ф.
   - Как же нам не повезло с жеребьевкой, - сокрушался он с  набитым  до
предела ртом. - Ужасно не повезло.
   Положив на стол все девяносто четыре карточки, Джейк сделал шаг назад
и окинул взглядом свою работу.  Эллен  стояла  чуть  сбоку  и  задумчиво
жевала ломтики  обжаренного  в  масле  картофеля.  Глаза  ее  тоже  были
устремлены на карточки.
   - Как же нам не повезло с жеребьевкой! - Гарри Рекс влил в себя целую
пинту ледяного чая.
   - Не мог бы ты помолчать? - рявкнул на него Джейк.
   - Среди первых пяти десятков у нас есть восемь чернокожих мужчин, три
чернокожие женщины и тридцать белых женщин.  Остальные  девять  -  белые
мужчины, и выглядят они непривлекательно. Это вполне можно назвать белым
женским жюри.
   - Белые женщины, белые женщины, - пробормотал Гарри  Рекс.  -  Худшие
присяжные в мире. Белые женщины!
   - А белые жирные мужчины еще хуже! - на него в упор смотрела Эллен.
   - Ты меня не правильно поняла,  Ро-арк,  белых  женщин  я  люблю.  Не
забывай, на четырех из них я даже был женат.  Я  ненавижу  только  белых
женщин-присяжных.
   - А я бы, например, не стала голосовать за его осуждение.
   - Ро-арк, ты - коммунистка в рядах Национальной  ассоциации  юристов.
Ты бы не стала голосовать за осуждение кого бы то ни было за что  бы  то
ни было. В своем крошечном, недоразвитом мозгу ты  считаешь  растлителей
малолетних и палестинских террористов славными парнями, которых замучила
наша система и которые должны иметь хоть какую-то разрядку.
   - А  как  вы,  человек  рациональный,  цивилизованный  и  готовый  на
сопереживание, посоветуете нам с ними поступать?
   - Вешать за ноги, кастрировать, а там  пусть  себе  истекают  кровью,
пока не сдохнут. И без всякого суда.
   - И в вашем понимании это будет конституционно?
   - Может, и нет. Зато это остановит детскую порнографию  и  терроризм.
Джейк, ты собираешься есть свой сандвич?
   - Нет.
   Гарри Рекс снял фольгу с ветчины и сыра.
   - Держись подальше от номера  первого,  Карлен  Мэлоун.  Она  из  тех
Мэлоунов, что живут у озера. Ненавидит черных. Опаснее змеи.
   - Я бы с удовольствием держался подальше от всего этого жюри. - Джейк
по-прежнему не отводил взгляда от карточек.
   - Нам ужасно не повезло с жеребьевкой.
   - А что скажешь ты, Ро-арк?
   Гарри Рекс быстро сглотнул и раскрыл рот:
   - Думаю, нам стоит согласиться  с  тем,  что  он  виновен,  и  бежать
отсюда. Бежать, как собака, которую высекли.
   - Дальше может быть и хуже,  -  смогла  наконец  ответить  на  вопрос
Джейка Эллен.
   Гарри Рекс принужденно рассмеялся:
   - Хуже! Хуже могло бы быть только в том случае, если  бы  первые  три
ряда были заняты парнями в балахонах, островерхих колпаках и масках.
   - Гарри Рекс, тебе все же лучше заткнуться.
   - Я просто пытаюсь помочь. А картошку жареную будешь?
   - Нет. Набей себе ею рот и жуй - долго и тщательно.
   - По-моему, относительно некоторых женщин ты ошибаешься, Джейк. Я  бы
скорее согласилась с Люсьеном.  В  целом  женщины  более  расположены  к
сочувствию. Ведь насилуют-то нас.
   - Тут мне возразить нечего, - признал Гарри Рекс.
   - Хорошо, спасибо. Нет ли среди этих дам  какой-нибудь  твоей  бывшей
клиентки, готовой, возможно,  сделать  для  тебя  все,  если  ты  только
подмигнешь ей?
   Эллен хихикнула:
   - Думаю, это номер двадцать девять. Рост - пять  футов,  а  весом  не
меньше четырехсот фунтов.
   - Очень смешно. - Гарри Рекс вытер губы салфеткой. - Номер  семьдесят
четыре. Но она уже слишком стара. Забудьте об этом.
 
*** 
 
   В два часа раздался стук  судейского  молотка,  и  в  зале  наступила
тишина.
   - Обвинение может задавать свои вопросы жюри, - объявил Нуз.
   Блистательный окружной прокурор медленно поднялся со своего места и с
достоинством подошел к  барьеру,  проницательным  взором  оглядывая  обе
половины зала. Прекрасно зная, что художники в  данный  момент  трудятся
своими карандашами в блокнотах,  Бакли  на  несколько  секунд  застыл  в
простои и благородной позе. Послав жюри искреннюю  улыбку,  назвал  свое
имя. Перед будущими присяжными стоял народный  защитник,  чей  клиент  -
штат Миссисипи. Вот уже девять лет он находится в этой должности, и  для
него это высокая честь, которой он  обязан  замечательным  людям  округа
Форд.  Прокурор  распростер  руки,  как  бы  желая   обнять   ими   этих
замечательных людей, присутствующих сейчас здесь и избравших  его  своим
представителем. Он благодарит всех и надеется, что сумеет их защитить.
   Да, сейчас он неспокоен и напуган. Тысячи судеб прошли мимо него,  но
на каждом процессе он испытывал чувство страха.  Да-да,  страха,  и  ему
нисколько  не  стыдно  в  этом  признаться.  Страха  перед  той  ужасной
ответственностью, которую люди возложили на его  плечи,  наделив  правом
отправлять человека в тюрьму, а то  и  на  смерть  -  ради  безопасности
других. Страха от мысли, что не сможет вдруг  должным  образом  защитить
интересы своего клиента - людей, проживающих в этом великом штате.
   Всю эту чушь Джейку уже неоднократно приходилось слышать и раньше. Он
выучил  ее  наизусть.   Славный   парень   Бакли,   защитник   интересов
государства, вместе с народом борющийся за справедливость,  за  спасение
общества. Он был неплохим, даже одаренным оратором, который мог чуть  ли
не осанну петь присяжным или разговаривать с ними,  как  добрый  дедушка
говорит со своими внуками. А в следующее мгновение он принимался  гневно
бичевать пороки и закатывал  такую  проповедь,  которой  позавидовал  бы
любой черный священник. Еще через секунду во взрыве красноречия  он  уже
убеждал присяжных в том, что стабильность общества, да что там - будущее
всей  человеческой  расы  зависит  лишь  от  способности  жюри   вынести
обвинительный приговор. С  особым  блеском  Бакли  выступал  на  больших
процессах, а этот был просто самым громким  во  всей  его  деятельности.
Говорил прокурор без  всяких  записей,  держа  весь  зал  в  напряжении,
представая в собственных  глазах  жертвой  чудовищной  несправедливости,
другом и наставником жюри, которое  с  его  помощью  обязательно  отыщет
правду и покарает злодея за его бесчеловечные преступления.
   Через десять  минут  Джейк  почувствовал,  что  с  него  довольно.  С
выражением отчаяния в глазах он поднялся из-за стола:
   - Ваша  честь,  я  протестую.  Мистер  Бакли  не  занимается  отбором
присяжных. Я не совсем точно представляю себе, что он сейчас делает,  но
это не опрос жюри.
   - Принято! - крикнул Нуз в микрофон. - Если  у  вас  нет  вопросов  к
жюри, мистер Бакли, займите свое место.
   - Прошу прощения, ваша честь, - неловко проговорил Бакли, делая  вид,
что смертельно обижен.
   Итак, первым кровь решил пролить Джейк.
   Бакли взял в руки блокнот и обрушил на  кандидатов  лавину  вопросов.
Приходилось  ли  кому-либо  выступать  в  качестве   присяжного   ранее?
Поднялось несколько рук. В гражданском или уголовном деле? Голосовали ли
вы за осуждение обвиняемого или за его оправдание?  Сколько  лет  назад?
Был ли обвиняемый чернокожим? Белым? А жертва? Приходилось ли  кому-либо
подвергаться насилию? Еще несколько рук. Когда?  Где?  Как  поступили  с
преступником? Нет ли среди членов ваших семей тех, кому бы предъявлялись
обвинения  в  совершении  преступлений?  Осужденных?   Находящихся   под
следствием?  Есть  ли  у  вас  друзья  или,  может  быть,  родственники,
работающие в сфере охраны законов и правопорядка? Кто? Где?
   В течение трех часов Бакли походил на  хирурга  во  время  сложнейшей
операции. Он был недостижим. Стало ясно, что  к  процессу  он  готовился
основательно. Прокурор задавал такие вопросы, о которых  даже  мысль  не
приходила Джейку в голову. Прозвучало  все  то,  что  Джейк  намеревался
спросить сам. Бакли деликатно извлекал из кандидатов  тончайшие  оттенки
их  мыслей  и  чувств.  В  соответствующие  моменты  он  позволял   себе
какую-нибудь безобидную шутку, чтобы смехом  ослабить  царившую  в  зале
напряженную атмосферу.  Он  управлял  присутствовавшими,  как  кукольник
своими марионетками, и когда в пять часов пополудни Нуз  остановил  его,
прокурор еще только набирал силу. Он смог бы говорить до утра.
   Его честь объявил, что суд прекращает свою  работу  до  девяти  часов
утра следующего дня. Пока толпившаяся  у  выхода  масса  людей  медленно
просачивалась наружу, Джейк несколько минут беседовал со своим клиентом.
Рядом стоял Оззи с наручниками за поясом. Когда Джейк закончил. Карл  Ли
опустился перед креслами первого ряда на колени и заключил всю  семью  в
объятия. Завтра они увидятся, пообещал он.  Затем  Оззи  провел  его  по
переходам вниз, где в окружении охраны Карл Ли сел в машину и отправился
назад, в тюрьму.
 
Глава 34 
 
   Утром второго дня процесса солнце поднялось  быстро  и  за  несколько
минут высушило обильную росу, покрывавшую густую  траву  лужайки  вокруг
здания суда округа Форд. Липкий, влажный воздух, поднимавшийся от земли,
проникал  даже  сквозь  плотную   ткань   несколько   мешковатой   формы
национальных гвардейцев. Солнце нещадно палило тех из них, кто небрежной
походкой вздумал пройтись по центральным улицам Клэнтона. Большинство же
предпочитало держаться вблизи деревьев и тентов, натянутых над витринами
небольших магазинчиков. К тому времени,  когда  в  палатках  был  накрыт
завтрак, многие уже остались только в зеленого  цвета  майках,  насквозь
промокших от пота.
   Чернокожие святые отцы и вся их паства сразу же прошли на свое  место
на  лужайке,  где  тут  же  принялись  за  разбивку  лагеря.   В   тени,
отбрасываемой  старыми  дубами,  устанавливались  садовые   кресла,   на
карточные столики ставились охладители для воды.  Вместо  ограды  лагерь
был обнесен небольшими белыми и голубыми флажками  с  надписью  "Свободу
Карлу Ли!", воткнутыми в землю. Эйджи распорядился отпечатать  несколько
новых плакатов:  черно-белый  портрет  Карла  Ли  в  красно-бело-голубой
рамке. Выглядели плакаты аккуратно и профессионально.
   Отведенный им участок лужайки послушно заняли и куклуксклановцы.  Они
тоже  пришли  не  с  пустыми  руками:  на   их   транспарантах   жирными
кроваво-красными буквами на белом  фоне  был  написан  клич:  "Поджарить
Карла Ли! Поджарить Карла Ли!" Размахивая этими  своими  знаменами,  обе
группы вновь обрушили друг на друга потоки брани.  И  снова  между  ними
встали   вооруженные   солдаты,   с   невозмутимым   видом   внимая    и
непристойностям, и гимнам, сливавшимся в воздухе у них  над  головами  в
единый неумолчный гул. Время приближалось к восьми.
   Газетчики места себе не находили,  мучаясь  отсутствием  мало-мальски
значимой информации. Услышав доносившиеся с лужайки крики, они бросились
туда. Оззи вместе с полковником раз  за  разом  обходили  вокруг  здания
суда, тыча пальцами по сторонам  и  переговариваясь  с  подчиненными  по
рации.
 
*** 
 
   В девять утра Нуз приветствовал поднявшихся  со  своих  мест  в  зале
людей. Бакли с энтузиазмом оповестил его честь о том, что не имеет более
вопросов к жюри.
   Затем из-за стола встал Джейк. Ноги его не гнулись, в животе  урчало.
Он подошел  к  барьеру  и  увидел  перед  собой  девяносто  четыре  пары
встревоженных глаз.
   Присутствовавшие   внимательно    вслушивались    в    слова    этого
самоуверенного молодого человека, как-то  хваставшего  тем,  что  он  не
проиграл еще ни одного дела об убийстве. Выглядел  адвокат  спокойным  и
убежденным в собственной правоте. Голос его, хотя и громкий,  был  полон
обыкновенного человеческого тепла,  речь  грамотная  и  в  то  же  время
простая и доступная для каждого. Он представился сам, представил  своего
клиента, его семью, назвав  имя  дочери  Хейли  последним.  Джейк  отдал
должное той тщательности, с  которой  окружной  прокурор  вчера  задавал
присутствовавшим свои вопросы, признавшись  при  этом,  что  самому  ему
теперь спрашивать их почти  не  о  чем.  Пробежав  взглядом  записи,  он
поставил перед жюри свой первый  вопрос,  который  произвел  впечатление
разорвавшейся бомбы.
   - Леди и джентльмены, есть ли  среди  вас  человек,  полагающий,  что
защита ни при каких обстоятельствах не  должна  исходить  из  того,  что
обвиняемый мог действовать, находясь в состоянии помешательства?
   По рядам пронесся шепот, но не поднялась ни одна рука. Он  застал  их
врасплох, такого никто не ожидал. Помешательство!  Помешательство!  Семя
было брошено.
   - Если мы докажем, что Карл Ли Хейли был невменяем, стреляя  в  Билли
Рэя Кобба и Пита Уилларда, найдется ли  среди  вас  хоть  один  человек,
который не сможет признать моего подзащитного невиновным?
   С ходу понять такой вопрос было сложно - на это Джейк и  рассчитывал.
Вновь ни одной поднятой  руки.  Джейк  заметил,  что  несколько  человек
порывались что-то сказать, но, видимо, сами не знали, что именно.
   Он не сводил с сидящих перед ним  людей  глаз,  понимая,  что  своими
вопросами смутил большинство из них, и в то же время отдавая себе  отчет
в том, что сейчас каждый из будущих присяжных обкатывает у себя в голове
мысль о том, что Хейли психически ненормален. В этом-то состоянии  лучше
всего их и оставить.
   - Благодарю вас. - Он чуть наклонился, вкладывая  в  свои  голос  всю
искренность, на которую был способен. - Других вопросов у меня нет, ваша
честь.
   У Бакли был вид человека, сбитого с толку.  Он  уставился  на  судью,
который, похоже, тоже ничего не понял.
   - Нет? - недоверчиво переспросил Нуз. - Это все, мистер Брайгенс?
   - Да, ваша честь, жюри представляется мне превосходным,  -  убежденно
ответил Джейк в противовес Бакли, поджаривавшему  кандидатов  в  течение
более чем трех часов.
   Состав жюри был наихудшим из  всего  того,  что  мог  только  ожидать
Джейк, но  он  не  видел  ни  малейшего  смысла  в  повторении  вопросов
прокурора.
   - Отлично. В таком случае приглашаю юристов в свой кабинет.
   Следом за Марабу со своих  мест  поднялись  Бакли,  Масгроув,  Джейк,
Эллен и Пейт. Пройдя через дверь позади судейской скамьи, они  очутились
в кабинете, где расселись вокруг стола. Первым заговорил Нуз:
   - Насколько я понимаю, джентльмены,  вы  захотите  узнать  у  каждого
кандидата в отдельности о его отношении к смертной казни?
   - Да, сэр, - ответил ему Джейк.
   - Хорошо. Пейт, будьте добры, пригласите к нам номер  первый,  миссис
Карлен Мэлоун.
   Появившись в зале, Пейт выкрикнул названное  ему  имя.  Через  минуту
номер первый вошла в кабинет. Она дрожала от страха. Мужчины  улыбались,
но хранили молчание: инструкция Нуза.
   - Пожалуйста, садитесь, - предложил даме Нуз, снимая с себя мантию. -
Это займет у вас всего лишь минуту, миссис Мэлоун. Существует ли  у  вас
какое-либо мнение по вопросу применения смертной казни?
   Нервно покачав головой, женщина тупо уставилась на Марабу:
   - М-м... нет, сэр.
   - Понимаете ли вы, что, если вас изберут в присяжные, а суд  признает
мистера Хейли виновным, вы должны  будете  приговорить  его  к  смертной
казни?
   - Да, сэр.
   - Если обвинение докажет, что убийства были заранее спланированы, и в
этом не останется никаких сомнений, а также если вы будете уверены,  что
мистер Хейли в момент  совершения  убийства  находился  в  здравом  уме,
станете ли вы голосовать за смертную казнь?
   - Конечно. Я думаю, что использовать  ее  нужно  шире.  Может,  тогда
всяких гадостей будет поменьше. Я за смертную казнь.
   Джейк улыбался и вежливо кивал.  Бакли  тоже  улыбался  и  подмигивал
Масгроуву.
   - Благодарю вас, миссис Мэлоун. Можете  вернуться  в  зал.  Приведите
номер два, Пейт.
   В кабинет вошла Марсия  Дикенс,  пожилая  белая  женщина  с  покрытым
морщинами лицом. Да, сэр, она целиком и  полностью  одобряет  применение
смертной казни. Никаких сомнений при голосовании за это наказание у  нее
не возникнет.
   Джейк улыбался. Бакли подмигивал.
   Поблагодарив и ее, Нуз приказал вызвать номер три.
   Номера третий и четвертый оказались столь же решительно настроенными,
что и два первых номера.  При  наличии  доказательств  они  готовы  были
приговорить человека к смерти. После них в кресло уселся Джеральд Олт  -
секретное оружие Джейка.
   - Спасибо, что вы пришли, мистер Олт, это  не  отнимет  у  вас  много
времени, - повторил свое заклинание Нуз. - Прежде всего есть  ли  у  вас
свое личное мнение по вопросу применения смертной казни?
   - О да, сэр, -  живо  ответил  Олт,  и  лицо  его  приняло  выражение
глубокого сочувствия. - Я категорически против нее. Это  так  жестоко  и
нецивилизованно. Мне стыдно, что я живу в обществе, где лишение человека
жизни разрешено законом.
   - Понимаю. Если бы вас избрали присяжным, смогли бы вы  в  каких-либо
обстоятельствах голосовать за смертную казнь?
   - О нет, сэр.  Ни  при  каких  обстоятельствах.  Вне  зависимости  от
тяжести содеянного. Нет, сэр.
   Бакли откашлялся и торжественно объявил:
   - Ваша честь, обвинение требует отвода  мистера  Олта  от  участия  в
рассматриваемом деле.
   - Требование обвинения поддерживаю. Мистер Олт, вы освобождаетесь  от
своих обязанностей члена жюри. При желании  вы  можете  покинуть  здание
суда и отправиться домой. Если же вы захотите остаться, то я попрошу вас
не садиться рядом с членами жюри.
   Олт выглядел озадаченным,  он  беспомощно  смотрел  на  своего  друга
Джейка, сидевшего с крепко сжатыми губами и не поднимавшего  взгляда  от
пола.
   - Могу я спросить вас почему? - обратился он к Нузу.
   Сняв очки, Нуз прочел Олту небольшую лекцию:
   - Согласно закону, мистер Олт, суд должен дать отвод любому кандидату
в присяжные, который признает, что он или  она  не  допускает  -  и  это
ключевое слово, мистер Олт! - применения смертной  казни.  Дело,  видите
ли, в том, что нравится вам это или  нет,  но  смертная  казнь  является
разрешенным законом штата Миссисипи  видом  наказания.  Да  и  в  других
штатах тоже. Таким образом, представляется несправедливым по отношению к
закону избирать в присяжные человека, который не может  следовать  этому
закону.
   Вышедший из зала суда Джеральд  Олт  возбудил  всеобщее  любопытство.
Появившийся следом за ним из кабинета Пейт пригласил следующий  номер  -
Алекса Саммерса. Через несколько минут Саммерс вновь занял  свое  место.
Он им солгал. Как и  большинство  чернокожих,  он  был  против  смертной
казни, но Нузу в этом он не признался. Нет, что вы, никаких  возражений.
Позже, в перерыве, он кратко переговорил с другими своими  собратьями  -
членами жюри и объяснил им, как они должны отвечать на вопросы судьи.
   Эта медленная процедура тянулась до трех часов дня, когда из кабинета
Нуза вышел  последний  кандидат.  Из-за  неприятия  смертной  казни  как
таковой из состава жюри были отведены одиннадцать  человек.  В  половине
четвертого Нуз объявил перерыв, дав юристам полчаса  на  то,  чтобы  они
лишний раз просмотрели свои записи.
   Сидя в библиотеке на третьем этаже, Джейк и его команда в который раз
изучали фамилии в списках и на карточках. Пора было  принимать  решение.
Джейк сидел и размышлял об именах, написанных голубым, красным и  черным
фломастерами, о цифрах рядом с именами. В течение уже двух дней он видел
перед собой людей, носивших эти имена. Теперь он их знал.  Эллен  стояла
за женщин, Гарри Рекс - за мужчин.
 
*** 
 
   Держа  перед  собой  оригинал  списка  с  уточненной  из-за  выбывших
нумерацией, Нуз повернулся к сидевшим чуть сбоку от него юристам:
   - Вы готовы, джентльмены? Отлично. Вы не  хуже  меня  знаете,  что  в
делах об умышленных убийствах и обвинение,  и  защита  имеют  одинаковые
права на отвод кандидатур - по двенадцать каждая сторона. Мистер  Бакли,
вы  должны  предоставить  защите  свой  вариант  двенадцати   присяжных.
Начинайте с  первого  и  оперируйте  только  номерами,  избегая  имен  и
фамилий.
   - Да, ваша честь. Обвинение останавливает свой выбор на номерах один,
два,  три,  четыре,  использует  свой  первый  отвод  для  н