товарищи готовят ротатор для листовок.
     Гульельмо  словно  невзначай  оглянулся.  Эти  двое  висят  на  хвосте,
сомнений нет. Нужно принимать решение.
     Он  шел  по дороге, ведущей из порта, и что-то безразлично насвистывал,
провожая взглядом каждую проносящуюся мимо машину.
     Из-за  поворота  показался  длиннющий,  с низкой посадкой рефрижератор.
Гульельмо  заметил  за  ветровым  стеклом  кабины знакомого шофера. На борту
машины   было   выведено   огромными   лиловыми  буквами:  "Перевозка  мяса.
Королевская  впадина  -  Санта-Рита".  Когда  машина  поравнялась  с ним, он
вскочил на подножку.
     - Гони!  -  крикнул  шоферу,  просовывая  голову  в приспущенное стекло
кабины.
     Шофер прибавил газ.
     Двое  одураченных  шпиков  остались  на  дороге. Они что-то закричали -
из-за грохота слов нельзя было разобрать. Гульельмо рассмеялся.
     Рефрижератор  мчался и дребезжал так, что казалось, вот-вот развалится.
Слева проплыли фавелы.
     - Оторвался  от  "хвоста"! - прокричал Гульельмо шоферу, сунув голову в
приоткрытое стекло кабины.
     Тот вместо ответа подмигнул.
     Гульельмо спросил:
     - В Санта-Риту, друг?
     - Да. А тебя куда подбросить?
     - Нам  по  пути.  Мне  как  раз  туда  и  надо,  -  ответил Гульельмо и
закашлялся.
     Когда  показались дома столичной окраины, Гульельмо попросил остановить
машину.
     - Дальше  пойду  пешком,  - сказал он и спрыгнул с подножки. - Спасибо,
друг.
     Шофер отсалютовал и тронул машину.
     Собственно  говоря,  никакого  определенного плана у Гульельмо не было.
Он  знал  только, что в этом огромном городе на какой-то из улиц - Росита. А
почему  -  на  одной  из улиц? А может, она в каком-нибудь здании? В магазин
зашла? В кафе?
     Гульельмо  решил три-четыре часа посвятить поискам Роситы - практически
безнадежным,  он  понимал  это,  -  а  затем  вернуться  в фавелы и заняться
ротатором.
     С  чего  начать поиски? Просто бродить по улицам, надеясь на счастливый
случай?  Или  придерживаться  какого-либо  определенного  плана? Ну, хорошо,
допустим,  он  встретит  Роситу.  Но что он скажет ей? Зачем он, собственно,
ищет ее? Росита может послать его к черту - и будет права.
     И все-таки он найдет ее! Просто чтобы увидеть, услышать ее голос.
     С  каждым  часом  надежды  Гульельмо  таяли.  Если в городе сотни тысяч
людей, как встретить среди них одного-единственного, который тебе нужен?
     Для этого необходимо чудо.
     Гульельмо   верил   в   чудеса.  Именно  поэтому  он  продолжал  упорно
вышагивать,  глазея  по  сторонам. Он проходил улицу за улицей, заглядывал в
широкие  стекла  магазинов,  парикмахерских,  кафе; Роситы нигде не было. Он
уже начал ругать себя за глупую затею.
     Наступил  вечер.  Гульельмо  отчаянно  устал и проголодался. Давно пора
было возвращаться в фавелы. Он двинулся к автобусной станции.
     До  фавел  он  добрался глубокой ночью, совершенно измученный. Товарищи
его  ни  о  чем  не  расспрашивали,  а  сам  Гульельмо отмалчивался. Ротатор
наладили только к рассвету, зато теперь он работал бесперебойно.
     Утром  Гульельмо вручил Орландо свежеотпечатанную листовку и рассказал,
что   вчера  обнаружил  за  собой  "хвост".  О  своей  внезапной  поездке  в
Санта-Риту он умолчал.
     Рамиро,  пристроившись у окна, внимательно читал текст, над которым ему
пришлось изрядно помучиться.
     - А  вам  не  кажется,  что  мы  сами гасим революционный порыв масс? -
спросил Гульельмо. - После исчезновения Гарсиа Оливия наэлектризована...
     - Вот  мы  и  должны  собрать  это  электричество  воедино,  - возразил
Орландо.  -  Если  рабочие  начнут  выступать  несогласованно,  нас разобьют
поодиночке.
     Получив  очередные  задания,  члены  комитета  разошлись.  Гульельмо  и
Либеро вышли на улицу вместе.
     - Ты  домой?  -  спросил  Гульельмо  не без задней мысли: идти одному к
Росите он считал неудобным.
     - Нет. Заскочу в порт.
     - Будь осторожен.
     - Ничего,  -  махнул рукой Орландо. - Там кругом свои. Если что, докеры
в обиду не дадут...
     - Росита дома?
     - Опять  убежала  ни свет ни заря, благо табачная фабрика закрыта. А ты
куда сейчас?
     Гульельмо  похлопал  себя  по  карману, в котором лежала пачка листовок
для распространения.
     - Отдохни  сначала  часок-другой, - сказал Орландо. - На тебе лица нет.
И кашляешь ты сегодня больше, чем обычно.
     - Пустяки, - беспечно отмахнулся Гульельмо.
     - Ох, молодость, молодость, - вздохнул Либеро.


     Гульельмо  рассудил,  что улицы Санта-Риты подходят для распространения
листовок  ничуть  не  хуже,  чем любой другой пункт страны. А главное - есть
надежда   повстречать  там  Роситу.  Теперь  в  столицу  его  тянуло  словно
магнитом.
     Гульельмо  не  спеша  шел по улице, ведущей к центру. Со стен и афишных
тумб  на  него глядели предвыборные плакаты - агитационная кампания с каждым
днем  набирала  силу.  Каждая  партия  ратовала  за своего кандидата, каждая
обещала  своим  избирателям  полное  благополучие,  а стране - избавление от
экономических неурядиц.
     Оглянувшись,  Гульельмо  нырнул в подъезд большого дома. Прокламации он
решил  подсовывать  под  двери.  Пусть  их  первой  увидит прислуга, которая
убирает квартиру, - так даже лучше.
     Распространив  всю пачку прокламаций и устав бродить по вечерним улицам
Санта-Риты,  решил  перекусить в знакомом ресторанчике. Нет, он не искал уже
Роситу, убедившись в бессмысленности подобной затеи.
     Под  потолком  шумели вентиляторы, напоминая шум моря. Что-то мелодично
играл оркестр.
     Гульельмо  сидел  за  столиком,  погруженный  в  невеселые  думы.  Пища
показалась  пресной,  словно  трава. Хотелось поскорее расплатиться и уйти -
здесь,  даже  под  высокими потолками, в табачном дыму тяжело было дышать, и
он  с  усилием  сдерживал  приступы  кашля.  "Сегодня  пойду  к ней, - думал
Гульельмо,  подперев  лоб  рукой  в  ожидании  официанта.  -  Если Роситы не
окажется  дома,  сяду у порога и буду ждать хоть целую вечность". На эстраду
вышла певица и запела танго, которое любил Гульельмо:

                Синий огонь в небесах,
                Синий огонь
                У любимой в очах...

     Он  поднял  голову,  взглянул на танцующих, и не поверил глазам: Росита
танцевала  с  Миллером.  Да,  это  был  Миллер  -  Гульельмо узнал бы его из
тысячи. Он запомнил это лицо по фотографии в газете.
     Гульельмо  поднялся и пошел к танцующим. Официант, плывущий навстречу с
полным подносом, посмотрел на него и сделал поспешный шаг в сторону.
     Расталкивая танцующих, он подошел к Миллеру.
     - Гульельмо,  -  тихо  произнесла Росита, опустив руки, - я все объясню
тебе...
     У  него перехватило дыхание. Он хотел ей крикнуть, что самое гнусное на
свете  -  это  измена,  что  вдвойне  омерзительна измена тому, кого любишь,
товарищам  по  борьбе!..  Сдерживая изо всех сил кашель, разрывавший легкие,
Гульельмо размахнулся и ударил Роситу по щеке.
     К  ним  уже  бежали  со всех сторон официанты, метрдотель, побледневший
как мел хозяин ресторана...
     Миллер  схватил  Гульельмо  за  руку.  Он мог бы убить его одним ударом
кулака,  но  сразу  узнал  в нем того самого Новака, которого велел охранять
Четопиндо.
     Гульельмо  свободной  рукой  двинул Миллеру в переносицу. Кровь хлынула
из носа, запачкав белоснежную сорочку.
     Сквозь  плотную  толпу  ресторанной  публики  с  трудом  пробился наряд
полиции.
     - Что  здесь  происходит?  -  спросил  сержант, беря перед Миллером под
козырек.
     - Вот  этот  пьянчуга  приставал  к  даме этого сеньора, безобразничал,
затеял   драку,  -  зачастил  хозяин  ресторана,  показывая  попеременно  на
Гульельмо, которого держали за руки два дюжих официанта, Карло и Роситу.
     - Это  я...  я  во  всем  виновата,  -  срывающимся  голосом произнесла
Росита.
     - Я  ценю  ваше благородство, мадам, - сурово сказал ей сержант, - но в
данном  случае  оно неуместно. Взять его! - обратился он к двум полицейским,
кивнув на Гульельмо.
     - Оставьте  его,  сержант, - неожиданно шагнул вперед Миллер. - Я сам с
ним разберусь.
     Сержант посмотрел на нарушителя:
     - Как тебя зовут?
     - Гульельмо Новак.
     - Почему ты ударил даму?
     - Вы  же  видите,  он  просто  выпил  лишнего,  но мне не сделал ничего
плохого, - сказала Росита.
     - Пойдем,  Новак,  -  произнес  Миллер  и  попытался взять Гульельмо за
плечо.
     Сержант  отвел  руку  Миллера.  Тот  пожал  плечами  и  вытащил носовой
платок,  с  помощью  которого  попытался  остановить кровь, - она продолжала
сочиться из носа.
     - Забавно  получается,  - процедил сержант. - Значит, этот парень и вам
тоже  ничего плохого не сделал? - И, не слушая возражений, патруль удалился,
уводя с собой арестованного Новака.
     Миллер был взбешен и растерян.
     Гульельмо  Новак,  которого  он  должен  был  опекать,  вдруг  оказался
арестованным  полицией,  причем  в его присутствии. Скверно! Новак теперь не
сможет  заниматься в Королевской впадине "отчаянно революционной" агитацией,
чего  больше  всего  хотел  в  настоящее  время  генерал Четопиндо. Накануне
всеобщих  парламентских  и  президентских выборов ему крайне необходима была
любая   зацепка,   которая  дала  бы  возможность  ввести  в  силу  закон  о
чрезвычайном положении.
     Особенно  злило, что он, сам того не желая, оказался косвенной причиной
ареста Гульельмо Новака.
     Выбитый  из  колеи  происшествием  в  ресторане, Миллер поначалу совсем
выпустил  из  виду, что между Комитетом общественного спокойствия и полицией
существует  вражда, - ему и сам Четопиндо не раз говорил об этом. Эта вражда
тлела  постоянно,  несмотря  на  то  что  министр  внутренних дел побаивался
генерала  Четопиндо  и  время  от  времени по его просьбе выделял ему отряды
полицейских.
     Генерал как-то спросил Миллера:
     - Ты любишь Дюма?
     - Любил в детстве, - ответил тот, сбитый с толку. - А что?
     - А  то,  что у нас отношения с полицией, как у мушкетеров с кардиналом
Ришелье, - усмехнулся Четопиндо.
     За  короткое  время пребывания в Оливии Миллер не смог понять, чем была
вызвана эта вражда, но было ясно: с ней необходимо считаться.
     ...Они вернулись за столик.
     Росита не могла понять, почему Карло вступился за Гульельмо.
     - Откуда ты знаешь этого бандита? - спросил Миллер.
     - Это не бандит.
     - Кто же это?
     - Мой товарищ.
     - Хорош  товарищ,  -  покачал головой Карло. - Ну ничего, полиция с ним
рассчитается.  -  Он  со  злобой  сплюнул.  - Ты, однако, не ответила на мой
вопрос.
     - Я не обязана отвечать. Ты меня обманул.
     - Ах,  вот  ты  о  чем,  -  протянул  Миллер. - Да, я не шофер генерала
Четопиндо. Я его помощник.
     - Шофера?
     - Генерала.  Ну  и  что? Разве это что-нибудь меняет? Мне казалось, что
шофера ты скорее полюбишь.
     Снова заиграл оркестр, вышла певица, закружились танцующие.
     Росита пристально посмотрела на Миллера:
     - Ты страшный человек, Карло.
     Тот пожал плечами:
     - Такой же, как все.
     Она  встала  и  направилась  к  выходу.  Миллер  кинул деньги на стол и
бросился следом.
     И  только  когда  они вышли на улицу, Миллера осенило. Как это сразу не
пришло  ему  в  голову? Ведь все улики, говоря языком криминалистов, налицо.
Нужно было только взять на себя труд сопоставить их.
     Он  до мельчайших подробностей, будто при мгновенном озарении, вспомнил
поездку  к  Шторну.  Четопиндо  что-то  говорил насчет свадьбы своего шофера
Гарсиа,  которая  должна была быть сыграна после возвращения из этого рейса.
Тогда  же и имя невесты упоминалось - Росита. Правда, "Росита" в этой стране
-  имя  довольно  частое. Но ведь неспроста же она проявляет такой интерес к
пропавшему  Гарсиа!  "Что  ж,  тем  лучше.  Ситуацию  можно обратить себе на
пользу", - решил Миллер.
     - Хочешь узнать о Гарсиа? - спросил он.
     Росита остановилась.
     - О Гарсиа?
     - Да, правду о Гарсиа.
     - Так он жив?
     - Думаю, да.
     - А точнее?
     - Пока не могу сказать.
     Росита опустила голову.
     - Видишь  ли, Росита, я не хочу обманывать тебя или быть голословным, -
вкрадчиво  начал Миллер. - Мы с тобой знакомы не очень много времени, но мне
кажется,   что  я  знаю  тебя  давно.  Не  сочти  это,  пожалуйста,  дешевой
бразильской  сентиментальностью.  Я не знаю, кем тебе доводится Гарсиа, и не
хочу  знать. С меня достаточно, что ты им интересуешься. Я сделаю все, чтобы
помочь тебе, Росита.
     - Помоги, Карло!..
     - У  моего  шефа  обширная  служба  информации. К нам стекаются, как ты
понимаешь,  сведения  не  только  со  всей Оливии, но и из-за рубежа. Из них
можно  выудить  то,  что  тебя  интересует.  Как  видишь,  Росита, я с тобой
откровенен.
     - Когда ты сможешь узнать что-нибудь?
     Миллер  мысленно  прикинул,  сколько времени потребуется капитану Педро
для выполнения задания генерала.
     - В  принципе,  это  может  произойти  скоро.  Давай сделаем вот что, -
предложил Миллер, - ты оставишь мне свой адрес...
     - Мой отец убьет меня.
     - Если не хочешь, я не буду приезжать к тебе. Ограничусь письмом.
     - Письмом? - Эта простая мысль не пришла ей в голову.
     - Конечно.  Как  только  я узнаю что-либо определенное о Гарсиа - сразу
напишу тебе.
     - Только без обратного адреса.
     - Само собой. И ты приедешь в Санта-Риту.
     - Зачем?
     - Потому что подобные сведения не для почты.
     - Хорошо, приеду.
     - Встретимся в том же ресторане...
     - Только не там!
     - Как  хочешь.  Можно  будет  встретиться  прямо  здесь,  на автобусной
станции, - сказал Миллер.
     - А что будет с ним?
     - С кем?
     - С Гульельмо.
     Миллер потрогал переносицу:
     - Я к полиции не имею никакого отношения.
     - Но я прошу, Карло... Помоги ему. Парень выпил лишнего...
     - Парня  следовало  бы  хорошенько  проучить.  Ну  да ладно, постараюсь
что-нибудь придумать.
     На этом они расстались.


     Когда  Гульельмо  Новака  доставили  в  полицейский участок и бросили в
камеру,  у  него  снова  открылось  кровохарканье.  Он долго не мог прийти в
себя.  Все,  что произошло, казалось сном, диким и неправдоподобным. Неужели
Росита  танцевала  с  Миллером?!  Неужели  он, Гульельмо, ударил ее вот этой
рукой?
     Гульельмо  неутомимо  ходил  по  камере из конца в конец, снова и снова
вспоминая  мельчайшие детали происшедшего в ресторане. Он старался придумать
не то что оправдание - хотя бы объяснение поведению Роситы.
     А  может, Росита просто не знала, кто является ее партнером по танцам?!
Нет,  бессмыслица. Гульельмо тут же отверг это предположение, припомнив, как
долго  и  напряженно  рассматривала  Росита газету с фотографией Миллера. Ей
даже  померещилось, что на бразильце шляпа Гарсиа... Да и вообще такое лицо,
как у него, раз увидев, едва ли забудешь.
     Нужно  встретить  Роситу,  поговорить  с  ней. Поговорить? Да разве она
станет теперь говорить с ним?
     Гульельмо   забарабанил   в   дверь.   На   пороге  вырос  флегматичный
метис-охранник.
     - На допрос, - сказал он.
     Гульельмо,  конечно,  не знал и не мог знать, что его скоропалительному
вызову на допрос предшествовали некоторые немаловажные события.
     Простившись  с  Роситой  и  усадив  ее  в  автобус,  Миллер в смятенных
чувствах отправился к Четопиндо. Поручение шефа он провалил.
     ...Никогда еще Карло не видел Четопиндо в такой ярости.
     - Нашел   время   шляться  с  проститутками  по  кабакам!  -  орал  он,
побагровев. - Ничтожество с куриными мозгами!
     Помощник  стоял  молча:  он  чувствовал  свою вину. Четопиндо затянулся
сигарой и продолжал, немного успокаиваясь:
     - Ну, а что с другим заданием?
     - Либеро?
     - Да.
     - С Орландо Либеро все в порядке, ваше превосходительство.
     - Занятно.
     - Мои  люди  ведут его, не отпуская ни на шаг. Они ждут только сигнала,
чтобы... - Помощник осекся, посмотрев на генерала.
     Четопиндо взял со стола узкий листок и протянул его Карло со словами:
     - Это мне передали по телефону двадцать минут назад.
     Текст гласил: "Орландо Либеро исчез. Поиски пока безрезультатны".
     - Что скажешь, коммерсант?
     Голос генерала звучал зловеще.
     - Даю слово...
     - Запомни,  -  жестко проговорил Четопиндо, - или ты будешь служить мне
как  следует,  или... - Он надолго замолчал, словно прислушиваясь к чему-то,
затем  произнес:  -  Собирайся  в  Королевскую  впадину. Не найдешь Либеро -
считай себя трупом.


     Миллер  послал агентов прочесывать фавелы, а сам решил попытать счастья
в  порту.  Пробродив  без  всякого  толку  до  вечера,  Карло  решил сыграть
ва-банк.  А  что,  если  попробовать  действовать  самым примитивным, прямым
способом? Иногда, в виде исключения, это дает неплохие результаты...
     - Где  мне  найти  Орландо  Либеро?  - спросил он у первого попавшегося
докера.
     Тот остановился.
     - А  зачем  тебе  Орландо?  - спросил он, смерив Миллера подозрительным
взглядом.
     - Дело есть.
     Докер неожиданно спросил:
     - Когда переменится ветер?
     Вероятно,  это  было  нечто  вроде  пароля, по которому докеры отличали
своих от чужаков.
     - Погода устойчивая, - бросил Миллер наугад и повернулся, чтобы идти.
     Докер схватил его:
     - А ну-ка выкладывай, субчик, какое у тебя дело к Орландо Либеро?
     Вокруг стали собираться портовые рабочие.
     - Соглядатай!..
     - Я его и вчера, и позавчера тут видел...
     - Оловянные глаза.
     - Давай его в пакгауз!
     - Смотри, чтоб не убежал!
     В  пакгаузе  было полутемно, пахло прелой кожей. Когда глаза привыкли к
слабому  свету,  падавшему  из  неплотно  прикрытой  двери, Миллер подивился
огромности  помещения.  "Здесь  спрятать  труп  -  раз  плюнуть.  Сто лет не
найдешь", - подумал он.
     К   Карло  подошел  широкоплечий  вислоусый  грузчик.  Люди  перед  ним
уважительно расступались.
     - Ты кто?
     - Безработный.
     - Откуда?
     - Из   Бразилии,  -  ответил  Миллер  после  секундного  колебания.  От
сильного  волнения  он  говорил  с  акцентом,  и  это  придавало  его словам
правдоподобность.
     - Спроси  у него, Гуимарро, зачем ему Орландо Либеро нужен, - предложил
кто-то из толпы.
     - Откуда ты знаешь Орландо Либеро? - спросил вислоусый.
     - У  нас  в  Бразилии  все батраки его знают. - Карло, кажется, нащупал
верный  тон.  -  У  нас  говорят:  Орландо  Либеро всем дает работу. Вот я и
приехал, чтобы разыскать его.
     Вислоусый неожиданно улыбнулся.
     - Ты  что  думаешь  -  Либеро фабрикант? Он батрак, такой же, как ты...
Ладно, ступай. Работу подыщем.
     - А  мне  говорили,  в  порту  забастовка и с работой трудно, - осмелел
Миллер.
     - Надули  тебя,  дружок, - дружелюбно заметил докер, задержавший его. -
Бастовать мы не собираемся, потому что...
     - Не болтай лишнего, - оборвал его Гуимарро.
     Карло  кивнул  всем  и  двинулся  к  выходу,  все  еще  не  веря в свое
спасение.   "Опоздал,   черт!  -  стучало  в  висках.  -  Либеро  спрятался.
Упустили..."


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Орландо Либеро исчез не случайно.
     По  решению  ЦК  Демократической партии Оливия он ушел в подполье. Хотя
формально  Демократическая  партия  и не была запрещена, заседание ЦК решено
было  провести  тайно, в цитадели. Ни полиция, ни агенты Четопиндо не только
не  сумели  пронюхать, где состоится заседание ЦК, они даже не догадывались,
что это заседание проводится.
     ЦК  должен  был  решить  важные вопросы о тактике партии на предстоящих
выборах,  о  том, какими методами следует вести агитационно-пропагандистскую
работу.
     "Пока  что  конституция в Оливии действует, хотя ее и могут отменить со
дня на день.
     Мы  обязаны  использовать этот шанс и развернуть перед выборами широкую
кампанию  по  разъяснению политики Де