льно  проговорился,
значит, как он и предполагал, фиксировался каждый его шаг. Наверняка Файзиев
сообщил уже о крутой перемене  в настроении и привычках прокурора, и, как бы
подтверждая на­блюдения Плейбоя, Азларханов  решил развить ус­пех: он достал
записную  книжку и, вырвав  стра­ничку,  заполненную  в мебельном  магазине,
протя­нул ее Шубарину.
     Артур Александрович прочел вслух:
     -- 1. Жилая комната "Лувр" (Югославия) -- 5400 рублей.
     2. Спальный гарнитур "Рижанс" (Румыния) -- 2900.
     3. Кухня "Комфорт" (Югославия) -- 1700.
     Итого-- 10 тысяч рублей.
     --  Неплохой  аппетит  для  начала, неплохой,  -- сказал  он, продолжая
улыбаться.
     --  Поэтому  я готов сегодня же  приступить  к своим  обязанностям,  --
пошутил Амирхан Даутович.
     --  Сегодня  не получится, конец  недели -- я  не стал брать  из  сейфа
документы.  К тому же часа через два  я  с  Икрамом Махмудовичем  уезжаю  на
свадьбу, к директору торговой базы в соседней об­ласти, где вы были недавно.
Он выдает дочь замуж за сына одного влиятельного человека в крае.
     -- Вы такой любитель восточных свадеб или вам там необходимо быть -- вы
ведь только с дороги? -- посочувствовал прокурор.
     -- Да, вы попали в точку: я  не поклонник сва­деб --  ни  восточных, ни
европейских и вообще мно­голюдных торжеств.  И я с большей пользой провел бы
вечер с вами у себя в номере, и Адик накрыл бы, нам стол не хуже свадебного,
но я должен быть там непременно.  Прожив  так долго  в  Средней  Азии, вы, я
думаю,  знаете  не  хуже меня: на подобных мероприятиях и  решаются зачастую
дела  и судьбы. Но дел у  меня  на сей раз немного  --  я  всего лишь должен
потушить  небольшой огонь,  пока он не раз­росся в  пожар, оттого и вынужден
ехать, хотя, как вы  правильно  заметили, я чертовски устал в Таш­кенте. Так
что  я  желаю  вам  приятного  времяпре­провождения  с  Феллини.--  И  Артур
Александрович направился к выходу.
     У самой  двери  он,  однако,  остановился, словно вспомнив  о чем-то, а
потом спросил:
     -- Вы, кажется, сказали, что  готовы немедленно приступить к работе, не
так ли, Амирхан Даутович?
     -- Да, я так и сказал и готов  отложить  "Репе­тицию оркестра" до более
благоприятного времени.
     Артур Александрович  с минуту о чем-то разду­мывал, потом махнул рукой,
точно принял неожи­данное решение:
     -- Начнем репетицию нашего оркестра. Даю вам два часа на  сборы, как  и
себе.  Икрам  Махмудович доложил,  что  вы купили какой-то сногсши­бательный
костюм, так что жду вас у себя при полном параде. На свадьбу едем втроем. --
И,  видя недоумение в  лице  прокурора,  повторил: --  Да, да,  на  свадьбу.
Работать...  Помните: "Весенний  день  год  кормит"? Не  знаю, как  поэтично
перевести эту  по­словицу на  наш деловой язык,  но ситуация  приблизительно
такая... Так что я вас жду -- ровно через два часа.
     Амирхану Даутовичу ничего не оставалось делать, как начать собираться.
     --  Ну  вот,  вид вполне преуспевающего  челове­ка,  --  одобрил  Артур
Александрович, когда  в  назна­ченное  время Азларханов  спустился на третий
этаж.  --  Только держаться посоветовал  бы несколько  увереннее, вальяжнее,
так, словно ничего страшного в вашей жизни  не произошло и  ничто не сломило
вас -- вы снова на  коне.  Даже  хорошо,  если кто-то подумает, что это мы с
Файзиевым возле вас, а не вы возле нас. Понимаете?
     --  В  такое  мне самому трудно  поверить, не  то что  внушить  другим.
Впрочем, я  постараюсь,  -- по­обещал Амирхан Даутович, не  понимая, что там
еще задумал новоявленный великий комбинатор.
     Но Артур Александрович больше ничего не ска­зал, и они спустились вниз,
где у машины дожи­дались их шофер-телохранитель Ашот и Плейбой.
     Когда  вырвались  из   города  на   шоссе,  Ашот  хотел  было  включить
магнитофон,  но  Артур  Алек­сандрович, сидевший рядом, остановил его. И тут
прокурор увидел рядом с магнитофоном телефонную трубку и удивленно спросил:
     -- У вас в машине телефон?
     -- Да, совсем  недавно удалось купить японскую автономную установку  на
десять  номеров.  Действует  в  радиусе ста  километров. Когда у вас в  доме
за­кончится ремонт и уйдут посторонние люди, по­ставят и у вас такой телефон
--  он свяжет  вас  в любое  время со мной в машине или  в моем  номере;  но
учтите, о такой связи знают немногие.
     Ехали больше молча; редкие реплики, обрывоч­ные фразы были  малопонятны
Амирхану Даутовичу, и  он сам ни  о  чем постороннем не расспрашивал,  чтобы
разговор не ушел  далеко от  дел, -- все наде­ялся, что  Артур Александрович
вот-вот прояснит, какая же ему отведена роль на свадьбе.
     Но  Артур Александрович,  видимо, только сейчас  всерьез обдумывал свою
затею  взять  на  свадьбу  прокурора,  а  может быть, даже  и жалел  о своем
поспешном решении. По лицу Шубарина ни о чем нельзя было догадаться. Амирхан
Даутович  в  бытность  свою областным прокурором  редко ходил  на  свадьбы и
подобные  мероприятия, столь  частые в этом краю;  в последние годы его даже
приглашать перестали, зная, что у него на этот  счет свои взгля­ды. И потому
только сейчас, в  машине,  ему  пришло в голову, что на  свадьбе у директора
торговой базы будет, конечно же, весь цвет местного общества, а может,  надо
брать  и повыше,  потому как  сказал  же  Артур Александрович, что  его друг
выдает дочь  за сына влиятельного человека в крае. "Так  кому же  хочет меня
представить Шубарин на  этой знатной свадьбе? Или удивить кого, что  я вновь
поднялся, и если не при власти, то  при деньгах, что для этих людей означает
одно и то  же?" Такие  вот  мысли  завертелись  в голове  Ликурга, и он даже
обрадовался,  что  едут   молча  и  есть  возможность  просчитать  кое-какие
варианты.  В  том, что он  на­щупал что-то  реальное,  Амирхан  Даутович  не
со­мневался.
     А может, он хочет припугнуть Бекходжаевых? Глядите, мол, с кем я  вошел
в  союз, видите, оп­равился  от невзгод  скинутый  вами с кресла  прокурор и
готов к борьбе, сам пришел к вам в логово напомнить о себе.
     И, словно подтверждая мысли прокурора, Шу­барин спросил:
     --  Амирхан  Даутович,   вы  знакомы  с  Хаитовым,  тамошним  областным
прокурором?
     -- Да, был знаком.
     -- Отношения у вас были нормальные, признает он вас теперь?
     -- Думаю, что да. В свое время я помог ему кое в чем. Он даже несколько
раз приезжал ко мне советоваться в трудные для себя дни.
     -- Ну что ж, это обнадеживает, значит, не зря  я оторвал вас сегодня от
Феллини.
     "Хаитов,  Хаитов...  Адыл  Шарипович..."  --  Амирхан  Даутович пытался
припомнить, но ничего скандального с этой фамилией увязать не мог: про­курор
как прокурор. На него, как и на других, постоянно оказывали давление сверху,
но, судя  по делам,  по которым  Амирхан Даутович  консульти­ровал  когда-то
Хаитова, тот не  из тех, что готовы плясать под  любую дудку. Впрочем, когда
это было --  последний раз  они виделись лет семь назад, а  семь лет --  это
срок.  Кто бы мог еще пять лет  назад предсказать Азларханову такую  судьбу?
Семь лет, когда  правят  бал люди, подобные Бекходжаевым, могли поколебать и
убеждения Адыла Шариповича.
     "Адыл Шарипович, Адыл Шарипович..."  --  мыс­ленно повторял он,  словно
это имя должно было натолкнуть его на что-то важное. Почему Шубарин спросил,
признает ли его  Хаитов теперь? Какие у него планы, чего он  хочет  от Адыла
Шариповича?
     Но таких вопросов можно было задавать себе десятки, и вряд ли хоть одна
отгадка оказалась бы  верной -- диапазон интересов  Артура  Алек­сандровича,
похоже,  был  столь  широк, что гадания казались излишней тратой  сил. И  он
признал, что пока это для него чужая игра, а он стоит у кромки поля, готовый
вступить в нее -- ведь назад хода уже не было.
     Вдали  показались  пригороды  областного  центра,  и  Амирхан  Даутович
подумал,  что  вступать ему  в  игру придется уже  через полчаса; поэтому он
от­кинулся  на сиденье, закрыл  глаза  и попытался  со­средоточиться,  снять
напряжение. Но  последние пол­часа ему  так и  не  удалось побыть наедине со
своими мыслями -- Артур Александрович вдруг сказал, не поворачивая головы:
     -- А теперь, Амирхан Даутович, слушайте меня внимательно. Нас с Икрамом
Махмудовичем в  этих краях  хорошо знают, по крайней  мере в последние шесть
лет, и ваше появление в компании с  нами не останется незамеченным. Впрочем,
не  меньший интерес вы бы  вызвали, даже  появись один.  Ваша задача такова:
показать, что вы  крепко стоите на ногах, дать понять своим старым знакомым,
что  вы при  деле,  что  преуспеваете  и  готовы  вернуть  себе  положение в
обществе.  Если  будут  спрашивать,  где  вы  работаете,   --  отвечайте:  в
управлении местной промышленности, не вдаваясь в подробности. Если Хаитов не
будет  избегать встречи  с вами, при пер­вой удобной возможности представьте
меня ему --  я давно ищу с ним личных контактов: лучшего шанса, чем сегодня,
кажется, у меня  не будет. Ну, остальное по ходу свадьбы: я подскажу, с  кем
из  ваших прежних знакомых следует поддержать от­ношения. Вот и  все заботы,
Амирхан  Даутович, гуляйте,  приглядывайтесь к  жизни  по-новому, и  в новом
качестве  -- ее хозяина. Не исключено,  что ваши враги  будут здесь; в  этом
случае я представлю вас двум-трем людям, которых вы,  возможно, и знаете, но
лучше,  если  я  все-таки  заново  рекомен­дую  вас.  Эти  лица находятся  в
серьезной конфронтации с Бекходжаевыми  -- не могут поделить кое-какие сферы
влияния, нашла коса на камень. И ваш  контакт не останется незамеченным -- я
за это ручаюсь.
     Потом, после некоторого раздумья, словно взве­сив известное только ему,
Артур Александрович добавил:
     --  Хотя,  мне кажется, у нас  самих будет воз­можность  поквитаться  с
Бекходжаевыми.  Я думаю,  вы не настолько  тщеславны...  Вряд ли  вам нужно,
чтобы  все  вокруг   шумели  --  мол,   это  Азларханов  нанес  Бекходжаевым
смертельный удар. Отдадим по­беду, Амирхан Даутович, другим, для меня всегда
был важен  результат. -- И, оборвав разговор на этой туманной  фразе,  Артур
Александрович с азартом охотника воскликнул: -- Приехали!
     Машина свернула в зеленый проулок среди ча­стных домов и садов. Далеко,
насколько  хватало  взгляда, вдоль садов  уже  теснились  машины, -- судя по
номерам,  были  здесь гости из  разных областей.  Ашот  уверенно  подрулил к
самому дому,  хотя  уже  квартала за два не оставалось  свободного места для
стоянки. У железных ворот, на улице,  в тени де­ревьев,  по местному обычаю,
красовались  накрытые  столы.  Возле  этих  столов  и  встречал  приезжающих
Джафаров   --   хозяин   внушительного  особняка.   Увидев  "Волгу"   Артура
Александровича, директор базы  ос­тавил гостей, с  которыми разговаривал, на
кого-то из родственников и поспешил к машине.
     Артур  Александрович обнялся с  отцом невесты,  вручил пухлый  пакет от
имени компании  и пред­ставил Амирхана Даутовича, что-то  сказав прежде тому
на ухо.
     Джафаров, видимо, понявший Шубарина с  по­луслова,  взял прокурора  под
руку  и  сам   повел  во  двор,  где  уже  собралось   много  народу.  Артур
Александрович  и  Икрам  Махмудович  шли рядом,  словно  сопровождали  очень
важного человека.
     Когда-то  на Лахути Амирхану  Даутовичу каза­лось,  что у него огромный
двор, но этот, куда он вошел, беседуя с хозяином, оказался в четыре-пять раз
больше;  он  словно был  задуман  для грандиозных приемов, где  одновременно
могут сесть за стол шесть­сот -- семьсот человек.
     Редкий  нынешний городской сквер мог тягаться с двором Джафарова,  а об
ухоженности  и  говорить  не  приходится  --  вряд   ли  один  садовник  мог
упра­виться в такой усадьбе. Наверное, Джафаров про­думывал планировку двора
куда  тщательнее, чем некогда Лариса, замысливая создать музей под от­крытым
небом.
     В самом центре двора красовался большой фон­тан -- судя по мрамору, его
обновили к свадьбе.  От  фонтана разбегались дорожки, посыпанные влажноватым
красным песком --  по ним и прогуливались  многочисленные  гости. В  глубине
двора,  у глухого дувала,  затянутого ползучим  вьюном, располагалась летняя
кухня;  прямо напротив,  под кроной  орешины, сразу на двух вертелах  жарили
целыми тушами  баранов  --  плотный аромат жареной  баранины заби­вал другие
запахи в огромном саду.
     В разных местах были натянуты цветные тенты,  под ними приготовлены уже
накрытые  столы,  пока  что  под  марлей.  Хозяин  дома  показал  приехавшим
отведенные им места и вновь поспешил к воротам -- гости подваливали  дружно.
По двору сновали какие-то молодые люди в  наушниках: видимо, в последний раз
проверяли усилители  и микрофоны, дабы ото­всюду можно было  услышать и быть
услышанным. Молоденькие  девушки  в кокетливых  нарядных  шальварах обносили
гостей минеральной  водой и  пепси-колой. Понятно было,  что  в этом доме не
впервой принимают  такое количество гостей. На возвышении, устланном большим
красным  ковром,  рядом  с  фон­таном,  музыканты  настраивали  инструменты.
Пред­чувствие  праздника  и  веселья  витало в  дымном воз­духе,  будоражило
гостей -- отовсюду слышался смех, возгласы давно не видевшихся знакомых.
     Хотя Амирхан  Даутович  и не суетился и не озирался по сторонам, тем не
менее видел все происходящее вокруг -- вот когда пригодился опыт его прошлой
жизни. Видел он  и реакцию гостей,  когда  Джафаров ввел  его  во  двор,  --
похоже,  мало кого  лично встречал  и обхаживал этот  человек;  видел  он  и
реакцию  на  как  бы  сопровождающих  его  Артура  Александровича  и  Икрама
Махмудовича.  Чувство­валось, что  многие знают и Шубарина и Файзиева, но не
понимают,  отчего те уделяют столько  вни­мания бывшему  прокурору  соседней
области.  Слы­шал  он  и   волной  прошелестевший   шепоток:  "Азларханов...
Азларханов... Азларханов..."
     Узнали  и теперь гадают, как, каким образом поднялся, как попал сюда, к
избранным? Это были наблюдения  только первых  минут,  пока они  оста­вались
втроем.  Но тут же к ним стали подходить, правда, поначалу больше знакомые и
друзья  Артура  Александровича  и  Икрама  Махмудовича,  и  те  обя­зательно
представляли всем Амирхана  Даутовича. Однако вскоре  начали обращаться и  к
самому Амирхану Даутовичу. Некоторых он припоминал с трудом, но попадались и
очень  знакомые лица -- большинство из соседней  области, где он некогда был
прокурором.  "Значит,  могут  оказаться  здесь  и   Бекходжаевы",  --  решил
Азларханов, правда, пока ни­кого из представителей семейства он не видел.
     Замечал он и  реакцию  Артура  Александровича:  тот,  кажется, проверял
правильность своей  идеи и, видимо, пока не жалел, что  захватил  его на эту
свадьбу  и  что вообще привлек к делу; но до разгадки замыслов Шубарина ему,
конечно, было далеко -- особых иллюзий на этот счет прокурор не имел.
     Не забывал Ликург и свою главную задачу -- войти в контакт с Хаитовым и
при возможности представить ему  Шубарина. От первого  успеха могло зависеть
многое, прежде  всего доверие Артура  Алек­сандровича:  ведь  пока  все, что
выстроил умозри­тельно Шубарин, теория,  а ему важна практика,  результат. И
результат надо было дать сегодня -- они оба проходили проверку на успех.
     И  вдруг --  простая  мысль  (на  секунду  он поставил  себя  на  место
Хаитова): приехал бы он сам на свадьбу, на эту роскошную виллу,  утопающую в
цветах?  Ведь не обязательно быть  прокурором, чтобы догадаться об источнике
такого благополучия. И он ответил себе: если Хаитов остался прежним  -- тем,
который  приезжал  к  нему  консультироваться,  чтобы  отстоять  законность,
конечно, он сюда никогда не приедет. Убедительно на первый взгляд? Однако же
ведь Артур  Александрович рассчитывал встретить тут  Хаитова, а уж  Шубарин,
это ясно было, ничего  наобум не делал: не стал бы он тащиться  сюда, за сто
двадцать километров, чтобы отведать свадебный плов да взглянуть на полуголых
танцовщиц. Значит, видно, были у Шубарина основания ждать здесь Хаитова.
     Долго ломать над этим голову Азларханову не пришлось.
     Гостей  пригласили за  стол,  и в  самый  последний момент, когда  они,
огибая  фонтан,  направлялись  к  ярко-красному  тенту,  к  своим местам,  к
Шубарину подошел человек и что-то тихо шепнул.
     Артур Александрович негромко сообщил:
     -- Ну вот, прибыл и наш долгожданный Хаи­тов, -- и замедлил шаг. Теперь
Хаитов никак  не  мог миновать их, не увидеть,  разве только демонстра­тивно
отвернуться: наверное, Шубарин сразу хотел прояснить для себя ситуацию.
     Если  бы Амирхан Даутович специально не под­жидал  Хаитова, то  вряд ли
признал бы его  -- за семь  лет, что не виделись, Адыл Шарипович раз­добрел,
прибавилось седины, а ведь он был моложе Азларханова. Он появился во дворе в
сопровождении  хозяина дома  и в  окружении друзей, с  которыми  приехал  на
свадьбу.
     Но он узнал Азларханова, хотя Амирхан Дау­тович изменился сильно  с тех
времен, когда они часто общались.  Цепок  прокурорский  взгляд, це­пок -- он
безошибочно выхватил из толпы Амирхана Даутовича, хотя тот и не лез на глаза
бывшему коллеге. Хаитова окликали со всех сторон, пригла­шая за свои столы.
     -- Кого я  вижу!  --  воскликнул он  и, оставив Джафарова,  поспешил  к
Азларханову,  обнял его. --  Амирхан Даутович, какими судьбами?!  А впрочем,
какая разница -- расскажете потом. Я рад вас видеть живым,  здоровым, --  и,
сделав  шаг  назад, с  улыбкой  оглядел его  и  добавил: -- И преуспевающим.
Валь­яжно смотритесь, я сразу приметил вас, думаю,  кого это к нам занесло в
наше захолустье, вгля­делся -- вы! Сюрприз, настоящий сюрприз! Джафаров меня
предупредил; говорит,  Адыл  Шарипович, у меня  для вас сюрприз, ваш  старый
друг приехал  ко мне на свадьбу,  но не объяснил кто. -- И, уже  обращаясь к
Джафарову, сказал:  -- Спасибо,  обрадо­вал душу мою. Ты не ошибся,  Амирхан
Даутович  -- действительно мой  старый друг и  много для  меня сделал, давай
усаживай нас где-нибудь рядом, мы очень давно не виделись... -- И, забыв про
свою сви­ту, обняв прокурора, направился под красный тент.
     Артур  Александрович отошел несколько в сторону и наблюдал  за встречей
как бы сбоку, но он все видел  и все слышал, однако ему были важны не только
слова,  а  скорее  интонации. И за столом  он не лез на глаза Хаитову,  хотя
сидел  рядом  с  Амирханом  Даутовичем,  чтобы в  любую  минуту  под­держать
разговор.
     Только они уселись  за  стол, с возвышения у  фонтана грянула музыка --
свадьба  началась.  Но  два  областных  прокурора,   один  из  них   бывший,
увле­ченные  разговором,  не  следили за  событиями  вок­руг,  да  их  и  не
отвлекали -- Артур Александрович зорко  следил за  этим.  Икрам  Махмудович,
севший  напротив, наблюдал за бокалами, подавал закуски, подкладывал зелень.
Азларханов, сославшись на  не­здоровье, только пригубливал рюмку с коньяком,
а Адыл  Шарипович не  пропускал ни одного тоста и пил с какой-то  непонятной
жадностью, словно что-то изнутри сжигало его.
     Пригласили  на  красный  ковер  к  микрофону  и   Адыла  Шариповича  --
поздравлять молодых.  Он ска­зал и о  том,  что  сегодня  счастлив  вдвойне,
потому  что  на  этой свадьбе  встретил  своего  друга  Азларханова Амирхана
Даутовича,  и  очень рад  видеть  его здо­ровым  и  счастливым,  среди своих
друзей. Если  первую половину тоста слушали вполуха, то  сооб­щение, которым
он закончил,  вряд ли кто  пропустил, не  принял к сведению  --  оно вызвало
новое ожив­ление среди гостей.
     Вскоре  застолье  поутихло:  приехала  на  свадьбу  самая  известная  и
наиболее высокооплачиваемая  в республике танцовщица;  наверняка ей  сегодня
пред­стояло выступать  еще на одной свадьбе, а то  и на  двух, и  оттого она
торопила  свой выход.  Специально  для нее расстелили огромный ковер, чей-то
подарок новобрачным,  о чем объявили по  микрофону. Что такое танцовщица  на
восточной свадьбе, в полной мере могут понять и оценить только люди, живущие
в Средне