аш дом, но и ваша расписка на восемьсот фунтов.
   - Кто вам сообщил об этом? - прошептал раздраженный Хартнелл.
   - Никто.  Сам  докопался.  Не думаете ли вы,  работая в самой крупной
секретной лаборатории Англии, что мы ничего не должны знать о вас? О ва-
шем прошлом мы знаем больше вас самого.  Это сущая правда.  Значит,  это
был Тариэл, так? Хартнелл кивнул.
   - Он сказал,  что хочет меня видеть ровно в одиннадцать.  Я, конечно,
заупрямился,  но он пригрозил, что если я не буду выполнять его требова-
ния, то он обнародует закладные на дом и вызовет меня в суд как банкрота
по предъявленной им расписке на пятьсот фунтов.
   - Все вы, ученые, похожи друг на друга. Едва вы выходите из лаборато-
рии,  сразу все запутываете. Дающий вам взаймы деньги человек делает это
на свой риск и не имеет права обращаться к закону. Итак, его там не ока-
залось?
   - Нет,  я подождал с четверть часа, затем пошел к нему домой. Знаете,
такой  большой  особняк  с теннисными кортами,  плавательным бассейном и
прочим,  - сокрушенно продолжал Хартнелл. - Я подумал, что он обмолвился
о месте встречи. Дома его не оказалось. Там никого не было. Я вернулся в
Альфингем, еще немного подождал и возвратился домой около полуночи.
   - Кто-нибудь видел вас?  Вы кого-нибудь встречали? Есть ли кто, могу-
щий поручиться за ваш рассказ?
   - Никого.  Никто не видел. Ночь, пустая дорога. Было очень холодно. -
Он замолк, затем оживился. - Полицейский-то видел меня, - сказал он неу-
веренно.
   - Если даже он вас видел в Халеме, то потом вы могли повернуть в Мор-
тон,  - вздохнул я. - Кроме того, там не было полицейского. Вы не единс-
твенный,  кто обманывает.  Теперь понимаете, в каком положении вы оказа-
лись,  Хартнелл?  Сообщению о звонке мы должны поверить на слово. Затем,
нет и следа звонившего человека. Прошли шестнадцать миль на мотороллере,
ожидали в обычном обжитом маленьком городке - и ни единой души,  которая
бы вас видела.  Наконец, вы безнадежно увязли в долгах, настолько безна-
дежно,  что готовы пойти на любой проступок.  Даже проникнуть в  Мортон,
если это улучшит ваше скверное финансовое положение. С минуту он молчал,
затем устало поднялся:
   - Я совсем невиновен, Кэвел, но вижу, в какую передрягу попал, не так
уж я глуп. Выходит, меня арестуют?
   - А вы что скажете об этом, миссис Хартнелл? - спросил я.
   Она печально улыбнулась мне и нерешительно ответила:
   - Думаю, этого не стоит делать. Я... я не знаю, как разговаривает по-
лицейский офицер с человеком,  которого собирается арестовать за  убийс-
тво, но по вашему тону чувствую, что не хотите этого.
   - Наверное,  и  мне стоило поработать в лаборатории номер один вместо
вашего мужа, - сухо сказал я. - Вашей истории трудно поверить, Хартнелл.
Это не алиби. Никто в здравом уме не поверит вам, или вы считаете, что я
не в здравом уме?
   Хартнелл с облегчением глубоко вздохнул, но его жена, колеблясь, про-
изнесла:
   - Может быть,  это ловушка? Может, вы подозреваете Тома и хотите при-
писать ему участие в...
   - Миссис Хартнелл,  я принимаю во внимание ваше  абсолютное  незнание
жизни  и  ее нелепостей в ненормальном Уилтшире.  Ваш муж может считать,
что его никто не видел,  но,  уверяю вас,  на отрезке от вашего дома  до
Альфингема  жизнь бьет ключом между десятью тридцатью и одиннадцатью ча-
сами: влюбленные, джентльмены на полпути из кабака домой, осушившие пос-
леднюю бутылку и готовящиеся к домашнему скандалу, старые леди, а иные и
не такие старые, выглядывающие из-за полузадернутых занавесок. С группой
детективов  я могу к завтрашнему полудню опросить массу людей,  и,  кля-
нусь,  дюжина жителей Альфингема подтвердит,  что вчера  вечером  видели
доктора Хартнелла ожидающим у конторы Тариэла. Впрочем, нет нужды даже и
это делать.
   - Он и это учитывает, Том, - тихо прошептала миссис Хартнелл.
   - Да, именно это я и учитываю: кто-то старается навлечь на вас подоз-
рение,  Хартнелл. Дня два посидите дома, я сообщу об этом в Мортон. Ни с
кем не разговаривайте,  ни с кем. Хотите - лежите в постели, но ни с кем
не общайтесь. Ваше отсутствие на работе по болезни в таких обстоятельст-
вах заставит думать преступников, что мы подозреваем вас. Понимаете?
   - Да. Прошу прощения, Кэвел, что свалял дурака, но...
   - Я тоже был не на высоте.  Спокойной ночи.  В машине Мэри недоуменно
спросила:
   - Что произошло с легендарной непримиримостью Кэвела?
   - Не знаю. А как ты думаешь?
   - Тебе не следовало убеждать его в невиновности.  После его признания
тебе стоило бы промолчать,  пусть он продолжал бы свою деятельность. По-
добный Хартнеллу человек не смог бы скрыть своего смертельного страха, а
это как раз и помогло бы тебе: настоящий преступник решил бы, что подоз-
ревается Хартнелл. Но ты не мог так поступить, не правда ли?
   - До женитьбы я таким не был.  Теперь я конченый человек. Кроме того,
если его обвинить, то он сойдет с ума.
   Она немного помолчала.  И хотя я не видел ее отчетливо -  она  сидела
слева, - но чувствовал: она разглядывает меня. Наконец, услышал:
   - Не понимаю.
   - Со мной три полиэтиленовых мешочка,  лежат на заднем сиденье. В од-
ном из них - образец сухой грязи. Хартнелл постоянно ездит на работу ав-
тобусом,  но  я  обнаружил  эту характерную рыжеватую глину под передним
крылом его мотороллера.  Такую глину можно отыскать только на окружающих
главный въезд в Мортон полях. Во втором мешочке - молоток, который я на-
шел в его сарае.  Готов поклясться, что пара седых волосков, к нему при-
липших,  принадлежит  известной  собаке  по кличке Ролло,  которой вчера
ночью крепко досталось. Третий мешочек хранит тяжелые кусачки с изолиро-
ванными ручками. Их тщательно вычистили, но электронный анализ установит
идентичность зазубрин режущей части с зазубринами на перекушенных обрыв-
ках колючей проволоки в Мортоне.
   - И все это ты нашел? - прошептала она.
   - Все это я нашел. Почти гениально, сказал бы я.
   - Ты сильно взволнован, не так ли? - спросила Мэри. - Даже имея такие
веские улики,  ты все же считаешь его невиновным?  Полагаешь, что кто-то
пойдет так далеко, что...
   - Хартнелл невиновен. В убийстве, во всяком случае. Кто-то вскрыл его
сарай ночью,  на это определенно указывают зазубрины на замке, если зна-
ешь, где их увидеть.
   - Тогда почему ты снял...
   - Было две причины.  Потому что на нашем острове есть такие полицейс-
кие,  которые крепко усвоили и уверовали в детское  правило  дважды  два
обязательно дает четыре.  Такие не станут долго рассуждать и сразу пово-
локут Хартнелла к ближайшему старому дубу. Глина, молоток, кусачки, ска-
чущий под луной преступник - чертовски занятно, не правда ли?
   - Да. А может...
   - Ерунда.
   - Я назвал доктора Хартнелла лжецом,  он недалек и всему верит. Ночью
все кошки серы. Человек на мотороллере в пальто, шляпе и очках ночью по-
хож на всякого другого в пальто,  шляпе и очках. Но я просто не смекнул,
как еще можно продвинуть расследование, а пугать их до смерти мне не хо-
телось.  Не говорить же ему, в самом деле, о безумце, выкравшем дьяволь-
ский микроб из Мортона. Кроме всего прочего, я не желаю, чтобы Хартнелла
тревожили.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Точно еще и сам не знаю, - сознался я. - Хартнелл не способен и му-
хи обидеть, но он все же замешан в чем-то серьезном.
   - На чем ты это основываешь? Сначала говорил, что он чист. Почему...
   - Повторяю,  не знаю,  - разозлился я.  - Можешь считать это подозри-
тельностью, можешь назвать работой интуиции, но я сам еще не могу в этом
разобраться.  Во всяком случае,  это еще одна из причин,  почему я  унес
улики А,  В и С.  Ведь кто бы их ни подсунул, чтобы навлечь на Хартнелла
подозрение,  теперь и сам немного поволнуется.  Если  полиция  оправдает
Хартнелла  или  обвинит,  то наш неведомый приятель сразу раскусит что к
чему. Но когда Хартнелл неожиданно остается дома, а полиция одновременно
не  сообщает  о находке улик А,  В и С,  преступник заподозрит неладное,
начнет ломать голову в догадках.  Неопределенность. Нерешительность. Они
тормозят  дальнейший  ход  событий,  а это даст нам возможность выиграть
время. Нам сейчас необходимо побольше времени.
   - У вас примитивное и извращенное мышление,  Пьер Кэвел, - произнесла
Мэри, - но, полагаю, если я невиновна, а факты неумолимо свидетельствуют
против меня, то, пожалуй, я предпочла бы поручить вам расследование мое-
го дела,  и никому иному. Но если бы я была виновата, а улики отсутство-
вали,  я,  пожалуй,  предпочла видеть следователем любого,  но только не
вас. Уверена, Пьер, ты найдешь преступника.
   Мне тоже хотелось разделить ее уверенность. Но я не мог. Я сомневался
во всем,  за исключением одного: Хартнелл с женой не так уж и невиновны,
как могло показаться.  Да еще нога сильно ныла. Сегодня вечером я не на-
деялся ни на что хорошее.
   Мы вернулись в "Вогоннер" до десяти, но Харденджер нас уже поджидал в
углу пустого холла вместе с незнакомым человеком в темном костюме, кото-
рый оказался полицейским-стенографистом. Старший инспектор сидел в крес-
ле и с ворчанием изучал какие-то бумаги, но едва он взглянул на нас, его
тяжелое лицо сразу озарилось улыбкой.  Скорее, он взглянул на Мэри, а не
на  меня.  Он нежно любил ее и никак не мог понять,  что же заставило ее
выйти замуж за меня.
   Я дал им минуты две на приветствия,  глядя на Мэри и  наслаждаясь  ее
неповторимым  голосом - мягким,  веселым,  журчащим.  Старался запомнить
смену выражений ее лица на те времена, когда мне больше от нее ничего не
останется. Затем кашлянул, напомнив, что я еще здесь, а Харденджер толь-
ко глянул на меня, и улыбка исчезла с его лица.
   - Что-то особенное? - спросил он.
   - В некотором роде.  Молоток, которым ударили овчарку. Кусачки, кото-
рыми  перекусили проволоку.  И возможное доказательство,  что мотороллер
доктора Хартнелла был вчера ночью в окрестностях Мортона.
   - Давай поднимемся в вашу комнату,  - не моргнув глазом сказал он. Мы
поднялись,  и там уже Харденджер обратился к своему спутнику: - Джонсон,
ваш блокнот. - И потом ко мне: - С самого начала, Кэвел.
   Я рассказал ему обо всех событиях вечера так как есть, опустив только
то, что узнала Мэри от матери и сестры Чессингема.
   - Уверены,  что  все  подтасовано?  -  спросил Харденджер после моего
рассказа.
   - Очень похоже, не правда ли?
   - А вам не пришло в голову,  что здесь двойная игра?  Возможно, в ней
участвует и сам Хартнелл.
   - Возможно и это,  но вряд ли.  Я знаю Хартнелла. Вне своей работы он
недалек, нервозен, нерешителен и глуп. Он мало годится на роль жестокого
и  тщательно все продумавшего преступника.  И вряд ли он настолько изощ-
рен,  что сам вскроет свой замок. Однако не это существенно. Я велел ему
пока оставаться дома. Ботулинус и дьявольский микроб выкрадены с опреде-
ленной целью. У инспектора Вилли просто руки чешутся от желания действо-
вать.  Пусть его люди установят круглосуточное наблюдение за домом Харт-
нелла.  Если виновником окажется сам Хартнелл,  то он не настолько глуп,
чтобы держать контейнеры с микробами дома.  Если же они где-то вне дома,
то ему до них не добраться. И это уже утешительно. Нужно также проверить
достоверность его безрезультатного ночного путешествия.
   - Это мы сделаем,  - уверил Харденджер. - Чтонибудь Чессингем сообщил
о Хартнелле?
   - Ничего полезного.  Имеются только одни мои предположения.  Мне было
известно,  что единственного из всех работающих в лаборатории номер один
можно шантажировать или вовлечь - Хартнелла.  Важно здесь,  что об  этом
еще кто-то знает. Этот некто знал, что Тариэла нет дома. Вот он-то нам и
нужен. Но как он обнаружил?
   - А как обнаружили вы? - спросил Харденджер.
   - Сам Тариэл мне об этом сказал.  Пару месяцев назад я помогал  Дерри
проверить группу вновь прибывших ученых, тогда и просил Тариэла дать мне
имена всех мортоновских служащих,  обращавшихся к нему за финансовой по-
мощью. Хартнелл оказался единственным из целой дюжины.
   - Вы попросили или потребовали?
   - Потребовал.
   - А знаете, что поступили незаконно? - проворчал Харденджер. - На ка-
ком основании?
   - А вот на каком. Если бы он отказался выполнить мои требования, то у
меня хватало фактов, чтобы упечь его за решетку на всю жизнь.
   - И у вас действительно были такие факты?
   - Нет. Но у такого темного субъекта, как Тариэл, всегда рыльце в пуш-
ку. Он согласился выполнить мое требование. Возможно, именно Тариэл ска-
зал кому-то о Хартнелле. Или его компаньон Ханберри.
   - А как относительно других членов фирмы?
   - Их  нет.  Даже  машинистки.  В подобных делах не полагаются даже на
собственную мать.  Кроме этих двух о финансах Хартнелла  знали  Кливден,
Уйбридж,  возможно, Кландон и я. И конечно, Истон Дерри. Больше никто не
имел доступа к секретным папкам в Мортоне.  Дерри и Кландона нет  в  жи-
вых... А Кливден?
   - Это смешно. Он почти всю ночь провел в военном министерстве. В Лон-
доне.
   - А что здесь смешного?  Если Кливден, обладая такой информацией, пе-
редал ее еще кому-то...  - Харденджер промолчал. - Затем Уйбридж. Что он
делал вчера в ноль часов?
   - Спал.
   - Кто вам это сообщил?  Он сам?  - Харденджер кивнул,  а я  продолжал
развивать мысль:  - А подтверждение?  - Харденджеру стало неловко.  - Он
проживает один в офицерском бараке.  Он вдовец.  Обслуживает его ордина-
рец. Ну, это ничего. А как других? Проверили?
   - Было еще семеро,  - сказал Харденджер. - Первый, как отметили, ноч-
ной часовой. Он прослужил только два дня, его перевод был полнейшей нео-
жиданностью для меня: послали из полка заменить заболевшего. Доктор Гре-
гори был дома всю ночь. Он живет в довольно дорогих меблированных комна-
тах высшего класса за пределами Альфингема.  Полдюжины людей могут клят-
венно подтвердить,  что он находился дома, по крайней мере, до полуночи.
Он отпадает.  Доктор Макдональд был дома с очень респектабельными друзь-
ями.  Играли в карты. Двое из них - техники. Верити и Хит были в прошлый
вечер на танцах в Альфингеме. Остальные двое - Робинсон и Марч - были на
свидании со своими подружками. Ходили в кино, в кафе, затем - такси, и -
к ним домой.
   - Итак, вы ничего не обнаружили?
   - Ровно ничего.
   - А  как те два техника и их девочки?  - спросила Мэри.  - Робинсон и
Марч обеспечивают алиби друг друга.  А девушка могла быть и для отвлече-
ния внимания.
   - Нет, не то, - сказал я. - Кто бы все это ни подстроил, он ни за что
не впал бы в элементарную ошибку,  обеспечив себе  подобное  алиби.  Тот
хитрее. Если бы эти девочки были незнакомы с парнями и раньше, возможно,
здесь что-нибудь и светило бы.  Но если Робинсон и Марч не меняли  своих
подружек  с  последней  нашей проверки их,  то они просто невинная пара.
Старший инспектор смог узнать от них всю правду в пять минут. А возможно
- и за две.
   - Именно две минуты и ушло на это,  - подтвердил Харденджер. - Ничего
не вышло.  Мы отправили их обувь в лабораторию на анализ, жирная глинис-
тая почва въедлива,  проникает в мельчайшие швы и трещины и служит хоро-
шим индикатором.  Чистая формальность. Ничего из этого не выйдет. Хотите
копии всех заявлений свидетелей и допросов?
   - Да, пожалуйста. Что намерены предпринять дальше?
   - А вы что? - спросил в ответ Харденджер.
   - Опрошу Тариэла,  Ханберри,  Кливдена и Уйбриджа,  чтобы установить,
говорили ли они кому-либо о денежных затруднениях Хартнелла. Затем прис-
туплю к Грегори,  Макдональду, Хартнеллу, Чессингему и четырем техникам,
естественно,  к каждому в отдельности,  изучу их знакомства. Были ли они
когда друг у друга дома?  Последнее можно узнать мимоходом.  Затем по их
домам пойдет группа специалистов проверять отпечатки пальцев. Вам не по-
надобится доставать ордера на арест.  Если Икс будет утверждать,  что он
никогда не был дома у Игрека,  а вы по отпечаткам знаете,  что он  лжет,
тогда кое-кто даст нам любопытное объяснение.
   - Включая  дома  генерала Кливдена и полковника Уйбриджа?  - серьезно
спросил Харденджер.
   - Наплевать,  сейчас не до щепетильности.  Не время учитывать  чье-то
уязвленное самолюбие.
   - Это очень и очень дальний прицел,  - сказал Харденджер. - Во всяком
случае,  тщательно прячущие связи между собой преступники никогда не бу-
дут открыто встречаться в своих домах.
   - А можете ли вы игнорировать этот дальний прицел?
   - Вероятно,  не  можем,  - сказал Харденджер и повторил:  - Вероятно,
нет.
   Ровно двадцать минут спустя после их отъезда я вышел  через  окно  на
веранду, прошел через двор, сел в машину и помчался в Лондон.
   В половине третьего утра меня провели в библиотеку Шефа в его кварти-
ре на Ист-энд. Шеф был в красном стеганом халате. Он поздоровался и ука-
зал на стул.  Я его не разбудил, а халат ничего не значил: Шеф постоянно
ходил так дома.
   Шести футов ростом,  соответствующей комплекции семидесятилетний ста-
рик выглядел бодро - осанка спортивная,  да и глаза моложавые.  Они-то и
скрадывали его возраст.  Густые седые волосы и такие же седые, аккуратно
подстриженные  усы,  карие глаза и самая светлая голова,  которую я ког-
да-либо встречал.
   - Итак,  Кэвел, - деловито-резко, но совсем не по-военному сказал он,
- хорошенькую кашу вы заварили.
   - Да,  сэр. - Для меня он был единственным в мире, кто заслуживал об-
ращения "сэр".
   - Один из моих лучших сотрудников Нейл Кландон мертв. Другой, тоже из
лучших,  Истон Дерри, значится без вести пропавшим, но, по всей видимос-
ти,  тоже мертв.  Выдающийся ученый доктор Бакстер тоже мертв. Чья вина,
Кэвел?
   - Моя. - Я взглянул на графин с виски. - Я мог бы выпить, сэр?
   - Не  часто ты не можешь этого сделать,  - язвительно сказал он и за-
тем, немного смягчившись, спросил: - Нога-то пока действует?
   - Немного шевелится. Прошу прощения за столь поздний час, сэр. Но не-
обходимость заставляет. Хотите, чтобы я рассказал эту историю?
   - Точно, кратко и сначала.
   - Харденджер появился в девять утра. Послал инспектора Мартина прове-
рять мою лояльность,  переодев его бог знает в кого. Полагаю, вы об этом
знали. Могли бы предупредить меня.
   - Пытался,  но опоздал, - нетерпеливо сказал он. - Сообщение о смерти
Кландона пришло к генералу Кливдену и Харденджеру раньше,  чем ко мне. Я
звонил вам, но ни домашний, ни в конторе телефоны не отвечали.
   - Харденджер  отключил телефоны,  - пояснил я.  - По крайней мере,  я
прошел испытание.  Харденджер удовлетворен.  Просил меня приехать в Мор-
тон.  Сказал, что вы неохотно согласились. Выходит, немного нужно, чтобы
создать у Харденджера убеждение в собственном величии.
   - Да, так и есть. Но советую не недооценивать Харденджера. Выдающийся
полицейский. Он вас ни в чем не подозревает? Уверены?
   - Что  все  подстроено?  Что  вы перевели меня из специального бюро в
Мортон и затем снова оттуда? Гарантирую, у него нет подозрений.
   - Хорошо.  А теперь рассказывайте. Попусту слов я не тратил. Главное,
что надо знать,  общаясь с Шефом, - никогда не говорить лишних слов. Че-
рез десять минут он знал самое необходимое.  И это он уже никогда не за-
будет.
   - Почти  точное  изложение  докладов Харденджера,  полученных мной по
официальной линии, - заметил он.
   - Почти, - сказал я.
   - Хороший полицейский концентрирует внимание на  самом  существенном.
Ваши выводы, Кэвел?
   - Что с расследованием, которое я просил провести в Кенте, сэр?
   - Безрезультатно.
   Я еще выпил виски. Мне это было необходимо.
   - Харденджер подозревает доктора Бакстера и считает,  что за это надо
ухватиться,  - сказал я. - Вы об этом знаете. Он просил начать расследо-
вание.  Подозревает, что доктор Бакстер, возможно с соучастником, проник
в Мортон.  Бакстера убивает его соучастник или кто-то  иной,  что  можно
объяснить  какими-то  обстоятельствами или предварительным планом.  Хар-
денджер не имеет представления, что именно доктор Бакстер первый сообщил
Истону Дерри об исчезновении из Мортона малого количес