аждое ее слово и, быть может, жалеет о том, что  не  сумеет  сейчас
бросить Леру с детьми и поехать с Эммой в гостиницу.  Единственное,  что  он
может сейчас себе позволить, это проводить  ее  на  машине  до  гостиницы  и
договориться с ней о следующей встрече.
   - Володя, будь другом, оставь нас... - вдруг попросила Лера мужа, и оба -
Эмма и Прозоров - после ее слов  почувствовали  себя  несколько  неуютно.  -
Поди, почитай детям сказку, а то они слишком возбуждены и не скоро  уснут...
Мне надо посекретничать с Эммой...
   Володя ушел, а Лера, притворив за ним дверь кухни, села напротив  Эммы  и
взяла ее за руку. Эмма заметила, что уж больно часто в ее жизни кто-то берет
ее за руку, словно без этого жеста  произнесенные  слова  потеряют  какую-то
часть своей значимости.
   - Эмма, я  хотела  поговорить  с  тобой  о  наших,  женских,  делах...  И
Прозорову вовсе необязательно знать об этом...
   - Если ты опять собираешься завести речь о твоем предложении переехать  к
вам, то я почти согласна... -  Эмма,  при  молчаливом  одобрении  Прозорова,
решила сделать вид, что почти готова снова поработать у них няней.  В  любом
случае отказаться никогда не поздно и причин этому можно будет  найти  более
чем достаточно.
   - Нет, я вовсе не об этом... Скажи мне, положа руку  на  сердце,  у  тебя
есть мужчина?
   Эмма  почувствовала,  как  кровь   предательски   прилила   к   щекам   и
запульсировала где-то в ушах, отдаваясь болью  в  затылке.  ?Неужели  она  о
чем-то догадывается? Или блефует?.."
   -  Понимаешь,  Лера,  у  меня  действительно  был  мужчина,  мы   с   ним
встречались, но,  когда  он  узнал,  что  у  меня  есть  сын...  Словом,  мы
расстались... - Эмма никогда еще не лгала вот так -  прямо  в  лицо.  Больше
того, ее голос прозвучал, как это ни странно, на удивление убедительно.
   - То есть ты хочешь сказать, что причиной вашего  разрыва  послужило  то,
что у тебя есть ребенок? Идиотизм! Да что в этом особенного?  Знаешь,  ну  и
черт с ним, с этим мужиком... Я вот смотрю на тебя и думаю: а ведь это очень
символично, что мы с тобой сегодня встретились... Это  не  случайно,  я  это
чувствую...
   - Лера, брось говорить загадками, что ты собиралась мне сказать такого, о
чем не должен был знать Прозоров?
   - Никаких загадок, все очень просто: я собираюсь познакомить тебя с одним
холостым мужчиной,  только  и  всего.  Понимаешь,  я  всегда  придерживалась
твердого мнения о том, что браки нельзя пускать на  самотек.  Ты,  наверное,
будешь надо мной смеяться, но я уже сейчас начинаю потихоньку  присматривать
будущие партии своим детям... А что ты думаешь? Время идет,  они  растут,  у
них формируется свой вкус, а вдруг он окажется  извращенным,  вдруг  на  них
кто-то повлияет раньше меня, и мой Петя женится на какой-нибудь проститутке,
заразится от нее СПИДом или, заделав ей ребенка, будет потом всю свою  жизнь
содержать ее?! Разве для этого я его воспитываю? А уж про Лизу и говорить не
стоит - да я в жизни не отдам ее человеку, которого не буду знать, как самое
себя! Она же как цветок - с ней надо будет еще научиться обращаться... Ты не
думай, что я отвлеклась, все это имеет прямое отношение  к  тому,  о  чем  я
собираюсь  с  тобой  говорить...  Так  вот:  брак.  Ответь   мне,   где   ты
познакомилась с мужчиной, который так  подло  с  тобой  поступил?  Наверняка
где-нибудь в метро или электричке, ведь так?
   - В электричке, - усмехнулась Эмма и отпила глоток вина.
   - Вот, пожалуйста! - Лера всплеснула руками. - Наглядный  пример,  как  и
где не надо знакомиться! Все в наше (да и  не  только  в  наше)  время  надо
делать по рекомендации,  тем  более  заводить  знакомства.  Я  уверена,  что
прежде, чем познакомиться, мужчина и женщина должны получить  друг  о  друге
максимум информации, чтобы потом, уже при встрече, знать, как себя вести,  о
чем говорить... Это же проще, легче, разумнее, наконец...
   - Скажи, а где ты познакомилась со своим Прозоровым? Все происходило тоже
по рекомендации?
   - Меня познакомил с ним его отец, - ответила, расправив плечи, Валерия, и
лицо ее почему-то сразу приняло холодноватое выражение, словно  речь  шла  о
чем-то само собой разумеющемся. - Семья Прозоровых знала меня с детства, они
знали наперечет все мои кори и скарлатины,  бронхиты  и  воспаления  легких,
прежде чем решили, что я подхожу их сыночку...
   - Скажи, и ты считаешь такой подход к браку нормальным?
   - Послушай, Эмма, а ты думаешь, что МОИ родители  все  это  время  сидели
сложа руки и не интересовались здоровьем или интеллектуальным уровнем своего
будущего зятя? Наши семьи готовились к этому браку весьма основательно, и  я
просто благодарна им за это...
   Эмма вспомнила мать Валерии, этакую холеную  леди  с  замашками  тиранши,
которая довольно часто появлялась в этом доме и, убедившись, что все в семье
идет так, как следует, исчезала, уступив место матери  Прозорова,  проворной
толстушке с внимательными хитрыми глазками и мужским голосом. Нетрудно  было
догадаться, что и маленьких Лизу с Петей в  дальнейшем  ждет  приблизительно
такой же принцип подхода к будущим избранникам. ?А что, если Валерия права?"
   - Эмма, очнись! - Лера тронула ее за плечо. - Ты, кажется,  задумалась...
Итак, я собираюсь познакомить  тебя  с  одним  перспективным  мужчиной.  Он,
правда, постарше тебя, но умен, богат,  у  него  непомерно  развито  чувство
ответственности... Он хочет  жениться  и  не  скрывает  этого...  Во  всяком
случае, от меня...
   - Он был женат?
   - Нет, не был. Правда, у него была любовь,  но  никто  толком  не  знает,
откуда была та женщина и что она собой представляла, но после разрыва с  ней
этот мужчина долго не мог прийти в себя... Теперь он осознал всю глупость  и
бессмысленность подобных переживаний и решил начать новую жизнь.
   - Он сам попросил тебя найти ему жену?..
   - Если честно, то нет... Просто как-то в разговоре у него  проскользнуло,
что он бы не против... И что ребенок был бы не помехой...
   - Но если он такой хороший, как ты говоришь, то почему до сих  пор  один?
Да если он к тому же еще и богат...  Почему  его  до  сих  пор  не  окрутила
какая-нибудь незамужняя женщина?
   - Говорю же тебе - он страдал...
   - А чем он занимается?
   -  Бизнесмен.  Крепко  стоит  на  ногах,  представления  о  браке   самые
нормальные. Но, зная его, могу отметить только одну деталь, которая могла бы
тебя  насторожить...  Понимаешь,  я  пыталась  познакомить  его  с   другими
женщинами, но он оказался эстетом...
   - То есть?..
   - Ему подавай красивую... Вот я сразу и подумала  о  тебе...  Вернее,  не
сразу, а как только встретила тебя на Тверской... Не знаю почему, но  я  тут
же вспомнила об этом  человеке  и  о  том,  что  вы  с  ним  могли  бы  быть
счастливы...
   - И что бы ты ему обо мне  рассказала,  кроме  того,  что  я  была  вашей
няней?
   - Все только самое хорошее, и что ты приятна в общении, и что  ты  любишь
детей, что ты чистоплотна, изысканна, добра, умна... Уж поверь, я бы  смогла
его заинтересовать...
   - Нет, Лера, я так не  могу.  У  меня  совершенно  другие  принципы...  Я
предпочитаю...
   - Эмма, да подожди ты... Не спеши отказываться! Ты же  его  не  видела...
Он, конечно, не Ален  Делон,  но  тоже  вполне  приятный...  Мы  бы  дружили
семьями...
   - Хорошо, я подумаю-...
   - Но мне не хотелось бы откладывать это.., давай сделаем  так:  завтра  в
четыре я заезжаю за тобой, и мы едем  знакомиться...  Поверь  мне,  я  сумею
обставить все так, что он  и  не  заметит,  что  наш  визит  носит  характер
сватовства. Я что-нибудь придумаю...  Да  мне,  в  конце-то  концов,  просто
обидно, что такая красивая девушка, как ты, вынуждена  ждать,  пока  к  тебе
подойдет какой-нибудь козел... Ты уж извини, что я так резко, но после того,
как ты мне рассказала про своего знакомого...
   Лера заметно нервничала. А Эмме почему-то стало смешно.  Она  улыбнулась,
вспомнив о том, что в принципе является ?второй женой? Прозорова. Интересно,
как бы вела себя Лера, если бы случайно узнала  об  этом?  Навряд  ли  стала
устраивать мужу скандал и требовать развода. Она бы поговорила с ним,  после
чего они нашли бы компромисс и стали жить по-прежнему, делая вид, что ничего
особенного не произошло. Это - их ВЫСОКИЙ СТИЛЬ жизни.
   - Мне надо подумать...
   - У тебя до завтра есть еще уйма времени,  это  во-первых,  а  во-вторых,
ответь мне, пожалуйста, на один очень интимный вопрос... Только не  обижайся
на меня, хорошо? Но это очень важно...
   - Валяй... - Эмма заметно опьянела, и теперь  разговор  ее  почему-то  не
раздражал, а скорее развлекал.
   - Ты еще сможешь рожать?
   И тут хмель  сразу  выветрился.  Эмма  вспомнила,  ЧТО  с  ней  случилось
накануне, и мысли ее стремительно заработали в другом направлении: ей срочно
надо к врачу. К Наде Курочкиной, той самой, которая осматривала ее в  первый
день знакомства с Прозоровым в поликлинике, потом  вела  ее  беременность  и
готовила к родам. Так случилось, что за то время они стали почти  подругами.
Уже перед самым отъездом Эммы в Германию на ее вопрос, зачем Надя рассказала
Прозорову о ее беременности, Курочкина ответила, что многим  обязана  Володе
и, что бы ни случилось в его жизни, она всегда будет на его стороне, из чего
Эмма сделала вывод, что Надя  посвящена  и  в  настоящие  отношения  Эммы  и
Прозорова.  Это  давало  ей  право  пользоваться  ее  услугами  как  ЛИЧНОГО
гинеколога, посвященного во все тайны нелегальной жены Прозорова.
   - Мне нужно срочно позвонить... -  Эмма  подсела  к  телефону  и  набрала
домашний номер Курочкиной.
   Лера пожала плечами и, кроша в каком-то нервном порыве печенье, смотрела,
как Эмма, вместо того, чтобы ответить на ее вопрос,  куда-то  звонит...  Но,
пока  были  длинные  гудки,  Эмма,  спохватившись,  повернулась  к  Лере   и
извиняющимся голосом пролепетала:
   - Ой,  прости,  что  перебила...  Ты  меня  спросила  насчет  родов...  Я
совершенно здорова. Рожать могу, но не хочу...
   Лера с облегчением вздохнула:
   - Это все так  говорят...  Главное,  что  ты  МОЖЕШЬ...  А  куда  это  ты
звонишь?
   - Надо договориться о встрече... Это касается... - Но в это время  трубку
подняли, и Эмма, услышав сонный  голосок  Нади,  представилась  и  выдержала
паузу, давая Курочкиной возможность вспомнить ее. Но пауза получилась  очень
короткой, поскольку Курочкина почти сразу же ответила:
   - Эмма! Вот так да! Ты откуда? Ты что, в Москве?
   - Нам надо срочно встретиться...
   - У тебя что-нибудь случилось?
   Эмма нарочно не называла ее по имени, боясь,  что  Надя  ?обслуживает?  и
Валерию, да и на гинекологическую тему при Лере говорить не хотела,  поэтому
старалась произносить более-менее нейтральные фразы...
   - Мне нужно, чтобы ты сделала  для  меня  то,  что  и  в  нашу  последнюю
встречу.
   - Я поняла. Тебе  неудобно  говорить?  Хорошо.  Подходи  завтра,  я  тебя
осмотрю...
   - А это никак нельзя ускорить? Ты бы все приготовила, а я  бы  пришла,  и
все...
   - Но ведь я должна осмотреть тебя, быть может, тебе надо  ?отдохнуть?  от
спирали...
   Эмма смотрела на рисунок на обоях и  думала  о  том,  как  иногда  судьба
женщины зависит от каких-то железок... Ведь если Курочкина не сможет  завтра
поставить ей внутриматочную спираль, то один  бог  знает,  как  ей  придется
уговаривать Прозорова завтра вечером, чтобы не лечь с ним в постель. А  ведь
он только об этом и думает... И если сегодня ей удалось избежать этого, то в
следующий раз может произойти все, что угодно... Она знала, каким  он  может
быть, если ему отказать. Он найдет тысячи способов, чтобы  добиться  своего.
Страсть, которую Прозоров испытывал к Эмме, была его самым уязвимым  местом.
И навряд ли Валерия в этом смысле имела над мужем такую же власть, как Эмма.
Ее сильной стороной были дети. Быть может, поэтому Прозоров и  сказал  Эмме,
что стоит ей решиться родить от него ребенка, как он разведется с Валерией и
женится на Эмме, ведь в таком случае Эмма станет для него  просто  идеальной
женщиной, с которой они  будут  связаны  не  только  страстью,  но  и  общим
ребенком. А Валерия полностью посвятит себя воспитанию  детей  и  отойдет  в
сторону. ? Эмма была уверена, что эгоизм Прозорова в этой ситуации заявит  о
себе в полной мере.
   - Эмма, ты меня слышишь? -  словно  издалека  донесся  тоненький  голосок
Курочкиной. - Нас, кажется, прервали...
   - Мне НЕОБХОДИМО это сейчас...
   - Да я все понимаю, я постараюсь... Подъезжай ко мне часа в три,  хорошо?
Раньше я все равно не смогу, у меня не будет кабинета... Запиши, кстати, мой
рабочий телефон, он изменился...
   - Говори, я записываю... - Эмма  записала  номер.  -  Спасибо.  Тогда  до
завтра. - И положила трубку.
   - У тебя проблемы? - спросила Лера, которая, пока Эмма  разговаривала  по
телефону, успела перемыть посуду и заварить чай.
   - Нет, просто мне обещали достать кое-какие витамины.., для Сережи...
   - Так мы  встречаемся  с  тобой  завтра  или  ты  собралась  уже  куда-то
пойти?...
   - Это минутное дело...
   - Когда за тобой заехать и куда? Я же не знаю твоего адреса.
   - Мы сделаем так: я позвоню тебе в половине четвертого и скажу, где мы  с
тобой встретимся. Если же...
   - Никаких ?если?... - произнесла Валерия тоном, не терпящим возражений. -
У тебя же все равно никого нет...
   И тут Эмма все поняла. Она поняла, почему Лера так старается  познакомить
ее с каким-то мужчиной: она ревнует  ее  к  Прозорову.  А  как  иначе  можно
объяснить ее ну просто патологическое стремление уже завтра,  не  откладывая
ни на один день, устроить эту встречу?! Неужели  она  заметила,  как  Володя
весь вечер смотрел на Эмму? Что это - инстинкт  самосохранения?  А  так  она
познакомит Эмму со своим знакомым, который наверняка  является  и  приятелем
Прозорова, внимательно проследит за развитием их отношений, и в случае, если
тот мужчина и Эмма ?подойдут? друг другу и захотят встречаться, кто в первую
очередь испытает облегчение? Конечно же, Лера. Эмма будет на виду. Она будет
занята. ?Неужели Валерия что-то чувствует?.."
   - Договорились, - пробормотала Эмма, устало поднимаясь. -  А  теперь  мне
пора. Я уже и так засиделась...
   - Но мы же еще не пили чай?  -  А  по-моему,  уже  пили...  Мне  пора,  я
устала... Лера  позвала  Прозорова,  который  пришел  в  кухню  с  обиженным
выражением лица и демонстративно громко вздохнул:
   - Вам не показалось, что вы проговорили здесь больше часа?
   Эмма не узнавала его. Здесь, в этих стенах, он вел себя совершенно иначе,
чем там, в Мюнхене. Здесь ему приходилось играть, и  она  это  очень  хорошо
чувствовала. Все эти ужимки и гримасы, вздохи и дежурные словечки  выглядели
настолько пошло  и  неестественно,  что  она  едва  сдерживалась,  чтобы  не
расхохотаться  и  не  позволить  себе  один  из  интимных  жестов:  щелкнуть
Прозорова по лбу, например.., как было заведено В ИХ  СЕМЬЕ...  Существовало
ДВА Прозоровых, а она и не знала...

***

   В машине он чуть не изнасиловал ее. Она пробовала превратить все в шутку,
но он словно с ума сошел... И тогда она ударила его.  Нечаянно.  Она  хотела
просто схватить его за плечи, но рука сорвалась и попала ему прямо по  лицу.
Он тотчас отпрянул, схватился за щеку и замотал головой.
   - Ты что? - услышала она его тяжелое дыхание и прерывающийся голос. - Что
я такого тебе сделал?..
   - Что? - Ее вдруг охватила злость. - А как ты себе это  представляешь?  Я
провожу весь вечер в компании твоей жены и детей,  где  ты  разыгрываешь  из
себя любящего мужа и папочку, я слушаю Лерины дифирамбы, которые она  выдает
в твою честь, ощущая на себе ее сочувственный взгляд, когда она жалеет меня,
предлагая познакомиться с каким-то мужиком... Все так противно, гадко, лживо
и пошло... И после этого, после того, как  я  увидела  Лизу  и  Петю,  после
ужина, которым меня накормила твоя жена... ты хочешь, чтобы я прямо в машине
задрала платье и дала тебе  возможность  доказать  свою  любовь?  И  это  ты
называешь любовью?
   - Да, это любовь, - произнес он жестко и тоже зло. - То, что  мужчина  на
протяжении такого долгого времени испытывает желание, - и есть любовь. И это
мое мнение. Лера - мать моих детей...
   - Но ведь ты хочешь, чтобы и я родила тебе ребенка... А что будет  потом?
Потом ты образуешь еще одну семью, предположим с  Бертой,  и  увезешь  ее  в
какой-нибудь Берлин или Лейпциг, а я тоже стану  для?  тебя  матерью  твоего
ребенка... Что ты себе позволяешь? Ты думаешь, если у тебя есть деньги,  так
ты можешь плодиться с кем угодно, как угодно и когда тебе угодно? Да  оставь
в покое мою юбку, ты же ее сейчас порвешь... Ты просто озверел,  Прозоров...
Пусти меня...
   Она одернула юбку, убрала с лица растрепанные волосы и приготовилась чуть
ли не драться.
   - Значит, завтра, - сказал  он,  выходя  из  машины  и  пересаживаясь  на
переднее сиденье. - Уж завтра ты не сможешь меня остановить...
   - Мерзавец. - Она отвернулась к окну и почувствовала,  как  защекотало  в
носу и слезы быстрыми горячими ручьями побежали по щекам.

***

   Он проводил ее прямо до номера, поцеловал на пороге и попросил прощения.
   - Завтра в шесть я буду здесь. Думаю, что смогу снять комнату на этом  же
этаже... Не сердись, просто мужчина устроен иначе, чем женщина...
   Она ничего не ответила, молча дала себя поцеловать  в  мокрую  щеку  и  с
чувством огромного облегчения  закрыла  за  собой  дверь.  Она  слышала  его
медленные удаляющиеся шаги и не могла понять, что же она испытывает к  этому
мужчине. Страсть? Любовь?
   А когда поняла, то уже не было сил остановить слезы: она чувствовала себя
ОБЯЗАННОЙ ему. Не больше. Она расплачивалась. С этого  началась  ее  женская
жизнь, этим она живет и, похоже, будет жить дальше...
   В комнатах было темно, поэтому, чтобы не шуметь, натыкаясь на стулья, она
включила настольную лампу и на цыпочках прошла в спальню, где увидела спящих
на одной кровати маленького Сережу и  одетую,  заснувшую  в  неудобной  позе
Берту.
   Эмма присела на колени перед сыном, прижалась к его теплому нежному  телу
и обняла. От его светлых мягких волос пахло молоком, а в крохотных ручках он
сжимал.., ее красные бусы. Он ждал  ее,  может  быть,  плакал...  Она  долго
просидела рядом с Сережей, вспоминая все то, что  ей  пришлось  пережить  за
истекшие сутки,  пока  не  проснулась  Берта.  Резко  поднявшись,  она,  как
лунатик, обвела комнату мутным взглядом, затем тряхнула головой:
   - Вы? Наконец-то... Прозоров звонил...
   - Я знаю, - мягко ответила, поднимаясь, Эмма.  -  Спасибо,  Берта...  Как
Сережа?
   - Нормально... Только вот бусы мне не хотел отдавать, весь вечер ходил  с
ними, играл, надевал на себя... Я понимаю, что это очень опасно, что он  мог
их проглотить... Но стоило мне только до них дотронуться, как  он  сразу  же
начинал плакать... Так и уснул с ними...
   - Пойдем, я  покажу  тебе  кое-что...  Помнишь,  ты  говорила,  что  тебе
нравятся одни американские духи...
   Эмма, притворив за ними дверь спальни, включила свет в гостиной и достала
из пакета красный, тисненный золотом футляр.
   - ?Мерилин?? - Берта с восхищением смотрела на духи  и  не  верила  своим
глазам.
   - Это тебе...
   - Мне?... Но где вы их нашли?
   - Секрет. Можешь посмотреть покупки, а мне надо принять ванну...  У  меня
такое чувство, словно меня не было здесь несколько недель...
   Но Берта на слышала ее. Она вертела в руках изящный хрустальный флакон  и
то и дело подносила его к носу...
   - ?Мерилин?... Вот спасибо...
   Эмма посмотрела на нее и подумала  о  том,  как  бы  ей  хотелось  сейчас
перевернуть несколько страниц своей жизни назад,  чтобы  почувствовать  себя
моложе, восторженнее, чище и легкомысленней...
   Она вошла в ванную, разделась, открыла кран  и  принялась  смотреть,  как
вода горячей прозрачной зеленоватостью медленно поднимается вверх... Она уже
жалела о том, что была так резка и груба с Володей. Ра