го  вытянутой  рукой. В это утро дул
ветер  не  особенно  сильный,  но  достаточный, чтобы медленно,
неравномерно раскачивать    весело раскрашенный   предмет,
подвешенный  у подъемной балки на торце магазина. Предмет этот
описывал  небольшой  полукруг  и  был, пожалуй, одной из самых
мрачных вещей, какие я видел.
      Кукла.   Очень  большая  кукла,  почти  метрового  роста,
конечно,  одетая  в  знакомый, прекрасно  сшитый  традиционный
голландский   наряд,   с  длинной  полосатой  юбкой,  кокетливо
волнующейся  на  ветру. Обычно через подъемный блок переброшена
веревка   или проволока,   но  в  этом  случае  кто-то  решил
воспользоваться  цепью,  а  куклу  прикрепили  к  ней с помощью
чего-то,  в  чем  даже на  такой  высоте можно было распознать
грозно выглядящий  крюк, немного выгнутый, чтобы обхватить шею
своей  неодушевленной  жертвы, причем его, видимо, вбили силой,
потому что  шея была сломана И голова свисала под углом, почти
касаясь  правого  плеча.  Всего-навсего  покалеченная кукла, но
эффект ужасающий.  И, по-видимому,  не  я  один испытывал это
чувство.
      - Что  за чудовищный  вид! - Де Граф явно был потрясен. -
Что бы это могло значить, боже мой? Какова...цель этого? Что за
этим  кроется? Какое больное воображение могло создать такую...
такую мерзость?
      Ван Гельдер покачал головой:
      - Болезненного воображения  всюду хватает, и в Амстердаме
его предостаточно. Брошенная любовница... Ненавистная теща...
      - Да-да,  конечно.  Но  это... это так ненормально, почти
безумно... Выражать свои чувства таким ужасным способом... - Де
Граф  взглянул на меня удивленно, как если бы изменил мнение о
целесообразности  нашего  визита.  -  Господин майор, вам  не
кажется, что это очень странно?
      - Вполне  разделяю   ваше  впечатление.  У  того, кто это
сделал, есть все основания получить первое же свободное место в
клинике для душевнобольных. Но я сюда приехал не за этим.
      - Конечно,  конечно,  - де  Граф бросил еще один долгий
взгляд на  болтающуюся  куклу,  словно  не  мог заставить себя
отвести  от  нее  глаз, потом решительно тряхнул головой, подал
знак и первым поднялся на крыльцо магазина. Привратник проводил
нас  на второй этаж, а затем в угловую комнату, двери которой с
часовым  замком  -  не так,  как  в  последний раз, когда я их
видел, - были гостеприимно распахнуты.
      Комната эта являла резкий контраст с самим магазином. Она
была  просторной,  современной и  комфортабельной:  прекрасный
ковер  и драпировки различных оттенков янтаря, дорогая новейшая
скандинавская  мебель, более  подходящая  модному  салону, чем
деловому  бюро в  портовом  квартале. Двое мужчин, сидевшие в
глубоких  креслах  за  большими  обитыми кожей столами, вежливо
поднялись  и указали де Графу, ван Гельдеру и мне другие, столь
же удобные кресла, а сами остались стоять перед нами. Я был рад
этому, потому что теперь мог лучше к ним присмотреться, а оба
были  на  свой лад  очень похожи друг на друга, так что стоили
внимания.  Однако  наслаждение теплым приемом  длилось  всего
несколько секунд, я сам прервал его, обратившись к де Графу:
      - Совсем  забыл об  одной  очень  важной веши. Мне надо
срочно увидеться с одним моим знакомым...
      Это   было  правдой.  Нечасто,  возникает  у  меня  такое
знобкое-свинцовое  ощущение в желудке, но когда это происходит,
следует  без  малейшего  промедления принимать профилактические
меры.
      - И  такое важное  дело могло вылететь у вас из головы? -
де Граф сделал удивленную мину.
      - У меня полно других забот и дел. А это припомнилось мне
как раз сейчас.- Это тоже было правдой.
      - Может, вы позвоните...
      - Нет-нет. Я должен сделать это лично.
      - А не могли вы мне объяснить...
      - Господин полковник!
      Он  тут  же  кивнул,  соглашаясь,  что не стоит открывать
государственные    тайны   в   присутствии   хозяев   магазина,
вызывающего у нас серьезные подозрения.
      - Если бы я мог взять вашу машину и шофера...
      - Разумеется,  -  откликнулся   он  с готовностью, но без
энтузиазма.
      - И если бы вы подождали, пока я вернусь...
      - Вы многого требуете, майор.
      - Знаю.  Но это займет всего несколько минут. Так и вышло.
Я  приказал  шоферу  остановиться  у первого же попавшегося нам
кафе,  вошел  туда  и  позвонил по городскому автомату. Услышал
сигнал и,  когда после соединения через коммутатор отеля почти
тут  же сняли трубку, почувствовал, что плечи мои расправляются
от облегчения.
      - Мэгги?
      - Добрый  день, господин майор! - Мэгги всегда вежлива,
почти  всегда  чуть  подчеркнуто деловита, пожалуй, никогда еще
это не доставляло мне такого удовольствия.
      - Рад, что  тебя застал. Боялся, что, может, вы уже вышли
с Белиндой, она тоже еще дома, а? - Значительно больше я боялся
некоторых других вещей, но не время было ей об этом говорить.
      - Она здесь, - голос Мэгги оставался спокойным.
      - Вы  обе должны  немедленно покинуть отель. Когда говорю
"немедленно", имею в виду десять минут. Если возможно - пять.
      - Покинуть? Это значит...
      - Это  значит  упаковаться,  расплатиться и больше вблизи
него  не  показываться.  Перебирайтесь в другой отель. В какой
угодно...   Нет,   ты совсем  с   ума  сошла,  не  в  мой! В
соответствующий   вам  отель.  Берите  столько такси, сколько
понадобится,  пока  не убедитесь,  что  никто за вами не едет.
Сообщите  свой номер  телефона  в  бюро полковника де Графа на
Марниксстраат. Продиктуешь номер задом наперед.
      - Задом наперед?  -  Мэгги была ошарашена. - Значит, вы
недоверяете даже и полиции?
      - Не знаю, что ты понимаешь под "даже", но я не доверяю -
никому,    крошка.    Когда    зарегистрируетесь    в  отеле,
отправляйтесь  разыскивать  Астрид  Лимэй.  Она  у себя - адрес
знаете -  или в  "Новом  Бали".  Скажите  ей,  что она должна
поселиться  в вашем" отеле, пока не дам ей знать, что она может
вернуться.
      - Но ее брат...
      - Георг может остаться на месте. Ему ничто не грозит, -
позже  я  не  мог  вспомнить,  было  это  заявление  шестой или
седьмой  грубой  ошибкой,  которую я допустил в Амстердаме. - А
она  в опасности. Если начнет упираться, скажите, что по моему
поручению немедленно идете в полицию по делу Георга.
      - Но с какой стати нам идти в полицию?
      - Ни  с какой. Но  ей незачем  об этом знать. Она так
напугана, что само слово "полиция"...
      - Это попросту жестоко, - прервала меня Мэгги сурово.
      - Вздор! - крикнул  я и с треском швырнул трубку. Минутой
позже  я  снова  был  в  магазине  и  теперь  у меня было время
приглядеться  к  его  хозяевам и  поближе, и подольше. Оба они
выглядели     карикатурами     на    типичного   амстердамца в
представлении иностранца.  Очень  массивные, очень  толстые,
румяные,  с  обвислыми щеками,  но  если во время нашей первой
короткой    встречи   их   лица   со   складками   и   выражали
доброжелательность  и  добродушие,  то их сейчас им решительно
недоставало.  Видимо, нетерпеливый де Граф во время моего столь
краткого  отсутствия  начал  действовать.  Я не упрекнул его по
этому  поводу, а  у него хватило такта не спросить у меня, как
все  прошло.  Муггенталер  и  Моргенштерн стояли почти в тех же
позах, в  каких я их оставил, переглядываясь с растерянностью,
испугом,   а   также   с   совершенным  отсутствием  понимания
происходящего. Муггенталер держал в руке какую-то бумагу, потом
опустил ее жестом человека, не верящего собственным глазам.
      - Ордер на  обыск!..  -  Его  пафос, отчаяние и трагизм
исторгли  бы  слезы  даже  у  статуи,  если бы этот человек был
вполовину  тоньше и больше походил на Гамлета. - Ордер на обыск
в фирме Моргенштерна и Муггенталера! Сто пятьдесят лет обе наши
семьи  были  в числе самых уважаемых, да что там, в числе самых
почтенных  купцов  Амстердама. А  теперь  -  такой позор! - Он
провел рукой  за  собой  и откинулся на кресло, словно потеряв
силы  держаться на ногах, бумага выпала из его руки. - Ордер на
обыск!
      - Ордер на  обыск!  - подхватил и Моргенштерн; ему тоже
пришлось  присесть  в  кресло. - Ордер на обыск, Эрнст. Черный
день нашей фирмы! Боже мой! Что за стыд! Что за позор! Ордер на
обыск!
      Мугтенталер сделал отчаянный и в то же время безразличный
жест:
      - Пожалуйста, обыскивайте, господа, все, что хотите.
      - И вы  не  хотите знать, что мы ищем?-любезно спросил де
Граф.
      - С  чего  бы  я  вдруг  захотел это знать? - Муггенталер
попробовал  на миг возбудить в себе негодование, по был слишком
для этого сокрушен. - Вот уже сто пятьдесят лет...
      - Но, господа, - успокоительным тоном  заговорил де Граф,
-  не  принимайте  этого  так трагически. Я понимаю потрясение,
которое  вы  должны испытывать, и лично я допускаю, что мы ищем
что-то,  чего  не  существует. Но к нам в этом деле обратились
официально,  и мы  обязаны  выполнить формальности. У нас есть
информация,   что   вы  владеете   бриллиантами,   полученными
незаконным образом...
      - Бриллианты!  -  Муггенталер  с  недоверием  взглянул на
компаньона.  - Слышишь, Ян?! Бриллианты! - Он потряс головой и
сказал,  обращаясь  к де Графу: - Если вы их найдете, дайте мне
несколько штук, хорошо?
      Де Граф не принял этого угрюмого сарказма:
      -...и, что много важнее, станком для шлифовки алмазов.
      - Да,  у  нас все  от пола до потолка заставлено станками
для  шлифовки  алмазов, - тяжело вздохнул Моргенштерн. - Можете
сами убедиться.
      - А где книги поступлений товара?
      - Что  хотите,   все,  что  хотите, тоскливо  откликнулся
Муггенталер.
      - Благодарю  вас  за  готовность  к содействию, - де Граф
кивнул ван  Гельдеру, который тут же встал и вышел из комнаты;
полковник  же  доверительно  продолжал:  - Заранее извиняюсь за
вторжение,  которое  почти  наверняка  окажется  пустой  тратой
времени.  Откровенно  говоря, меня больше занимает этот кошмар,
болтающийся на цепи у вашего подъемника. Кукла.
      - Что?  -  Муггенталер,  казалось, проверял, не ослышался
ли.
      - Кукла. Большая кукла.
      - Кукла на  цепи?  -  Выражение  лица Муггенталера было
одновременно  туповатым  и  ошеломленным,  чего,  по себе знаю,
добиться  нелегко.  -  На нашем магазине? Ян! Было бы не совсем
точно  сказать,  что  мы  помчались  по лестнице наверх, потому
что    этому   не   соответствовало   сложение  Моргенштерна и
Муггенталера.  Этажом  выше мы застали ван Гельдера и его людей
за   работой.  По  предложению де  Графа  ван Гельдер  к  нам
присоединился. Меня  утешало, что  его  люди не надорвутся от
поисков, потому что найти они все равно ничего не могли. Ведь я
не  уловил даже запаха гашиша, который был таким густым на этом
этаже   прошлой    ночью.    Впрочем,    на  мой взгляд,
тошнотворно-сладкий   аромат  какого-то  цветочного  препарата,
пришедший  ему на смену, нельзя признать более приятным. Однако
было не время упоминать об этом кому бы то ни было.
      Кукла  по-прежнему  неровно колыхалась на ветру, спиной к
нам,   с  головой,  свисающей  на  правое  плечо.  Муггенталер,
поддерживаемый Моргенштерном и, видимо, не в восторге от своей
опасной  позиции,  осторожно протянул руку, перехватил цепь тут
же   над   крюком   и  притянул  ее  настолько,  чтобы не  без
значительных   трудностей  отцепить  куклу.  Добрую  минуту  он
держал ее  в  руках,  всматриваясь,  потом  тряхнул  головой и
взглянул на Моргенштерна.
      - Ян,  тот, кто сделал эту паскудную вещь, кто сыграл эту
отвратительную шутку...  будет  выкинут  из  нашей  фирмы  еще
сегодня!
      - В  течение  часа,  - поправил  его Моргештерн. Лицо его
скривилось,  не  от вида куклы, а от того, что с ней сделали. -
И-такая прекрасная кукла!..
      Моргенштерн   не  преувеличивал.  Кукла и  впрямь  была
прекрасна - и не только, и даже не столько из-за отлично сшитых
и замечательно гармонирующих лифа и юбки. Хотя шея была сломана
я   ужасно   разодрана  крюком,   лицо  осталось  нетронутым -
удивительное   лицо,  истинное художественное произведение, в
котором тонко сочетались цвета темных волос, глаз и кожи, а при
взгляде  на  тонкие  черты,  трудно было поверить, что это лицо
куклы, а  не  человека  с  собственной  жизнью и выразительной
индивидуальностью. И не я один так считал.
      Де  Граф взял куклу из рук Муггенталера и присмотрелся к
ней.
      - Прекрасна, - шепнул он. - Как она прекрасна! Как живая!
Ведь  она  живет,  -  он  повернулся  к  Муггенталеру. - Вы не
догадываетесь, кто сделал эту куклу?
      - Никогда  такой не  видел. Наверно, она не из наших, но
надо бы спросить мастера... Да нет, наверняка не из наших...
      - И этот точный колорит, - продолжал де Граф задумчиво. -
Так  хорошо, так безошибочно подобранные цвета. Никто не мог бы
сделать  такого  по  памяти.  Он должен был иметь живую модель,
кого-то, кого видел и знал. Как вы думаете, инспектор?
      - Иначе это  сделать  невозможно, - коротко ответил ван
Гельдер.
      - Мне кажется, что я уже где-то видел это лицо, - добавил
де Граф. - Кто-нибудь из вас видел подобную девушку?
      Все  медленно  покачали головами, и никто не сделал этого
медленнее, чем я. Свинцовое чувство в желудке снова вернулось.
но  на этот  раз  свинец  был покрыт толстым слоем льда.
      Кукла,   впрочем,   не  просто  отличалась  поразительным
сходством с Астрид Лимэй: она давала такой верный портрет, что,
в сущности, это была Астрид Лимэй.
      Через четверть часа, когда основательный обыск дал, как и
можно  было предвидеть, нулевой результат, де Граф попрощался с
Моргенштерном и Муггенталером на крыльце магазина в присутствии
нас  с ван  Гельдером.  Муггенталер  снова сиял, а Моргенштерн
стоял рядом с ним, улыбаясь со снисходительным удовлетворением.
Полковник по очереди сердечно пожал им руки.
      - Тысячу   раз извиняюсь,  -  де  Граф  говорил  почти
искренне.-  Наша  информация оказалась примерно столь же точна,
как  всегда.  Все записи, карающиеся этого визита, будут изъяты
из  дела,  -  он  широко улыбнулся. - Списки мы вам вернем, как
только некоторые  заинтересованные лица убедятся, что, вопреки
ожиданиям,  не сумели там найти никаких нелегальных поставщиков
алмазов. До свиданья, господа.
      Вслед  за ван Гельдером попрощался и я, особенно сердечно
сжав  ладонь  Моргенштерну  и подумав про себя: как хорошо, что
ему  очевидно недостает умения читать мысли и что несомненно он
явился  на   белый   свет   без  моей врожденной  способности
чувствовать,  когда  смерть  или  опасность  вблизи, - ведь это
именно Моргенштерн  был  прошлой ночью в "Новом Бали" и первым
покинул ресторан, когда Мэгги и Белинда вышли на улицу.
      Обратную дорогу до Марниксстраат мы провели в частичном
молчании, это значит, де Граф и ван Гельдер вели непринужденную
беседу,  в  которой  я не  участвовал. Казалось, их куда более
заинтересовал  инцидент    с   покалеченной   куклой,   чем
предположительная   причина   нашего  визита  в  магазин,  что,
вероятно,  и  выражало их  мнение об этой причине, а у меня не
было охоты подтверждать их правоту.
      По  возвращении  в  бюро де  Граф  снова  стал  любезным
хозяином:
      - Может,  кофе?  Тут есть девушка, которая готовит лучший
кофе в Амстердаме.
      - Это удовольствие мне придется отложить до другого раза.
      - У  вас  возникли  какие-то планы?  Или наметилась линия
действий?
      - Примерно. Хочу лечь в постель и подумать.
      - В таком случае, зачем...
      - Зачем я сюда приехал? Две маленькие просьбы. Узнайте,
пожалуйста, не звонили ли мне?
      - Звонили?
      - Человек,  с  которым  я  должен был увидеться, когда мы
были  в  магазине...  -  я  уже  начинал путаться, когда говорю
правду, я когда лгу.
      Де  Граф кивнул, снял трубку, коротко поговорил, выписал
длинный  список букв и цифр и вручил листок мне. Буквы не имели
значения,  цифры  же - в условленной с Мэгги очередности - были
новым номером телефона обеих девушек. Я сунул листок в карман.
      - Спасибо. Должен это расшифровать.
      - А  другая  маленькая,- он  чуть  растянул  это слово, -
просьба?
      - Не могли бы вы одолжить мне бинокль?
      - Бинокль?
      - Хочу поразвлечься наблюдением птиц, - пояснил я.
      - Конечно,  -  со  вздохом  согласился ван Гельдер. - Вы,
верно, помните, что мы должны тесно сотрудничать?
      - Ну и что?
      - Вы не слишком, если можно так сказать, коммуникабельны.
      - Я свяжусь с вами,  когда буду иметь что-нибудь стоящее.
Не  забывайте, что вы работаете над этим с прошлого года, я же
здесь неполных два дня. А теперь я должен идти -лечь и подумать.
      Но ни лечь, ни подумать не пришлось. Доехав до телефонной
будки, находящейся,  на  мой взгляд, на разумном расстоянии от
комиссариата, я набрал номер, данный мне де Графом.
      - Отель "Тауринг",  -  отозвался голос в трубке. Я знал
этот  отель, но никогда не бывал в нем. Не такого класса, чтобы
соответствовать  моим  командировочным,  однако я сам выбрал бы
для обеих девушек что-нибудь именно в этом роде.
      - Моя фамилия Шерман. Поль Шерман. Кажется, сегодня утром
у  вас остановились  две  молодые  девушки. Не мог бы я с ними
переговорить?
      - Очень сожалею, но их сейчас нет.
      Это  меня  не  встревожило:  если  они не заняты поисками
Астрид Лимэй, то, вероятно, выполняют мои утренние поручения.
Голос в трубке предупредил мой следующий вопрос:
      - Они  просили   вам  передать,  что  отыскать вашу общую
знакомую  не  удалось  и  что  теперь они ищут других знакомых.
Боюсь, что это звучит немного неясно, но повторяю почти слово в
слово.
      Мне ничего не оставалось, только поблагодарить и положить
трубку. "Помоги мне,-сказал я Астрид,-а я помогу тебе". Похоже,
я действительно ей помог - помог добраться до ближайшего канала
или  могилы.  Наверно, за  время  недолгой  езды  до скромного
квартала  по соседству с Рембрандтплейн мне удалось нажить кучу
врагов.  Дверь квартиры  Астрид была заперта, но снова выручил
мой  пояс  с  незаконными скобяными изделиями. Жилище выглядело
так же, как тогда, когда я увидел его впервые: опрятно, чисто и
убого. Никаких признаков насилия или внезапного спешного ухода.
Правда,  в  шкафу  было  маловато  одежды. Но вряд ли это имело
значение:  ведь  Астрид  упоминала,  что  оба  они не больно-то
богаты.  Перетряхивание  всей  квартирки  в  поисках места, где
могла быть оставлена весточка для меня, тоже ничего не дало, да
и  занимался  я  этим скорее из добросовестности, чем в надежде
что-либо  найти. Наконец, заперев дверь, я отправился в "Новый.
Бали". Для  ночного  ресторана  это  был,  разумеется, слишком
ранний час,  так что, как и следовало ожидать, двери оказались
запертыми.  Двери  эти были достаточно массивны, но, к счастью,
мне  все же удалось достучаться; в замке повернулся ключ и одна
створка  чуть приотворилась. Я всунул ногу в эту щелку и слегка
расширил   ее  -  настолько,  чтобы  заметить  голову  и  плечи
выцветшей  блондинки,  целомудренно придерживающей халат высоко
под  шеей.  Учитывая,  что  в  последний, раз я видел ее одетой
единственно  в тоненький  слой прозрачных мыльных пузырей, это
можно было признать немного неестественным.
      - Я хотел бы повидаться с управляющим.
      - Мы открываем только в шесть.
      - Не  собираюсь  заказывать  столик. И не ищу работы. Мне
надо увидеться с управляющим. И сейчас же.
      - Его нет.
      - Ах  так...  Надеюсь, следующее место вашей службы будет
таким же прибыльным, как это.
      - Не  понимаю...   -  Ничего удивительного, что вчерашней
ночью освещение в ресторане было таким приглушенным - при ярком
свете  это  покрасневшее лицо выгнало бы людей из заведения так
же  успешно, как известие, что у одного из клиентов чума. - Что
вы хотите этим сказать?
      Я  понизил голос, что полагается делать, когда говоришь с
доверительной весомость