да
военные  действия,  расположился  лагерем  у  моря,   на   котором   перевес
принадлежит противнику, так что скорее он сам  терпит  лишения  осажденного,
нежели осаждает врага. В таком мучительном  душевном  состоянии,  угнетаемый
недостатком продовольствия и неблагоприятно сложившейся обстановкой,  Цезарь
принял решение двинуться  против  Сципиона  в  Македонию,  рассчитывая  либо
заманить Помпея туда, где тот должен будет  сражаться  в  одинаковых  с  ним
условиях,  не  получая  поддержки  с   моря,   либо   разгромить   Сципиона,
предоставленного самому себе.
     XL. В ВОЙСКЕ Помпея и среди начальников  это  выдавало  пылкое  желание
пуститься в погоню, так как казалось, что Цезарь побежден и  бежит.  Но  сам
Помпей был слишком осторожен, чтобы отважиться на  сражение,  которое  может
решить исход всего дела. Обеспеченный всем необходимым на  долгий  срок,  он
предпочитал ждать, пока противник истощит свои  силы.  Лучшая  часть  войска
Цезаря имела боевой опыт и неодолимую отвагу в битвах.  Однако  его  солдаты
из-за преклонного возраста уставали от  длительных  переходов,  от  лагерной
жизни, строительных работ и ночных бодрствований. Страдая от  тяжких  трудов
вследствие телесной слабости, они теряли и бодрость духа.  К  тому  же,  как
тогда говорили, дурное питание вызвало в  армии  Цезаря  какую-то  повальную
болезнь. Но  самое  главное  -  у  Цезаря  не  было  ни  денег,  ни  запасов
продовольствия, и казалось, что в течение короткого времени его  армия  сама
собой распадется.
     XLI. ОДИН Катон, который при виде павших в  бою  неприятелей  (их  было
около тысячи) ушел, закрыв лицо в знак печали, и заплакал, хвалил Помпея  за
то, что тот уклоняется от сражения  и  щадит  сограждан.  Все  же  остальные
обвиняли Помпея в трусости и насмешливо звали его Агамемноном и царем царей:
не желая отказаться от единоличной власти, он, дескать,  гордится  тем,  что
столько полководцев находятся у него в подчинении и ходят за  распоряжениями
к нему в палатку. Фавоний, подражая откровенным речам Катона, жаловался, что
из-за властолюбия Помпея они  в  этом  году  не  отведают  тускульских  фиг.
Афраний, недавно прибывший из Испании, после столь неудачного командования и
подозреваемый в том, что он за деньги продал свою армию  Цезарю,  спрашивал,
почему же не сражаются с купцом, купившим у него  провинции.  Под  давлением
всего этого Помпей против воли начал преследование Цезаря.
     А Цезарь проделал большую часть пути в тяжелых  условиях,  ниоткуда  не
получая продовольствия, но  повсюду  видя  лишь  пренебрежение  из-за  своей
недавней неудачи. Однако после захвата Фессалийского  города  Гомфы  ему  не
только удалось накормить армию, но и неожиданно найти для солдат  избавление
от болезни. В городе оказалось много вина, и солдаты вдоволь  пили  в  пути,
предаваясь безудержному разгулу. Хмель гнал  недуг  прочь,  вновь  возвращая
заболевшим здоровье.
     XLII. ОБА ВОЙСКА  вступили  на  равнину  Фарсала  и  расположились  там
лагерем. Помпей опять обратился к своему прежнему плану,  тем  более  что  и
предзнаменования и сновидения были неблагоприятны.  Зато  окружавшие  Помпея
были до того самонадеянны и уверены в победе, что Домиций, Спинтер и Сципион
яростно спорили между собой о том, кто из них получит  должность  верховного
жреца, принадлежавшую Цезарю. Они посылали  в  Рим  заранее  нанимать  дома,
приличествующие для консулов  и  преторов,  рассчитывая  сразу  после  войны
занять эти должности. Особенно неудержимо рвались в бой всадники. Они  очень
гордились своим боевым искусством, блеском оружия, красотой коней,  а  также
численным превосходством: против семи тысяч всадников Помпея у  Цезаря  была
всего лишь одна тысяча. Количество пехоты также не  было  равным:  у  Цезаря
было в строю двадцать две тысячи против сорока пяти тысяч у неприятеля.
     XLIII. ЦЕЗАРЬ собрал свои войска и, сообщив им,  что  два  легиона  под
командой Корнифиция находятся неподалеку, а пятнадцать  когорт  во  главе  с
Каленом расположены около Мегар и Афин, спросил, желают ли они ожидать  этих
подкреплений или предпочитают рискнуть  сами.  Солдаты  с  громкими  криками
просили его не ждать, но вести их в бой и приложить старания к  тому,  чтобы
они могли как можно скорее встретиться с неприятелем. Когда Цезарь  совершал
очистительное жертвоприношение, по заклании первого  животного  жрец  тотчас
объявил,  что  в  ближайшие  три  дня  борьба  с  неприятелем  будет  решена
сражением. На  вопрос  Цезаря,  не  замечает  ли  он  по  жертве  каких-либо
признаков благополучного исхода битвы, жрец  отвечал:  "Ты  сам  лучше  меня
можешь  ответить  на  этот   вопрос.   Боги   возвещают   великую   перемену
существующего положения вещей. Поэтому, если  ты  полагаешь,  что  настоящее
положение  вещей  для  тебя  благоприятно,  то  ожидай  неудачи,   если   же
неблагоприятно - жди успеха". В полночь накануне битвы, когда Цезарь обходил
посты, на небе  видели  огненный  факел,  который,  казалось,  пронесся  над
лагерем Цезаря и, вспыхнув ярким светом, упал в  расположение  Помпея,  а  в
утреннюю стражу из лагеря Цезаря было заметно смятение  в  стане  врагов.  В
этот день, однако, Цезарь  не  ожидал  сражения.  Он  приказал  сниматься  с
лагеря, намереваясь выступить по направлению к Скотуссе.
     XLIV.  КОГДА  уже  свернули  лагерные  палатки,  к  Цезарю   прискакали
разведчики с сообщением, что неприятель  движется  в  боевом  строю.  Цезарь
весьма обрадовался и, сотворив молитвы богам, стал строить войско,  разделив
его на три части. В центре  он  поставил  Домиция  Кальвина,  левым  флангом
командовал Антроний, сам же он стоял во  главе  правого  крыла,  намереваясь
сражаться в рядах десятого легиона. Увидев, однако, что против этого легиона
расположена неприятельская конница, встревоженный ее численностью и  блеском
ее оружия, Цезарь приказал шести когортам, расположенным  в  глубине  строя,
незаметно перейти к нему и поставил их позади правого  крыла,  пояснив,  как
надо действовать, когда вражеская конница пойдет в наступление.
     Помпей командовал правым флангом своей армии,  левым  -  Домиций,  а  в
центре  находился  Сципион,  тесть   Помпея.   Вся   конница   Помпея   была
сосредоточена на левом фланге. Она должна была обойти правое крыло Цезаря  и
нанести неприятелям решительное поражение  именно  там,  где  командовал  их
полководец: полагали, что, какой бы  глубины  ни  был  строй  неприятельской
пехоты, она не сможет выдержать напора, но будет  сокрушена  и  разбита  под
одновременным натиском многочисленной конницы.
     Обе  стороны  собирались  дать  сигнал  к  нападению.  Помпей  приказал
тяжеловооруженным не двигаться с места и с дротиками наготове ожидать,  пока
противник не приблизится на расстояние полета  дротика.  По  словам  Цезаря,
Помпей  допустил  ошибку,  не  оценив,  насколько  стремительность   натиска
увеличивает силу первого удара и воодушевляет мужеством сражающихся.  Цезарь
уже  был  готов  двинуть  свои  войска  вперед,  когда  заметил  одного   из
центурионов, преданного ему и опытного в  военном  деле.  Центурион  ободрял
своих солдат и призывал их показать образец  мужества.  Цезарь  обратился  к
центуриону, назвав его по имени: "Гай Крассиний, каковы  у  нас  надежды  на
успех и каково настроение?" Крассиний, протянув правую руку, громко закричал
ему в  ответ:  "Мы  одержим,  Цезарь,  блестящую  победу.  Сегодня  ты  меня
похвалишь  живым  или  мертвым!"  С  этими  словами  он  первым  ринулся  на
неприятеля, увлекая за собой  сто  двадцать  своих  солдат;  изрубив  первых
встретившихся врагов и с силой пробиваясь вперед, он  многих  положил,  пока
наконец сам не был сражен ударом меча в рот, так что клинок прошел  насквозь
и вышел через затылок.
     XLV. ТАК в центре сражалась пехота, а между тем конница Помпея с левого
фланга горделиво тронулась в наступление, рассыпаясь и  растягиваясь,  чтобы
охватить правое крыло противника. Однако, прежде чем она  успела  атаковать,
вперед выбежали когорты Цезаря, которые против обыкновения не метали копий и
не поражали неприятеля в ноги, а, по приказу Цезаря, целили врагам в глаза и
наносили раны в  лицо.  Цезарь  рассчитывал,  что  молодые  солдаты  Помпея,
кичившиеся своей красотой и юностью, не привыкшие к войнам  и  ранам,  более
всего будут опасаться таких ударов,  и  не  устоят,  устрашенные  как  самою
опасностью, так и угрозою оказаться обезображенными. Так  оно  и  случилось.
Помпеянцы отступали перед поднятыми вверх копьями,  теряя  отвагу  при  виде
направленного  против  них  оружия;  оберегая  лицо,  они  отворачивались  и
закрывались. В конце концов они расстроили свои ряды и обратились в позорное
бегство, погубив все дело,  ибо  победители  немедленно  стали  окружать  и,
нападая с тыла, рубить вражескую пехоту.
     Когда Помпей с противоположного фланга увидел, что его конница рассеяна
и бежит, он перестал быть самим собою, забыл, что он Помпей Магн. Он походил
скорее всего на человека, которого божество лишило рассудка.  Не  сказав  ни
слова, он удалился в палатку и там напряженно ожидал, что произойдет дальше,
не двигаясь с места до тех пор, пока не началось всеобщее бегство  и  враги,
ворвавшись в лагерь, не вступили в бой с караульными. Тогда лишь он  как  бы
опомнился и сказал, как передают, только одну фразу: "Неужели уже  дошло  до
лагеря?" Сняв боевое убранство полководца и заменив его  подобающей  беглецу
одеждой, он незаметно удалился. О дальнейшей его участи, как он, доверившись
египтянам, был убит, мы рассказываем в его жизнеописании.
     XLVI. А ЦЕЗАРЬ,  прибыв  в  лагерь  Помпея  и  увидев  трупы  врагов  и
продолжающуюся резню, со стоном воскликнул: "Вот чего  они  хотели,  вот  до
какой крайности меня довели!  Если  бы  Гай  Цезарь,  свершитель  величайших
воинских  деяний,  отказался  тогда  от  командования,  надо  мною  был  бы,
вероятно, произнесен смертный приговор". Азиний Поллион передает, что Цезарь
произнес эти слова по-латыни, а сам он записал их  по-гречески.  Большинство
убитых, как он сообщает, оказалось рабами, павшими  при  захвате  лагеря,  а
воинов погибло не более шести тысяч. Большую часть пленных Цезарь включил  в
свои легионы. Многим знатным римлянам он даровал прощение; в числе их был  и
Брут - впоследствии его убийца. Цезарь, говорят,  был  встревожен,  не  видя
Брута, и очень обрадовался, когда тот оказался в числе уцелевших и пришел  к
нему.
     XLVII. СРЕДИ многих чудесных знамений, предвещавших победу Цезаря,  как
о самом замечательном сообщают о знамении в городе Траллах. В  храме  Победы
стояло изображение Цезаря. Земля вокруг статуи была от природы бесплодна и к
тому же замощена камнем, и на ней-то, как сообщают, у самого цоколя  выросла
пальма.
     В Патавии некто Гай Корнелий, человек  знаменитый  искусством  гадания,
соотечественник и знакомый писателя Ливия,  как  раз  в  тот  день  сидел  и
наблюдал за полетом птиц. По рассказу Ливия, он прежде всех узнал о  времени
битвы и заявил присутствующим, что дело уже началось и противники вступили в
бой. Затем он продолжал наблюдение  и,  увидав  новое  знамение,  вскочил  с
возгласом: "Ты победил, Цезарь!" Присутствующие были поражены, а он, сняв  с
головы венок, клятвенно  заверил,  что  не  возложит  его  вновь,  пока  его
искусство гадания не подтвердится на деле. Ливии  утверждает,  что  все  это
было именно так.
     XLVIII. ЦЕЗАРЬ, даровав в  ознаменование  победы  свободу  фессалийцам,
начал преследование Помпея. По прибытии в Азию он объявил свободными граждан
Книда из расположения к Теопомпу, составителю свода мифов,  а  всем  жителям
Азии уменьшил подати на одну  треть.  Цезарь  прибыл  в  Александрию,  когда
Помпей был уже мертв. Здесь Теодот  поднес  ему  голову  Помпея,  но  Цезарь
отвернулся и, взяв в руки кольцо с его печатью, пролил слезы. Всех друзей  и
близких Помпея, которые, скитаясь по Египту, были взяты  в  плен  царем,  он
привлек к себе и облагодетельствовал. Своим друзьям в Риме Цезарь писал, что
в победе для  него  самое  приятное  и  сладостное  -  возможность  даровать
спасение все новым из воевавших с ним граждан.
     Что касается Александрийской войны, то  одни  писатели  не  считают  ее
необходимой  и  говорят,  что  единственной  причиной   этого   опасного   и
бесславного  для  Цезаря  похода  была  его  страсть  к  Клеопатре;   другие
выставляют   виновниками   войны   царских   придворных,    в    особенности
могущественного евнуха Потина, который незадолго до того убил Помпея, изгнал
Клеопатру  и  тайно  злоумышлял  против  Цезаря.  По  этой  причине,   чтобы
обезопасить себя от покушений, Цезарь, как сообщают, и начал тогда проводить
ночи в попойках. Но Потин и открыто проявлял враждебность - во многих словах
и поступках, направленных к поношению Цезаря. Солдат Цезаря он велел кормить
самым черствым хлебом, говоря, что они должны быть довольны и этим, раз едят
чужое. К обеду он выдавал глиняную и деревянную посуду, ссылаясь на то,  что
всю золотую и серебряную Цезарь якобы отобрал за долги. Действительно,  отец
царствовавшего тогда царя был должен Цезарю семнадцать с половиной миллионов
драхм, часть этого долга  Цезарь  простил  его  детям,  а  десять  миллионов
потребовал теперь на  прокормление  войска.  Потин  советовал  ему  покинуть
Египет и заняться великими своими делами,  обещая  позже  вернуть  деньги  с
благодарностью. Цезарь ответил на это,  что  он  меньше  всего  нуждается  в
египетских советниках, и тайно вызвал Клеопатру из изгнания.
     XLIX. КЛЕОПАТРА,  взяв  с  собой  лишь  одного  из  друзей,  Аполлодора
Сицилийского, села в маленькую лодку  и  при  наступлении  темноты  пристала
вблизи царского дворца. Так как иначе трудно было остаться незамеченной,  то
она забралась в мешок для постели и вытянулась в нем во всю длину. Аполлодор
обвязал мешок ремнем и внес его через двор к Цезарю. Говорят,  что  уже  эта
хитрость Клеопатры показалась Цезарю  смелой  и  пленила  его.  Окончательно
покоренный обходительностью Клеопатры и ее красотой, он примирил ее с  царем
того, чтобы они царствовали совместно.  Во  время  всеобщего  пира  в  честь
примирения  раб  Цезаря,  цирульник,  из  трусости  (в   которой   он   всех
превосходил)  не  пропускавший  ничего  мимо  ушей,  все  подслушивавший   и
выведывавший,   проведал   о   заговоре,   подготовляемом   против    Цезаря
военачальником Ахиллой и евнухом Потином. Узнав  о  заговоре,  Цезарь  велел
окружить стражей пиршественную залу.  Потин  был  убит,  Ахилле  же  удалось
бежать к войску, и он начал против Цезаря продолжительную и тяжелую войну, в
которой Цезарю пришлось с незначительными силами защищаться против населения
огромного города и большой египетской  армии.  Прежде  всего,  он  подвергся
опасности остаться без воды, так  как  водопроводные  каналы  были  засыпаны
неприятелем.  Затем,  враги  пытались  отрезать  его  от  кораблей.   Цезарь
принужден был отвратить опасность, устроив пожар, который, распространившись
со стороны верфей, уничтожил огромную библиотеку. Наконец,  во  время  битвы
при Фаросе, когда Цезарь соскочил с насыпи в  лодку,  чтобы  оказать  помощь
своим, и к лодке со всех сторон устремились египтяне, Цезарь бросился в море
и лишь с трудом выплыл. Говорят, что он подвергался в это время обстрелу  из
луков и, погружаясь в воду, все-таки не выпускал  из  рук  записных  книжек.
Одной рукой он поднимал их высоко над водой, а другой греб, лодка  же  сразу
была потоплена. В конце концов, когда царь  встал  на  сторону  противников,
Цезарь напал на него и одержал в  сражении  победу.  Враги  понесли  большие
потери, а царь пропал без вести. Затем, оставив  Клеопатру,  которая  вскоре
родила  от  него  сына  (александрийцы  называли  его  Цезарионом),   Цезарь
направился в Сирию.
     L. ПРИБЫВ оттуда  в  Азию,  Цезарь  узнал,  что  Домиций  разбит  сыном
Митридата Фарнаком и с немногочисленной свитой бежал из Понта, а  Фарнак,  с
жадностью используя свой успех, занял Вифинию и  Каппадокию,  напал  на  так
называемую Малую Армению и подстрекает к восстанию  всех  тамошних  царей  и
тетрархов. Цезарь тотчас же выступил против Фарнака  с  тремя  легионами,  в
большой битве при городе Зеле совершенно уничтожил войско Фарнака  и  самого
его изгнал из Понта. Сообщая об этом в Рим одному из  своих  друзей,  Матию,
Цезарь выразил внезапность и быстроту этой  битвы  тремя  словами:  "Пришел,
увидел, победил". По-латыни эти слова, имеющие одинаковые окончания, создают
впечатление убедительной краткости.
     LI. ЗАТЕМ Цезарь переправился в Италию и прибыл в Рим в конце года,  на
который он был вторично избран диктатором, хотя ранее эта должность  никогда
не была годичной. На следующий год он был избран консулом.  Цезаря  порицали
за его отношение к восставшим солдатам, которые убили двух бывших преторов -
Коскония и Гальбу: он наказал их лишь тем, что, обращаясь к ним,  назвал  их
гражданами, а не воинами, а затем дал каждому  по  тысяче  драхм  и  выделил
большие  участки  земли  в  Италии.  На  Цезаря  возлагали  также  вину   за
сумасбродства Долабеллы, корыстолюбие Матия и кутежи Антония;  последний,  в
довершение ко всему прочему, присвоил  какими-то  нечистыми  средствами  дом
Помпея и приказал его перестроить, так как  он  показался  ему  недостаточно
вместительным.  Среди   римлян   распространялось   недовольство   подобными
поступками. Цезарь все это  замечал,  однако  положение  дел  в  государстве
вынуждало его пользоваться услугами таких помощников.
     LII. KATOH и Сципион после сражения при Фарсале бежали в Африку  и  там
при содействии царя Юбы собрали значительные силы.  Цезарь  решил  выступить
против них. Он переправился в Сицилию около времени зимнего солнцеворота  и,
желая лишить своих командиров всякой надежды на  промедление  и  проволочку,
сразу же велел раскинуть свою палатку на самом морском  берегу.  Как  только
подул попутный ветер, он отплыл с тремя тысячами пехоты и небольшим  отрядом
конницы. Высадив эти войска,  он  незаметно  отплыл  назад,  боясь  за  свои
главные силы. Он встретил их уже в море и благополучно  доставил  в  лагерь.
Узнав, что противники полагаются на какой-то старинный оракул, гласящий, что
роду Сципионов всегда суждено побеждать в Африке, Цезарь, - трудно  сказать,
в шутку ли, чтобы  выставить  в  смешном  виде  Сципиона,  полководца  своих
врагов, или всерьез, желая истолковать  предсказание  в  свою  пользу,  -  в
каждом сражении отводил какому-то Сципиону почетное место во  главе  войска,
словно главнокомандующему (среди людей Цезаря был некий Сципион Саллутион из
семьи Сципионов Африканских, человек во всех других отношениях  ничтожный  и
всеми  презираемый).  Сталкиваться  же  с  неприятелем  и  искать   сражения
приходилось часто: армия Цезаря страдала от недостачи продовольствия и корма
для лошадей, так что воины вынуждены  были  кормить  лошадей  морским  мхом,
смывая с него морскую соль и примешивая в качестве приправы немного травы.
     Неприятельская конница из нумидийцев господствовала над страной, быстро
появляясь всякий раз в большом числе. Однажды,  когда  конный  отряд  Цезаря
расположился на отдых и какой-то ливиец плясал, замечательно подыгрывая себе
на флейте,  а  солдаты  веселились,  поручив  присмотр  за  лошадьми  рабам,
внезапно неприятели окружили и атаковали их. Часть воинов Цезаря была  убита
на месте, другие пали во время поспешного бегства  в  лагерь.  Если  бы  сам
Цезарь и Азиний Поллион не поспешили из лагеря на подмогу,  война,  пожалуй,
была бы кончена. Во время другого сражения, как сообщают,  неприятель  также
одержал было верх в завязавшейся рукопашной схватке, но  Цезарь  ухватил  за
шею бежавшего со всех ног знаменосца и повернул его кругом со словами:  "Вон
где враги!"
     LIII. ЭТИ УСПЕХИ побудили  Сципиона  помериться  силами  в  решительном
сражении. Оставив Афрания в лагере и не