если это так, то я хочу узнать почему.
   - Недостает?  - резко спросил он.  - Как может отсутствовать страница
из секретного досье? Кто мог или мог бы иметь доступ к досье?
   - Истон, Кландон, Кливден и Уйбридж.
   - Точно.  Генерал Кливден. - Многозначительная пауза, а затем спокой-
но:  - Недавняя угроза Мэри показать твою голову на подносе.  В  Мортоне
генерал Кливден единственный, кто знает обо мне и о родстве между Мэри и
мной.  Один из двух человек, имеющих доступ к секретным досье. Не думае-
те, что надо сосредоточиться на Кливдене?
   - Надеюсь, Харденджер сделает это. А я хочу встретиться с мадемуазель
Пежо.
   - Очень хорошо. Не опускай трубку. - Я подождал и через несколько ми-
нут вновь услыхал его голос:  - Езжай в Мортон. Оттуда вертолет доставит
тебя в аэропорт
   Стентон. Там тебя будут  ждать.  Двухместный  ночной  истребитель  от
Стентона до Парижа летит сорок минут. Устраивает?
   - Прекрасно. Только вот у меня нет паспорта с собой, сэр.
   - Не потребуется.  Если мадемуазель Пежо еще жива и еще в Париже,  то
она будет ждать тебя в аэропорту Орли.  Обещаю.  Вернешься,  встречусь с
тобой, а через полчаса еду в Альфингем, - он повесил трубку.
   Я повернулся  со связкой писем в руке и увидел миссис Турпин у откры-
тых дверей.  Она отвела от меня бесстрастный взгляд, уставилась на пись-
мо,  затем снова на меня. Через миг она повернулась и скрылась. Интерес-
но, сколько времени она находилась здесь, подглядывая и подслушивая, по-
думал я?
   У Шефа дело никогда не расходилось со словом.  Вертолет ожидал меня в
Мортоне. Самолет из Стентона доставил меня ровно через тридцать пять ми-
нут стремительного полета на аэродром Орли.  Мадемуазель Пежо в компании
парижского инспектора ожидала меня в служебной комнате.  Кто-то, подума-
лось мне, проявил расторопность.
   Как оказалось, было не очень трудно разыскать мадемуазель Пежо, а ны-
не мадам Галль.  Она по-прежнему работала в том же  месте,  в  институте
Пастера, и охотно согласилась приехать в аэропорт, когда полиция поясни-
ла, что это срочно и касается ее прошлых месяцев знакомства с Макдональ-
дом. Она была темноволосой, полной и привлекательной женщиной сорока лет
с улыбчивыми глазами, в которых светилась нерешительность, неуверенность
и недоумение - нормальное состояние,  когда вами начинает интересоваться
полиция.  Французский полицейский представил нас друг другу, и я сказал,
не теряя времени:
   - Мы были бы чрезвычайно благодарны,  если бы вы дали нам сведения об
англичанине, с которым вы познакомились в середине сороковых годов, точ-
нее в сорок пятом или сорок шестом, о докторе Александре Макдональдс.
   - Доктор Макдональд? Алекс? - засмеялась она. - Он бывал страшно рас-
сержен,  услышав,  что его называют англичанином. Во всяком случае, в то
время. Он был ярым шотландцем в те дни, когда я его знала. - Националис-
том?
   - Разумеется.  Шотландским националистом. Насколько помню, пламенным.
Всегда  повторял:  "Долой  старого врага Англию",  "Да здравствует фран-
ко-шотландский союз". Но я точно знаю, что он храбро сражался на стороне
этого старого врага в прошлую войну.  Возможно, не был столь искренен, -
она внезапно умолкла,  посмотрела на меня проницательно и  задумчиво.  -
Он... он мертв, да?
   - Нет, мадам, он жив.
   - Но у него неприятности? Неприятности с полицией?
   Она оказалась сообразительна и умна, сразу уловила едва заметную сме-
ну тона.
   - Боюсь,  что да.  Как и когда вы с ним  впервые  встретились,  мадам
Галль?
   - За два месяца до окончания войны или за три... Полковник Макдональд
был направлен в Сен-Дени на поенный  химический  завод,  которым  раньше
владели  фашисты.  Я работала в исследовательской группе на этом заводе,
уверяю вас,  не по собственному желанию. Я не знала тогда, что полковник
Макдональд блестящий химик, и взяла на себя труд объяснить ему различные
химические процессы и устройство производства.  Еще не закончилась смена
на заводе,  как я обнаружила, что он знает гораздо больше, чем я предпо-
лагала,  - она засмеялась. - Кажется, я понравилась храброму полковнику.
А он мне.
   Я кивнул.  Судя по пылкому тону ее писем, она не все говорила о своих
чувствах.
   - Он оставался в Париже несколько месяцев,  - продолжала  она.  -  Не
знаю точно,  чем он занимался, но вроде бы вопросами технического харак-
тера.  Все свободное время мы проводили вместе.  - Она пожала плечами. -
Это все так давно было,  словно в ином мире. После демобилизации он вер-
нулся в Англию, потом приезжал на неделю, пытался найти работу в Париже,
но не смог.  Думаю, в конце концов он получил какую-то исследовательскую
работу у английского правительства.
   - Вы когда-нибудь подозревали что-либо темное или достойное порицания
в полковнике Макдональдс? - прямо спросил я.
   - Никогда. Если бы подозревала, то не общалась бы с ним.
   Искренность, достойные  манеры  исключали  возможность  сомнения в ее
словах.  Внезапно я почувствовал душевную пустоту.  Наверное,  прав  был
Шеф,  и я просто теряю время,  драгоценное время.  Если,  конечно, можно
назвать драгоценным потраченное в пустых поисках время. Кэвел, возвраща-
ющийся с поджатым хвостом домой.
   - Ничего?  - настаивал я.  - Ни одной черты, которая заставила бы вас
задуматься?
   - Хотите оскорбить меня? - тихо спросила она.
   - Простите. - Я изменил подход. - Можно спросить вас, вы любили его?
   - Надеюсь,  не доктор Макдональд послал вас сюда?  - спокойно сказала
она. - Вы должны были узнать об этом из моих писем. Вам ответ известен.
   - А он любил вас?
   - Любил. Во всяком случае, он делал мне предложение. Не меньше десят-
ка раз. Это вам может кое-что сказать, не так ли?
   - Но вы не согласились,  - возразил я.  - Если вы любили друг друга и
он просил вас выйти за него замуж,  то можно поинтересоваться, почему же
вы отказали ему?
   - Я отказала по той же причине, из-за какой оборвалась наша дружба. Я
немного побаивалась. Несмотря на торжественные заверения в любви, он был
неисправимым волокитой. Но главным образом - из-за нашего глубокого рас-
хождения.  К тому же мы не были столь стары и умудрены жизненным опытом,
чтобы прислушаться к голосу рассудка.
   - Расхождения? Можно спросить, какие, мадам Галль?
   - Вы очень настойчивы,  не правда ли? Какое это имеет значение? - Она
вздохнула.  - Полагаю,  для вас это имеет значение,  раз вы спрашиваете.
Будете спрашивать,  пока не получите ответа. Секрета здесь нет никакого,
но все это мелко и довольно глупо.
   - И все же хотелось бы услышать.
   - Не сомневаюсь. Франция после войны, как вы можете вспомнить, была в
очень неустойчивом положении.  У нас были партии  от  крайне  правых  до
крайне  левых.  Я  добрая католичка и принадлежала к правой католической
партии, - она обезоруживающе улыбнулась. - Вы таких называете самыми го-
лубыми тори.  Ну, боюсь, что доктор Макдональд был настолько не согласен
с моими политическими взглядами,  что наша дружба в конце  концов  стала
совершенно невозможной. Знаете, такие вещи случаются. Для молодого чело-
века политика чрезвычайно важна.
   - Доктор Макдональд не разделял ваших консервативных взглядов?
   - Консервативных?  - Она засмеялась с неподдельным изумлением. - Кон-
сервативных,  сказали вы?! Был ли Алекс истинным шотландским националис-
том или не был,  сказать не могу, но одно могу утверждать совершенно бе-
зошибочно:  никогда  не  встречала  человека  более  неумолимого в своих
взглядах. Он был прелесть. Спустя час и десять минут я вошел в холл оте-
ля "Вогоннер", в Альфингеме.
   Из Стентона я позвонил Шефу и Харденджеру,  оба они сидели в гостиной
и ждали меня.  Хотя вечер еще и не наступил,  но перед Шефом уже  стояла
почти пустая бутылка виски. Я никогда не замечал за ним раньше, чтобы он
начинал пить до девяти вечера.  Лицо его было бледным,  измученным, зас-
тывшим и усталым. Впервые ему можно было дать столько лет, сколько есть.
Он сидел ссутуленный, что-то расслабленное и жалкое появилось в нем, как
в человеке,  сбросившем с себя груз, который пришлось долго носить. Хар-
денджер выглядел тоже не блестяще.
   - Где Мэри? - спросил я.
   - В гостях у Стеллы Чессингем и ее матери,  - ответил  Харденджер.  -
Еще одно сломанное крыло,  которое она хочет залечить.  Ваш угрюмый друг
за решеткой,  а я отвез ее и вернулся. Она хочет поддержать их. Согласен
с ней, обе чувствуют себя довольно скверно после ареста молодого Чессин-
гема.  Но с моей точки зрения, визит был не нужен и бессмыслен. Это было
перед приездом Шефа.  Она не послушалась меня.  Вы знаете свою жену, Кэ-
вел. И вы знаете свою дочь, сэр.
   - Напрасно она старается,  - заметил я.  - В этом самом деле  молодой
Чессингем  совершенно  невиновен.  Я сказал об этом его матери сегодня в
восемь утра. Мне пришлось сказать. Она больная женщина, и такой удар она
могла бы не перенести.  А она сообщила об этом дочери, едва за ним прие-
хала машина. Они не нуждаются в утешении.
   - Что?! - С потемневшим от гнева лицом Харденджер подался со стула, а
большой стакан,  зажатый в его кулаке, казалось, вот-вот хрустнет. - Что
вы сказали,  Кэвел? Невиновен? Черт бы все это побрал! Существенные ули-
ки...
   - Единственная  улика  против  него - та очень понятная ложь о мнимой
поездке и тот факт,  что настоящий преступник посылал ему деньги под вы-
мышленным именем.  Хотел навлечь на него подозрение. Хотел выиграть вре-
мя.  Он выигрывает время каждый раз,  заставляя подозревать еще кого-ни-
будь. Он настолько умен, что смог бросить тень подозрения практически на
каждого. Он выиграл время, похитив меня. Задолго до преступления посыла-
лись деньги на счет Чессингема.  В июле он знал, что нужно будет сегодня
выиграть время. Зачем ему время?
   - Вы дурачите меня,  черт возьми! - грубо сказал Харденджер. - Вы вы-
думали эти историю...
   - Сейчас я изложу вам факты. - У меня не было настроения умиротворять
Харденджера.  - Если я сказал бы о его невиновности,  вы  арестовали  бы
его?  Вы прекрасно знаете, что нет. Но вы это сделали и помогли выиграть
время,  потому что преступники прочтут об этом в вечерних газетах и  ре-
шат, что мы на ложном пути.
   - Теперь  еще  скажите,  что Хартнелл с женой тоже жертвы шантажа,  -
раздраженно сказал Харденджер.
   - Что касается молотка,  кусачек и грязи на мотороллере - да.  Вы это
знаете.  А в остальном они виновны.  Но никакой суд это никогда не дока-
жет.  Муж втянул в шантаж жену,  которая кричала и останавливала машину.
Ничего  в  этом криминального и страшного нет.  Он получит самое большее
пару годиков по довольно несвязному обвинению в растрате,  если  военные
власти начнут оказывать давление на суд и на обвинение, в чем я сомнева-
юсь.  Но,  опять же,  его арест дает нам время: преступники, подсунувшие
молоток и кусачки,  тоже стремятся выиграть время.  Они не знают, что мы
согласились сами клюнуть на эту их приманку.  Еще одно очко в нашу поль-
зу.
   Харденджер повернулся к Шефу:
   - Вы знали, что Кэвел действовал за моей спиной, сэр?
   Шеф нахмурился.
   - Это несколько сильное определение, не правда ли, старший инспектор?
Что же касается моей осведомленности,  черт бы все это побрал, то именно
вы  уговорили  меня привлечь в это дело Кэвела.  - Очень ловко повернул,
надо признаться. - Согласен, он работает в высшей степени необычным спо-
собом.  Кстати, Кэвел, вспомнил. Откопали что-нибудь интересное о Макдо-
нальдс в Париже?
   Я немного помолчал. Какое-то было странное безразличие в его вопросе,
словно он думал о другом, более важном. В той же манере ответил и я:
   - Все зависит от того,  что вы считаете интересным,  сэр. Могу с уве-
ренностью назвать имя одного из замешанных в этом деле. Доктор Александр
Макдональд.  Уверен,  что он крупный шпион, о каких только говорили пос-
ледние пятнадцать лет. Или за большее время.
   Это их изумило.  А ведь,  пожалуй, трудно найти еще двух таких людей,
которые привыкли не удивляться. И тем не менее они были изумлены.
   - О господи! - тихо воскликнул Харденджер и пошел вызывать по телефо-
ну полицейскую машину.
   - Вы видели на улице полицейскую машину с передвижной походной  аппа-
ратурой? - спросил Шеф. Я кивнул.
   - Мы поддерживаем постоянную связь с правительством и Скотланд-ярдом.
- Он достал из внутреннего кармана два напечатанных на машинке листка. -
Первый из них пришел два часа назад, второй - десять минут назад.
   Быстро просмотрел их,  и впервые в моей жизни мороз прошел по коже. Я
почувствовал невольную дрожь и обрадовался,  увидев Харденджера, возвра-
щающегося с тремя бутылками виски из бара.  Теперь я понимал, почему оба
выглядели пришибленными,  близкими к отчаянию,  когда встретился с ними.
Стало  ясно,  что  моя поездка в Париж явилась относительно неважной для
них.
   Первое, очень короткое,  письмо было отправлено почти одновременно  в
Астер и в Ассошиэйтед Пресс. Несомненно, это был тот же самый витиеватый
стиль:  "Стены дома Антихриста еще стоят.  Мои приказания  игнорируются.
Ответственность на вас. Я вложил ампулу с вирусами в простое взрывающее-
ся устройство, которое сработает в 3.45 пополудни в Лоу-Хамптоне, графс-
тво Нордфолк.  Ветер западно-северо-западный. Если разрушение Мортона не
начнется сегодня к полуночи,  я разобью другую ампулу завтра.  В  центре
города  Лондона.  Будет такая бойня,  о которой мир никогда не слыхивал.
Выбирайте".
   - Лоу-Хамптон - это деревня со ста пятьюдесятью  жителями  в  четырех
милях от моря, - сказал Шеф, - ссылка на ветер означает, что вирус расп-
ространится только на четырех милях суши и потом  рассеется  над  морем.
Если ветер не переменится. Послание было получено в два сорок пять попо-
лудни.  Ближайшие полицейские машины помчались туда,  все население при-
морской  деревни эвакуировано на запад,  - он осекся и посмотрел на стол
перед собой. - Это плодородный фермерский район, где много скота и ферм.
Предполагаю,  что все вывезти было невозможно.  Произвели быстрые поиски
бомбы в Лоу-Хамптоне, но это труднее, нежели отыскать иголку в стоге се-
на. Ровно в три сорок пять сержант и два констебля услышали слабый взрыв
и увидели дым и огонь, идущие из соломенной крыши заброшенного дома. Они
бросились к машине. Можете представить, как они мчались оттуда.
   У меня  пересохло во рту.  Я прополоскал его виски - полстакана одним
глотком.
   - В четыре  двадцать  бомбардировщик  Королевского  военно-воздушного
флота, поднявшись в восточной Англии, - продолжал Шеф, - произвел разве-
дывательный полет над этой местностью.  Пилоту приказали  не  опускаться
ниже десяти тысяч футов. Хотя наступал вечер и была плохая видимость, но
самолет был оборудован современной аппаратурой для  фотосъемок,  которая
дает  результат  при любых условиях.  Сфотографирована вся местность - с
высоты двух миль не очень долго снимать несколько квадратных миль терри-
тории.  Через полчаса, закончив фотографирование, самолет приземлился. В
несколько минут проявили снимки.  Их изучили эксперты.  Этот вот  второй
лист описывает результаты.
   Лист был  меньше  первого,  в нем напечатано:  "В окружности заданной
территории над деревней Лоу-Хамптон  и  ее  окрестностях  не  обнаружены
признаки  жизни,  как и вокруг домов,  строений и на полях.  Дохлый скот
около трех-четырех сотен.  Три стада овец тоже,  по всей видимости, дох-
лые. Опознано семь трупов людей. Характерные позы людей и животных пред-
полагают наступление смерти в конвульсиях.  Детальный анализ продолжает-
ся".
   Я прикончил вторую половину стакана виски еще одним глотком.  С таким
же успехом я мог бы выпить кока-колу и не почувствовать  никакого  дейс-
твия.
   - Что собирается делать правительство? - спросил я.
   - Не знаю,  - бесстрастно сказал Шеф. - Оно тоже не знает. Примет ре-
шение завтра вечером,  к десяти часам.  Теперь,  после вашего сообщения,
примет решение даже скорее.  Это полностью меняет дело. Мы предполагали,
что имеем дело с безумцем,  но талантливым безумцем, однако, по всей ви-
димости,  здесь  идет  речь  о коммунистическом заговоре,  который хочет
уничтожить мощное британское оружие.  Не знаю, черт возьми! Бог его зна-
ет. Кроме того, Кэвел, мы не представляем, насколько точна ваша информа-
ция.
   - Существует только один путь уточнения,  сэр, - сказал я, вставая, -
спросить у Макдональда.  Кажется,  полицейская машина уже здесь. Не пое-
хать ли нам в гости поболтать?
   Мы добрались до Мортона за восемь минут, но напрасно. У ворот на про-
ходной нам сказали,  что Макдональд вышел два часа назад. Спустя еще во-
семь минут мы затормозили у парадной двери его дома.  Дом  был  темен  и
пуст.  Миссис  Турпин,  экономка,  не  должна была отлучаться из дому на
ночь.  Но ее не было. Не было и Макдональда. Его и не будет. Птичка уле-
тела.  Макдональд  даже не побеспокоился запереть входную дверь.  Должно
быть, очень торопился.
   Мы направились в холл, включили свет и наскоро осмотрели первый этаж.
Ни огня,  ни тепла, ни запаха пищи, ни сигаретного дыма в воздухе. Ушед-
ший не убегал в заднее окно,  когда мы входили в парадную дверь. Дом по-
кинули сравнительно давно.  Я сразу почувствовал себя постаревшим, уста-
лым и разбитым.  И одураченным,  поскольку теперь была известна  причина
быстрого исчезновения хозяина дома.
   Не теряя времени,  мы обошли весь дом, начиная с чердачной жилой ком-
наты. Все великое множество дорогого фотооборудования находилось на мес-
те,  но  теперь  я смотрел на него иными глазами.  Когда есть достаточно
фактов,  даже Кэвел может кое-что сообразить.  Мы направились в спальню,
но и там не было признаков поспешных сборов.
   Странно. Собирающийся  в  путь,  из которого не намерен возвращаться,
обычно берет с собой кое-что,  даже в спешке.  Осмотр ванной  также  нас
озадачил.  Бритва,  помазок, крем для бритья, зубная паста - все находи-
лось на месте.  Бывший полковник Макдональд, не к месту подумал я, будет
не очень доволен, когда придется его опознавать.
   На кухне наше недоумение усилилось.  Миссис Турпин,  как мне было из-
вестно,  каждый вечер в 6.30 к возвращению домой  Макдональда  оставляла
ему готовый обед.  Макдональд обычно ел один и оставлял мыть посуду эко-
номке на утро. Но не было никаких признаков приготовления пищи. Ни жаре-
ных хлебцев в духовке,  ни кастрюль с еще не остывшей пищей, а электроп-
лита была такой холодной,  что,  видимо, не включалась уже несколько ча-
сов.
   - Последние полицейские в штатском,  производившие обыск, должны были
уйти самое позднее в три тридцать дня,  - сказал я. - Они не могли поме-
шать миссис Турпин приготовить обед,  а Макдональд,  по-моему,  не такой
человек, который, оставшись без обеда, спокойно к этому отнесется. И все
же она ничего не приготовила. Почему?
   - Она  знала,  что  обед ему больше не потребуется,  - глухо произнес
Харденджер,  - или она что-то такое узнала либо услышала сегодня,  после
чего нашему драгоценному доктору здесь задерживаться не было нужды.  Ко-
нечно,  она рассказала ему о том,  что видела и слышала.  Это наводит на
мысль, что она кое-что знает о делах Макдональда.
   - Моя вина, - откровенно сказал я. - Чертовка! Она подслушала мой те-
лефонный разговор с Шефом о поездке в Париж. Бог знает, как долго стояла
она  в  дверях и наблюдала за мной.  Я ее не сразу заметил,  так как она
стояла с той стороны,  которой я плохо вижу. Заподозрила что-то неладное
и  по телефону предупредила Макдональда.  А если она сообщила ему о моей
хромоте,  тот сразу догадался, кто здесь. Только на мне вина, - повторил
я, - мне в голову не пришло подозревать ее. Считаю, что нам и надо с ней
поговорить. Если она дома, конечно.
   Харденджер направился к телефону, а мы с Шефом вошли в кабинет Макдо-
нальда.  Я