все, связанное со случаями  М.  Нотена.
На двадцати пяти страницах она подготовила  вопросы,  которые  задаст  в
суде Джейк и на которые ответит Басс. Это был артистически разработанный
диалог, Джейк восхитился его качеством.  В  ее  возрасте  он  был  самым
средним студентом, интересовавшимся больше любовными интрижками,  нежели
исследовательской работой. Эллен  же,  студентка-третьекурсница,  писала
справки так, что они читались как монографии.
   - Ну как? - спросила Эллен своего босса.
   - Как и предполагалось. Он не уступил ни на йоту. Процесс начнется  в
понедельник здесь с тем же составом жюри, за  исключением  тех  двадцати
кандидатов, которые в столь изящной форме  получили  предостережение  от
наших друзей.
   - Он рехнулся.
   - Над чем ты сейчас работаешь?
   -  Заканчиваю  справку,  обосновывающую  необходимость  обсуждения  в
присутствии  присяжных  деталей  изнасилования.  Получается   вроде   бы
неплохо.
   - Когда ты думаешь ее дописать?
   - Что-нибудь срочное?
   - Постарайся до воскресенья успеть. Будет еще одно задание -  кое-что
новенькое.
   Она раскрыла свой блокнот, приготовилась записывать.
   - От штата психиатром-экспертом  назначен  доктор  Уилберт  Родхивер,
руководитель лечебницы в Уитфилде. Так было всегда, он принимал  участие
по меньшей мере в  сотне  процессов.  Я  хочу,  чтобы  ты  покопалась  и
выяснила, как часто имя его мелькает в решениях суда.
   - Я уже на него наталкивалась.
   - Хорошо. Если  ты  помнишь,  во  всех  делах,  которые  мы  с  тобой
просмотрели,  обвиняемое  были  осуждены  и  подавали   апелляции,   про
оправдательные приговоры ничего не сообщалось. А они меня интересуют.
   - К чему вы клоните?
   - У меня такое ощущение, что Родхивер крайне неохотно  соглашается  с
тем, что обвиняемый  мог  находиться  в  состоянии  аффекта.  Собственно
говоря,  он,  по-моему,  ни  разу  этого  еще  не  признал.   Он   давал
отрицательное  заключение  даже  тогда,  когда   обвиняемый   был   явно
ненормальным и не отдавал себе отчета в том,  что  делает.  Я  бы  хотел
задать  Родхиверу  несколько  вопросов  по  тем  делам,  в  которых   он
утверждал, что явно больной  человек  абсолютно  здоров,  а  потом  жюри
присяжных оправдало обвиняемого.
   - Найти такие дела будет нелегко.
   - Я знаю, но ты, Ро-арк, справишься. В течение недели я  смотрю,  как
ты работаешь, и я знаю теперь, что ты сделаешь и это.
   - Я польщена, босс.
   - Возможно, придется поговорить по телефону с адвокатами,  которые  в
суде сталкивались с Родхивером. Это будет действительно непросто, но  ты
постарайся.
   - Хорошо, босс. Я уверена, что вы еще вчера хотели меня попросить  об
этом.
   - В общем-то нет. Сомневаюсь, что до Родхивера  дело  дойдет  уже  на
следующей неделе, так что время у тебя есть.
   - Тогда я не совсем понимаю. То есть это не срочно?
   - Нет. А вот с деталями изнасилования давай побыстрее.
   - Да, босс.
   - Ты обедала?
   - Я не голодна.
   - Тем лучше. Об обеде не беспокойся.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - То, что у меня появилась идея.
   - Хотите пригласить меня в ресторан?
   - Да, пообедать с двумя профессионалами.
   Сложив в два портфеля бумаги, Джейк направился к выходу.
   - Я буду у Люсьена, - с порога сказал он. - Без крайней необходимости
не звони. И никому ни слова о том, где я.
   - Чем вы будете заняты?
   - Жюри.
   Люсьена он обнаружил пьяным в качалке на крыльце. Салли поблизости не
было.  Джейк  поднялся  в  просторный  кабинет   наверху.   Всевозможной
юридической  литературы  у  Люсьена  дома  было  больше,  чем  у  многих
адвокатов в их офисах. Положив  принесенные  документы  на  стул,  Джейк
устроился за столом со  списком  фамилий,  стопкой  карточек  и  набором
фломастеров.
   Первым в списке значился Экер, Барри Экер.  Взяв  голубой  фломастер,
Джейк крупными  печатными  буквами  написал  его  фамилию  на  одной  из
карточек. Голубой - для мужчин, красный - для женщин, черным нужно будет
писать фамилии негров, вне  зависимости  от  пола.  Ниже  фамилии  Джейк
карандашом набросал несколько строчек. Возраст  -  около  сорока,  женат
второй  раз,  трое  детей,  причем  двое  из  них  -  девочки.  Владелец
небольшого, не  очень-то  прибыльного  магазинчика  скобяных  товаров  в
Клэнтоне. Жена работает секретарем в банке. У них есть маленький  пикап.
Любит поохотиться.  Ходит  в  ковбойских  сапогах.  Неплохой  парень.  В
четверг Эткавэйдж прогулялся до  скобяной  лавки,  чтобы  посмотреть  на
Барри Экера. Вернувшись, сказал, что выглядит он ничего,  речь  довольно
грамотная - похоже, получил  какое-то  образование.  На  карточке  Джейк
поставил жирную цифру "9".
   Он был доволен проведенной работой. Вряд ли Бакли способен  на  такую
же дотошность.
   Следующим в списке шел Билл Эндрюс. Ну и имя. В телефонной  книге  их
насчитывалось шесть. С одним был знаком Джейк, другого знал Гарри  Рекс.
Оззи частенько общался с третьим, чернокожим.  Неизвестно  было  только,
кто  из  них  получил  повестку.  Рядом  с   фамилией   Джейк   поставил
вопросительный знак.
   Джеральд  Олт.  Записывая  его  на  карточку,  Джейк  улыбнулся.  Олт
приходил в его офис несколько лет назад,  когда  банк  лишил  его  права
выкупа заложенного дома. У его жены было серьезное заболевание почек,  и
счета  от  врачей  поставили  их  на   грань   нищеты.   Джеральд   слыл
интеллектуалом, он учился в  Принстоне,  где  и  познакомился  со  своей
будущей  женой.  Сама  она  была  родом  из  округа  Форд,  из   некогда
процветавшей семьи каких-то простаков, которым хватило ума  вложить  все
свои деньги в акции железнодорожных компаний. Джеральд приехал в Клэнтон
незадолго до смерти  родителей  жены,  и  безбедная  жизнь,  которую  он
представлял себе до свадьбы, сменилась  непрекращающейся  борьбой.  Одно
время он работал учителем в школе, потом  перешел  в  библиотеку,  потом
стал клерком в суде. Тяжелый физический труд вызывал у него  отвращение.
Потом его жена заболела, и им пришлось расстаться со своим очень и очень
приличным домом. Сейчас Джеральд работал в общественном туалете.
   О Джеральде Олте Джейк знал и нечто такое, чего никто, кроме него, не
знал. Когда Джеральд был еще ребенком, семья его жила в Пенсильвании  на
ферме,  неподалеку  от  автострады.   Однажды   ночью   дом   загорелся.
Проезжавший мимо мотоциклист остановился, выбил входную дверь и бросился
спасать людей, находившихся в огне. Пламя распространялось очень быстро,
и когда Джеральд с братом проснулись в своей спальне  на  втором  этаже,
спуститься вниз было уже невозможно. Тогда братья с криками бросились  к
окну. Родители и сестры, стоявшие на газоне перед  домом,  находились  в
отчаянии. Из всех окон за исключением окна  детской  спальни  вырывались
языки пламени. Увидев двух мальчишек, неизвестный спаситель окатил  себя
водой  из  шланга,  нырнул  в  горящий  дом,  на   ощупь   добрался   по
обрушивающимся лестницам до спальни, выбил дверь,  схватил  Джеральда  и
его брата и выпрыгнул с ними в окно. Каким-то чудом никто не  пострадал.
Со слезами и поцелуями семья благодарила своего спасителя - проезжавшего
мимо мотоциклиста, безвестного чернокожего. До  этого  дети  никогда  не
видели негра.
   Джеральд Олт был одним из тех весьма немногих белых  в  округе  Форд,
кто действительно любил и уважал черных. На его карточке  Джейк  написал
цифру "10".
   В течение шести часов он работал таким образом со списком, надписывая
карточки, внося в них информацию, собираясь с мыслями, представляя  себе
лица будущих присяжных, мысленно беседуя с  ними.  Ему  нужно  было  все
взвесить. Каждый негр автоматически получал десять баллов, с белыми дело
обстояло сложнее. Женщинам отдавалось предпочтение, молодежь оценивалась
выше стариков, люди с образованием шли чуть впереди тех, у кого  его  не
было, а наивысший рейтинг был у тех, кто слыл либералом.
   Двадцать фамилий Джейк вычеркнул  сразу  -  это  были  те,  кого  Нуз
собирался исключить из списка кандидатов. Стало быть,  в  данный  момент
Джейк   располагал   определенной   информацией   о   ста    одиннадцати
претендентах. Конечно же, он оставил Бакли далеко позади.
   Когда Джейк вернулся, Эллен сидела за машинкой. При виде своего босса
она выключила машинку, закрыла  справочники,  которыми  пользовалась,  и
повернулась к нему на вращающемся стуле.
   - Где же обещанный обед? - спросила она с насмешкой.
   - Нам нужно будет прокатиться на машине.
   - Отлично! Куда?
   - Тебе приходилось когда-нибудь бывать в Робинсонвилле, Миссисипи?
   - Нет, но я готова. Это где?
   - Там нет ничего,  кроме  хлопка,  сои  и  замечательного  маленького
ресторанчика.
   - Как мне одеться?
   Джейк окинул ее взглядом. Эллен  выглядела  обычно:  выцветшие,  чуть
подкрахмаленные джинсы, без носков, синяя рубашка из хлопка, размера  на
четыре  больше,  чем  нужно,  однако  весьма   живописно   падавшая   на
безукоризненной формы бедра.
   - Никаких изменений не требуется.
   Выключив копировальную машину, они уселись в "сааб" и  поехали  прочь
из  города.  Где-то  в  негритянском  квартале  Джейк   остановил   свой
автомобиль, чтобы купить в винной лавке шесть банок "Коорса"  и  бутылку
холодного "Шабли".
   - Спиртное туда нужно приносить с собой, - пояснил он  Эллен,  трогая
машину с места.
   Садившееся солнце било ему в глаза. Чтобы лучше видеть дорогу,  Джейк
опустил солнцезащитные козырьки. Эллен открыла две банки с пивом.
   - Это далеко?
   - Полтора часа.
   - Полтора часа! Да я умру с голоду!
   - Заправься пока пивом. Поверь мне, оно отличное.
   - Что у них там в меню?
   - Жареное мясо, креветки в соусе, лягушачьи лапки, рыба.
   - Ну что ж, посмотрим. - Она отхлебнула пива.
   Джейк прибавил газу, они проносились  по  мостам  и  переездам  через
бесчисленные речки и ручейки, впадавшие в озеро  Чатулла.  Машина  брала
плавные подъемы холмов, покрытых густой и жесткой  зеленой  травой.  Они
обгоняли тяжело груженные древесиной прицепы, делавшие свою последнюю за
день ездку. Джейк открыл люк в крыше, опустил стекла,  в  машину  проник
теплый вечерний ветерок. Откинувшись на спинку сиденья,  Эллен  прикрыла
глаза. Врывавшийся сквозь окна воздух играл ее волосами.
   - Послушай, Ро-арк, обед будет чисто деловым...
   - Конечно, конечно.
   - Я говорю серьезно. Я  твой  работодатель,  ты  -  мой  служащий,  и
разговор пойдет за столом только о деле. Не больше, но и не меньше.  Так
что в своем сексуально раскрепощенном мозгу  не  нужно  лелеять  никаких
далеко идущих идей.
   - Звучит это так, как будто далеко идущие идеи беспокоят именно тебя,
Джейк.
   - Нет. Просто я знаю, о чем ты сейчас думаешь.
   - Как это тебе удается знать то, о чем я сейчас думаю? С чего это  ты
взял, будто ты настолько неотразим, что я замыслила тебя совратить?
   - Пожалуйста, помни о том, что я на удивление счастливо женат, что  у
меня замечательная супруга, которая будет готова убить, если решит,  что
я флиртую с другой.
   - О'кей, сделаем вид, что мы просто друзья. Два друга за едой.
   - На Юге это не проходит. Друг-мужчина не может просто  пригласить  в
ресторан друга-женщину, если этот друг-мужчина женат.  Здесь  такого  не
бывает.
   - Почему?
   - Потому что у мужчины не может быть друга-женщины.  Это  невозможно.
На всем Юге я не знаю ни одного человека, который был бы женатым и  имел
бы к тому же друга-женщину.  Думаю,  что  так  повелось  еще  со  времен
Гражданской войны.
   - А я думаю, что это какое-то средневековье. И почему это южанки  так
ревнивы?
   - Такими их сделали мы. Этому они научились от нас. Если бы моя  жена
отправилась пообедать или поужинать со своим другом, я  оторвал  бы  ему
голову, а потом подал бы на развод. Так что она научилась этому у меня.
   - Но в этом нет абсолютно никакого смысла.
   - Конечно, нет.
   - И у твоей жены нет друзей?
   - Мне они,  во  всяком  случае,  неизвестны.  Если  ты  о  ком-нибудь
услышишь, дай мне знать.
   - У тебя тоже нет никаких подруг?
   - Зачем они мне? Поговорить о футболе  они  не  могут,  об  охоте  не
могут, о политике или юриспруденции - тоже нет.
   Они не могут говорить о том, что  меня  интересует.  Зато  они  будут
рассуждать о детях, об одежде, кулинарии, о мебели, в чем я абсолютно не
разбираюсь. Нет, никаких друзей-женщин у меня  нет.  Да  они  мне  и  не
нужны.
   - Вот что мне так нравится в южанах. Какие они все терпимые люди!
   - Благодарю.
   - А евреи у тебя среди друзей есть?
   - Не знаю ни одного еврея в нашем округе. У  меня  был  друг-еврей  в
колледже, Айра Таубер, из Нью-Джерси. Мы  были  очень  близки.  Я  люблю
евреев. Ведь и Иисус был евреем, ты же  знаешь.  Я  никогда  не  понимал
антисемитизма.
   - Боже, да ты либерал! Ну а как, гм, насчет гомосексуалистов?
   - Мне жаль их. Они даже не знают, чего лишены. Но это их проблемы.
   - А ты мог бы иметь друга-гомосексуалиста?
   - Думаю, да - до тех пор, пока он не сказал бы мне об этом.
   - Нет, все-таки ты республиканец!
   Она забрала у него  пустую  банку,  бросила  ее  на  заднее  сиденье,
открыла  две  новых.  Солнце  уже  село,  и  густой,   влажный   воздух,
врывавшийся в машину на скорости девяносто миль в час, нес прохладу.
   - Значит, мы не можем быть друзьями?
   - Нет.
   - Любовниками тоже?
   - Прошу тебя. Я все-таки за рулем.
   - Тогда кто же мы?
   - Я - юрист, ты - студентка юридического колледжа. Я -  работодатель,
ты - наемный служащий. Я - босс, ты - подчиненный.
   - Ты - мужчина, я - женщина.
   Джейк скосил глаза на ее джинсы и синюю рубашку.
   - В этом не может быть никаких сомнений.
   Эллен покачала головой, глядя на проносящиеся мимо  заросшие  зеленью
холмы. Джейк улыбнулся, отхлебнул из  банки  и  прибавил  скорости.  Они
миновали несколько перекрестков со  старыми,  заброшенными  дорогами,  и
холмы внезапно кончились. Местность стала совершенно плоской.
   - А как называется ресторан? - вдруг спросила Эллен.
   - "Голливуд".
   - Как?
   - "Голливуд".
   - Откуда такое название?
   - Когда-то ресторанчик находился в маленьком  городке  под  названием
Голливуд, это здесь  же,  в  Миссисипи.  Потом  там  случился  пожар,  и
владелец перебрался в Робинсонвилль, но решил сохранить старое название.
   - Чем же этот ресторан так примечателен?
   - Там отличная еда, отличная музыка, и до Клэнтона  сотни  миль,  так
что меня никто не увидит в обществе очаровательной, но совершенно  чужой
женщины.
   - Я не женщина, я - подчиненный.
   - Странный и очаровательный подчиненный.
   Эллен улыбнулась, провела рукой по волосам. На следующем  перекрестке
Джейк свернул влево, и вскоре они оказались у поселка рядом  с  железной
дорогой. По одну сторону улицы стоял ряд деревянных домов, по виду давно
покинутых хозяевами, на противоположной стороне  располагался  небольшой
бакалейный магазин - из окон его доносилась негромкая  музыка,  а  перед
входом стояло с десяток машин.  Подхватив  с  сиденья  бутылку  "Шабли",
Джейк взял своего подчиненного под руку,  и  вдвоем  они  прошли  внутрь
здания.
   Рядом со входом находилась небольшая  сцена,  на  которой  за  роялем
сидела царственного вида пожилая негритянка и напевала какой-то  шлягер.
Столики были установлены в три длинных ряда, доходящих  почти  до  самой
сцены.  Занятыми  оказались  всего  несколько,  и  официант  в   черном,
наливавший из кувшина пиво, сделал им знак проходить. Он усадил Джейка и
Эллен в углу за маленьким столиком, накрытым скатертью в красную и белую
клетку.
   - Жареный укроп будете? - обратился он к Джейку.
   - Да! Две порции.
   Эллен наморщила лоб и посмотрела на своего спутника.
   - Жареный укроп?
   - Ну да. А что, в Бостоне его не готовят?
   - Вы здесь все жарите?
   - Все, что стоит есть. Если тебе укроп придется не по вкусу, я сам  с
ним справлюсь.
   Восторженный вопль раздался со стороны столика,  находившегося  через
проход. Сидевшие за ним четыре  по  виду  супружеские  пары,  попробовав
что-то, разразились восклицаниями удовольствия  и  радостным  смехом.  С
этого момента шум и оживленный гомон в ресторане не смолкали.
   - Самое замечательное здесь то, - пояснил  Джейк,  -  что  ты  можешь
вытворять что хочешь, шуметь как угодно, сидеть  сколько  вздумается,  и
никому до этого не будет никакого дела. Когда ты садишься  за  столик  в
"Голливуде", то он твой до утра. Увидишь, сейчас начнут танцевать.
   Он заказал креветки под соусом и жаренную на углях  рыбу  для  обоих.
Себе Эллен выбрала еще и  лягушачьи  лапки.  Официант  уже  торопился  к
столику с бутылкой охлажденного "Шабли" и бокалами. Первый тост  подняли
за Карла Ли Хейли и его помутившийся рассудок.
   - Какого ты мнения о Бассе? - спросил Джейк.
   - Из него выйдет отличный свидетель. Он скажет  все,  что  нам  будет
нужно.
   - И это тебя беспокоит?
   - Беспокоило бы, если бы он проходил настоящим свидетелем по делу. Но
поскольку он - эксперт, то имеет право на свою собственную точку зрения.
Да и кто сможет ее оспорить?
   - Значит, доверие он внушает?
   - Когда трезв. На этой неделе я встречалась с ним дважды. Во  вторник
он был как стеклышко и значительно помог мне.  В  среду,  напившись,  он
почти ничего не соображал. Думаю, что для нас он окажется полезным в той
же мере, что и любой другой психиатр, которого  мы  бы  нашли.  Истинное
положение дел его нисколько не волнует, и говорить он станет только  то,
что мы захотим от него услышать.
   - Но он не думает, что Карл Ли и  в  самом  деле  был  в  тот  момент
несколько не в себе?
   - Нет. А ты считаешь - был?
   - Нет, Ро-арк. Еще за пять дней до убийства Карл Ли сказал  мне,  что
сделает это. Он даже показал мне то место, где будет  сидеть  в  засаде,
правда, тогда я этого не понял. Нет, наш клиент совершенно  точно  знал,
как он будет действовать.
   - Почему же ты не остановил его?
   - Потому что не поверил ему. У  него  ведь  только  что  изнасиловали
дочь, и она находилась в больнице на грани жизни и смерти.
   - А стал бы ты его останавливать, если бы смог?
   - Я сообщил обо всем Оззи. Но тогда никому  из  нас  и  в  голову  не
приходило, что все это говорилось серьезно. Но даже  если  бы  я  и  был
уверен, я не стал бы его останавливать. На его месте я сделал бы  то  же
самое.
   - Как?
   - Так же, как и он.  Это  оказалось  очень  просто.  Эллен  осторожно
поддела вилкой веточку жареного укропа, с сомнением на  нее  посмотрела.
Разрезав ее ножом пополам, поднесла к носу, понюхала, положила в  рот  и
принялась медленно жевать. С  трудом  проглотив  укроп,  подвинула  свою
тарелку Джейку.
   - Настоящая янки, - утвердился в своем мнении Джейк. - Не  понимаю  я
тебя, Ро-арк. Ты не ешь жареный  укроп,  ты  красива,  способна,  можешь
устроиться на работу в любую юридическую фирму, где  платят  сумасшедшие
деньги, - и вдруг ни с того ни  с  сего  ты  решаешь  тратить  время  на
бесконечную возню с озверелыми убийцами, сидящими в ожидании  исполнения
приговора. Во имя чего, Ро-арк?
   - Ты тратишь время на бесконечную возню с теми же  людьми.  А  теперь
вот еще Карл Ли Хейли. На  следующий  год  появится  какой-нибудь  новый
убийца, которого все будут однозначно ненавидеть  и  из-за  которого  ты
потеряешь сон, поскольку он  захочет  стать  твоим  клиентом.  И  когда,
Брайгенс, твой подзащитный будет ждать своей очереди, ты осознаешь,  как
это страшно. Когда его руки прихватят ремнями к стулу и в последний  раз
он посмотрит на тебя, ты станешь другим человеком. Ты поймешь, насколько
бесчеловечна наша система, и вспомнишь Ро-арк.
   - К тому времени у меня отрастет борода и я стану членом национальной
ассоциации.
   - Может быть. Если они  захотят  тебя  принять.  В  маленькой  черной
сковородке принесли креветки, они шипели  в  кипящем  масле  и  соусе  с
чесноком. Эллен наложила себе полную  тарелку  и  накинулась  на  них  с
ожесточением отчаянно изголодавшегося человека. Д