Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
ому
здесь вкратце сопоставлены:
Субстанция есть абсолютное, есть в-себе-и-для-себя-сущее действительное:
в себе - как простое тождество возможности и действительности, абсолютная
сущность, содержащая внутри себя всякую действительность и возможность; для
себя - это тождество как абсолютная мощь или просто соотносящаяся с собой
отрицательность. - Движение субстанциальности, положенное этими моментами,
состоит в том, что:
1. Субстанция как абсолютная мощь или соотносящаяся с собой
отрицательность различается так, что становится отношением, в котором
моменты суть сперва лишь простые моменты как субстанции и как первоначальные
предпосылки. - Определенное отношение между ними есть отношение между
пассивной и активной субстанцией - между первоначальностью простого
в-себе-бытия, которое, лишенное мощи, не полагает само себя, а есть лишь
первоначальная положенность, и соотносящейся с собой отрицательностью,
которая, как таковая, положена собой как иное и соотносится с этим иным. Это
иное и есть та пассивная субстанция, которую она предположила себе как
условие в первоначальности своей мощи . Это предполагание следует понимать
так, что движение самой субстанции совершается прежде всего в форме одного
из моментов ее понятия, в форме в-себе-бытия6, что определенность одной из
находящихся между собой в отношении субстанций есть также определенность
самого этого отношения.
2. Второй момент - это для-себя-бытие, иначе говоря, то, что мощь
полагает себя как отрицательность, соотносящую себя с самой собой, благодаря
чему она вновь снимает предположенное. - Активная субстанция - это причини;
она действует, т. е. она есть теперь полагание, подобно тому как раньше она
была предполаганием, полаганием того, что: а) мощи сообщается также
видимость мощи, положенное(tm) - также видимость положенное(tm). То, что в
предполагании было первоначальным, в причинности становится благодаря
соотношению с иным тем, что оно есть в себе; причина производит действие и
притом в некоторой другой субстанции; она теперь мощь по отношению к чему-то
иному, поэтому она являет себя как причина, но есть таковая лишь благодаря
этому процессу выявления. - Ь) К пассивной субстанции добавляется действие
(Wirkung), благодаря чему она теперь являет себя и как положенность, однако
она пассивная субстанция лишь в этом процессе.
3. Но здесь имеется еще нечто большее, чем только это явление, а именно:
а) причина действует на пассивную субстанцию, изменяет ее определение; но
это определение есть положенность, в ней нет ничего иного, что можно было бы
изменять; другое же определение, которое она получает, - это причинность;
пассивная субстанция становится, следовательно, причиной, силой и
деятельностью; Ь) действие полагается в ней причиной; но положенное причиной
есть сама причина, тождественная с собой в действовании; именно эта причина
и полагает себя вместо пассивной субстанции. - Точно так же и в отношении
активной субстанции а) действование есть превращение (das Obersetzen)
причины в действие, в ее иное, в положенность, и в) в действии причина
проявляет себя как то, что она есть; действие тождественно с причиной, а не
есть нечто иное; причина, следовательно, обнаруживает в действовании
положенность как то, что она есть по существу своему. - Таким образом,
каждый из этих моментов становится противоположностью самого себя с обеих
сторон - со стороны тождественного и со стороны отрицательного соотнесения
другого с ним; но каждый становится этой противоположностью [так ], что
другой, следовательно и каждый, остается тождественным с самим собой. - Но и
то и другое, и тождественное и отрицательное соотнесение, есть одно и то же;
субстанция тождественна с самой собой лишь в своей противоположности, и
это составляет абсолютное тождество субстанций, положенных как две
субстанции. Активная субстанция обнаруживает себя как причина или
первоначальная субстанциальность через действование, т. е. полагая себя как
противоположность самой себя, что есть в то же время снятие ее
предположенного инобытия, пассивной субстанции. Наоборот, через воздействие
положенность обнаруживает себя как положенность, отрицательное - как
отрицательное и, стало быть, пассивная субстанция - как соотносящаяся с
собой отрицательность; и причина в этом ином самой себя всецело сливается
лишь с собой. Следовательно, через это полагание предположенная или сущая в
себе первоначальность становится для себя; но это в-себе-и-для-себя-бытие
имеется лишь благодаря тому, что это полагание есть также снятие
предположенного, иначе говоря, благодаря тому, что абсолютная субстанция
возвратилась к самой себе лишь из своей положенности и в своей положенности
и потому абсолютна. Это взаимодействие есть тем самым явление, вновь
снимающее себя, раскрытие (Offenbarung) видимости причинности, в которой
причина дана как причина, [выявление того], что она есть видимость. Эта
бесконечная рефлексия в само себя, [состоящая в том ], что
в-себе-и-для-себя-бытие есть лишь благодаря тому, что оно положенность, есть
завершение субстанции. Но это завершение есть уже не сама субстанция, а
нечто высшее - понятие, субъект. Переход отношения субстанциальности
совершается по его собственной имманентной необходимости и есть не что иное,
как обнаружение самой этой субстанциальности, обнаружение того, что понятие
есть ее истина и что свобода есть истина необходимости.
Уже ранее, во второй книге "Объективной логики", было упомянуто, что
философия, которая становится на позицию субстанции и остается на ней, есть
система Спинозы. Там же указано и на неудовлетворительность этой системы как
по форме, так и по содержанию. Но иное дело - опровержение этой системы.
Относительно опровержения какой-либо философской системы было также сделано
в другом месте общее замечание, что при этом следует отвергнуть превратное
представление, будто система должна быть изображена как совершенно ложная, а
истинная система, напротив, как лишь противоположная ложной. Из той связи, в
которой здесь выступает система Спинозы, само собой вытекает подлинный
взгляд на нее и на вопрос о том, истинна ли она или ложна. Отношение
субстанциальности возникло благодаря природе сущности; это отношение, равно
как изложение его, развернутое до целостности в той или иной системе, есть
поэтому необходимая позиция, на которую становится абсолютное. Такую позицию
не следует поэтому рассматривать как мнение, как субъективный, произвольный
способ представления и мышления того или иного индивида, как заблуждение
спекуляции; скорее спекуляция на своем пути необходимо переходит на эту
позицию, и в этом случае система совершенно истинна. - Но это не высшая
позиция. Тем не менее система в этом случае не может рассматриваться как
ложная, как требующая опровержения и могущая быть опровергнутой, а в ней
следует рассматривать как ложное лишь признание ее позиции за наивысшую.
Истинная система не может поэтому и находиться к ней лишь в отношении
противоположности, ибо в таком случае это противоположенное само было бы
чем-то одно сторонним. Как высшее она должна скорее содержать внутри себя
низшее.
Далее, опровержение не должно идти извне, т. е. не должно исходить из
допущений, которые находятся вне опровергаемой системы и которым она не
соответствует. Этой системе следует только не признавать этих допущений;
недостаток есть недостаток лишь для тех, кто исходит из основанных на них
потребностей и требований. Тем самым было признано, что для тех, кто не
предполагает для себя как безусловное (entschieden) свободу и
самостоятельность сознающего себя субъекта и не исходит из этой предпосылки,
непосильно какое-либо опровержение спинозизма. Да и, кроме того, столь
высокая и внутри себя уже столь развитая (reicher) точка зрения, как
отношение субстанциальности, не игнорирует эти допущения, а содержит их:
мышление - один из атрибутов спинозовской субстанции. Эта точка зрения,
наоборот, умеет растворить определения, при которых эти допущения
противоречат ей, и поглотить их, так что они выступают в этой же системе, но
в соответствующих ей модификациях. Суть (Nerv) внешнего опровержения
сводится в таком случае лишь к тому, чтобы со своей стороны решительно и
твердо придерживаться противоположных форм указанных допущений, например,
абсолютного самодовления мыслящего индивида - в противоположность той форме,
в какой мышление полагается тождественным с протяжением в абсолютной
субстанции. Истинное опровержение должно вникнуть в то, что составляет
сильную сторону противника, и поставить себя в сферу действия этой силы;
нападать же на него и одерживать над ним верх там, где его нет, не помогает
сути дела (Sache). Поэтому единственное опровержение спинозизма может
состоять лишь в том, что его точка зрения признается, во-первых,
существенной и необходимой, но что, во-вторых, эту точку зрения поднимают до
более высокой точки зрения, исходя из нее самой. Отношение
субстанциальности, рассматриваемое всецело лишь в себе самом и для самого
себя, переводит себя в свою противоположность, в понятие. Поэтому
содержащаяся в предыдущей книге экспозиция субстанции, приводящая к понятию,
есть единственное и истинное опровержение спинозизма. Она есть раскрытие
субстанции, а это раскрытие есть генезис понятия, главные моменты которого
сопоставлены выше. - Единство субстанции есть ее отношение необходимости; но
как такое оно лишь внутренняя необходимость; полагая себя через момент
абсолютной отрицательности, оно становится обнаружившим себя или положенным
тождеством и тем самым свободой, которая есть тождество понятия. Понятие -
результирующая из взаимодействия тотальность - есть единство обеих
взаимодействующих субстанций, но так, что они отныне принадлежат свободе,
поскольку они теперь уже обладают тождеством не как чем-то слепым, т. е.
внутренним, а имеют по существу своему определение - быть видимостью или
моментами рефлексии, вследствие чего каждая столь же непосредственно слилась
со своим иным или со своей положенностью и каждая содержит свою положенность
внутри себя самой и, стало быть, положена в своем ином всецело лишь как
тождественная с собой.
В понятии открылось поэтому царство свободы. Понятие свободно (ist das
freie), потому что в себе и для себя сущее тождество, которое составляет
необходимость субстанции, дано в то же время как снятое или как
положенность, а эта положенность, как соотносящаяся с самой собой, и есть
указанное тождество. Взаимная непроницаемость (Dunkelheit) субстанций,
находящихся в причинном отношении, исчезла, так как первоначальность их
са-модовления перешла в положенность и благодаря этому стала прозрачной для
самой себя ясностью; первоначальная суть первоначальна, лишь поскольку она
причина самой себя, а это и есть субстанция, высвобожденная в качестве
понятия.
Отсюда для понятия сразу же вытекает следующее более точное определение.
Так как в-себе-и-для-себя-бытие непосредственно дано как положенность, то
понятие в своем простом соотношении с самим собой есть абсолютная
определенность, которая, однако, как соотносящаяся лишь с собой есть точно
так же непосредственно простое тождество. Но это соотношение определенности
с самой собой как ее слияние (Zusammengehen) с собой есть также отрицание
определенности, и понятие как это равенство с самим собой есть всеобщее. Но
это тождество имеет точно так же и определение отрицательности: оно
отрицание, или определенность, которая соотносится с собой; как такое,
понятие есть единичное. Каждое из них есть тотальность, каждое содержит
внутри себя определение другого, и потому эти тотальности суть в такой же
мере просто лишь одна тотальность, в какой это единство есть расщепление
самого себя, превращение себя в свободную видимость этой раздвоенности,
раздвоенности, выступающей в различии между единичным и всеобщим как полная
противоположность, которая, однако, настолько есть видимость, что когда
постигается и высказывается одно, при этом непосредственно постигается и
высказывается другое.
Только что изложенное следует рассматривать как понятие понятия. Может
показаться, что это понятие не согласуется с тем, чтб обычно понимают под
понятием, и можно было бы потребовать, чтобы было указано, каким образом то,
чтб здесь оказалось понятием, содержится в других представлениях или
объяснениях. Однако, с одной стороны, здесь не может идти речь о
подтверждении, основанном на авторитете обыденного понимания; в науке о
понятии его содержание и определение может быть подтверждено только
посредством имманентной дедукции, содержащей его генезис, и эта дедукция уже
находится позади нас. С другой стороны, дедуцированное здесь понятие
необходимо распознать в том самом, что обычно предлагается как понятие
понятия. Но не так-то легко выяснить то, чтб другие говорили о природе
понятия. Ведь большей частью они вовсе не занимаются отыскиванием этой
природы и предполагают, что когда говорят о понятии, каждому уже само собой
понятно, о чем идет речь. В последнее время можно было тем более считать
себя избавленными от возни с понятием, что, подобно тому как одно время было
модой всячески поносить воображение, а затем и память, так и в философии уже
с давних пор сделалось привычкой, сохранившейся отчасти еще и поныне,
по-всякому порочить понятие, делать его - высшую форму (das Hochste)
мышления - предметом презрения и, напротив, считать вершиной в науке и
морали непостижимое я отказ от постижения " (Nichtbegreifen).
Я ограничусь здесь одним замечанием, которое может помочь пониманию
разбираемых здесь понятий и облегчить ориентироваться в них. Понятие,
достигшее такого существования (Existenz), которое само свободно, есть не
что иное, как Я, или чистое самосознание. Правда, я обладаю понятиями, т. е.
определенными понятиями, но Я есть само чистое понятие, которое как понятие
достигло наличного бытия. Поэтому, если напомнить об основных определениях,
составляющих природу Я, то можно предположить, что напоминают о чем-то
известном, т. е. привычном для представления. Но Я, во-первых, это чистое,
соотносящееся с собой единство, и оно таково не непосредственно, а только
тогда, когда оно абстрагируется от всякой определенности и всякого
содержания и возвращается к свободе беспредельного равенства с самим собой.
Как такое, оно всеобщность, - единство, которое лишь через то отрицательное
отношение, которое выступает как абстрагирование, есть единство с собой и
потому содержит внутри себя растворенной всякую определенность
(Bestimmtsein). Во-вторых, Я как соотносящаяся с самой собой отрицательность
есть столь же непосредственно единичность, абсолютная определенность,
противопоставляющая себя иному и исключающая это иное, - индивидуальная
личность (Personlichkeit). Эта абсолютная всеобщность, которая столь же
непосредственно есть абсолютная разъединенность (Vereinzelung), и такое
в-себе-и-для-себя-бытие, которое всецело есть положенность и есть это
в-себе-и-для-себя-бытие лишь благодаря единству с положенностью, составляют
и природу Я, и природу понятия; о том и другом ничего нельзя понять, если не
воспринимать оба указанных момента одновременно и в их абстрактности, и в их
полном единстве.
Когда, как это обычно принято, говорят о рассудке, которым я обладаю, под
этим понимают некоторую способность или свойство, находящееся в таком
отношении к Я, в каком свойство вещи находится к самой вещи, - к
неопределенному субстрату, который не есть истинное основание своего
свойства и не определяет его. 'Согласно этому представлению, я обладаю
понятиями и понятием точно так же, как я обладаю сюртуком, цветом и другими
внешними свойствами. - Кант возвысился над этим внешним отношением между
рассудком как способностью обладать понятиями (des Vennogens der Begriffe) и
самим понятием до [точки зрении] Я. Один из самых глубоких и самых
правильных взглядов, имеющихся в "Критике [чистого] разума", - это взгляд,
согласно которому единство, составляющее сущность понятия, есть
первоначально-синтетическое единство апперцепции, единство "я мыслю" (des:
Ich denke), или самосознания. - Это положение составляет так называемую
трансцендентальную дедукцию категорий; но эта дедукция издавна считалась
одной из самых трудных частей кантовской философии, - пожалуй, только по той
причине, что она требует возвыситься над простым представлением об
отношении, в котором Я и рассудок или понятия находятся к вещи и ее
свойствам или акциденциям, и перейти к мысли. - Объект, говорит Кант
("Критика чистого разума", стр. 137, 2-е изд.), есть то, в понятии чего
объединено многообразное охватываемое данным созерцанием 14. А всякое
объединение представлений требует единства сознания в их синтезе.
Следовательно, это единство сознания есть то, чтб одно только и составляет
отношение представлений к предмету, стало быть, их объективную значимость, и
то, на чем основывается сама возможность рассудка. От этого единства Кант
отличает субъективное единство сознания, единство представления, [а именно]:
сознаю ли я многообразное как одновременное или как последовательное, чтб
как полагает он, зависит от эмпирических условий. Принципы же 'объективного
определения представлений должны быть [по Канту] выведены единственно лишь
из основоположения трансцендентального единства апперцепции. Категории,
которые суть эти объективные определения, определяют многообразное
[содержание ] данных представлений таким образом, что оно приводится к
единству сознания. - Согласно этому взгляду (Oarstellung), единство понятия
есть то, благодаря чему нечто есть не просто определение чувства, созерцание
или просто представление, а объект, каковое объективное единство есть
единство Я с самим собой. - Постижение того или иного предмета состоит в
самом деле единственно лишь в том, что Я делает его своим, проникает его и
придает ему свою собственную форму, т. е. всеобщность, которая есть
непосредственно определенность, или определенность, которая есть
непосредственно всеобщность. В созерцании или даже в представлении предмет
есть еще нечто внешнее, чуждое. В-себе-и-для-себя-бытие, которым он обладает
в процессе созерцания и представления, превращается через постижение в
положенность;
Я проникает его мысленно. Но лишь каков предмет в мышлении, таков он в
себе и для себя; каков он в созерцании или в представлении, он есть явление;
мышление снимает его непосредственность, с какой он сначала предстает перед
нами, и таким образом делает его положенностью; но эта его положенность есть
его в-се-бе-и-для-себя-бытие или его объективность. Стало быть, эту
объективность предмет имеет в понятии, и понятие есть единство самосознания,
в которое он был принят; поэтому его объективность или понятие само есть не
что иное, как природа самосознания, и не имеет никаких других моментов или
определений, кроме самого Я.
В соответствии с этим одно из главных п