отношение факторов даны как внешние в ней. Таким образом,
будучи противоречием между самой собой и своей определенностью, между  своим
в-себе-сущим  определением   и   своей   положенной   определенностью,   она
отрицательная тотальность, определенности которой сняли себя в самих себе и,
стало  быть,  сняли  эту  ее  основную  односторонность,  ее   в-себе-бытие.
Неразличенность, положенная тем самым как то, что она есть  на  самом  деле,
есть   простое   и   бесконечное   отрицательное   соотношение   с    собой,
несовместимость себя с  самим  собой,  отталкивание  себя  от  самого  себя.
Процесс  определения  и  определяемость  не  есть  ни  переход,  ни  внешнее
изменение,  ни  обнаружение  определений  в  не-различенности,  а  есть   ее
собственное соотнесение с собой, которое есть отрицательность ее  самой,  ее
в-себе-бытия.
   Но определения, как такие оттолкнутые определения, теперь не  принадлежат
самим себе, не выступают как нечто самостоятельное или внешнее, а  даны  как
моменты; они принадлежат, во-первых, в-себе-сущему единству, не  отпускаются
им, а носимы им как субстратом и  наполнены  только  им;  а  во-вторых,  как
определения, имманентные для-себя-сущему единству, они даны лишь через  свое
отталкивание от себя. Вместо того чтобы быть сущими (Seiender), как [это  мы
видели] во всей сфере бытия, они теперь всецело даны только как  положенные,
всецело имеют то  определение  и  значение,  что  они  соотнесены  со  своим
единством,  стало  быть,  каждое  из  них  соотнесено  со  своим  иным  и  с
отрицанием, - они отмечены этой своей соотносительностью (Relativitat).
   Тем  самым  бытие  вообще  и  бытие  или  непосредственность  различенных
определенностей, равно как и в-себе-бытие, исчезли, и единство  есть  бытие,
непосредственная предположенная тотальность, так что оно  есть  это  простое
соотношение с собой, лишь как опосредствованное снятием этого предположения,
а сама эта предположенность и само  это  непосредственное  бытие  суть  лишь
момент его отталкивания, изначальная  же  самостоятельность  и  тождество  с
собой даны лишь как получающееся в виде  результата  бесконечное  слияние  с
собой. Таким образом, бытие определяется как сущность, бытие, ставшее  через
снятие бытия простым, [однородным] с собой.

   КНИГА ВТОРАЯ
   УЧЕНИЕ О СУЩНОСТИ

   Истина бытия - это сущность.
   Бытие непосредственно. Так как знание хочет  познать  истинное,  познать,
что такое бытие в себе и для себя, то оно не ограничивается непосредственным
и его определениями, а проникает через него, исходя из предположения, что за
этим бытием есть еще что-то иное, нежели само бытие, и что этот задний  план
составляет истину бытия. Это познание есть опосредствованное знание, ибо оно
не находится непосредственно при сущности и в сущности, а начинает с чего-то
иного, с бытия, и должно пройти предварительный  путь,  путь  выхождения  за
пределы бытия или, вернее, вхождения внутрь его. Только тогда, когда  знание
из непосредственного бытия углубляется внутрь (sich erinnert), оно через это
опосредствование находит сущность. - Немецкий язык в глаголе  "быть"  (sein)
сохранил в прошедшем времени  (gewesen)  [был]  сущность  (das  Wesen),  ибо
сущность есть прошедшее, но вневременно прошедшее бытие.
   Когда представляют это движение как путь знания, это начинание с бытия  и
продвижение,  которое  снимает  бытие  и  достигает  сущности  как   чего-то
опосредствованного, кажутся  деятельностью  познания,  внешней  бытию  и  не
имеющей никакого касательства к его собственной природе.
   Но этот процесс есть движение самого бытия. В самом  бытии  обнаружилось,
что оно в силу своей природы углубляется внутрь и через это вхождение в себя
становится сущностью.
   Стало быть, если абсолютное было вначале определено как бытие, то  теперь
оно  определено  как  сущность.  Познавание  не  может  вообще  ограничиться
многообразным наличным бытием, но оно не может ограничиться и бытием, чистым
бытием;
   [здесь] непосредственно напрашивается рефлексия, что  это  чистое  бытие,
отрицание всякого конечного, предполагает углубление внутрь  (Erinnerung)  и
движение, очистившее непосредственное наличное бытие, превратив его в чистое
бытие. В соответствии с этим бытие  определяется  как  сущность,  как  такое
бытие, в котором подвергнуто отрицанию все определенное  и  конечное.  Таким
образом, оно есть не  имеющее  определений  простое  единство,  от  которого
внешним образом отнято  все  определенное.  Само  определенное  было  чем-то
внешним этому единству и после такого отнятия еще  продолжает  противостоять
ему; дело в том, что оно было снято не в себе, а лишь относительно, лишь  по
отношению к этому единству. - Выше уже было  указано,  что  если  определяют
чистую сущность  как  совокупность  (Inbegriff)  всех  реальностей,  то  эти
реальности  равным   образом   подчинены   и   природе   определенности,   и
абстрагирующей рефлексии и эта совокупность сводится к  пустой  простоте.  В
таком  случае  сущность  -  лишь  продукт,  нечто   произведенное.   Внешнее
отрицание,  которое  есть   абстракция,   лишь   устраняет   (hebt   hinweg)
определенности бытия из того, что остается как сущность; оно всегда  как  бы
ставит их лишь в другое место и как до, так  и  после  [этого  устранения  ]
оставляет их сущими. Но в таком случае сущность не есть ни в  себе,  ни  для
себя самой;  она  есть  через  нечто  иное,  через  внешнюю,  абстрагирующую
рефлексию, и есть для чего-то иного, а именно для абстракции  и  вообще  для
сущего, продолжающего противостоять ей.  Поэтому  она  в  своем  определении
внутренне мертвое, пустое отсутствие определений.
   Но сущность, каковой она стала здесь, есть то, что  она  есть,  не  через
чуждую ей отрицательность, а через свое  собственное,  бесконечное  движение
бытия. Она в-себе-и-для-себя-бытие: абсолютное  в-себе-бытие,  так  как  она
безразлична ко всякой определенности бытия и так как инобытие и  соотношение
с иным просто были сняты. Но она не только это в-себе-бытие - как одно  лишь
в-себе-бытие она была бы только абстракцией чистой сущности, - она так же по
существу своему для-себя-бытие; она сама есть  эта  отрицательность,  снятие
инобытием и определенностью самих себя.
   Таким образом, сущность как полное возвращение  бытия  внутрь  себя  есть
прежде всего неопределенная сущность; определенности бытия в ней сняты:  они
содержатся в ней в себе, но содержатся не  так,  как  они  в  ней  положены.
Абсолютная сущность в этом простом единстве (Einfachheit) с собой  не  имеет
наличного  бытия.  Но  она  должна  перейти  к  наличному  бытию,  ибо   она
в-себе-и-для-себя-бытие, т. е. она различает определения, которые содержатся
в ней в себе; так как она  есть  отталкивание  себя  от  самой  себя,  иначе
говоря, безразличие к себе, отрицательное соотношение с собой,  то  она  тем
самым противополагает себя самой себе  и  лишь  постольку  есть  бесконечное
для-себя-бытие, поскольку она единство с собой в этом своем отличии от себя.
-Значит,  этот  процесс  определения  имеет  другую  природу,  чем   процесс
определения в сфере бытия, и определения сущности имеют другой характер, чем
определенности бытия. Сущность -  это  абсолютное  единство  в-себе-бытия  и
для-себя-бытия;  процесс  ее  определения  остается  поэтому  внутри   этого
единства и не есть ни- становление, ни переход, равно как самые  определения
- это не нечто иное как иное и не соотношение с иным.  Они  самостоятельные,
но тем самым лишь такие самостоятельные, которые находятся в единстве друг с
другом.  -  Так  как  сущность  есть  сначала  простая  отрицательность,  то
определенность, которая содержится в ней лишь в  себе,  должна  теперь  быть
положена ею в ее сфере, чтобы она, [сущность], сообщала себе наличное бытие,
а затем свое для-себя-бытие.
   В целом сущность есть то, чем было количество в сфере  бытия:  абсолютное
безразличие к границе. Но количество есть это безразличие в непосредственном
определении, и граница в нем есть  непосредственно  внешняя  определенность,
количество переходит в определенное количество; внешняя  граница  необходима
для него и суща в нем. Что же касается сущности,  то  в  ней  определенности
нет: определенность только положена самой сущностью, положена не свободно, а
лишь  в  соотношении  с  ее  единством.  -  Отрицательность  сущности   есть
рефлексия, и определения суть рефлектированные определения, положенные самой
сущностью и сохраняющиеся в ней как снятые.
   Сущность находится между бытием и понятием и составляет их середину, а ее
движение    -    переход    из    бытия    в    понятие.    Сущность    есть
в-себе-и-для-себя-бытие, но она таковое в определении в-себе-бытия,  ибо  ее
всеобщее определение - происходить  из  бытия,  иначе  говоря,  быть  первым
отрицанием бытия. Ее движение состоит в том, что она в самой  себе  полагает
отрицание  или  определение,  сообщает  себе  этим  наличное  бытие  и   как
бесконечное для-себя-бытие становится тем, что она  есть  в  себе.  Так  она
сообщает себе свое наличное бытие,  равное  ее  в-себе-бытию,  и  становится
понятием. Ибо понятие-это абсолютное, каково оно абсолютно в своем  наличном
бытии, иначе говоря, каково оно в себе и для себя.  Но  то  наличное  бытие,
которое сущность сообщает себе, еще не есть наличное бытие, как оно  есть  в
себе и для себя, а есть наличное бытие,  как  его  сообщает  себе  сущность,
иначе говоря, как его полагают, и поэтому оно еще отлично от наличного бытия
понятия.
   Сущность, во-первых, сначала имеет  видимость  (scheint)  в  себе  самой,
иначе говоря, есть  рефлексия',  во-вторых,  она  являет  себя  (erscheint);
в-третьих, она выявляет себя (offenbart sich). В своем движении она полагает
себя в следующих определениях:
   I) как простую, в себе сущую сущность в своих определениях внутри себя;
   II) как переходящую в наличное бытие, иначе говоря,  сообразно  со  своим
существованием и явлением',
   III) как сущность, которая едина со своим явлением, как действительность.


   РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
   СУЩНОСТЬ КАК РЕФЛЕКСИЯ В САМОЙ СЕБЕ  (DAS  WESEN  ALS  REFLEXION  IN  IHM
SELBST)
   Сущность происходит из бытия; постольку она  не  есть  непосредственно  в
себе и для себя, а есть результат, указанного выше движения.  Иначе  говоря,
сущность,  взятая  прежде  всего  как  непосредственная,  есть  определенное
наличное бытие,  которому  противостоит  другое  наличное  бытие:  она  лишь
существенное  А  наличное  бытие  в  противоположность  несущественному.  Но
сущность есть в себе и для себя снятое бытие; то, что ей противостоит,  есть
только видимость (Schein). Но видимость есть собственное полагание сущности.
   Во-первых,  сущность  есть  рефлексия.  Рефлексия  определяет  себя;   ее
определения суть некая положенность, которая в то же время есть рефлексия  в
себя;
   во-вторых,  надлежит  рассмотреть  эти   рефлективные   определения   или
сущностности (die Wesenheiten);
   в-третьих, сущность как  рефлексия  процесса  определения  в  самое  себя
становится основанием и переходит в существование и явление.

   Глава первая
   ВИДИМОСТЬ (DER SCHEIN)
   Сущность, происходя из бытия,  по  видимости  противостоит  ему  (scheint
demselben gegenuberzustehen); это непосредственное  бытие,  во-первых,  есть
то, что несущественно.
   Однако оно, во-вторых, есть нечто большее, чем только несущественное, оно
бытие, лишенное сущности, видимость.
   В-третьих, эта видимость не есть  нечто  внешнее,  иное  по  отношению  к
сущности, она собственная видимость сущности. Сущность  как  видимость  (das
Scheinen des Wesens) внутри самой себя есть рефлексия.

   А. СУЩЕСТВЕННОЕ И НЕСУЩЕСТВЕННОЕ (DAS WESENTLICHE UND DAS UNWESENTLICHE)
   Сущность есть снятое бытие. Она  простое  равенство  с  самой  собой,  но
постольку, поскольку  она  отрицание  сферы  бытия  вообще.  Таким  образом,
сущности противостоит непосредственность как  такая  непосредственность,  из
которой она возникла и которая сохранилась и удержалась в этом снятии.  Сама
сущность  есть  в  этом  определении  сущая   (seiendes),   непосредственная
сущность, а бытие - нечто отрицательное лишь а соотношении с сущностью, а не
само по себе; сущность есть, следовательно,  определенное  отрицание.  Таким
образом, бытие и сущность снова относятся между собой как иные  вообще,  ибо
каждое из них обладает бытием,  непосредственностью,  безразличными  друг  к
другу, и они равноценны со стороны этого бытия.
   Но  в  то  же  время  бытие  противоположно  сущности,   есть   то,   что
несущественно; по отношению к ней оно  имеет  определение  снятого.  Однако,
поскольку оно относится к сущности лишь вообще  как  нечто  иное,  постольку
сущность, собственно говоря, не сущность, а лишь иначе определенное наличное
бытие, существенное.
   Различие между существенным и несущественным  вернуло  сущность  в  сферу
наличного бытия, ибо сущность,  какова  она  ближайшим  образом,  определена
относительно бытия как непосредственное сущее и тем  самым  лишь  как  иное.
Сфера наличного бытия тем самым положена в основание, и  то  обстоятельство,
что то, что бытие есть в этом наличном бытии, есть  в-себе-и-для-себя-бытие,
это - дальнейшее определение, внешнее самому наличному бытию; равно  как  и,
наоборот,  сущность  есть,  правда,  в-себе-и-для-себя-бытие,  но  лишь   по
отношению к иному, в определенном смысле (Rucksicht). - Поэтому, поскольку в
наличном бытии проводят различие между существенным  и  несущественным,  это
различие есть внешнее полагание, не  затрагивающее  самого  наличного  бытия
обособление одной его части от другой, разъединение, имеющее место в  чем-то
третьем.  При   этом   неясно,   что   принадлежит   существенному   и   что
несущественному.  Это  различие  создается  каким-то  внешним   соображением
(Rucksicht) и рассуждением,  и  потому  одно  и  то  же  содержание  следует
рассматривать то как существенное, то как несущественное.
   При более внимательном рассмотрении оказывается, что сущность  становится
чем-то  исключительно  существенным  в   противоположность   несущественному
благодаря тому, что сущность взята лишь как  снятое  бытие  или  как  снятое
наличное бытие. Сущность есть, таким образом, лишь первое  отрицание,  иначе
говоря, отрицание, представляющее собой  определенность,  благодаря  которой
бытие становится лишь наличным бытием или наличное бытие - лишь чем-то иным.
Но сущность - это абсолютная отрицательность бытия; она само  бытие,  но  не
только определенное как нечто иное,  а  бытие,  которое  сняло  себя  и  как
непосредственное бытие, и как  непосредственное  отрицание,  как  отрицание,
обремененное  некоторым  инобытием.  Бытие  или  наличное  бытие  тем  самым
сохранилось не как иное, нежели сущность, и то непосредственное, которое еще
отличается от сущности, есть не просто несущественное наличное бытие,  но  и
само по себе ничтожное 5 непосредственное; оно лишь  не-сущность  (Unwesen),
видимость.

   В. ВИДИМОСТЬ (DER SCHEIN)
   1. Бытие есть видимость.  Бытие  видимости  состоит  единственно  лишь  в
снятости бытия, в ничтожности его; эту ничтожность оно имеет в  сущности,  и
вне своей ничтожности, вне сущности ее нет.  Видимость  есть  отрицательное,
положенное как отрицательное.
   Видимость - это весь остаток, еще сохранившийся от  сферы  бытия.  Но  по
видимости она еще имеет независимую от сущности непосредственную  сторону  и
есть вообще некоторое иное сущности. Иное  содержит  вообще  оба  момента  -
момент наличного бытия и момент его отсутствия. Так как  несущественное  уже
не  обладает  бытием,  то  ему  остается  от  инобытия  лишь  чистый  момент
отсутствия наличного бытия; видимость есть это  непосредственное  отсутствие
наличного бытия, причастное определенности  бытия  таким  образом,  что  оно
имеет наличное бытие лишь в соотношении с иным,  лишь  в  отсутствии  своего
наличного бытия;  она  несамостоятельное,  сущее  лишь  в  своем  отрицании.
Следовательно,   несущественному   остается   лишь   чистая   определенность
непосредственности; оно дано как рефлектированная непосредственность, т.  е.
как такая, которая есть лишь через посредство своего отрицания и которая  по
отношению к своему опосредствованию есть не что иное, как пустое определение
непосредственности отсутствия наличного бытия.
   Таким образом, видимость - "феномен"  [в  учении  ]  скептицизма  или  же
"явление" [в учении ] идеализма - это такая непосредственность,  которая  не
есть нечто или вещь,  вообще  не  есть  такое  безразличное  бытие,  которое
существовало бы вне своей определенности и соотношения с субъектом. "Есть" -
этого скептицизм не позволял себе говорить; новейший  идеализм  не  позволял
себе рассматривать познание как  знание  о  вещи-в-себе;  эта  видимость  не
должна была вообще иметь основой  бытие,  в  это  познание  не  должна  была
входить вещь-в-себе. Но  вместе  с  тем  скептицизм  допускал  многообразные
определения  своей  видимости,  или,  вернее,  его  видимость  имела   своим
содержанием все многообразное богатство  мира.  И  точно  так  же  "явление"
идеализма охватывает собой весь объем  этих  многообразных  определенностей.
Видимость  у  скептиков   и   явление   у   идеалистов   новейшего   времени
непосредственно определены столь многообразно. Пусть, стало быть, не лежит в
основании этого содержания никакое бытие, никакая вещь или вещь-в-себе;  это
содержание остается само по себе таким, каково оно есть; оно лишь перемещено
из бытия  в  видимость,  так  что  видимость  имеет  внутри  самой  себя  те
многообразные определенности, которые непосредственны, сущи и суть иные друг
для  друга.  Видимость,  следовательно,  сама  есть  нечто   непосредственно
определенное. Она может  иметь  то  или  другое  содержание;  но,  какое  бы
содержание она ни имела, это содержание не положено ею самой,  а  она  имеет
его непосредственно.  Лейбницевский  или  кантовский,  фихтевский  идеализм,
равно как и другие его формы, столь же мало,  как  и  скептицизм,  вышли  за
пределы  бытия  как  определенности,  за  пределы  этой  непосредственности.
Скептицизму содержание его видимости дано; каково бы оно ни  было,  оно  для
него непосредственно. Лейбницевская монада  развивает  из  самой  себя  свои
представления; но она не [их ] порождающая и связующая сила, а они всплывают
в ней, как пузыри; они безразличны,  непосредственны  по  отношению  друг  к
другу, а следовательно, и по отношению  к  самой  монаде.  Точно  так  же  и
кантовское  явление  -  это  данное  содержание  восприятия,  предполагающее
воздействия, определения субъекта, которые по отношению к самим  себе  и  по
отношению  к  субъекту  непосредственны.   Бесконечный   импульс   (Anstofi)
фихтевского  идеализма  не  имеет,  правда,  в   своем   основании   никакой
вещи-в-себе, так что он становится исключительно некоторой определенностью в
"Я". Но для "Я", делающего эту определенность своей и снимающего ее  внешний
характер, она есть в то же  время  непосредственная  определенность,  предел
"Я",  за  который  "Я"  может  выйти,  но  который  имеет  в  себе   сторону
безразличия, с которой этот предел, хотя он и имеется в "Я", все же содержит
непосредственное небытие последнего.
   2.  Видимость,   следовательно,   содержит   некоторую   непосредственную
предпосылку, некоторую сторону, независимую  по  отношению  к  сущности.  Но
поскольку видимость отлична от сущности, нельзя показать,  что  она  снимает
себя и возвращается в сущность; ведь бытие в своей тотальности  возвратилось
в сущность; видимость есть ничтожное в себе; следует  только  показать,  что
определения, отличающие ее от сущности, - это определения самой сущности  и,
далее, что определенность сущности, составляющая видимость,  снята  в  самой
сущности.
   Непосредственность небытия есть как раз то, что составляет видимость;  но
это небытие есть не что иное