ер стал набрасывать чертежи зданий суда и  тюрьмы.  Прошло
уже четыре года с тех пор, как он был оправдан по делу  об  убийстве,  и
теперь ему пришлось изрядно напрягать память, чтобы вспомнить внутреннюю
планировку этих сооружений. Благодаря  внесенному  залогу  в  тюрьме  он
пробыл всего неделю, а в здании суда, выслушав  оправдательный  вердикт,
ни разу больше не появился. Собственно говоря, он почти сразу  же  после
всего этого уехал в Чикаго. Ведь у его жертвы были родственники.
   Братья строили планы и тут же отбрасывали их, предлагая новые.  Время
было далеко за полночь.
 
*** 
 
   На следующий день, в четверг, Тони из отделения  интенсивной  терапии
перевезли в отдельную  палату.  Состояние  ее  стабилизировалось.  Врачи
вздохнули  свободнее,  родственники  потянулись  к  ней  со  сладостями,
игрушками и цветами. Со ртом, набитым дантистской арматурой - у нее были
сломаны обе челюсти, -  девочка  могла  только  смотреть  на  конфеты  и
шоколад. Ими с удовольствием занялись ее братья, окружившие кровать,  на
которой она лежала, - как бы  защищая  сестренку  и  подбадривая  ее.  В
палате всегда было полно народу. Каждый считал своим долгом похлопать по
одеялу, сказать девочке, какая она молодчина, словом, с  ней  обращались
как с человеком,  прошедшим  через  тяжелейшее  испытание.  Одна  группа
посетителей сменяла другую: из коридора  в  палату,  оттуда  -  снова  в
коридор, где две медицинские сестры следили за порядком.
   Раны болели, девочка время от времени вскрикивала. Каждый час  сестра
раздвигала толпящихся  вокруг  кровати  родственников  для  того,  чтобы
сделать анестезирующий укол.
   Ночью  оставшиеся  в  палате  люди  зашикали  друг  на  друга,  когда
телевизионная  компания  Мемфиса   начала   рассказ   об   изнасиловании
негритянской девочки. Показали и лица преступников, двух  белых  мужчин,
но Тони их так и не рассмотрела.
 
*** 
 
   Рабочий  день  в  здании  суда  округа  Форд  начинался  в   8.00   и
заканчивался в 17.00, по пятницам - в 16.30. В пятницу в половине пятого
Карл Ли заперся  в  кабинке  туалета  первого  этажа.  Здание  было  уже
закрыто. Примерно с час он сидел  на  крышке  унитаза  и  вслушивался  в
тишину. В кабинетах и коридорах  не  осталось  даже  уборщиц  -  никого.
Полное безмолвие, По широкому, погруженному в полумрак вестибюлю Карл Ли
прошел к задней двери, выходившей во двор, осторожно посмотрел в  окошко
и опять-таки никого не увидел. Прислушался. Кроме него, в здании не было
ни души. Обернувшись, он окинул взглядом коридор и просторный вестибюль,
в противоположном конце которого, футах в двухстах  от  него,  виднелись
двери главного входа.
   Карл Ли принялся  изучать  обстановку.  Открывавшаяся  внутрь  задняя
дверь располагалась в довольно большом по размерам холле.  По  правую  и
левую стороны от двери наверх вели две  одинаковые  лестницы.  Из  холла
коридор вел в вестибюль. Карл Ли попытался  представить  себе,  как  его
поведут в суд. Оттолкнувшись сложенными за спиной руками  от  двери,  он
зашагал направо, к видневшимся футах в девяти от него ступеням лестницы,
начал подниматься. Так. Десять ступенек.  Площадка.  Поворот  налево  на
девяносто градусов -  оказывается,  Лестер  забыл  не  все.  Еще  десять
ступенек, и он оказался в комнатке, где до начала  заседания  содержатся
обвиняемые. Это  было  небольшое  помещение,  пятнадцать  на  пятнадцать
футов, с одним окном и двумя дверьми. Карл Ли потянул ручку правой двери
и вошел в поражавший размерами  зал,  где  вершилось  правосудие,  прямо
напротив рядов кресел, предназначавшихся для публики.  Он  направился  к
проходу,  делившему  зал  на  две  половины,  уселся  в   первом   ряду.
Осматриваясь, он увидел перед собой  невысокие  перильца,  или,  как  их
назвал Лестер, барьер, который отделял, так сказать, зрителей от  сцены,
на которой располагались судья,  жюри  присяжных,  свидетели,  защита  и
обвинение, судебные клерки и подсудимые.
   Идя по проходу к дверям, он старался рассмотреть каждую  деталь.  Ему
показалось, что в среду все здесь  выглядело  по-другому.  Вернувшись  в
комнату для обвиняемых, Карл Ли попробовал другую дверь. Она открывалась
в  пространство,  отделенное  от  публики  барьером,  -  на  сцену,  где
разворачивалось главное действие. Он уселся за длинный стол, за  которым
сидели Кобб и Уиллард. Справа был точно такой же стол прокурора.  Позади
столов стоял ряд простых деревянных стульев, а за ними - барьер с  двумя
узенькими турникетами в обоих  концах.  Место  судьи  было  на  почетном
возвышении - спиной к  стене,  под  несколько  выцветшим  уже  портретом
Джефферсона Дэвиса, хмуро смотревшего на каждого присутствующего в зале.
Слева от кафедры судьи,  а  значит,  правее  Карла  Ли  помещалось  жюри
присяжных - под портретами  других  давно  забытых  героев-конфедератов.
Напротив присяжных и ниже судьи должен был сидеть  свидетель.  Слева  от
Карла Ли и чуть позади присяжных стоял стол, покрытый тяжелой скатертью,
на нем стопками высились  обтянутые  красной  кожей  сборники  различных
судебных  уложений.   Во   время   заседаний   какой-нибудь   крючкотвор
обязательно с умным видом копался в  них.  В  стене  позади  стола  была
дверь, она вела в комнату, через которую Карл Ли попал в зал.
   Он стоял и озирался с таким видом, будто на него уже и вправду надели
наручники. Медленным шагом Карл  Ли  вышел  из-за  барьера,  вернулся  в
комнату для обвиняемых, пересек ее и начал спускаться по ступеням узкой,
погруженной в полутьму лестницы. Десять ступенек. Площадка. На  площадке
он остановился. Отсюда он мог видеть задние двери здания суда и  большую
часть вестибюля. Спустившись еще на десять  ступенек,  Карл  Ли  заметил
справа в стене небольшую  дверцу.  Приоткрыл  ее  -  за  ней  находилась
крошечная комнатка уборщицы.  Он  вошел  в  нее.  Пыльное,  заставленное
ведрами помещение углом уходило под лестницу, по всему было  видно,  что
пользовались комнаткой редко. Карл Ли повернулся  к  неплотно  прикрытой
двери, сквозь щель бросил взгляд на лестницу.
   Еще примерно час бродил он по зданию суда. Другая лестница, полностью
подобная первой, вела в комнату, расположенную по другую  сторону  зала,
напротив помещения для обвиняемых. На этой же лестнице Карл Ли обнаружил
и две двери - одну в зал суда, другую в комнату для присяжных. Ступеньки
вели выше, на третий этаж, занятый библиотекой юридической литературы  и
комнатами для свидетелей. Словом, все было так, как говорил Лестер.
   Еще и еще раз он поднимался и спускался  по  лестницам,  представляя,
как это же будут проделывать люди, которые надругались над его дочерью.
   Он посидел в кресле судьи, строго обозревая свои владения.  Несколько
минут провел за столом присяжных. Уселся на  место  свидетеля,  подул  в
микрофон. Уже совсем стемнело, когда в семь часов Карл  Ли  поднял  раму
окна в туалете первого этажа и беззвучно скользнул в кусты.
 
*** 
 
   - Кому ты собираешься об этом доложить? -  спросила  Карла,  закрывая
картонную коробку из-под пиццы и наливая себе еще лимонада.
   Джейк покачивался в стоящем на крыльце плетеном кресле и  посматривал
на играющую со скакалкой дочь.
   - Ты слышишь меня?
   - Нет.
   - Я спрашиваю, кому ты доложишь об этом?
   - Не думаю, что это нужно кому-то докладывать.
   - А я считаю, нужно.
   - А я - нет.
   - Почему?
   Качнувшись чуть сильнее, Джейк сделал глоток лимонада  и  неторопливо
заговорил:
   - Прежде всего я не уверен, что планируется преступление.  Он  сказал
то, что на его месте сказал бы любой отец, мне легко представить, о  чем
он может сейчас думать. Но чтобы готовить нечто в этом духе -  нет,  мне
не верится. К тому же обо всем  этом  он  сообщил  мне  в  доверительном
порядке, как клиент. Похоже, он уже видит во мне своего адвоката.
   - Хорошо, пусть даже ты его адвокат. Но если тебе становится известно
о том, что он готовит преступление, неужели ты  не  обязан  доложить  об
этом?
   - Обязан. В том случае, когда я уверен, что все обстоит именно так. А
я не уверен.
   - И все-таки тебе следует рассказать об этом, -  недовольно  заметила
Карла.
   Джейк не обратил  на  это  внимания.  Какая  ей  разница?  Прожевывая
хрустящую корочку пиццы, он старался не думать ни о чем.
   - Тебе хочется, чтобы Карл Ли сделал это? Да?
   - Сделал - что?
   - Расправился с теми парнями.
   - Нет, мне этого не хочется. - Прозвучало это не совсем  убедительно.
- Но если бы он так поступил, я не смог бы обвинить его, потому  что  на
его месте сделал бы то же самое.
   - Оставь, не стоит начинать все сначала.
   - Я говорю серьезно, и ты знаешь об этом. Я бы поступил так же.
   - Джейк, ты не сможешь убить человека.
   - Ладно. Как тебе угодно. Не будем спорить, такие разговоры у нас уже
были.
   Карла крикнула девочке, чтобы та отошла  подальше  от  дороги.  Затем
вышла на крыльцо, уселась в плетеное кресло-качалку рядом с мужем. В  ее
стакане позвякивали кубики льда.
   - Будешь представлять его интересы?
   - Надеюсь, да.
   - Присяжные обвинят его?
   - А ты бы обвинила?
   - Не знаю.
   - Ну подумай о Ханне. Посмотри отсюда,  как  малышка  забавляется  со
скакалкой, посмотри, ты же ее мать. А теперь  представь  себе  маленькую
дочку Хейли, как  она  лежит  перед  тобой  избитая,  в  крови  и  зовет
родителей...
   - Замолчи, Джейк!
   Он улыбнулся:
   - Отвечай же. Ты - член жюри. Ты не оправдала бы отца?
   Карла  поставила  свой  стакан  на  подоконник  и   вдруг   заботливо
склонилась над нежными ростками цветов, высаженных перед крыльцом. Джейк
почувствовал, что победил.
   - Ну же! Ты - в жюри. Оправдан или признан виновным?
   Она подняла на него глаза:
   - Трудно будет назвать его виновным.
   Он улыбнулся, перестав раскачиваться.
   - Только не могу понять, как он сможет убить их, если они в тюрьме, -
призналась Карла.
   - Запросто. Они же не могут все время сидеть в  камере.  Им  придется
отправиться в суд - туда и  обратно  их  повезут  в  машине.  А  вспомни
Освальда и Джека Руби. Да к тому же их  могут  освободить  до  суда  под
залог.
   - Когда?
   - Сумма залога будет определена в понедельник. Если они  уплатят  ее,
они свободны.
   - А если нет?
   - Останутся в тюрьме до суда.
   - Когда он состоится?
   - Скорее всего в конце лета.
   - Думаю, тебе все же нужно доложить об этом.
   Джейк поднялся из кресла и направился к Ханне - играть.
 
Глава 6 
 
   К.Т.  Брастер,  или  Котяра  Брастер,  как  его  прозвали,   являлся,
насколько ему это  было  известно,  единственным  в  Мемфисе  одноглазым
чернокожим миллионером. Ему принадлежало несколько кабаков со стриптизом
на вполне легальных условиях. Он был  официальным  владельцем  кое-какой
недвижимости - сдавал ее в аренду. За ним явочным порядком числились две
церкви в южном районе Мемфиса. Он  слыл  благодетелем  неимущих,  другом
политиков, он был настоящим героем в глазах своих собратьев.
   Добрая репутация была Котяре необходима, ведь  рано  или  поздно  ему
вновь предъявят какое-нибудь обвинение, станут  допрашивать,  но  скорее
всего присяжные, половина  которых  будет  его  соплеменниками,  вынесут
оправдательный вердикт. Местные  власти  уже  поняли,  что  нет  никакой
возможности  предъявить  К.Т.  Брастеру  обвинение  в  убийстве  или   в
незаконной продаже кокаина, краденого, чужих кредитных карточек, талонов
на продовольствие для неимущих, оружия,  женщин  и  даже  орудий  легкой
артиллерии.
   Глаз у него был только один. Второй остался во Вьетнаме, на  каком-то
рисовом поле. Он потерял его в 1971 году, в тот самый  день,  когда  его
дружка, Карла Ли Хейли, ранило в ногу. Карл Ли тащил его на себе  больше
двух часов, прежде чем им  удалось  найти  помощь.  После  войны  Котяра
вернулся в Мемфис, привезя с собой два фунта гашиша. У него была задумка
- купить небольшой бар на Саут-Мэйн. Он едва  сводил  концы  с  концами,
когда наконец выиграл в покер какую-то проститутку и  пообещал  ей,  что
она  сможет  бросить  свой  малоприбыльный   бизнес,   если   согласится
отплясывать что-нибудь бойкое  на  столах  его  заведения  при  минимуме
одежды на теле. Не прошло и двух недель, как Котяра уже не  мог  усадить
за свои столики всех желающих. Тогда он купил  еще  один  бар  и  привел
целых шесть танцовщиц. Отыскав таким образом свою нишу в бизнесе, Котяра
стал через пару лет весьма состоятельным человеком.
   Офис Котяры был расположен на верхнем этаже одного из его  клубов,  в
самой неспокойной части города,  чуть  в  стороне  от  Саут-Мэйн,  между
Вэнс-стрит и Бил-стрит.  Светящаяся  над  тротуаром  реклама  предлагала
прохожим только пиво и возможность полюбоваться женской  грудью,  однако
внутри, за непроницаемо темными окнами, вошедшему предоставлялся гораздо
более широкий выбор.
   Бар "Браун шугар"  Карл  Ли  вместе  с  Лестером  отыскали  где-то  в
полдень. Они вошли, уселись за стойкой, заказали по "Будвайзеру" и стали
рассматривать лениво отплясывающих чернокожих красоток.
   - Котяра здесь? - спросил Карл Ли бармена, когда тот проходил мимо.
   Тот только ухмыльнулся и, подойдя к раковине,  принялся  мыть  пивные
кружки. Между глотками пива Карл Ли поглядывал в его сторону.
   - Еще кружку! - громко потребовал Лестер, не  поворачивая  головы  от
маленькой сцены.
   - Котяра Брастер здесь? - решительным голосом снова  спросил  бармена
Карл Ли, когда тот ставил на стол кружки.
   - А кого это интересует?
   - Меня.
   - Ну и...
   - Ну и то, что мы с Котярой старые друзья. Были вместе во Вьетнаме.
   - Зовут?
   - Хейли. Карл Ли Хейли. Из Миссисипи.
   Бармен скрылся, а через минуту появился вновь - за стойкой,  у  двери
меж двух зеркал. Он сделал братьям знак, и они прошли за ним  через  эту
дверь мимо туалетов и потом по лестнице вверх. Помещение, в котором  они
оказались, было довольно темным и кричаще безвкусным. Пол устилал  ковер
золотистого цвета, на  стенах  висели  красные  ковры,  к  потолку  был,
похоже, прибит зеленый. Зеленый  ковер  на  потолке.  Оба  окна  забраны
тонкой стальной решеткой. Ее почти скрывали  тяжелые  пыльные  занавеси,
свисавшие  до  самого  пола  и  не  пропускавшие  в  комнату  ни  лучика
солнечного света. К центру  потолка,  едва  не  над  их  головами,  была
прикреплена люстра со свечами и зеркалами, она  медленно  вращалась,  но
толку от всего этого было мало.
   Два массивных телохранителя  в  одинаковых  костюмах-тройках  кивками
отослали бармена вниз,  затем  предложили  братьям  сесть  и  замерли  в
неподвижности за их спинами.
   Карл Ли и Лестер обменялись восхищенными взглядами.
   - Здорово, правда? - обратился к брату Лестер.
   Из невидимых стереоколонок доносились негромкая музыка и  голос  Б.Б.
Кинга.
   Внезапно  позади  огромного  письменного  стола  раскрылась  потайная
дверь, и в комнату вошел Котяра. Он ткнул Карла Ли  в  плечо  кулаком  и
радостно закричал:
   - Кого я вижу! Карл Ли Хейли! - Они обнялись. - Рад, я так рад,  Карл
Ли, тебя видеть!
   Они стояли и толкали друг друга плечами, как медведи.
   - Ну, как у тебя дела, старина?
   - Все отлично, Котяра, все просто замечательно. А как ты?
   - Полный порядок! Кто это с тобой? - Котяра резким движением протянул
гостю руку.
   Лестер с почтением потряс ее.
   - Это мой брат, Лестер. Он из Чикаго.
   - Приятно познакомиться, Лестер. Мы с твоим братцем дружки!
   - Он много рассказывал мне о тебе.
   Котяра не уставал восхищаться Карлом Ли:
   - Боже мой! Неужели это Карл Ли? А ты неплохо выглядишь. Как нога?
   - Все нормально, Котяра. В дождь ноет иногда, а так все хорошо.
   - Нам с тобой ничего не страшно, так ведь?
   Карл Ли согласно кивнул и улыбнулся. Котяра наконец выпустил  его  из
своих объятий.
   - Не хотите ли выпить, парни?
   - Нет, благодарю, - ответил Карл Ли.
   - Я бы не отказался от пива, - проговорил Лестер.
   Котяра щелкнул пальцами, и один из охранников исчез.  Карл  Ли  вновь
опустился в кресло. Котяра сел на край письменного стола, как  мальчишка
болтая в воздухе ногами. Он улыбался и неотрывно смотрел  на  Карла  Ли,
который начинал чувствовать себя неловко из-за столь теплого приема.
   - А почему бы тебе не перебраться в Мемфис? Работали бы  на  пару?  -
спросил его Котяра.
   Карл Ли был готов к вопросу. Котяра задавал его уже не в первый раз.
   - Нет, Котяра, спасибо. Мне и там неплохо.
   - Ну, тогда я счастлив за тебя. Что у тебя за дело ко мне?
   Карл  Ли  раскрыл  рот,  закрыл  его  в  сомнении,   скрестил   ноги,
нахмурился, дернул головой и наконец произнес:
   - Окажи мне услугу, Котяра. Маленькую услугу.
   Котяра широко развел руки в стороны:
   - Что угодно, дружище, все, что пожелаешь.
   - Помнишь винтовки "М-16" - мы были неразлучны с  ними  во  Вьетнаме?
Мне нужна одна такая. И чем быстрее, тем лучше.
   Котяра медленным движением сложил руки на груди,  изучающе  глядя  на
своего друга.
   - Такая большая пушка. Хочешь открыть у себя охоту на белок?
   - Она нужна мне не для белок.
   Котяра смотрел на братьев. Он знал, что нет смысла спрашивать,  зачем
им понадобилось оружие. Дело было серьезным, иначе бы Карл Ли не приехал
к нему.
   - Полуавтоматическая пойдет?
   - Нет. Мне требуется настоящее оружие.
   - Придется платить наличными.
   - Сколько?
   - Ты не хуже меня знаешь, что это незаконно.
   - Я не  стал  бы  обращаться  к  тебе,  если  бы  смог  купить  ее  в
универмаге.
   - Когда ты  хочешь  ее  получить?  -  Котяра  только  ухмыльнулся  на
предыдущую фразу Карла Ли.
   - Сегодня.
   Вернулся охранник, посланный за  пивом.  Котяра  уселся  за  стол,  в
виниловое оранжевое кресло.
   - Обойдется в тысячу долларов.
   - Деньги у меня с собой.
   Котяра  был  несколько  удивлен,  хотя  и  не  подал  виду.   Откуда,
интересно, у этого маленького ниггера из захолустного городка  где-то  в
Миссисипи целая тысяча зеленых? Наверное, занял у братца.
   - Но тысяча - это для кого угодно, дружище, только не для тебя.
   - Тогда сколько?
   - Нисколько, Карл Ли. Нисколько. Вообще ничего. Я должен  тебе  нечто
большее, чем эти бумажки.
   - Мне будет только приятно, если ты позволишь нам заплатить.
   - Нет. И слышать об этом не хочу. Винтовка твоя.
   - Ты очень щедр, Котяра.
   - Тебе бы я дал их полсотни.
   - Спасибо, мне хватит и одной. Где я могу получить ее?
   - Дай-ка мне сообразить.
   Котяра  набрал  чей-то  телефонный  номер  и  пробормотал  в   трубку
несколько неразборчивых фраз. Отдав распоряжения, он  положил  трубку  и
объяснил своим гостям, что придется подождать примерно с час.
   - Мы подождем, - ответил Карл Ли. Котяра снял со своего левого  глаза
повязку, осторожно вытер пустую глазницу носовым платком.
   - У меня есть идея получше. - Он повернулся к охраннику, рявкнул:
   - Подгони мою машину. Смотаемся туда сами.
   Братья прошли за Котярой через потайную дверь вдоль по коридору.
   - Здесь я и живу, - на ходу бросил хозяин, тыча указательным  пальцем
в какую-то дверь. -  Вот  тут  мои  покои.  Обычно  поблизости  крутится
кто-нибудь из голеньких девчонок.
   - А я бы не прочь взглянуть, - отозвался Лестер.
   - Неплохо, - коротко произнес Карл Ли.
   В конце коридора Котяра показал им на  металлическую  дверь  изрядной
толщины, выкрашенную блестящей черной краской. Он даже остановился рядом
с ней как бы в восхищении.
   - Тут я храню всю свою наличность. За дверью - круглосуточная охрана.
   - И сколько там у тебя?  -  поинтересовался  Лестер,  прихлебывая  из
банки пиво.
   Котяра только покосился на  него  и  продолжил  свой  путь.  Карл  Ли
посмотрел на  брата  и  недовольно  покачал  головой.  В  углу  коридора
начиналась лестница, ведущая на четвертый этаж. Котяра  уже  поднимался.
На небольшой площадке было темнее, чем в  коридоре,  и  в  этой  темноте
Котяра нашел и нажал в стене какую-то кнопку. Несколько  секунд  мужчины
простояли в молчании. Затем перед ними разош