и с дядей он мне не верил?
   - Ему хотелось верить, но Сергей  -  реалист,  и  прежде,  чем  до  конца
поверить в эту невероятную историю, он постарался бы  узнать  обо  всем  как
можно больше. Ты не удивляйся, пожалуйста... А тут - этот  дядя!  -  и  Ядов
выругался матом, чем очень удивил Эмму.
   - Понимаете, я едва вошла в свою квартиру, наткнулась на мужчину...  Было
темно, и я приняла его за Перова - разве могла я предположить, что мой  дядя
жив? И  я  снова  грохнула  его  пепельницей  по  голове...  -  Эмма  горько
усмехнулась. - Я испугалась, я смертельно испугалась...
   - Решительная ты девушка, ничего не скажешь... - вздохнул Ядов.  -  И  ты
оставила его в своей квартире и рванула на вокзал?
   - Если бы... Я сама вытащила  его  из  подъезда...  -  И  она,  сбиваясь,
пересказала Ядову события того рокового  вечера,  чем  нимало  удивила  его.
Постепенно разговор перешел на Перова-Артюшина. Эмма  рассказала  ему  и  об
убийстве Лены Кравченко.
   - Кравченко? Что-то уж больно знакомая фамилия... - Ядов призадумался.  -
Послушай, Эмма, ты помнишь Катю Котову? Ты должна ее помнить, потому что она
приходила ко мне в тот же день, когда ты приехала в Москву...
   - Она собиралась заказать  Сереже  яйцо  из  крапчатого  янтаря?  -  Эмма
почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, ей даже стало трудно дышать от
волнения. Что, что собирается еще рассказать ей Ядов? Что у Орлова  с  Катей
был роман? Но при чем здесь Кравченко?
   - Да, именно из янтаря.
   - И что с ней? Или с янтарем? - спросила Эмма как можно равнодушнее.
   - С янтарем-то ничего, а вот Катя Котова не так давно отравилась...
   - Слышала... Мне сегодня в машине рассказала об этом  Валерия  Прозорова.
Но какое отношение это может иметь к Сереже? Не тяните  -  рассказывайте!  -
Она чуть было не спросила, не была ли Катя  любовницей  Сережи,  но  вовремя
успела себя остановить.
   - Да успокойся ты, не нервничай. -  Ядов  положил  ей  руку  на  плечо  и
улыбнулся. - Уж тебя это не  касается,  это  точно.  Просто  Катя  Котова  -
красивая  баба  -  вышла  замуж  за  одного  очень  известного  человека   в
правительстве, но оказалась редкостной стервой...
   - Изменила своему высокопоставленному мужу?
   - То, что она изменяла ему, -  еще  полбеды.  Она  приехала  в  Москву  в
девяносто четвертом, сошлась с братом Николая, потом  бросила  его  и  вышла
замуж за самого Николая, но и с ним ничего хорошего не вышло, уж слишком она
была непутевая... А недавно вскрылось, что она никакая  не  Котова,  что  ее
девичья фамилия Артюшина, а сама она - сестра того самого Артюшина, то  есть
Перова, вместе с которым они и убили Лену Кравченко и  которого  в  конечном
счете покарал отец девочки... Словом, был жуткий скандал, у Николая случился
инсульт, представь: жена - убийца, а до этого  зарабатывала  себе  на  жизнь
криминальными абортами, помогала брату в его грязных делишках,  связанных  с
девочками по вызову и грабежами квартир!
   - Но как же это все открылось?
   - Как всегда, случайно. Она связалась с молодым художником, попала в одну
компанию  с  девицей,  которую  обслуживала,  когда  та  была  клиенткой  ее
брата-сутенера, Артюшина, то есть твоего Перова.  Эта  девица  узнала  ее  и
заявила в милицию. Вот и все, собственно.
   - И что же, она отравилась уже в тюрьме?
   - Нет. В тюрьме она не была. Прежде чем ее  арестовать,  предупредили  ее
мужа, Николая. Он приехал домой, они крупно поговорили,  после  чего  с  ним
случился инсульт, а она отравилась...  Их  обоих,  лежащих  на  полу,  утром
обнаружила домработница: Колю увезли в больницу, а  с  Катей  все  уже  было
кончено.
   - Ты думаешь, это он ее отравил?
   - Не знаю...
   - А как же была убита Лена  Кравченко?  -  Эмма  догадалась,  что  сестру
Артюшина, Марину Анатольевну, узнала  Надя,  ее  попутчица,  с  которой  они
познакомились в поезде и которая была подружкой Кравченко.
   - Говорят, что сама-то она  никого  не  убивала,  но  сделала  не  совсем
удачную операцию в каком-то общежитии, куда потом пришел ее  брат.  Он-то  и
выстрелил Кравченко в сердце.
   - А за что же он ее убил?
   - Вроде бы она была свидетелем того, как он убивал  Перова...  Вот  такая
жуткая история. А она, дурища, Катя Котова, собиралась  еще  бежать  с  этим
художником в Грецию...
   - Ничего не дурища, - заметила Эмма, - уж там-то ее никто бы не нашел...
   - Все свои драгоценности притащила к Валерии, да только уехать никуда  не
успела...
   - Где Сережа? - тихо спросила Эмма. - Что вы  мне  все  страшные  истории
рассказываете? Где он? Женат?
   - Он тебя потерял! - воскликнул Ядов. - Он после того, как  встретился  с
твоим дядей, помчался в Москву, я же говорю... Но  где  тебя  искать?  Да...
Если бы ты могла видеть его в то время... Ты бы  не  узнала  его.  Почернел,
похудел, бедолага.
   - Значит, он до сих пор не нашел меня?
   - Представь, он узнал о тебе  за  несколько  дней  до  вашего  отъезда  в
Германию. И это именно Катя, Катя Котова (для меня она,  во  всяком  случае,
навсегда останется Катей), сказала  ему,  что  видела  тебя  в  аэропорту  с
Прозоровым... Орлов в тот же день позвонил мне, и я через  Леру  узнал,  что
Прозоров работает в Мюнхене...
   - Значит, он все знает.., о Прозорове?
   - Конечно, знает. Потому все это время и  не  объявлялся.  Вы  оба  такие
странные... Хотя он - взрослый мужчина и понимает, что у вас почти  семья...
Я знаю, что ты живешь с Прозоровым не в браке,  но  у  вас  есть  ребенок...
Понимаешь, как все получается по-дурацки... То ты  не  захотела  ему  ломать
жизнь, когда тебе показалось, что ты убила Холодного, теперь он считает, что
не имеет права вмешиваться в твои отношения с  Прозоровым...  Вы  оба  такие
благородные, такие.., мать вашу, умные, что оба мучаетесь и  словно  боитесь
встретиться... Ну, предположим, что ты и на  самом  деле  прикончила  своего
дядюшку. Ну и черт с ним, туда ему и дорога! Он же больной человек, поступки
которого предсказать невозможно... А что, если бы ОН убил тебя? Была  бы  ты
поумнее, то дождалась бы Сережу и все рассказала ему...  Раз  уж  вы  решили
жить вместе, то и нечего было что-то скрывать друг от  друга,  вместе  бы  и
выкарабкивались... Да любой суд решил бы дело в твою пользу... Мы бы  наняли
адвокатов - и ты бы вздохнула свободно... Тем более что к  тому  времени  ты
уже избавилась от Перова... Я понимаю, тебе было тяжело,  тебе  было  стыдно
перед Сережей за свое прошлое, но ведь он принял тебя такой, какая ты  была,
он тебя понял, так почему же ты-то не поняла его?!
   - В каком смысле?
   - Ты не поверила в его силу... Ведь ты подумала, что он, оказавшись дома,
раскис и раздумал разводиться с Лорой, признайся, это так?
   - Да, это так. - Эмма глотала слезы и едва сдерживала внутреннюю дрожь.
   - Ты не поверила в его любовь. Ты и представить себе не могла, как  может
измениться мужчина, который любит...  А  ведь  он  любит  тебя,  Эмма...  Ты
спрашиваешь, не женат ли он... Тебе и в  голову  не  могло  прийти,  что  он
несколько раз за эти два года, пока ты жила в Германии, приезжал  в  Мюнхен,
чтобы хоть издалека увидеть тебя...
   - Меня?! Сережа был в Мюнхене? Так значит...
   - А ты думала, что это Прозоров присылает тебе цветы?
   - Цветы... Сережа... Но почему же он не подошел ко мне? Почему?
   - Потому же, почему и ты не дождалась его. Он не был уверен в твоей любви
к нему. Ведь ты родила от Прозорова ребенка, у вас теперь семья... Хочешь, я
покажу  тебе  кое-что...  -  И  Ядов  принес  из  другой  комнаты  пакет   с
фотографиями, где Эмма увидела себя,  гуляющей  с  Сереженькой  по  парку  в
Мюнхене, сидящей в кресле возле крыльца дома... Снимков было так много,  что
она и не сразу могла сообразить, где и в каком году они  были  сделаны.  Все
снимки, кроме одного, где Эмма была сфотографирована сидящей на  скамейке  в
белом платье, были цветными...
   - Он жил этими фотографиями...
   - Но где он сейчас?
   - Не знаю, кажется, куда-то уехал...
   - Куда?
   - Он не сказал мне.
   - А почему эти фотографии у вас?
   - Потому что большая их часть у него... Просто он мне их подарил.
   - Скажите, Ядов, неужели уже ничего нельзя исправить?
   - Я не знаю. Это ваши дела.
   - Вы мне так и не дадите его адрес?
   - Почему же, конечно, дам... Но только я не уверен в том, что  вы  должны
встретиться...
   - Не должны? Вы что-то скрываете от меня?
   - Да ничего я не скрываю, просто мне  бы  не  хотелось,  чтобы  ты  снова
растревожила ему душу, а потом исчезла... Ведь ты же с Прозоровым...
   - Но я не люблю его... Я стала с ним жить, потому  что  у  меня  не  было
другого выхода... Нет, я  не  хочу  сказать  о  Володе  ничего  плохого,  он
порядочный и очень великодушный человек, он любит меня... Вы же  не  знаете,
что, когда я приехала в Москву,  я  была  беременна  от  Сережи...  Это  его
ребенок... Я не знала, что мне делать, куда устраиваться на работу...
   - Но ты могла бы позвонить мне!
   - А у вас были свои проблемы с... Анной... Кроме того,  я  понимала,  что
стоит мне только позвонить или  приехать  к  вам,  как  сразу  же  объявится
Сережа...
   - Ты сама все испортила. И свою жизнь, и Сережину. И почему только у вас,
у женщин, такие бестолковые мозги?!
   - Дайте мне его телефон, я сейчас же позвоню ему... И если  он  позволит,
приеду к нему... Ядов, Валера... Я обещаю вам, что я уйду от Прозорова...
   - Я не уверен,  что  он  не  вернется  сейчас  сюда  и  не  закатит  тебе
скандал... Ведь Лера наверняка рассказала ему  о  том,  что  собирается  нас
поженить... Я немножко знаю Прозорова, он не допустит, чтобы я отвозил  тебя
в гостиницу... Ведь ты остановилась в гостинице...
   - Откуда вам это известно?
   - Откуда... От Орлова, откуда же еще...
   - Значит, он звонил вам, значит, он сейчас в Москве?
   - Запоминай телефон... - Ядов продиктовал номер, и Эмма кинулась звонить.
Но уже через несколько минут  стало  ясно,  что  телефон  не  отвечает.  Она
вернулась к столу.
   - Неужели мне  это  не  снится?  Пусть  его  сейчас  нет  дома,  но  ведь
когда-нибудь он вернется... - Эмма подошла к  Ядову,  присела  рядом  с  его
стулом на корточки и положила ему свою голову на колени.
   - Конечно, вернется... - Ядов нежно погладил  ее  по  голове,  незаметным
движением вынул из прически заколку, и волосы тяжелой  теплой  волной  упали
Эмме на плечи и рассыпались по спине. - Скажи, откуда  у  тебя  эти  красные
бусы?
   Она резко подняла голову и посмотрела на  Ядова.  Потом  потрогала  бусы,
пожала плечами и снова вернулась головой на колени:
   - Это мамины.
   - Ее звали Наталия?
   - Наталия... Она умерла...
   - Ты родилась в 77-м? В феврале? Эмма встала, привела в порядок волосы  и
села на прежнее место.
   - Ну да... А что?
   - А то, что ту балладу про зеленый плащ я написал в честь  твоей  матери,
Эмма... И эти красные бусы - тоже мой подарок. Я любил  твою  мать...  Такие
дела... И  когда  Орлов  принес  мне  эти  фотографии,  все  мои  подозрения
относительно того, что ты дочь Наташи, рассеялись... Вы с ней очень  похожи,
только ты получилась рыжая, а у нее были светло-русые волосы...
   - Вы были знакомы с моей мамой?
   - Был. И на фотографиях я видел не тебя, а ее...  Поэтому-то  и  попросил
Сергея сделать мне копии... Но твоя мать  была  такая  же  сумасшедшая,  как
ты... Она тоже бросила меня, как ты бросила Орлова... Так  что  это  у  тебя
наследственное...
   - Значит, та замужняя женщина, о которой мне рассказывала Анна, - и  есть
моя мама?
   - Значит...
   - Но у мамы не было детей, кроме меня...
   - Я знаю.
   - Вы любили ее?
   - Я-то любил, а она - нет.  Так  обычно  и  бывает.  И  хотя  нельзя  так
говорить о... Словом, твоя мать любила  своего  мужа,  а  меня  использовала
только в качестве... Не знаю, как тебе и сказать... Ей был нужен ребенок,  а
твой отец, Эмма, был бесплодным. Вот  она  и  приехала  в  Москву,  чтобы...
Трудный разговор получается... Мы и до этого были с ней знакомы, встречались
несколько раз у  общих  приятелей,  у  которых  она  останавливалась,  когда
приезжала в Москву в командировку. Но однажды вечером, когда я  провожал  ее
после театра и предложил ей поехать ко мне, она не отказалась...  Понимаешь,
это сейчас может показаться тебе чем-то обычным, но надо знать твою  маму...
Наталия обращалась со мной, как со щенком, унижала как могла и  получала  от
этого огромное удовольствие... Я знал, что у  нее  есть  муж,  которого  она
любит и которому, даже если захочет, не сможет изменить.  У  нее  были  свои
принципы. И вдруг она соглашается поехать поздним вечером ко мне... Я просто
обезумел от счастья... Она была так  хороша,  так  соблазнительна...  Ты  не
поверишь, но она прожила у меня целую неделю! Ей даже не приходило в  голову
позвонить  своим  знакомым  и  сообщить,  что  она  жива  и  здорова...   Мы
практически не выходили из дома... Она даже не  появлялась  в  министерстве,
куда должна была отвезти какие-то бумаги... И тогда я купил для нее справку,
что она была больна, чтобы ей в конечном счете отметили командировку, и  все
такое... Мы стали любовниками. О большем счастье я не мог и  мечтать...  Она
уехала и  обещала  написать,  потому  что  мне  она  писать  строго-настрого
запретила... Но написала она только спустя год.., и сообщила,  что  ребенок,
который родился у нее от меня, умер...
   - И вы поверили?
   - Разумеется, нет. Я поехал к ней, разыскал  ее,  умолял  выйти  за  меня
замуж... И тогда она мне призналась, что  просто  использовала  меня,  чтобы
забеременеть и родить ребенка.
   - Но она не могла так поступить.
   - Значит, могла.
   - А вы знали, что ее ребенок жив?
   - Откуда? Я же не был у нее дома... Она скрывала  твое  существование  до
последнего...
   - А почему вам не пришло в голову, что она, любя вас, не  смогла  бросить
своего мужа из-за чувства ответственности перед ним?
   - Все может быть... Но я ведь приезжал в ваш  город  не  один  раз...  Мы
встречались с ней в гостинице,  и  когда  однажды  я  задал  ей  вопрос,  не
попытается ли она использовать меня еще  раз,  то  получил  пощечину...  Мне
кажется, что твоя мать сломала мне  тогда  челюсть,  я  словно  до  сих  пор
чувствую эту боль и слышу удар...
   - Значит, вы с ней продолжали встречаться?
   - Да я просто не мог не видеть ее... Иногда она приезжала ко мне,  но  на
день-два, не больше... Последний раз  я  видел  ее  восемнадцать  лет  назад
здесь, в Москве, на ювелирной выставке... Нас пригласили  туда  случайно,  и
там же я поссорился  с  ней  окончательно...  К  нам  подошла  одна  пара  и
спросила, как поживает ее дочка... И тогда я все понял. И  уже  не  смог  ей
простить того, что она скрыла от меня  существование  МОЕГО  ребенка...  Она
была странная.., совсем как ты сейчас...
   - Я думаю, что она вас любила, но держала на поводке, чтобы вы не  смогли
разрушить ее семейную жизнь... Возможно, будь вы порешительнее, все могло бы
сложиться иначе...
   - На поводке? Да, пожалуй, ты права...
   - А можно мне еще раз посмотреть фотографии? И когда  Эмма  снова  начала
ворошить их, то, отыскав черно-белый снимок с сидящей на скамейке женщиной в
белом платье, поняла, что это не она, не Эмма, а ее мама.
   - Вы мой отец?
   - Похоже, что так...
   - И вы знали это еще три года назад?
   - Пожалуй, нет... Ведь я даже не знал твоей фамилии...
   Послышался резкий звонок в дверь.
   - Это Прозоров, - подскочила словно ужаленная Эмма и с ужасом  посмотрела
на Ядова. Он по-прежнему, несмотря на услышанное, оставался для  нее  просто
Ядовым. - Умоляю, не открывайте ему... Я не хочу сцен... Я лучше  потом  все
объясню ему...
   - А не делаешь ли ты снова глупость, Эмма?
   - Нет... Я сейчас слишком взволнованна, чтобы объясняться с ним...
   - Но ты можешь сказать ему правду...
   - Какую правду?
   - Но ведь он приехал сюда за тобой, обуреваемый ревностью...  Он  ревнует
тебя ко мне, как ты не понимаешь... Вот и скажем ему, что я - твой отец...
   - Но у меня это не укладывается в голове... А он просто рассмеется мне  в
лицо... Он примет это даже не за шутку, а за оскорбление... Я знаю  его,  он
может поколотить тебя...
   Она замолчала: она впервые назвала Ядова на ?ты?.
   - Так ты не откроешь?
   - Как скажешь. Я всегда слушался женщин... Прозоров звонил почти полчаса,
а потом послышался звук работающего лифта, и все стихло.
   - Какой сегодня безумный день... - Эмма взяла  в  руки  гитару.  -  Давай
попоем, что ли... Мама мне пела столько песен... Может, ты знаешь и эти?..
   Но петь Эмма не  смогла,  она  разрыдалась  в  объятиях  Ядова,  а  когда
успокоилась, он понес ее в спальню и уложил  в  постель.  Потом  вернулся  в
гостиную и подсел к телефону:
   - Аня? Мне нужно срочно тебя увидеть... Ты  не  представляешь  себе,  как
много мне нужно тебе рассказать... Ты помнишь Леру Прозорову? Так  вот,  она
сегодня привезла ко мне кого бы ты думала?.. Ни за что  не  угадаешь...  Она
решила выступить в роли свахи и привезла мне... Эмму! Так что все  произошло
быстрее, чем я думал... Да, конечно.., я ей все рассказал... Как  отнеслась?
Она, бедняжка, наплакалась и уснула...  Если  бы  ты  только  знала,  как  я
счастлив... Аня, я еду за  тобой...  И  вообще,  может,  хватит  сложностей?
Сколько мне еще терпеть и ждать,  когда  ты  соизволишь  переехать  ко  мне?
Какие, к черту, сборы? Возьми помаду, пижаму и.., достаточно! Все, жди..,  я
еду...

***

   - Берта, это я... Я понимаю, что ты волновалась,  но  скоро  я  тебе  все
объясню... Мы сейчас же покидаем гостиницу и переезжаем в другое место...
   - Всю ночь звонил Прозоров, - испуганным  голосом  проговорила  Берта,  и
чувствовалось, что она встревожена и переживает за Эмму. -  Он  сказал,  что
приедет утром и увезет нас в какое-то Крылатское...
   - Тогда слушай меня внимательно... Возьми Сережу... Вы уже позавтракали?
   - Нет еще, сидим, едим кашу...
   - Так вот, после завтрака одевайтесь и  спускайтесь  вниз,  разыщите  там
книжный киоск и  ждите  меня  где-нибудь  поблизости...  А  я  уже  еду.  Не
соглашайся ехать с Прозоровым, тяни время...
   - Эмма, но что случилось?
   - Я потом все объясню...
   Она положила трубку и посмотрела на Анну.
   - Ну что, поехали?
   - Эмма, да не волнуйся ты так... Прозоров умный мужик, он  все  поймет...
Объяснишь ему, что ты хочешь погостить у своего отца...
   - Да он же мне не поверит!
   - Это уже его проблемы... Я понимаю, конечно, тебе жаль  его,  но  иногда
надо уметь принять решение... Не повторяй ошибки своей матери..,  да  и  мои
тоже... Ты только посмотри, сколько времени потеряно и тобой, и  мной...  Мы
живем по каким-то выдуманным правилам, а правила-то одни для всех. Если люди
любят друг друга, они должны быть вместе...
   - А ты уверена, что Ядов найдет Сережу?
   - Думаю, что да...
   - Но где же он может быть?
   - Честно?
   - Ну конечно...
   - Я думаю, что он весь вечер караулил тебя в  холле  твоей  гостиницы,  а
когда понял, что ты уже не придешь, снял там номер...
   - Но почему же он, зная, где я остановилась, не подошел ко мне? Почему?
   - Потому что он такой же, как Ядов,  только  в  сто  раз  хуже...  Мужчин
иногда надо БРАТЬ, разве тебя не учили этому?

***

   В холле гостиницы было многолюдно и шумно, - Я сказала Берте,  чтобы  она
ждала меня возле книжного киоска... - Но  не  успела  Эмма  договорить,  как
почувствовала, как кто-то сильно схватил  ее  за  руку.  Она  повернулась  и
увидела искаженное гримасой боли и злости лицо  Прозорова.  Он  был  бледен,
глаза его сузились, а губы посерели.
   - Где ты была? - услышала она его тихий и какой-то незнакомый ей голос. -
Где ты была? Где шлялась всю ночь?
   И вдруг у нее перед глазами  все  поплыло:  она  увидела  в  толпе  людей
приближающегося  к  ней  Ядова.  Рядом  с  ним   шел   человек   с   бледным
сосредоточенным лицом и совершенно  седыми  волнистыми  воло