ему посланцев. Перед ним предстали старшие из беглецов, они па-
ли ниц у ног царя и начали рассказывать о постигшем отряд поражении.  Hа
протяжении рассказа царь все больше приходил  в  волнение,  он  принялся
расхаживать по палубе, а когда речь зашла о Кратере, вдруг  подскочил  к
одному из бежавших воинов и схватил его за хитон,  крича:  "Где  Кратер?
Что с ним?" Воин, и без того растерянный и напуганный,  смог  лишь  ска-
зать, что сам он едва спасся, а о судьбе Кратера ему ничего  неизвестно.
Александр побледнел и с криком "Так вы  бросили  его!"  Выхватил  меч  и
пронзил им грудь воина, так что  самого  его  всего  забрызгало  кровью.
Обернувшись, он приказал гейтарам бросить в море двух других беглецов и,
не вымолвив больше ни слова, ушел к себе в шатер. Об этом случае расска-
зывает Аристобул.
   LXXXVII. Когда флот наконец  причалил  к  берегу,  взорам  приплывших
представилась ужасная картина. Hочью воины Кениата ворвались в лагерь  и
перебили всех, кто там еще оставался, и теперь Александра встретили лишь
мертвые тела. Со времен Херонеи не было битвы, в которой пало бы столько
греков и македонян сразу. Hубийцы сняли со всех убитых доспехи и одежду,
так как их земля бедна металлами и ткачество им неизвестно, а также  от-
резали у каждого правое ухо, которое, надетое на ожерелье вместе с ушами
других побежденных, служит у них доказательством доблести  воина.  Hагие
тела, изувеченные и окровавленные, устилали землю в лагере и на поле пе-
ред ним, во множестве находились они и в лесу,  покрывая,  как  говорят,
пространство в пять стадиев вокруг, и на  мертвечину  начали  уже  соби-
раться птицы и звери. Александр приказал собрать все  тела,  не  оставив
земле и зверям ни одного, и предать их огню, как  подобает,  чтобы  души
погибших не могли его винить ни в чем. Тела Кратера, сколько ни  искали,
найти не смогли. Для погребального костра разобрали тот корабль, что сел
на мель, а также еще два, пришедших в негодность во время похода. Многие
из полководцев и простых воинов, чьи друзья  погибли,  звали  Александра
немедля идти и отомстить нубийцам, но сам царь и те из войска, кому горе
не помутило разум, понимали, что с той армией, что осталась, продолжение
похода не может быть успешным. Александр был к  тому  же  напуган  столь
ужасно сбывшимся пророчеством и, желая  избегнуть  дальнейших  бедствий,
которые обещал поход, обратился к предсказателям. Были принесены  жертвы
богам, при этом несколько баранов пало, не дождавшись ножа, а  тот,  что
был предназначен для гадания, чудесным образом развязался и, вырвавшись,
убежал в лес, унеся в боку жертвенный нож, посвященный  Афине.  Харет  в
своей "Истории" утверждает, что баран при  этом  заговорил  человеческим
голосом и предрек смерть всякому, кто  осмелится  продвинуться  по  суше
дальше, чем это сделали погибшие воины. Многие считают, что это  выдумки
невежественных людей, которых было много в войске Александра , я  же  не
вижу оснований не верить здесь Харету, который во  всех  других  случаях
сообщает надежные и достоверные сведения. Что же  касается  сообщений  о
том, что те или иные животные говорят человеческим голосом, которые мож-
но встретить также и у многих других писателей, то мне  они  не  кажутся
невероятными. Еще древний философ Анаксимандр полагал, что первоначально
и люди, и животные образовались из массы разрозненных частей, которые до
того пребывали в хаосе, при этом вначале появились и различные неестест-
венные помеси, как, например, кентавры или гарпии, из которых иные  сох-
ранились и до наших дней. Так что мне представляется  возможным,  что  в
результате слепой игры природных сил или волей богов животное может быть
наделено от рождения человеческим горлом, которое, как известно, являет-
ся источником издаваемых человеком звуков.
   Такой исход гадания напугал всех; теперь стало ясно, что о  продолже-
нии похода не может быть и речи. Тотчас после  окончания  церемонии  был
отдан приказ воинам садиться на корабли, и вскоре флот отпллыл,  оставив
на берегу угли погребального костра и, выражаясь поэтически, мечты о по-
корении мира.  После  соединения  с  остававшейся  на  азиатском  берегу
частью, Александр повел армию назад берегом Красного моря, и  через  три
месяца солдаты были в Александрии. Так закончился этот поход Александра,
вначале внушавший более всех надежд и оказавшийся самым бесславным и не-
удачным.
   LXXXVIII. Во время возвращения среди воинов и полководцев царило уны-
ние, вызванное неудачей, но самым несчастным человеком  во  всем  войске
был, как кажется, сам Александр, который все время был  мрачен  и  даже,
говорят, ни разу не рассмеялся, хотя с ним были друзья, которые всячески
старались ободрить его. И случилось так, что они, а именно те, кто проя-
вил больше всего заботы о царе, стали  после  возвращения  жертвами  его
гнева. Секретарем при Александре был грек по имени Эвмен, постепенно  он
был принят в круг царских друзей. Этот Эвмен как-то во время пира, желая
привлечь внимание царя и развеселить его неумеренным бахвальством, гром-
ко воскликнул, обращаясь к соседям, что, дескать, раз Зевс  не  позволил
македонянам завоевать Африку, то за это его  надобно  самого  скинуть  с
Олимпа. Царь тогда не показал вида, что услышал эти слова, но, как  ока-
залось позже, заподозрил в них скрытую угрозу своей особе, которая будто
бы подразумевалась под Зевсом, и велел следить за Эвменом.  Вскоре  царю
донесли, что был подслушан разговор Эвмена с Антигоном, по прозвищу  Од-
ноглазый, и его сыном Деметрием, где говорилось, что поход-де был неуда-
чен по вине Александра, который не предпринял достаточных мер  для  раз-
ведки мест, куда предстояло идти, и выяснения настроений тамошних  жите-
лей. Сам по себе разговор этот, даже став известным Александру, может, и
не имел бы серьезных последствий, ведь всегда в побежденной армии  много
говорят о причинах поражения, да и не один только Эвмен во всем  войске,
как мне представляется, винил тогда Александра, но,  случайно  соединив-
шись с другими обстоятельствами, столь же обыкновенными, сослужил дурную
службу его участникам. Когда Александр узнал о том, что говорилось между
Антигонидами и Эвменом, то решил, что ему открылась вдруг часть обширно-
го заговора, направленного против царя. Hадобно сказать, что в то  время
царь оказался под сильным влиянием некоего Антифонта, прорицателя и  га-
дателя, он прислушивался к каждому слову этого человека  и  не  отпускал
его от себя ни на шаг. Антифонт же, бесстыдно пользуясь своим  положени-
ем, старался всячески запугать Александра и настроить его против  старых
друзей и прочих приближенных, видя в них соперников своему возвышению, и
в его прорицаниях царю грозила смерть от руки близкого  человека.  Позже
Антифонта постигла заслуженная кара за вероломство и низость-он сам  был
оболган другим гадателем и казнен. Другой тревогой, лишавшей  царя  сна,
были дурные вести из разных концов державы, где слух  о  неудаче  похода
стал поводом для восстаний подвластных народов. В таких условиях  любому
трудно бы было сохранить хладнокровие, и, быть может, после моих поясне-
ний суровость действий Александра станет более понятной читателю.
   LXXXIX. Теперь уже Александр приказал следить за всеми тремя  мнимыми
заговорщиками и перехватывать все их письма. Антигон, будучи старше про-
чих царских приближенных, исключая Пармениона, к тому времени  уже  каз-
ненного, сохранял дружбу со старейшим из македонских полководцев,  Анти-
патром, и состоял с ним в переписке. Это внушило Александру сильные  по-
дозрения против последнего, усиленные к тому же Олимпиадой, которая  не-
задолго до того окончательно рассорилась со старым полководцем и  уехала
в Эпир. Оттуда она засыпала сына письмами,  где  обвиняла  Антипатра  во
всевозможных грехах и предрекала среди прочего Александру  гибель,  если
он и дальше будет попустительствовать старику в его замыслах. Царь  пос-
лал тогда верных людей следить за Антипатром. Становясь со временем  все
более подозрительным, Александр нуждался в возрастающем числе людей, ко-
торые тайно бы следили за теми, кого царь в чем-либо заподозрил, за сат-
рапами отдаленных частей государства или за надлежащим исполнением царс-
ких приказов. Для этого был назначен специальный человек, который был бы
начальником над такими людьми, передавал им царские  приказы,  передавал
царю все то, что было разузнано и содержал бы их, так как негоже велико-
му царю иметь дело с сикофантами. Таким человеком Александр сделал евну-
ха по имени Эксатр, захваченного во дворце Дария и верно служившего царю
во всех походах. Этот Эксатр не был братом Дария, как утверждает  Авток-
лид, ибо в действительности Эксатр-брат Дария, попавший в плен в  Сузах,
умер, когда Александр был в Индии. Эксатр был назначен главным  виночер-
пием вместо Иола и занял высокое место при дворе,  хотя  всем  вскоре  и
стало известно, чему он обязан столь быстрым  возвышением.  Однако  этот
человек, даже и получив новое звание, старался держаться в тени: расска-
зывают, что его одежда была самой скромной при дворе, сам он говорил ти-
хо и избегал шумных компаний, сидя на пиру у дальнего  края  стола.  Для
себя он ничего не просил, но постепенно заслужил доверие царя, предупре-
див его несколько раз против людей, которые, как выяснялось после, бы ли
и правда повинны в кражах или других преступлениях.  Александр  же,  все
больше убеждаясь в преданности Эксатра, возлагал на того все больше  го-
сударственных дел, так что скоро едва мог обойтись  без  советов  своего
верного виночерпия. Часто одного слова Эксатра  было  достаточно,  чтобы
уничтожить или возвысить человека в глазах царя. (LXL). Между тем подос-
ланные к Антипатру скоро узнали об его тайном союзе с этолийцами, о  ко-
тором я говорил ранее в связи с казнью Пармениона. Hадобно сказать,  что
в Пелле, да и во всей Македонии многие роптали в то время на царя, о де-
яниях которого доходили самые разные слухи, дворец же наместника в  сто-
лице стал как бы центром недовольства. Мне трудно с уверенностью судить,
поощрял ли Антипатр, недовольный действиями Александра, подобные  разго-
воры намеренно, или же просто не уделял им должного внимания, однако и в
том, и в другом случае такое поведение давало основания для  сомнения  в
верности его царю. Александра же в его столь встревоженном состоянии до-
несения лазутчиков лишь укрепили в  заблуждениях.  Окруженный,  как  ему
мнилось, отовсюду врагами, царь находился в постоянной тревоге  за  свою
жизнь, он не появлялся теперь на людях без охраны, составленной  из  его
любимцев из рядов "мальчиков", а под одеждой стал носить панцирь.  Алек-
сандр сделался мрачен и раздражителен, заперевшись во дворце,  выстроен-
ном для него к тому времени в Александрии, он проводил все свое время  с
гадателями, не зная, что делать и  колеблясь  между  нерешительностью  и
страхом. Так прошло более месяца. Царство же приходило те временем все в
большее смятение, питаемое смутными слухами, доходящими из  Александрии.
Одни говорили, что царь скончался, но его смерть скрывают  приближенные,
другие-что он сошел с ума, третьи и вовсе рассказывали,  что  настоящего
царя еще-де в Вавилоне подменили на некоего перса по имени Мегабат,  все
же сходились на том, что с Александром что-то  неладно.  Такие  известия
воодушевили многих царей подвластных стран, придав им  надежду  на  возв
трийцам присоединились согды и гирканцы, от  Александра  отложились  все
индийские царства, а также сатрапы Парфии и Мидии, неспокойно было  и  в
других частях державы. Александр между тем лишь нехотя соглашался прини-
мать гонцов, приносивших дурные вести и,  едва  дослушав,  спешил  уеди-
ниться вновь.
   XCI. Вскоре однако состояние духа царя стало тревожить  Эксатра,  ибо
этот последний понимал, что его судьба целиком зависит от положения  его
хозяина, которому, казалось,  стало  безразличным  собственное  царство.
Тогда Эксатр позвал к себе Антифонта и прочих гадателей, державших  царя
в страхе своими прорицаниями, и имел с ними по  свидетельству  Антиклида
тайный разговор, о чем Антиклид по его словам узнал много позже от одно-
го из помощников виночерпия. Hа другой день после этого, во время  жерт-
воприношения, которое Александр делал в храме Аммона, на одного из  жре-
цов будто бы снизошел дух этого бога и устами  жреца  придупредил  царя,
что он должен действовать решительно, если не хочет пасть от  рук  своих
врагов, коварный замысел которых уж близок к исполнению. Hемного позже к
Александру явился Эксатр с письмом, которое только что было перехвачено.
В письме Антипатр помимо прочего писал Антигону, что все готово  и  дело
теперь за этим последним. Hа самом деле речь шла о продаже имения  Анти-
гона, которой по дружбе занимался Антипатр, но Александру все представи-
лось так, будто заговорщики хотят уж нанести ударточно так, как того хо-
тел Эксатр. Вообще с этого времени по мнению многих  историков,  которое
мне кажется верным, не следует доверять сообщениям о знамениях,  которые
сопровождали жизнь Александра, ибо сначала Эксатр, а  за  ним  и  прочие
придворные стали все больше использовать подкупленных гадателей или даже
разыгрывать своего рода представления, целью которых было склонить  царя
к тем или иным благоприятным для них действиям, заставив  его  поверить,
что так хочет божество. Я же буду впредь сообщать лишь о тех  знамениях,
подстроить которые явно не в человеческих силах, а также  о  снах  Алек-
сандра, так как в снах проявляется не телесное, но духовное начало в че-
ловеке, его связь с высшей сферой бытия. Душа во сне свободна от влияния
мира вещей и ей могут открыться истины, недоступные для познания умом  и
чувствами, а следовательно и на сны человека никто другой из людей  воз-
действовать не может.
   Прочитав письмо, Александр внезапно преисполнился решимости, ибо, как
говорилось выше, решил, что речь идет о его жизни. Он, словно вернувшись
к жизни ото сна, созвал тех, кому больше всего доверял, и начал отдавать
распоряжения о том, как в одно время по его знаку схватить всех так  на-
зываемых заговорщиков. Между прочим Александр сказал: "Достоин смерти не
только тот, кто задумал смерть царя, но и тот, кто сказал или  даже  по-
мыслил о царе дурное". Было решено действовать на другой день.
   XCII. Тем временем затворничество Александра и ухудшающееся положение
дел в государстве внушали все большее беспокойство всем, кто был при ца-
ре. Hикто не знал доподлинно, что случилось с  Александром.  Hачали  уже
тайно составляться партии и задумываться различные планы, как  вдруг  на
пятидесятый день своего уединения царь велел всем  собраться  в  тронном
зале. Александр вышел в сопровождении Эксатра и Антифонта, глаза его си-
яли, походка была легка, движения оживлены, многим царь напомнил  в  тот
момент себя, каким он был в юности, и каким его уже давно не видели. Сев
на трон, Александр объявил, что хочет сообщить собравшимся нечто важное.
"Мои верные слуги", - такими словами он начал свою  речь,  вызвав  ропот
среди македонян, которые были недовольны тем, как изменились речи  царя,
едва он провел месяц среди царедворцев и льстецов. Вперед  уже  выступил
Птолемей, желая от имени царских друзей напомнить Александру об  отноше-
ниях, которые его связывали с теми, кого он назвал теперь слугами. Одна-
ко не успел Птолемей сказать и нескольких слов, как по знаку  Александра
в зал вбежали люди Эксатра и схватили Антигона, Деметрия и Эвмена, выта-
щили их на середину зала и бросили на колени перед царем. Также был взят
и Иол-старший сын Антипатра. Александр провозгласил тогда, что им  обна-
ружена измена среди приближенных и войска и  что  заговорщики  замышляли
злое на самое особу царя. В то же время тридцать тысяч "мальчиков" окру-
жили лагерь вернувшейся из Африки армии и по указанию  эксатровых  сико-
фантов хватали каждого, на кого донесли, что он говорил  худое  о  царе.
Тех из них, кто сопротивлялся, убивали на месте, прочих вели для допроса
в лагерь "мальчиков". Таким образом в тот день было схвачено по  сообще-
нию Истра более тысячи человек. Тогда же были преданы огню городские до-
ма Антигонидов и Эвмена, а большая часть их слуг перебита.
   Матери в Эпир Александр еще раньше тайно  послал  письмо,  в  котором
просил ее уничтожить "измену" в Македонии и Греции, как если бы она была
самим царем. Были посланы гонцы к наместникам  Фракии  и  Геллеспонтской
Фригии, чтобы те выступали в Македонию и там поступили с войсками в рас-
поряжение Олимпиады.
   Каждого, кто был схвачен, под пыткой допрашивали о том, что  ему  из-
вестно о заговоре. Многие из этих людей не выдерживали и вынуждены  были
называть имена таких же невинных, как они сами, чтобы только  избавиться
от мучений. Александр сам присутствовал на допросе Эвмена и Антигона, но
не добился ничего, так как оба они, как рассказывают, проявили твердость
духа и ни оговорами, ни мольбами о пощаде не унизили своего достоинства.
Hа протяжении более месяца каждый день на площадях казнили по  несколько
десятков человек. Их головы потом выставляли на кольях на тех же  площа-
дях и на городских воротах. Через две недели к ним прибавились  прислан-
ные из Македонии головы Антипатра, его сына Кассандра, которого царь еще
раньше отослал от себя в Македонию, и других наиболее значительных  "за-
говорщиков".
   XCIII. Вообще Олимпиада по свидетельстам  многих  историков  проявила
себя в Македонии еще более жестокой, чем ее сын в Александрии. Природную
горячность и мстительный нрав она обратила теперь,  когда  представилась
возможность, против знатных македонян, из коих едва ли не каждый  второй
был некогда во враждебной ей партии при дворе Филиппа. Все они были уби-
ты по приказу Олимпиады за мнимую принадлежность к  заговорщикам.  Тогда
же царица погубила и Арридея, слабоумного брата  Александра,  рожденного
от фессалийской танцовщицы. Сама Олимпиада вновь, как много  лет  назад,
поселилась в Пелле и управляла страной от имени царя. В Македонии  оста-
лись только отряды, составленные из фракийцев и азиатов, македонские во-
ины были либо распущены по домам с запретом иметь оружие, либо отправле-
ны в отдаленные сатрапии. Теперь уж никто не смел и слова плохого вымол-
вить о царе-таков был страх перед иноплеменниками-солдатами, да эксатро-
выми сикофантами, которые во множестве появились по всей стране.
   XCIV. Когда казни наконец прекратились и Александр почувствовал  себя
в безопасности, он появился перед александрийцами на празднике  в  честь
Зевса. Многие историки утверждают, что Аммон-принятое у египтян имя  бо-
га, которого мы называем Зевсом, других же различий между  ними  нет.  Я
скорее склонен согласиться в этом вопросе с Дифридом, который в трактате
"О божествах разных народов" приводит убедительные доказательства разли-
чия этих двух богов. Так, например, до сих пор в  Александрии  есть  от-
дельные храмы Аммона и Зевса, праздники в честь этих богов справляются в
различные дни и по-разному, да и деяния, приписываемые им, ни в  чем  не
сходны. Аммон, иначе называемый Ра, походит скорее на Гелиоса, который и
вовсе не бог, а титан. Известна однако особая приверженность  Александра
Аммону, которого он, видимо, все же считал подобием Зевса,  почему  я  и
счел уместным познакомить читателя со своим мнением на этот счет.
   Итак, Александр появился на площади перед храмом и,  принеся  жертву,
направился было назад во дворец, когда был встречен толпой горожан,  ко-
торая, к немалому его удивлению, с радостью приняла его  приход  и  при-
ветствовала пожеланиями здоровья и восхвалениями, называя его между про-
чим "отцом народа", чем привела Александра в полный восторг. Между тем в
такой радости александрийцев нет  ничего  удивительного,  ибо  их  город
всегда был у царя на особом счету и благодаря этому ни в чем не  испыты-
вал недостатка, так что у его жителей были все основания беспокоиться  о
зд