осьми до одиннадцати. В не-
котором роде я отлично поработал:  целых три страницы.  -  Он  улыбнулся
несколько иначе.  - Для такой книги, какую я пишу, мистер Кэвел, большое
достижение и страница в час.
   - А какого рода эта книга?
   - По неорганической химии.  - Он покачал головой и задумчиво добавил:
- Люди не будут толпиться у книжных прилавков, чтобы купить ее. Круг чи-
тателей моей книги, ввиду ее специфичности, ограничен.
   - Эта книга? - кивнул я в сторону стопки листов.
   - Да. Я начал писать ее в Турине, не помню уж сколько лет назад. Если
желаете,  взгляните,  мистер Кэвел. Но, боюсь, она вам ничего не скажет.
Помимо того,  что она написана по узкой теме,  она еще  на  итальянском.
Когда пишу, то предпочитаю итальянский язык.
   Я не сказал ему,  что могу читать по-итальянски так же хорошо, как он
говорит по-английски. Вместо этого я спросил:
   - Вы ее сразу печатаете на машинке?
   - Ну да. Мой почерк, как у многих ученых, почти невозможно разобрать.
Одну минуточку!.. - Он задумчиво потер ладонью острый, с синеватым отли-
вом подбородок. - Машинка. Должно быть, ее слышали.
   - Именно потому я и спросил. Думаете, ее слышно?
   - Не уверен.  Я специально выбрал эту комнату,  чтобы никому не доку-
чать стуком машинки.  Надо мной и сбоку нет спальных комнат.  Подождите.
Да, да, кажется, я слышал включенный телевизор за соседней дверью. - По-
том повторил с сомнением: - Вроде бы слышал. За дверью находится, как ее
гордо называет миссис Уитхорн,  телевизорная комната,  впрочем, не часто
посещаемая миссис Уитхорн с дочерьми,  не часто.  Но,  уверен,  что-то я
слышал. Гм, почти уверен. Давайте спросим.
   Мы прошли на кухню,  где миссис Уитхорн и одна из ее дочерей готовили
завтрак.  Аромат жареного бекона еще сильнее дал мне почувствовать собс-
твенную усталость. Показалось, что и нога заныла сильней.
   В минуту мы выяснили,  что в тот вечер шел часовой фильм о сборе  ви-
нограда. Миссис Уитхорн и дочери просмотрели его до конца. Фильм начался
ровно в десять.  Когда они проходили мимо двери доктора Грегори и  когда
смотрели программу,  слышали звук пишущей машинки. Правда, приглушенный,
но достаточно явственный.  Миссис Уитхорн тут же  заметила,  что  доктор
Грегори  плохо поступает,  мало уделяя времени отдыху,  но она понимает,
что доктор Грегори наверстывал время,  которое провел на дне рождения ее
дочери - единственное развлечение за многие недели труда. Доктор Грегори
не пытался скрыть, что доволен.
   - Очень благодарен почтенному фильму, показанному в тот вечер, а так-
же вам,  миссис Уитхорн.  - Затем улыбнулся мне: - Ваши сомнения рассея-
лись, мистер Кэвел?
   - У меня их и не было,  доктор, но работа полицейского состоит в про-
верке самых мелких фактов.
   Доктор Грегори проводил меня до парадной двери.  Было еще темно,  хо-
лодно и очень сыро,  однако уже можно было разглядеть, как на гудрониро-
ванном  шоссе  плясал  дождь.  Я подумал,  как лучше ответить ему о ходе
расследования, и Грегори действительно спросил об этом:
   - Я не прошу вас раскрывать профессиональные тайны, мистер Кэвел, но,
гм...  полагаете, вам удастся поймать этого дьявола? Есть ли какие успе-
хи?
   - За последние полсуток их оказалось больше, чем требуется. Расследо-
вание вывело меня на верный след.  Я бы сказал,  вывело вплотную... если
не учитывать, что я вновь наткнулся на глухую стену.
   - Через стену можно перелезть, мистер Кэвел.
   - Конечно.  Я перелезу через нее,  - и, помолчав, добавил: - Не знаю,
следовало ли мне говорить об этом, но, уверен, вы никому не расскажете.
   Он стал горячо заверять,  что будет нем, как могила, и мы расстались.
Проехав с полмили,  я остановился,  зашел в телефон-автомат и позвонил в
Лондон.
   - Не спали, Кэвел? - вместо приветствия спросил Шеф.
   - Нет, сэр.
   - Что поделаешь,  я тоже в таком положении.  Кажется, нажил себе вра-
гов, вытаскивая из постели людей среди ночи.
   - Не меньше меня, сэр.
   - Пожалуй. Есть какие-нибудь результаты?
   - Ничего особенного. А у вас, сэр?
   - Чессингем. Нет никаких данных, что он владел гражданскими водитель-
скими правами. Возможно, имеются в другом месте, не в Англии, хотя и ма-
ловероятно. Что касается его армейского послужного списка, то он, оказы-
вается, был в королевском армейском батальоне по обслуживанию.
   - Вот как. Тогда есть шансы обнаружить, что он имел права. Вы обнару-
жили, сэр?
   - Мне удалось только установить факт службы Чессингема в армии, - су-
хо сказал Шеф.  - Он действительно служил. Аппарат военного министерства
необычайно медленно работает ночью,  но оживляется днем.  К  полудню  мы
что-нибудь из них выудим. Зато мы получили некоторые довольно любопытные
цифры, касающиеся Чессингема, их нам предоставил полчаса назад управляю-
щий банком.
   Он продиктовал мне цифры и повесил трубку.  Я устало залез в машину и
поехал к дому Чессингема.  Через четверть часа я был  там.  В  полумраке
наступавшего рассвета куб дома с его нижним подвальным помещением выгля-
дел неприятнее и мрачнее прежнего.  Но мои впечатления сейчас  не  имели
никакого  значения.  Я взлетел по истертым ступеням и позвонил.  Открыла
Стелла Чессингем. Она была чисто и привлекательно одета, цветастый хала-
тик ей очень шел, волосы гладко зачесаны, но лицо бледное, а серые глаза
усталые.  Когда я сказал, что хочу видеть ее брата, она не проявила вос-
торга.
   - Входите, - нехотя сказала она. - Мама еще в постели. Эрик завтрака-
ет.
   Снова дразнящий запах бекона и яичницы.  Снова  я  почувствовал  сла-
бость. Чессингем взволнованно поднялся и нервно поздоровался:
   - Доброе утро, мистер Кэвел.
   Отвечать тем же мне не хотелось.  Я равнодушно поглядел на него,  как
смотрят только полицейские и официанты, и сказал:
   - Мне придется задать вам еще несколько вопросов, Чессингем. Я провел
бессонную ночь и не настроен разоблачать ваши увертки.  Отвечайте откро-
венно.  Этой ночью мы узнали некоторые любопытные подробности, выводящие
на  вас.  - Я взглянул на его сестру:  - Мисс Чессингем,  не хочется вас
расстраивать без надобности.  Лучше бы я побеседовал с вашим братом нае-
дине.
   Она посмотрела на меня, широко раскрыв глаза, и собиралась было уйти,
но голос брата остановил ее:
   - Останься здесь,  Стелла.  Мне нечего скрывать.  Сестра все обо  мне
знает, мистер Кэвел.
   - На вашем месте я не проявлял бы столько уверенности, - холодно про-
изнес я и сурово поглядел на него.  - Если хотите остаться, мисс Чессин-
гем, то оставайтесь. Но помните, я просил вас удалиться.
   Оба они были бледны и чрезвычайно напуганы.  Учитывая мою способность
запугивать людей, меня бы в любой момент взяли в центральную европейскую
секретную полицию, в Интерпол. Я приступил к допросу.
   - Что вы делали в прошлый вечер,  Чессингем? Скажем, около десяти ча-
сов?
   - Вчера вечером?  - заморгал он. - Почему я должен был считать каждый
свой шаг вчера вечером?
   - Вопросы задаю я. Пожалуйста, отвечайте.
   - Я... я был дома. Со Стеллой и матерью.
   - Весь вечер?
   - Конечно.
   - Отнюдь не "конечно". Кто может подтвердить, что вы находились дома?
   - Только Стелла и мать.
   - Только мисс Чессингем. В десять часов ваша мать обычно уже в посте-
ли.
   - Да, в постели. Я забыл.
   - Не удивлен.  Вы забыли мне сказать,  что служили в королевском  ар-
мейском батальоне обслуживания.
   - В батальоне?..  - Он опустился за стол, конечно, не для того, чтобы
продолжать завтрак.  Едва заметное движение руки подсказало мне,  что он
сжал ладони. - Да, это правда. Но как вы узнали?
   - Птичка начирикала мне на ушко.  Та же птичка сказала, что вы водили
армейский грузовик.  - Мне ничего не оставалось,  как слегка  слукавить.
Что делать, время было не на моей стороне. - А вы говорили, что не води-
те.
   - Да,  я не могу.  - Он бросил взгляд на сестру и снова посмотрел  на
меня. - Это ошибка. Кто-то ошибся.
   - Вот видите,  Чессингем, а вы отказываетесь. А если к вечеру вам бу-
дут представлены четыре свидетеля,  которые под присягой подтвердят, что
видели вас за рулем?
   - Возможно,  один-два раза я и пробовал.  Я... я не помню. У меня нет
прав.
   - Надоело!  - сказал я с отвращением.  - Вы ведете себя по-дурацки. А
вы не кретин,  Чессингем. Перестаньте увиливать и корчить из себя дурач-
ка.  Вы можете водить машину. Признайтесь. Мисс Чессингем, ведь ваш брат
может водить, не правда ли?
   - Оставьте Стеллу в покое!  - выкрикнул побледневший Чессингем.  - Вы
правы, черт вас возьми! Я могу водить... кое-как.
   - Думаете,  поступили очень разумно,  оставив "бедфорд" у своего дома
два  дня назад?  Предполагали,  что полиции никогда и в голову не придет
подозревать кого-то в столь очевидном?
   - Никогда и близко не был у этой машины!  - закричал он.  -  Клянусь.
Клянусь,  что не был у этой машины! Я испугался, когда вы вчера пришли к
нам, и решил сделать все, чтобы доказать свою невиновность.
   - Невиновность?  - засмеялся я смехом полицейского. - Снимки Юпитера,
по вашему утверждению, вы сами делали. Как вы их сняли? Смастерили прис-
пособление для автоматического фотографирования,  когда вы здесь отсутс-
твуете, а находитесь в Мортоне?
   - Ради бога! О чем вы говорите?! - обезумел он. - Приспособление? Ка-
кое, к черту, приспособление?! Да переверните вверх дном весь дом и най-
дите...
   - Не будьте столь наивным,  - перебил я.  - Вы могли припрятать его в
лесу, где-нибудь за полсотни миль от дома.
   - Мистер Кэвел!  - Возмущенная Стелла встала передо мной  со  сжатыми
кулачками. - Вы совершаете чудовищную ошибку. Эрик ничего не имеет обще-
го с... ни с чем. С этим убийством. Ничего, говорю я вам! Я знаю.
   - Вы были с ним после десяти тридцати в тот вечер?  В его  обсервато-
рии? Если не были, милая леди, вы ничего не знаете.
   - Я знаю Эрика! Знаю, что он совершенно не способен на...
   - Личные аттестации меня не интересуют, - перебил я. - Если вы столь-
ко знаете,  то, может быть, объясните, как ваш брат положил за последние
четыре  месяца  тысячу  фунтов  в  банк?  Пятьсот фунтов третьего июля и
столько же третьего октября. Сможете объяснить?
   Они испуганно переглянулись, не скрывая этого. Чессингему удалось за-
говорить не сразу, а когда он заговорил, голос был хриплым и дрожащим.
   - Это клевета! Кто-то хочет меня оклеветать.
   - Не кричите и объясните вразумительно,  - устало сказал я.  - Откуда
эти деньги, Чессингем? Прежде чем ответить, он помолчал с минуту.
   - От дяди Джорджа,  - жалким шепотом произнес он, уставившись в пото-
лок.
   - Очень любезно с его стороны, - мрачно сказал я. - Кто же он такой?
   - Мамин брат,  - все еще шепотом пояснил он. - Проклятье нашей семьи.
Он утверждал, что совершенно невиновен в преступлениях, которые ему при-
писали,  но факты были так убедительны,  что ему пришлось бежать из Анг-
лии.
   Я пристально  поглядел  на  него.  Такой  двусмысленный  разговор  не
очень-то  был мне по душе,  особенно после бессонной ночи в восемь часов
утра.
   - О чем вы говорите? Какие преступления?
   - Не знаю, - отчаянно сказал он. - Мы никогда не видели его... он два
раза звонил в Мортон.  Мама никогда о нем не упоминала,  мы до недавнего
времени даже не подозревали о его существовании.
   - Вы об этом тоже знали? - спросил я Стеллу.
   - Конечно, знала.
   - А ваша мать?
   - Разумеется,  - ответил Чессингем, - ведь я говорил, что она никогда
не упоминала о нем и его существовании.  Во всяком случае,  в чем бы его
ни обвиняли, это неприятно. Он сказал, если мама узнает, от кого деньги,
то назовет их грязными и откажется от них.  Мы... и Стелла... хотим пос-
лать ее за границу лечиться. Эти деньги помогут.
   - Да,  они вам помогут взобраться на виселицу в  Олд-Бейли,  -  грубо
сказал я. - Где родилась ваша мать?
   - В Альфингеме, - ответила Стелла, так как Чессингем был не в состоя-
нии отвечать.
   - А как ее девичья фамилия?
   - Джей Барклай.
   - Где у вас телефон? Хочу позвонить. Она сказала где, я вышел из хол-
ла  и соединился с Шефом.  Через четверть часа я вернулся.  Оба сидели в
тех же позах.
   - Господи, да вы прекрасная пара, - восхищенно воскликнул я, - конеч-
но,  вам  и в голову не приходило обратиться в Сомерсет.  Что бы получи-
лось?  Вы знали, что потеряли бы время. Дядя Джордж никогда не существо-
вал.  У  вашей  матери никогда не было брата.  И для вас это не новость.
Ну-с, Чессингем, у вас было время придумать более подходящее объяснение.
Не  уверен,  что  вы придумаете что-либо более оригинальное о давшем вам
тысячу фунтов человеке. - Он и не придумывал. Он безнадежно уставился на
меня,  затем поглядел на сестру и себе под ноги.  Я сказал ободряюще:  -
Ну,  не надо торопиться.  У вас будет несколько недель придумать историю
получше. Однако хотелось бы повидать вашу маму.
   - Оставьте ее в покое,  черт вас возьми. - Чессингем так стремительно
вскочил, что опрокинул стул, на котором сидел. - Моя мать больная старая
женщина. Оставьте ее в покое, слышите, Кэвел?!
   - Пожалуйста, пойдите и скажите вашей маме, что через минуту я подни-
мусь к ней, - обратился я к Стелле.
   Чессингем рванулся ко мне, но его сестра встала между нами.
   - Не надо,  Эрик.  Пожалуйста,  успокойся.  - Она посмотрела на меня,
будто пригвоздила взглядом к стене,  и сказала горько: - Разве ты не ви-
дишь, что мистер Кэвел - человек, который все делает по-своему?
   В этом она была права.  Беседа с миссис Чессингем заняла не более де-
сяти минут,  не самых приятных в моей жизни. Когда я спустился вниз, они
ждали меня в холле.  С наполненными слезами глазами  Стелла  подошла  ко
мне, бледная и испуганная.
   - Вы совершаете чудовищную ошибку,  мистер Кэвел,  чудовищную ошибку.
Эрик мой брат. Я знаю его, я знаю его. Клянусь, он абсолютно ни в чем не
виновен.
   - У него будет возможность доказать это. - Иной раз я ненавидел себя,
и сейчас настало именно такое время.  - Чессингем, благоразумнее для вас
было бы собрать чемодан. Запастись, по крайней мере, дня на два.
   - Вы забираете меня? - отрешенно и безнадежно спросил он.
   - У меня нет ни ордера, ни права на это. Кто-нибудь другой придет, не
беспокойтесь.  И не глупите.  Даже мышь не пробежит сквозь кордон вокруг
этого дома.
   - К-к-кордон?  - захлопал он глазами.  - Хотите сказать,  что полиция
вокруг...
   - Думаете,  мы хотим,  чтобы вы улетели из страны первым же рейсом? -
спросил я. - Как ваш старый дорогой дядя Джордж?
   Это под  занавес были самые подходящие слова.  И я оставил их размыш-
лять над ними.
   Хартнелл был очередным и последним, кого я хотел посетить перед завт-
раком в это утро. На полпути к нему я зашел в телефон-автомат и позвонил
в "Вогоннер". Вскоре к телефону подошла Мэри. Спросила, как я себя чувс-
твую,  я ответил, что великолепно. Она обозвала меня лгуном. После этого
я сказал,  что вернусь в отель к девяти, и попросил приготовить завтрак,
а к нему пригласить,  если возможно,  Харденджера.  Закончив разговор, я
вышел из будки. Машина моя стояла невдалеке, и я поспешил к ней, так как
все еще шел холодный дождь.  Но, полуоткрыв дверцу машины, я замер и ус-
тавился на некую направляющуюся в мою сторону личность.
   Совсем забыв,  что спешу,  я разглядывал среднего возраста  человека,
хорошо одетого,  в плаще и фетровой шляпе, который вел себя довольно не-
лепо. Он шел в ста ярдах от меня по полной воды придорожной канаве, раз-
махивая широко раскинутыми руками,  и гнал перед собой ногой ржавую кон-
сервную банку. С каждым ударом из-под его ноги разлетались веером брызги
воды.
   Некоторое время  я наблюдал это представление,  пока не почувствовал,
что барабанящий по спине дождь проник за шиворот и ноги  промокли.  Даже
если  это  сбежавший из бедлама сумасшедший,  не стоило смотреть на него
дольше. Не отрывая взгляда от этого привидения, я скоренько уселся в ма-
шину,  но,  захлопывая за собой дверцу, тотчас почувствовал, что задачей
этого типа, гоняющего банку под дождем, вовсе не было показывать уровень
ненормальности в деревенском Уилтшире.  Он просто отвлек мое внимание от
заднего сиденья машины, где кто-то спрятался, скорчившись на полу.
   Я услышал шорох, хотел повернуться, но было поздно: дубинка уже опус-
калась. Моя левая нога еще не уперлась в педаль. Кроме того, неизвестный
спрятался с левой, точнее - с моей слепой стороны. Дубинка опустилась на
мой затылок пониже левого уха,  сильно и точно. Я мгновенно потерял соз-
нание, так что не почувствовал даже боли.
   Нельзя сказать,  что я очнулся.  Слово "очнулся" означает короткий  и
быстрый  промежуток времени перехода от бессознательного к сознательному
состоянию, но со мной было не так. В первое мгновение я ощутил, что лежу
на чем-то твердом и мокром, потом это ощущение исчезло.
   Сколько времени я был без сознания,  даже не мог представить.  Посте-
пенно сознание возвращалось все чаще и чаще,  хотя от этого я лучше себя
не  чувствовал,  ибо не только ощущал резкую тупую боль в голове,  шее и
правой стороне груди - будто тисками сдавило, но и не мог вообще шевель-
нуть телом.  С трудом открыл я здоровый глаз, скосил его и увидел слабый
свет из зарешеченного окна высоко в стене,  почти под потолком.  Я нахо-
дился в каком-то подвале,  сыром,  полузатопленном,  примерно как в доме
Чессингема,  лежал на недоделанном цементном полу среди мелких луж. Руки
крепко  связаны  за  спиной.  Кисти онемели от тугих веревок - кто-то на
славу потрудился, когда приволок меня и бросил здесь. Я попытался привс-
тать, но не мог двинуться. Тогда, извиваясь, попытался сесть, и это пос-
ле долгих усилий удалось.  В глазах закрутились огненные круги.  Немного
придя в себя,  огляделся.  Ноги связаны. Рядом стояли высокие, доходящие
до окна винные чаны - веревка протянулась от щиколоток к какой-то ржавой
скобе. Чаны тянулись вдоль всей стены. Шнур руками развязать было невоз-
можно. Даже горилла не могла бы перегрызть этот пластиковый линь.
   Потихоньку, стараясь не делать резких движений, ибо у меня от них ту-
манилось в голове, стал осматривать подвал. Окно, закрытая дверь, винные
чаны.  И я среди них. Впрочем, могло быть и хуже. По крайней мере, никто
не  залил  подвал водой,  чтобы утопить меня,  никто не пустил удушающий
газ, не было змей и зловещих черных тарантулов. Только пустой подвал - и
я в нем. И все же положение довольно скверное. Я подтянулся к винным ча-
нам и попытался зацепиться ногой за шнур, которым был к ним привязан, но
это  только добавило мне боли,  уже и так чрезмерной.  Затем я попытался
освободить руки, заранее зная бесполезность этой затеи. Мелькнула мысль,
что я долго буду здесь умирать от голода и жажды.
   Спокойно, сказал я себе.  Обдумай все без спешки, Кэвел. И я принялся
обдумывать,  но так ничего путного и не  придумал,  кроме  подтверждения
безвыходности моего положения. Плачевно.
   И тогда взгляд мой остановился на "хэкати". Несомненно, из левого от-
ворота пальто торчала его ручка. Я удивился, как это те, приволокшие ме-
ня сюда,  не обыскали меня. Вероятно, знали, что полицейский в Англии не
носит оружия,  а меня посчитали полицейским. Я приподнял плечо к голове,
одновременно  стараясь лицом отогнуть полу у пальто.  На третьей попытке
мне удалось зажать зубами ручку пистолета, но она выскользнула. Я сделал
еще четыре попытки, бесполезных и мучительных. Круги снова завертелись у
меня перед глазами, а резкая боль в груди убедила, что одно из ребер на-
верняка сломано.  Пришлось дать себе отдых, прежде чем вновь возобновить
попытки вытащить пистолет. Наконец, извиваясь червем, я кое-как встал на
колени и изогнулся так, что "хэкати" выскользнул из чехла, но тут же по-
терял равновесие и упал прямо лицом на пол.  Когда в конце концов  вновь
прояснилось в голове,  я принялся доставать валяющийся пистолет. И вот в
слабоосвещенном полутемном подвале я стоял на  коленях,  уставившись  на
него,  размышляя,  не могли ли приволокшие меня сюда позабавиться, выта-
щить об