о Морхен снова появится, -  распорядился  Терра,  -  идите
вслед за ним, я объясню на службе ваше отсутствие. Проследите,  куда  он
уносит деньги.
   После этого он отпустил своего сообщника, выпил  кофе  и  вернулся  в
контору. У письменного стола возился кто-то в  зеленой  куртке.  То  был
"народ". При появлении Терра он бросил бумаги  обратно  в  ящик,  сказал
"добрый день" и хотел удалиться.
   - Такого условия у нас не было! - воскликнул Терра. -  Что  вы  здесь
делаете?
   - Народ  требует  гарантий,  -  ответил  белокурый  румяный  "народ",
покачиваясь на каблуках.
   - В чем?
   - В том, что наши денежки  не  пойдут  прахом.  А  вы  тоже  из  этой
компании?
   - Какой компании?
   - Да из еврейской шайки, которая выманивает у людей деньги.
   - Вы свои, по-видимому, поместили в "Главное агентство по  устройству
жизни"? Вас надо выручить.
   - Довольно народ терпел от вас, - заявил "народ" и удалился.
   Приемная еще не успела наполниться после обеда, но слышно  было,  как
Зейферт уговаривает какую-то незримую толпу. Терра увидел его, еще более
затравленного, за перегородкой, которая служила ему  плохой  защитой  от
нападений существа женского пола.
   - Ради бога, фрейлейн Альма! -  молил  он.  -  Не  могу  же  я  взять
алименты из кассы. А больше неоткуда.
   - Да, из кассы, - неумолимо требовала дама. - И поживее, не  то  худо
будет. - И тут же,  без  промедления,  крикнув  "отец",  она  попыталась
приступом  взять  загородку,  причем  ее  забрызганная  грязью  горжетка
полетела вперед. В это время появился дядюшка  Ланге;  "народ"  и  Элиас
поддерживали его, так как он был близок к обмороку.
   - Альма, дитя мое, - хныкал  он,  -  угомонись  ты,  ведь  я,  старый
человек, место потеряю. - Но, так как  она  и  не  думала  молчать,  дух
возмущения сообщился и ему.
   - Нужно ж вам это было,  господин  Зейферт!  -  заворчал  он.  -  Ну,
посмотрите, что вы натворили. Теперь она просто пойдет на  панель,  даже
не в кафе!
   Зейферт стоял понурившись и  запустив  обе  руки  в  волосы,  "народ"
развлекался, Элиас приветливо посматривал на всех. Терра возвысил голос:
   - Фрейлейн, не согласитесь ли вы на сей раз получить требуемую  сумму
от меня?
   - Ну, конечно, дружок, -  ответила  она  и  хотела  сунуть  ему  свою
визитную карточку. Он отступил, приняв строгий вид.
   - Я не думал вас оскорблять, фрейлейн. Могу я просить вас о том же?
   - Ну, конечно, - повторила она с удивлением и хотела уйти. Но теперь,
переменив позицию, против нее ополчился отец и выпроводил ее  за  дверь,
осыпая  родительскими  проклятиями.  Когда   он   вернулся,   совершенно
разбитый, сослуживцы встретили его словами:
   - Дядюшка Ланге, Альма исправится.
   - Это вы всегда  говорите,  -  вздохнул  отец  и,  еле  волоча  ноги,
потащился к себе в темную каморку.
   - Зейферт, вы, я вижу, тоже неудачник,  -  заметил  Терра,  оставшись
наедине с кассиром.
   - Мне достаточно взглянуть на девушку, как у нее уже готов ребенок, -
с убитым видом сказал Зейферт.
   Терра конфиденциально перегнулся над загородкой.
   - Для человека, невинно пострадавшего, как вы, я не хочу сказать, что
оправдал бы, но мог бы оправдать временный заем в кассе.
   Зейферт уже снова запустил пальцы в волосы.
   - Не хватало мне еще этого!
   - И что сталось бы тогда с "Главным агентством по устройству  жизни"?
- добавил Терра. - Ведь господин Морхен себя не обижает.
   Зейферт перестал метаться.
   - Это вы тоже успели пронюхать? - Он  принес  из  несгораемого  шкафа
целую пачку бумажек. - Вместо денег у меня хранятся только его расписки.
Для себя-то он берет по двадцать марок, а для директора тысячи. Куда это
все девается?
   -  Будем  надеяться,  что  наш  директор  помещает  их  в   блестящие
предприятия.
   - На это можно только надеяться.
   - Я составил себе о нем  совершенно  ясное  представление,  -  сказал
Терра. - Я считаю его гением спекуляции.
   - Да, выкручиваться он мастер. А утешать здесь людей приходится мне.
   - Собачья жизнь, нечего сказать, - поддержал его Терра.
   - Сегодня Морхен потребовал у меня семьдесят  тысяч,  -  чуть  слышно
прошептал кассир.
   - Вы послали его к черту?
   - После обеда он придет опять.
   - Дайте ему достойный отпор.
   - Тогда он донесет директору, что я беру из кассы деньги  и  даю  ему
взаймы. Он вертит стариком как вздумается.
   - Мы сами так с ним расправимся, как ему, при всем его  хитроумии,  и
не снилось,  -  заявил  Терра  с  такой  непреложной  уверенностью,  что
Зейферт, ни о чем больше  не  спрашивая,  просто  потряс  ему  руку.  Но
появившаяся публика снова бурно атаковала кассира.
   В приемной скопилось много народа, и настроение, царившее  там,  ясно
говорило, что люди пришли за своими деньгами и беспокоятся,  что  пришли
напрасно.  Терра  понимал,  что  малейший   толчок   вызовет   стихийное
возмущение этих людей против того, кто систематически уносит их  деньги,
и таким образом избавит директора от его злого  гения.  С  каждым  часом
директор казался ему все более достойным доверия.
   Не входя к себе в кабинет, он  снова  спустился  на  улицу,  так  как
приближался момент  выхода  "Локальпрессе".  Редактор  биржевого  отдела
почуял, что статья сулит сенсацию, и хотел напечатать ее  сейчас  же,  в
вечернем выпуске. Бодро шагал Терра по Фридрихштрассе. Меньше суток он в
Берлине - и уже чувствует себя во всеоружии. В быстром  мелькании  толпы
он не различал отдельных лиц, но  ощущал  каждого  из  прохожих,  как  и
разогретую их шагами торцовую мостовую.  Надо  действовать  и  приступом
взять успех. Кругом нищета, роскошь, мошенничество, и все они уравнены в
правах взаимной борьбой. Торговые дома пропускают  столько  покупателей,
сколько могут, и эксплуатируют своих служащих, тоже  как  только  могут.
Борьба разрастается, невзирая на тебя и твои терзания.  Возьми  ж  ее  в
свои руки, сделайся ее вожаком.
   Получив у первого разносчика газету, он развернул ее, словно в  чаду,
но, пробегая столбцы при свете газовых  фонарей,  быстро  отрезвился:  в
отделе  торговли  не  было  ничего.  Все  же  он  нашел   свою   статью,
напечатанную в  виде  фельетона;  он  прочел  ее  у  подъезда  "Главного
агентства". Господи, как она искорежена, скомкана! Редактор  с  присущей
ему проницательностью вычеркнул все, что могло пойти на пользу "Главному
агентству": допущение на биржу последних  акций,  а  также  деятельность
"Главного агентства по устройству жизни" в интересах  оперы,  написанной
высокой  особой.  Правда,  литературно-музыкальная  оценка  произведения
частично сохранилась.
   Терра поднялся по ступенькам с сознанием: "Первая неудача! Но  второе
дело стоит двух. В атаку на Морхена!" Пробравшись через  толпу  к  своей
двери, он решительно распахнул ее - и так  же  быстро  снова  закрыл  со
словами:  "Прошу  прощения".  Он  увидел  даму  с  фиалками  в  объятиях
какого-то господина, но отнюдь не директора. Господин поддерживал ее  за
талию, а она откинула голову и весь стан так, что его  лицо  приходилось
над ее лицом. Эта картинная поза не оставляла сомнения в том,  кто  она.
Хотя ее наполовину скрывала фигура мужчины и она еще не  успела  поднять
глаза, но как было не узнать в ней женщину с той стороны!

***

   Они отодвинулись друг от  друга,  однако  без  излишней  поспешности.
Женщина с той стороны кивнула Терра так, будто лишь вчера назначила  ему
свидание.
   - Как вам жилось это время? - спросила она по-приятельски.
   - Великолепно, - ответил он ей в тон.  -  Иначе  и  не  может  житься
заведующему отделом рекламы.
   - А наше дело? Ведь у нас всех троих, по-моему, одно  общее  дело,  -
заметила она своему партнеру.
   - Да ну! - воскликнул Терра,  искренно  удивленный.  А  у  того  лицо
совсем вытянулось. Он был  еще  выше  женщины  с  той  стороны,  казался
непомерно широкоплечим и каким-то деревянным,  физиономия  у  него  была
бульдожья, с глазами навыкате, коротким носом и с обвисшими, несмотря на
молодость, щеками.
   - Дело? Мне  ничего  неизвестно,  -  громким,  но  пискливым  голосом
произнес великан.
   Княгиня Лили сказала презрительно:
   - Оставьте при себе дипломатические ухищрения, господин фон Толлебен.
Господин Терра - заместитель господина фон Прасса. Вы  можете  ошеломить
его полной откровенностью, в духе вашего  бывшего  начальника.  Господин
фон Толлебен состоит в министерстве иностранных  дел,  -  пояснила  она,
обращаясь к Терра.
   Только теперь Терра заметил, что этот человек, когда у него на голове
останется еще меньше волос, а брови станут еще кустистее, будет как  две
капли воды похож на Бисмарка. Сделав это открытие,  он  поклонился,  как
подобало заведующему отделом  рекламы,  словно  отдавая  себя  в  полное
распоряжение клиента. Здесь речь несомненно шла о высочайшей опере.  Но,
увы,  фон  Толлебен,  неприступный  по-прежнему,  с   таким   презрением
воззрился на Терра, будто перед ним была  по  меньшей  мере  побежденная
Дания . Терра внутренне вскипел.
   - Я вполне в курсе дела, - раболепно  заверил  он,  приложив  руку  к
сердцу.
   - В интересах господина фон Прасса будем надеяться, что это не так, -
нелюбезно возразил фон Толлебен.
   "Скотина!" - всей своей закипевшей кровью ощутил Терра. Он  склонился
еще ниже сначала перед ним, затем перед ней.
   - Княгиня! - обратился он подчеркнуто-почтительно  к  женщине  с  той
стороны. - Имею честь  доложить  вашей  светлости,  что  я  ради  успеха
высочайшей  оперы  трудился  целый  день  до  полного   изнеможения,   -
проговорил он, запинаясь.
   - Как? Что такое? - пропищал фистулой Бисмарк.
   - До полного изнеможения.
   - Высочайшая опера вас совершенно не касается, поняли?
   - Ваше доверие, господин барон, обязывает, - ответил Терра и протянул
фон Толлебену газету с литературно-музыкальным дифирамбом.
   - Вы мне неприятны, - сказал Бисмарк с той же  пресловутой  прямотой.
Враги обменялись взглядом, который был яснее всяких слов.
   В то время как фон Толлебен подошел к лампе, чтобы  прочесть  статью,
княгиня неслышно приблизилась к Терра.
   - Государственная  тайна,  мой  друг,  -  прошептала  она  беззвучным
движением  губ.  -  Высочайшая  опера  создана  здесь,  на  месте,   она
существует только для того, - произнесла она с полуусмешкой, взглянув на
Толлебена, - кто в нее верит.
   Терра безмолвно и очень ловко скривил  в  гримасу  рот  и  все  лицо.
Женщина с той стороны  засмеялась  своим  звонким,  равнодушным  смехом.
Дипломат подозрительно покосился на них и поспешил подойти ближе.
   - Бойкое перо, - сказал  он  почти  вежливо,  обращаясь  к  Терра.  -
Музыкальную  тему  божественной  благодати  я  охотно  просмотрел  бы  в
партитуре. Нет ли ее случайно при вас?
   - К моему величайшему сожалению,  она  в  кабинете  у  господина  фон
Прасса.
   Тогда дипломат потребовал, чтобы  Терра  принес  ее,  а  Терра  очень
учтиво предложил ему самому попытаться  это  сделать.  Фон  Толлебен,  в
самом деле, попробовал открыть обитую войлоком дверь или же докричаться,
чтобы ее открыли изнутри. Но у него  не  хватило  голоса,  и  высочайшая
опера осталась недоступной. Свою досаду он выместил на Терра.
   - Сударь! Вы бессовестный обманщик, - сказал он откровенно.
   Терра ответил холодно и корректно:
   - Я забочусь о делах моей фирмы. Если бы я предоставил вам партитуру,
возможно, вас, господин барон, осенила бы гениальная мысль захватить  ее
с собой.
   - Дерзкий мальчишка! Мы с вами еще посчитаемся в другом месте.
   - Например, у меня, - сказала княгиня  примирительно.  Она  не  может
уйти с бароном, у нее есть маленькое дельце к этому заведующему  отделом
рекламы. Закрывая дверь, барон бросил  на  них  пытливый  взгляд  из-под
отечных век.
   Терра отошел к письменному столу и принялся вертеть большой разрезной
нож. Княгиня удобно уселась по другую сторону стола.
   - Итак, мы встретились, - сказала она и спокойно ему улыбнулась.
   Он ничего не ответил; тогда она сняла перчатку и протянула ему  через
стол руку.
   - Я мог присягнуть тогда, что наутро  вы  исчезнете.  Я  не  спал,  и
все-таки вы сбежали, - с усилием выговорил он.
   - Все еще сердитесь? - спросила она.
   Он злобно засмеялся.
   - Я не желаю самому отъявленному злодею того состояния духа, в  каком
я, невинная жертва, вашими стараниями шатался по миру все эти годы.
   - Я охотно  сохраняю  старые  привязанности,  конечно,  по  обоюдному
желанию.
   - Авантюристка! - И лицо его исказилось злобой.
   - Того, что вы под этим подразумеваете, не существует  вовсе.  -  Она
презрительно скривила рот. - Условия жизни делают нас такими, призванием
это не бывает.
   Она встала. Она была высокого  роста,  лицо  очень  белое  с  темными
бровями; прежняя покачивающаяся  походка  и  голос,  который  он  теперь
назвал бы пустым. Но все же сердце его  судорожно  сжималось,  когда  он
слышал этот голос.
   - А вы действительно производите самое невинное впечатление, - сказал
он насмешливо. - Как будто вы с тех пор вели себя примернейшим образом.
   - Неужели вы все еще думаете, что у  женщин  моего  типа  нет  другой
цели, как губить гимназистов?
   - Разумеется,  есть,  сударыня.  Волосы  у  вас  пожелтели,  в  вашей
программе  теперь  другой  номер  -  княгиня  Лили  на  туго   натянутой
проволоке. Той дамы, которую я знал, уже нет на свете,  а  потому  прошу
вас ни минуты не сомневаться, что я не стану болтать.
   - Меня совсем не интересует этот Бисмарк; он в долгу как в шелку.
   - Так, значит, вас интересует директор?
   - Да, вот кто, - подхватила она. - Как вы  полагаете,  вернул  бы  он
меня в варьете и сделал бы звездой первой величины, если бы  я  не  была
тем,  что  есть?  Он  не  предается  сантиментам,  и  его  мне   незачем
обманывать. - И через плечо, небрежно: - Иначе я, конечно, не собиралась
бы за него замуж.
   Терра стоял неподвижно. Вдруг он направился к ней и протянул руку.
   - С этого вам следовало начать.
   - Я знала, что в конце концов мы поймем друг друга.
   - Чего мы здесь ищем? - сказал он резко. - Успеха. У вашей светлости,
по-видимому, имеются основания душой и телом быть  преданной  "Агентству
по устройству жизни".
   -  Мы  оба  держимся  им,  -  сказала  она,  и  лица  обоих   приняли
сосредоточенное  выражение.  Терра  подвинул  ей  кресло,  а  свой  стул
поставил напротив. Положив руки на колени, он начал вполголоса:
   - Сначала этот человек показался  мне  плохим  мистификатором,  затем
несколько лучшим. Но в конце концов я дошел, бог весть почему,  чуть  ли
не до восхищения. А чего он стоит в действительности?
   - Он человек огромных возможностей, - ответила она, тоже  вполголоса.
- Во-первых, он хочет жениться на мне. А на это способен  либо  незрелый
юнец...
   - Благодарю, - ввернул Терра.
   - ...либо,  -  закончила  она,  -  человек,  которого  уже  ничем  не
проймешь.
   - Во-вторых, - подхватил Терра,  -  он  так  окрыляет  души,  которые
входят с ним в соприкосновение, что недостатка в больших деньгах у  него
не будет никогда. Ради его несуществующей оперы я сегодня  обломал  себе
все ногти, как будто хотел собственноручно проложить себе путь к вечному
блаженству.
   - А я, - она ударила его по колену, - устрою  так,  что  наш  Бисмарк
будет  больше  уверен  в   существовании   высочайшей   оперы,   чем   в
существовании ее державного творца.
   - После этого "Главное агентство по устройству жизни" может  спокойно
рассматривать устройство жизни как свою единоличную монополию, даже если
опера никогда не будет написана. Но есть шанс, - добавил  Терра,  -  что
наша реклама вытянет оперу из ее творца. Всякий,  кого  назвали  гением,
спешит оправдать это звание.
   Взглянув друг на друга, они засмеялись счастливым смехом.
   - Право же, в нашу единственную ночь любви у нас не было так радостно
на душе, - заметил  Терра,  и  она  ничего  не  возразила.  Он  перестал
смеяться. - Но на этот прекрасный мир падает одна тень - Морхен.
   - Да, - ответила она, - он и меня беспокоит.
   - Какие отношения у фон Прасса с Морхеном? - шепотом спросил Терра.
   - Даже мне не удается выведать это у него, - шепотом ответила она.  -
Я знаю одно: зависимость от Морхена гложет его больше, чем деньги, каких
он ему стоит.
   - Я постараюсь разузнать больше, -  пообещал  Терра  и  предложил:  -
Вскружите  голову  этому  негодяю.   Он   постоянный   посетитель   кафе
"Националь". - Она задумалась. - Хорошо бы заполучить какие-нибудь улики
против него.
   Стеклянная дверь чуть задребезжала; взглядом они сказали друг  другу,
что их подслушивают. Вдруг лицо княгини изобразило задорный  вызов,  как
на сцене. Поняв ее намерение,  Терра  поднес  руку  к  сердцу  и  что-то
залепетал.
   Он сохранил эту позу до момента,  пока  дверь  открылась  и  появился
Морхен.
   Морхен щурился еще хитрее, чем  обычно.  Мимоходом  он  поклонился  в
сторону княгини, слегка погрозил пальцем Терра и собрался  уже  воткнуть
ключ в обитую войлоком дверь.
   - Господин Морхен! - воскликнула княгиня мелодичным голосом.
   - Такому зову противостоять нельзя, - сказал  он  деловитым  тоном  и
подошел к ней.
   Она указала ему на стул, с которого встал Терра.
   - Директор занят, - промолвила она и откинула голову,  соблазняя  его
своим белым лицом, как земным раем. - Вы можете все сказать мне.
   Морхен заржал; казалось, он смеется над ней.
   - Здесь творятся забавные дела, - заявил он. - Поверите ли вы,  касса
пуста!
   Она поморщилась.
   - Мой милый, кого вы думаете провести?
   Но он вынул ордер  директора  и  стал  уверять,  что  ему  отказались
выплатить семьдесят тысяч.
   Она заявила, не задумываясь:
   - Я тоже не намерена терять свое состояние. У меня все, до последнего
гроша, помещено в "Главное агентство". Я докажу вам свое доверие. Вот...
- Она стала тянуть из-под шубки жемчуг, блестевший у нее на  шее,  нитка
становилась все длиннее. Она бросила ее в услужливо  подставленные  руки
Морхена. - Расплатитесь ею!
   Морхен  немедленно  поднялся,   он   сразу   стал   серьезен.   Низко
поклонившись, он собрался уйти. Она подождала, пока он дойдет до двери.
   - Который час? - бросила она звонко в тишину  и  посмотрела  на  свой
браслет. - Четверть седьмого. Если вы до семи не вернетесь, мне придется
предположить, что я никогда в жизни больше не увижу вас.
   - И вас бы это очень огорчило? - насмешливо сказал Морхен.
   - Но как мне быть? - ответила она. - Не могу  же  я  оставить  своего
будущего мужа в беде.
   Захихикав, Морхен исчез.
   - Я достаточно ясно намекнула, что ему пора  бежать,  -  остальное  в
ваших руках.
   - А если директор не вынесет такого удара?
   - Этого  не  бойтесь,  -  сказала  она,  после  чего  и  он  перестал
сомневаться.
   Она ушла. Он энергично зашагал по комнате,  дымя  папиросой  и  рисуя
себе  победоносное  завершение  дня:  директор  "Главного  агентства  по
устройству жизни" избавлен от своего злого  гения,  он  сам  -  Терра  -
компаньон, власть завоевана в один день... Время приближалось к семи; он
вошел в приемную, там стоял шум и гул.
   Зейферт прыгал по своей  клетке  как  заведенный.  Увидев  Терра,  он
зашептал:
   - Немыслимо с ними справиться, семьдесят тысяч скоро придут к  концу,
деньги рвут у меня из рук.
   - Терпение, - успокаивал его Терра уверенным тоном.
   В толпе он наткнулся на Куршмида,  разделявшего  общее  беспокойство.
Ходили темные слухи, и шли они из недр самого предприятия.
   - Уж не вы ли будоражите тут всех?  -  спросил  он  Терра,  но  Терра
ничего не понял.
   Еще не старый, но обросший бородой человек,  который  держался  подле
Куршмида, тоже проявлял сильное волнение.
   - Господин  Гуммель  и  его  друзья  вложили  сюда  капитал  общества
"Всемирный переворот", - пояснил Куршмид.
   - Всемирный переворот может свершиться, здесь к нему готовы, - сказал
громко Терра и огляделся. Вдруг он заметил Элиаса.
   Элиас стоял у двери комнаты, где помещ