ганизации драки и появлении на  улице  в  виде,  оскорбляющем
достоинство гражданина. Люсьен подал апелляцию, но впустую, подал вторую
- с тем же успехом.
   За прошедшие годы ассоциация юристов штата уже достаточно  устала  от
выходок Люсьена Уилбэнкса. Ни у какого другого адвоката в штате не  было
такого количества нареканий, как у него. Ему делали замечания  -  как  в
приватном порядке, так и перед лицом коллег, - его на время лишали права
работать, но все это не  принесло  никакого  результата.  Дисциплинарная
комиссия ассоциации уже не могла больше с ним мириться. В  конце  концов
Люсьен "отвратительным  поведением,  позорящим  доброе  имя  ассоциации,
сделал невозможным свое дальнейшее пребывание в ее  рядах".  Его  лишили
права заниматься адвокатской деятельностью. И вновь он подал апелляцию -
и опять зря. Его не захотели слушать.
   Он почувствовал себя совершенно опустошенным. Джейк сидел в  кабинете
Люсьена на втором этаже, когда до него дошла весть о том, что  Верховный
суд поддержал решение ассоциации. Об этом Люсьену  сообщил  по  телефону
Джонсон. Положив трубку, Люсьен подошел к французскому окну, выходившему
на площадь. Джейк не спускал с него внимательного взгляда,  ожидая,  что
босс вот-вот  разразится  тирадой.  Однако  Люсьен  молчал.  Он  смотрел
некоторое время на плакавшую Этель, а затем поднял голову к вставшему со
своего места Джейку.
   - Присматривай здесь за порядком. Увидимся позже.
   Они бросились к окну, только для того чтобы увидеть, как Люсьен,  сев
в свой старенький, битый "порте", резко берет с  места  и  скрывается  в
перспективе улицы. В течение нескольких месяцев о  нем  ничего  не  было
слышно. Джейк прилежно работал над неоконченными делами, а Этель следила
за тем, чтобы здание не производило впечатления, что хозяин его покинул.
Кое-какие проблемы Джейк решил к обоюдному согласию клиентов,  некоторые
передал на решение своим коллегам, а несколько  дел  рекомендовал  нести
прямо в суд.
   Через полгода, когда Джейк вернулся в свой кабинет  после  долгого  и
утомительного дня в суде, он увидел там спящего Люсьена,  растянувшегося
на персидском ковре.
   - Люсьен! - воскликнул он с порога. - С вами все в порядке?
   Люсьен бодро  вскочил  на  ноги,  прошествовал  к  большому  кожаному
креслу, стоявшему  за  столом,  уселся  в  него.  Выглядел  он  трезвым,
загоревшим, успокоившимся.
   - Джейк, мальчик мой, - тепло проговорил он, - как у тебя дела?
   - Отлично, просто замечательно. А где были вы?
   - На Каймановых островах.
   - Чем занимались?
   - Пил ром, валялся на пляже и заигрывал с местными девчонками.
   - Звучит заманчиво. Зачем же было возвращаться?
   - Надоело.
   Джейк уселся напротив.
   - Рад видеть вас, Люсьен, - просто сказал он.
   - Я тоже рад встрече, Джейк. Как тут у вас?
   - Настоящая карусель. Но в общем, неплохо, по-моему.
   - Дело Медли уладил?
   - Да. Они заплатили восемьдесят тысяч.
   - Недурно. Он остался доволен?
   - Да, выглядел, во всяком случае, довольным.
   - А Крюгер обратился в суд?
   - Нет. - Джейк опустил голову. - Он нанял  Фредрикса.  По-моему,  суд
назначен на следующий месяц.
   - Мне бы следовало поговорить с ним, перед тем как уехать.
   - Он же виновен, разве нет?
   - Еще как. Вовсе не важно, кто его представляет.  Запомни,  тот,  кто
защищается, почти всегда виновен. - Люсьен подошел к окну, уставился  на
здание суда. - У тебя есть какие-нибудь планы, Джейк?
   - Я бы хотел остаться здесь. А у вас?
   - Ты хороший парень, Джейк, и мне бы тоже хотелось,  чтобы  ты  здесь
остался. А сам я еще  не  решил.  Подумывал  перебраться  куда-нибудь  в
Карибское море, на острова, но потом сказал: нет. Туда хорошо  приезжать
время от времени, но уж слишком много там стариков. В  общем-то  у  меня
нет  никаких  планов.  Может,  проедусь  куда-нибудь,   чтобы   посорить
деньгами. Ты же знаешь: я не из бедных.
   Джейк согласно кивнул. Повернувшись к  окну  спиной,  Люсьен  широким
жестом обвел кабинет:
   -  Я  хочу  оставить  все  это  тебе,  Джейк.  Пусть  у  людей  будет
впечатление, что старая фирма продолжает жить. Ты переберешься  сюда,  в
этот кабинет, будешь сидеть за этим столом, который мой  дед  привез  из
Виргинии после Гражданской войны. Сохранишь архив, дела,  клиентов,  мои
книги - в общем, все.
   - Это слишком большая щедрость, Люсьен.
   - Клиентура наверняка почти вся разбежится. Но на тебе это  никак  не
скажется - со временем ты станешь весьма преуспевающим  юристом.  Просто
большинство моих клиентов на протяжении долгих лет слишком  уж  привыкли
ко мне.
   Большинство его клиентов Джейка и не интересовали.
   - А как насчет арендной платы?
   - Плати мне столько, сколько в состоянии. Поначалу с деньгами у  тебя
будет довольно туго, но с этим ты справишься. Мне и моих хватает, а  вот
тебе они еще понадобятся.
   - Вы очень добры, Люсьен.
   - Я вообще-то неплохой мужик.
   Оба рассмеялись, чуть неловко.
   - Как быть с Этель? - оборвал смех Джейк.
   - Как хочешь. Секретарь она великолепный. Этель успела забыть законов
больше, чем ты когда-либо вызубривал. Я знаю, ты от нее не  в  восторге,
но заменить ее будет довольно трудно. Рассчитай ее, если хочешь. Мне все
равно, - Он направился к двери. - Звони мне, если  понадоблюсь.  Я  буду
где-нибудь рядом. Я хочу, чтобы ты  перебрался  в  этот  кабинет.  Здесь
работали мой отец и мой  дед.  Сложи  все  мое  хозяйство  в  коробки  -
как-нибудь зайду заберу.
 
*** 
 
   Когда Кобб и Уиллард проснулись в своей  камере,  головы  их  гудели,
глаза были опухшими. Разбудили их крики Оззи. В крошечной камере,  кроме
них двоих, никого не было. За решеткой справа, в соседней камере, сидели
осужденные, числившиеся за  судом  штата  и  ждавшие  своей  очереди  на
отправку в Парчмэн. Дюжина черномазых глазели через  прутья  решетки  на
двух белых, протиравших заспанные глаза. Камера слева, тоже отгороженная
от них решеткой, была битком набита ниггерами.
   - Подъем! - орал Оззи.  -  И  ведите  себя  потише,  не  то  придется
развести вас по соседним камерам.
 
*** 
 
   Самым приятным временем рабочего дня для Джейка были полтора часа:  с
семи до половины девятого утра,  когда  в  контору  приходила  Этель.  В
течение  девяноста  минут  Джейк  был  сам  себе  хозяин.  Он   закрывал
центральную входную дверь, не обращал внимания на  телефонные  звонки  и
никогда не назначал на это время деловых встреч. Он сидел  за  столом  и
тщательно планировал предстоящий день. К половине девятого  на  диктофон
уже бывало записано достаточно распоряжений, чтобы занять Этель  работой
до полудня. К девяти  Джейк  либо  сидел  в  суде,  либо  начинал  прием
клиентов. До одиннадцати утра он не  подходил  к  телефону.  Закончив  с
посетителями, он сначала отвечал на сделанные  ему  ранее  звонки  -  на
каждый из них, это было очередным его правилом. Работал он систематично,
времени впустую почти не тратил. Конечно, он позаимствовал эти  привычки
не у Люсьена.
   В восемь тридцать с присущим ей шумом появлялась Этель. Внизу хлопала
дверь,   потом   она   принималась   варить   кофе    и    просматривать
корреспонденцию, чем занималась изо дня в день  на  протяжении  вот  уже
сорока одного года. Этель было шестьдесят четыре; но  выглядела  она  на
пятьдесят. Пухленькая, однако вовсе не толстушка, хорошо  сохранившаяся,
хотя и далеко не  красавица.  Поглощая  бутерброды  с  жирной  колбасой,
прихваченные из дома, она перечитывала почту Джейка.
   Сидя у себя наверху, Джейк услышал два голоса: Этель разговаривала  с
какой-то женщиной. Он тут же  сверился  с  календарем  -  раньше  десяти
сегодня никого не ожидалось.
   - Доброе утро, мистер Брайгенс, -  приветствовала  его  по  интеркому
Этель.
   - Доброе утро, Этель.
   Она предпочитала, чтобы к ней обращались "миссис Туитти". Ее называли
так все, включая Люсьена. Но Джейк, уволив ее вскоре после того, как его
босса изгнали из адвокатского сословия, а потом вновь приняв на  работу,
звал ее исключительно Этель.
   - Здесь дама, которая хочет, чтобы вы ее приняли.
   - Но ей не назначено.
   - Да, сэр, я знаю.
   - Пусть приходит  завтра,  после  половины  одиннадцатого,  сейчас  я
занят.
   - Да, сэр. Но она говорит, что у нее срочное дело.
   - Кто она? - рявкнул Джейк. - Всегда  у  них  что-то  срочное,  когда
являются без предварительной договоренности. Как будто здесь  похоронное
бюро или прачечная-автомат. Наверняка  какой-нибудь  спешный  вопрос  по
поводу завещания дядюшки Люка или же по делу,  назначенному  к  слушанию
через три месяца.
   - Некая миссис Уиллард.
   - Зовут?
   - Эрнестина Уиллард. Вы не знаете ее. Ее сын сейчас в тюрьме.
   Джейк всегда принимал своих клиентов вовремя. Пришельцы с улицы - это
совсем другое дело. Этель либо отсылала их, либо  предлагала  прийти  на
следующий день, а то и  через  день.  Мистер  Брайгенс,  объясняла  она,
чрезвычайно  занят,  но  сможет  уделить  вам  время  послезавтра.   Это
производило впечатление.
   - Скажите ей, что меня ее дело не заинтересует.
   - Но она говорит, что ей совершенно необходим адвокат. Ее сын  должен
предстать перед судом сегодня, в час дня.
   - Посоветуйте ей  обратиться  к  Дрю  Джеку  Тиндэйлу,  общественному
защитнику. Он неплохой профессионал и сейчас как раз свободен.
   Он слышал, как Этель повторила его слова посетительнице.
   - Но, мистер Брайгенс, она хочет, чтобы ее делом занялись именно  вы.
Ей говорили, что вы лучший в округе адвокат по уголовным делам.
   В голосе Этель Джейк услышал явное удивление.
   - Скажите  ей,  что  это  правда,  тем  не  менее  ее  дело  меня  не
заинтересует.
 
*** 
 
   Надев на Уилларда наручники, Оззи  провел  его  по  коридору  в  свой
кабинет, расположенный у центрального входа в окружную тюрьму. Когда они
вошли в комнату, шериф снял с арестованного наручники и  усадил  его  на
стоявший в  центре  тесного  кабинета  деревянный  стул.  Устроившись  в
просторном  кресле  за  рабочим  столом,  он  вперил   свой   взгляд   в
обвиняемого.
   - Мистер Уиллард, здесь перед  вами  лейтенант  Гриффин  из  дорожной
полиции штата, рядом с ним следователь Рэди, эти двое - мои  заместители
Луни и Празер, вы познакомились с ними этой ночью, но вряд ли  запомнили
их имена. Я - шериф Уоллс.
   Уиллард в страхе крутил  головой.  Его  окружили.  Дверь  закрыта.  У
шерифа на краю стола бок о бок стоят два магнитофона.
   - Вы не будете против, если мы попросим  вас  ответить  на  несколько
вопросов?
   - Не знаю.
   - Прежде чем начать, хочу быть до  конца  уверен,  что  вы  полностью
осознаете свои права. Прежде всего вы имеете право молчать. Это ясно?
   - Угу.
   - Вы можете не говорить, если не хотите, но уж если вы заговорите, то
все произнесенное вами  может  быть  использовано  против  вас  в  суде.
Поняли?
   - Угу.
   - Умеете ли вы читать и писать?
   - Да.
   - Отлично, в таком случае прочтите это и распишитесь вот  здесь.  Тут
говорится о том, что вы ознакомлены со своими правами.
   Уиллард поставил свою подпись внизу листа. Оззи тут же нажал  красную
кнопку на магнитофоне.
   - Вам ясно, что магнитофон включен на запись?
   - Угу.
   - И вы знаете, что сегодня среда, пятнадцатое мая, восемь  сорок  три
утра?
   - Если вам так будет угодно.
   - Как ваше полное имя?
   - Джеймс Луис Уиллард.
   - А кличка?
   - Пит. Пит Уиллард.
   - Адрес?
   - Дом четырнадцать, это по маршруту шестого  автобуса,  Лейк-Виллидж,
штат Миссисипи.
   - Улица?
   - Ветел-роуд.
   - С кем вы живете?
   - Со своей матерью, Эрнестиной Уиллард. Я разведен.
   - Вы знакомы с Билли Рэем Коббом?
   Уиллард заколебался, опустив глаза вниз.  Только  сейчас  он  обратил
внимание на то, что ботинки его остались в камере.  Грязные  носки  были
когда-то белыми, сквозь дыры из каждого торчало по  большому  пальцу.  И
вовсе даже не опасный вопрос, подумал он.
   - Да, я знаю его.
   - И вчера вы были вместе?
   - Угу.
   - Где же вы были?
   - На озере.
   - Когда вы оттуда уехали?
   - Около трех.
   - И какую же машину вы вели?
   - Я не вел никакую машину.
   - А на чем вы ехали?
   Опять сомнения. Уиллард внимательно изучал большой палец правой ноги.
   - Что-то мне расхотелось говорить дальше.
   Оззи  нажал  другую  кнопку,  и  магнитофон  остановился.  Он  сделал
энергичный выдох, подался к Уилларду:
   - Ты когда-нибудь бывал в Парчмэне?
   Тот отрицательно покачал головой.
   - А знаешь, сколько там сидит черномазых?
   Молчание.
   - Около пяти тысяч. А белых?
   - Нет.
   - Примерно тысяча.
   Уиллард уронил голову на грудь. Оззи дал ему с минуту  на  осмысление
этой информации, затем подмигнул лейтенанту Гриффину.
   - А ты можешь себе представить,  что  эти  ниггеры  сделают  с  белым
парнем, когда узнают, что он изнасиловал черномазую девчонку?
   Никакого ответа.
   - Лейтенант Гриффин, расскажите  мистеру  Уилларду,  как  в  Парчмэне
относятся к белым.
   Пройдя через кабинет,  Гриффин  уселся  на  край  стола  шерифа  Оззи
Уоллса, смерил взглядом сидевшего на стуле Уилларда.
   - Лет пять назад белый парнишка в округе Хелена, это в самой  дельте,
изнасиловал чернокожую девчонку. Ей было двенадцать лет. Когда  парнишку
привезли в Парчмэн, заключенные уже поджидали его. Знали, кого везут.  В
первую же ночь на него набросились человек тридцать ниггеров,  привязали
к огромной металлической бочке, а потом стали трахать  его  по  очереди.
Охрана наблюдала за этим и смеялась. Насильников не очень-то жалуют даже
в таких местах. Так продолжалось каждую ночь в течение трех  месяцев,  а
потом его убили. Сначала кастрировали, а  потом  запихнули  в  ту  самую
бочку.
   От страха Уиллард съежился, затем, чуть придя в себя, откинул  голову
назад и тяжело задышал в потолок.
   - Послушай-ка, Пит, - обратился к нему Оззи, -  ты  нам  вовсе  ни  к
чему. Нам нужен Кобб. Я охочусь за ним с того самого  момента,  как  его
выпустили из Парчмэна. Он мне нужен позарез. Ты поможешь  нам  добраться
до него, а я, в свою очередь, помогу тебе, чем  только  смогу.  Не  буду
ничего обещать, но у меня неплохие отношения с  прокурором  округа.  Так
что ты мне Кобба, я же постараюсь, чтобы прокурор не был очень уж зол на
тебя. Просто расскажи нам, что у вас там произошло.
   - Требую адвоката, - заявил Уиллард.
   Оззи опустил голову вниз и издал протяжный стон.
   - А чем тебе поможет адвокат, Пит? Не даст  ниггерам  прикоснуться  к
тебе? Я пытаюсь помочь тебе, а ты корчишь из себя образованную задницу.
   - Ты бы, сынок, послушал шерифа, - вступил Гриффин. - Ведь  он  хочет
спасти твою жизнь.
   - У тебя и в самом деле есть шанс  получить  всего  несколько  лет  и
отсидеть их в этой самой тюрьме, - пришел на помощь Рэди.
   - А здесь будет поспокойнее, чем в Парчмэне, - вставил Празер.
   - Выбирай, Пит, - сказал Оззи. -  Либо  подохнуть  в  Парчмэне,  либо
остаться здесь. Мы бы могли подружиться с тобой, если бы ты хорошо  себя
вел.
   Опустив голову к коленям, Уиллард тер виски.
   - Ладно, согласен.
   Оззи нажал красную кнопку.
   - Где вы увидели девчонку?
   - На какой-то покрытой гравием дороге.
   - Что за дорога?
   - Не знаю. Я был пьян.
   - И куда вы ее повезли?
   - Я не знаю.
   - Вас было двое - ты и Кобб, верно?
   - Да.
   - Кто из вас ее трахал?
   - Мы оба. Первым был Билли Рэй.
   - Сколько раз?
   - Не помню. Я курил травку и пил.
   - Значит, трахали ее оба?
   - Да.
   - Куда вы ее потом дели?
   - Не помню. Клянусь, я не помню.
   Оззи нажал другую кнопку.
   - Сейчас это перепечатают и дадут тебе подписать.
   Уиллард задергал головой.
   - Только не говорите ничего Билли Рэю.
   - Не скажем, - пообещал ему шериф.
 
Глава 4 
 
   Перси Буллард нервно ерзал,  сидя  в  кожаном  кресле  за  столом  из
полированного дуба у себя в кабинете, расположенном  позади  зала  суда,
где уже собрались люди на слушание дела  об  изнасиловании  негритянской
девочки. В небольшой соседней комнате вокруг  аппарата  для  варки  кофе
сидели юристы и обменивались последними слухами о деталях преступления.
   Коротенькая  судейская  мантия  Булларда  висела  в  углу,  у   окна,
выходящего на  Вашингтон-стрит.  Крошечные  ступни  его  ног,  обутые  в
кроссовки, едва касались пола. Маленький и нервный,  он  вечно  дергался
перед первичным слушанием, да и вообще перед тем,  как  выйти  в  полный
народу зал. Просидев тринадцать лет на судейской скамье,  он  так  и  не
научился расслабляться. К  счастью,  он  не  должен  был  вести  большие
судебные процессы - эта обязанность  лежала  на  главе  выездной  сессии
суда.
   Буллард был лишь окружным судьей, он уже достиг своей вершины.
   В дверь кабинета постучали. Это  был  Пейт,  судебный  чиновник,  уже
одряхлевший на своей должности.
   - Входите! - требовательно произнес Буллард.
   - Уже полдень, судья.
   - Много там черномазых? - отрывисто спросил он.
   - Ползала.
   - Это же не меньше сотни! Убийства и те собирают меньше народу.  Что,
интересно, им нужно?
   Пейт только покачал головой.
   - Видимо, они думают, что сегодня будет разбирательство.
   - Наверное, просто взволнованны.
   - Это чем же? Я еще пока  никого  не  выпустил  на  свободу.  Сегодня
первичное слушание. - Немного успокоившись, Буллард повернулся к окну. -
Семья пострадавшей здесь?
   - По-моему, да. Я заметил несколько знакомых лиц, хотя родителей ее я
не знаю.
   - Как насчет мер безопасности?
   - Шериф держит всех своих людей рядом. Мы проверяем каждого входящего
в зал.
   - Нашли что-нибудь?
   - Нет, сэр.
   - Где парни?
   - У шерифа. Он прибудет с ними с минуты на минуту.
   Ответ судью удовлетворил. Сделав шаг, Пейт положил перед ним на  стол
написанную от руки записку.
   - Что это?
   Пейт набрал воздуху в легкие.
   - Телевизионщики из Мемфиса обращаются с  просьбой  снять  на  пленку
первичное слушание.
   - Что?! - Лицо Булларда налилось  кровью,  он  резко  развернулся  во
вращающемся кресле. - Камеры! У меня  в  суде?!  -  Разорвав  записку  в
клочки, он швырнул их в сторону пепельницы. - Где они?
   - В холле.
   - Прикажи им немедленно убраться из здания суда.
   Пейт вышел.
   Карл Ли  Хейли  сидел  в  предпоследнем  ряду  кресел.  Его  окружали
родственники и друзья, занявшие почти всю правую  половину  зала.  Левая
половина  была  почти  пуста.  По   центральному   проходу   расхаживали
заместители шерифа, при оружии настороженно поглядывающие на  темнокожую
аудиторию, и в  особенности  на  Карла  Ли,  который  сидел  согнувшись,
упираясь локтями в колени и уставившись пустыми глазами в пол.
   Подойдя к окну, Джейк бросил взгляд на здание  суда.  Был  ровно  час
пополудни. Как обычно, он отказался от обеда.  В  суде  у  него  сегодня
никаких дел не было, просто хотелось пройтись по свежему воздуху. И хотя
он  не  испытывал  ни   малейшего   желания   знакомиться   с   деталями
изнасилования, тем не менее не допускал и мысли о том, чтобы  пропустить
первичное слушание. Судя по тому, что вся стоянка перед зданием уже была
забита, в зале тоже, наверное, полным-полно, пронеслась у него в  голове
мысль. Еще  Джейк  заметил,  что  у  заднего  входа  топчутся  несколько
репортеров с фотоаппаратами: через эту простую деревянную  дверь  должны
ввести обвиняемых - Кобба и Уилларда.
   Здание тюрьмы находилось в паре кварталов от площади,  у  автострады,
ведущей на юг. Оззи сидел за рулем, на заднем сиденье помещались Кобб  и
Уиллард. Спереди и сзади их сопровождали патрульные автомобили.  Наконец
процессия свернула с Вашингтон-стрит во двор здания суда. У задней двери
машины остановились. В окружении шести  заместителей  Оззи  арестованные
прошли мимо репортеров внутрь. Поднявшись по маленькой крутой  лестнице,
группа людей оказалась в небольшой комнате, расположенной за стеной зала
суда. Здесь им предстояло ждать.
   Джейк подхватил со спинки стула пиджак, не обращая внимани