на  четвереньки,  я  двинулась  вдоль
фундамента, ежесекундно оглядываясь и стараясь определить, где находятся
ночные визитеры.
   Сзади скрипнуло колесо, я сообразила, что они где-то в районе будущей
кухни. Я направилась к виднеющемуся впереди дверному проему,  переступая
с величайшей осторожностью, под ногами чмокала глина, и мне  приходилось
передвигаться, словно на  коньках,  накатом.  В  какой-то  момент  я  по
неосторожности  едва  не  угодила  в  довольно  глубокую  яму,  успев  в
последний момент уцепиться за выступ фундамента. Очутившись  в  итоге  в
большом помещении, я потерянно вертела головой, не в состоянии в темноте
определить, куда двигаться дальше.
   Я прислушалась.
   Из-за недостроенных перекрытий едва доносилась какая-то возня, что-то
глухо звякнуло, и мне показалось, что это  звук  лопаты,  вонзающейся  в
глину.  Мужики  шепотом  переговаривались,  вернее,  переругивались,  и,
несмотря на нервную дрожь, меня вдруг  одолело  сильнейшее  любопытство,
отчего я едва не взвыла с досады.
   "Глупая, глупая баба, - возвращаясь на трясущихся коленках к дверному
проему, причитала я, - куда тебя, дуру, несет! Господи, сейчас они  меня
увидят... Нет, не увидят...  Значит,  услышат.  Глина-то  как  чавкает!"
Продолжая ругать себя, я добралась-таки до проема,  перевела  дыхание  и
медленно выглянула. Я увидела стоящую в проходе тележку, в  паре  метров
от нее в потемках возились два неясных силуэта, чертя, как показалось  в
первый момент, по земле лопатами. Это меня удивило, но потом  я  поняла,
что они сгребают глину.
   - Ну хорош... - сказал один из них, разгибаясь. - Давай помоги!
   Они отставили лопаты и  подошли  к  тележке,  тот,  что  был  повыше,
сдернул брезент на землю.
   - Раз, два, взяли!
   Поднатужившись, они рывком потащили что-то тяжелое, я  вытянула  шею,
чтобы лучше видеть,  и  через  пару  секунд  с  силой  закусила  губу  и
опустилась на корточки. На глину, гулко шлепнув, свалилось  безжизненное
человеческое тело. Мужики ухватили его за  руки  и  резво  поволокли,  я
поняла, что рядом заранее выкопана яма, куда они,  не  медля,  столкнули
труп. После  чего  принялись  энергично  махать  лопатами,  комья  глины
застучали по одежде, потом звук изменился, и я смогла  наконец  оторвать
взгляд от могильщиков. Стараясь унять  молотящее  сердце,  я  откинулась
затылком  к  холодной  кирпичной  стене,  стало  немного  легче,  однако
осознать реальность происходящего было сложно.
   Кто эти двое и кого они здесь только что закопали?
   Неужели Ирка была  права?  А  я  ведь  ей  не  поверила,  по  совести
говоря... Все это перестало походить на таинственную  забаву,  это  было
уже черт знает что, и разбираться нужно не нам,  а  милиции.  А  где  же
Ефим? Неужели он тоже причастен к этому? Ну а как же, он  же  с  ними...
Выходит, это настоящие бандиты.., и он бандит? О господи...  Я  закусила
кулак и едва не заревела, зареветь мешал страх, цепкой рукой держащий за
горло. Меж тем ребята закончили  махать  лопатами,  и  длинный  негромко
буркнул:
   - Ладно, по-быстрому перекурим, и за дело... Где яма?
   - Там, у стены, - махнул  в  мою  сторону  маленький,  а  я  едва  не
отправилась в обморок.
   Я быстро сообразила, в какую яму чуть не съехала возле этой двери.  И
значит, что у них есть еще чего закопать... То есть, наверное, кого... И
мне следует незамедлительно выбираться из этого угла,  потому  что  если
они подойдут к той яме, то непременно меня увидят. Но как  добраться  до
другого выхода, не попадаясь им на глаза?
   Единственный реальный  шанс  покинуть  эту  комнату  -  это  пересечь
дверной проем и пройти по доскам, перекинутым над подвальным помещением.
Мне казалось, что в другом конце комнаты темнеет еще один проход, но так
ли это - разобрать было невозможно, к тому же неизвестно, есть ли  выход
оттуда или это тупик. Беспрестанно вытирая катящийся со лба пот, я никак
не могла ни на что решиться, когда вдруг за стеной произошло движение:
   - Ладно, покатили...
   Скрипнули колесики, и я  сообразила,  что  выбора  у  меня  уже  нет,
последний шанс - рвануть через комнату по доскам, уповая лишь на то, что
от неожиданности могильщики растеряются.  И  я  напряглась,  трясущимися
губами зашептав: "Раз, два...", как вдруг  за  стеной  в  кустах  что-то
затрещало, я вздрогнула, а один из двоих выдохнул:
   - Что за черт?
   Они замерли, замерла и  я,  похоже,  что  в  этот  момент  мы  втроем
занимались одним и тем же: гадали, что это было?
   - Надо глянуть... -  услышала  вдруг  я,  и  сердце  тонко  екнуло  в
ожидании чуда.
   В общем, в чудеса я особенно не верю, привыкнув больше полагаться  на
собственные силы, но сейчас произошло именно  то,  что  я  без  раздумий
отнесла к разряду чудес.
   Робко высунув кончик носа из двери, я увидела, что  один  из  мужиков
осторожно направился к выходу, а второй, развернувшись ко мне спиной,  с
интересом наблюдает за своим товарищем. Не  испытывая  более  судьбу,  я
мелкими шажками прошелестела мимо двери, пролетела, едва касаясь  досок,
над подвалом и окунулась в  кромешную  темноту  следующей  комнаты.  Она
имела большой плюс - на противоположной  стене  четко  виднелась  дверь,
ведущая на улицу. Очутившись там в мгновение  ока,  я  поняла,  что  это
будущая  веранда,  вероятно,  она  предполагалась  деревянной,   поэтому
ничего, кроме сиротливо  сереющего  фундамента,  здесь  не  было.  Я  на
максимальной скорости выскочила из проклятого дома.
   Добравшись до кустов, бросилась на корточки, трясясь, словно отбойный
молоток,  и  обернулась.  Погони  не  было,  еще  несколько   секунд   я
вглядывалась в темноту, пытаясь восстановить  дыхание  и  взять  себя  в
руки. Приложив руку к сердцу, я вдруг замерла от непонятного волнения  и
не сразу сообразила почему. Моей зубной щетки не было, я  ее,  вероятно,
выронила в этом коттедже.
   "Плевать, - решила я в конце концов, - не возвращаться же за  ней.  К
тому же опознать хозяина по зубной щетке невозможно.., кажется".
   Оставив на этом все сомнения, я потихоньку развернулась и двинулась в
конец участка, к самой окраине.
   Домов там больше не было, потихоньку разваливалось  несколько  старых
сараев да темнела вдалеке бывшая конюшня.
   Дав огородами здоровенный крюк едва ли не вокруг половины Горелок,  я
выбралась наконец к бабкиному дому, решив временно  отложить  переезд  к
Ирке, так же как и запланированный визит.  Надеюсь,  узнав  завтра,  что
случилось, она поймет, почему меня не дождалась.
   Осторожно пробравшись к своему окну, я совсем уже собралась влезть на
подоконник, как вдруг, осмотрев себя, поняла, что в глине  с  головы  до
ног. Не раздумывая, стащила свитер и джинсы, бросила их на пол комнаты и
только после этого влезла сама. В  доме  было  тихо,  я  прислушалась  и
осторожно высунула нос из двери. Убедившись, что в  горнице  никого,  на
цыпочках пробежала на кухню и принялась отмывать лицо и руки,  глины  на
мне было столько, что скоро я выбилась из сил, устало  уткнулась  мокрым
лицом в полотенце и на мгновение замерла.
   Вернувшись  в  комнату,  залезла  под  одеяло  и   зажмурилась.   Мне
необходимо  уснуть.  Но,  как  я  ни  старалась,  перед  глазами  упорно
возникали два размытых силуэта, а в  ушах  звучал  скрип  вонзающейся  в
мокрую глину лопаты.
   Я ворочалась с боку  на  бок,  зажимая  ладонями  уши,  но  все  было
напрасно. Я приподнялась и села, но тут за окошком что-то хрустнуло, и в
мгновение ока я оказалась с головой под одеялом. Замерла,  прислушиваясь
и вдруг услышала осторожный стук в стекло. Я слезла с кровати, подошла к
окну и, трясясь от ужаса, выглянула наружу. Сначала ничего  не  увидела,
потом прямо передо мной возникло чье-то лицо, и я в испуге отпрянула.
   В стекло снова осторожно стукнули. Уже сообразив,  что  это  Ефим,  я
съежилась, не решаясь открыть. Потом, словно во сне,  протянула  руку  и
толкнула створки.
   - Настя... - раздался тихий  шепот,  а  я  все  еще  никак  не  могла
отозваться. Мне было страшно.
   Ефим поманил, и я склонилась к нему, дрожа то ли от ночной  прохлады,
то ли от волнения, и он вдруг прошептал:
   - Настя, помоги мне, пожалуйста...
   Я  осторожно  взяла  в  руки  плоскую  коробку  черного   бархата   и
вопросительно глянула на Ефима.
   - Открой, - кивнул он, устраиваясь на  краешке  моей  кровати,  -  не
бойся...
   Легко ему об этом говорить. Когда пятнадцать  минут  назад  он  одним
прыжком перемахнул вдруг через подоконник, я едва не  заорала  в  голос,
однако Ефим успел притянуть меня к себе и закрыть рот поцелуем. Я только
всплеснула руками и обмякла, словно снеговик на солнышке, а поцелуй  был
таким долгим и нежным, что я успела позабыть даже свое собственное  имя.
Потом я молча моргала на незваного гостя, не в силах решить, страшно мне
или уже нет. И пока я предавалась размышлениям, Ефим легонько подтолкнул
меня к стулу, сунул в руки эту самую бархатную коробку и мягко попросил:
   - Прости, если напугал...
   Я в недоумении разглядывала то коробку, то Ефима, совершенно сбитая с
толку последними событиями, а теперь еще и совсем непонятным  поведением
возлюбленного. В волнении теребя бархат, я наконец решилась:
   - Ефим... - он ответил мне улыбкой, и я продолжила:
   - Сегодня вечером...  Вернее,  ночью...  Я  хотела  пройти  к  Ире...
Понимаешь, я  поссорилась  со  Степанидой  Михайловной  и  со  Стасом...
Впрочем, это не важно.
   Я случайно попала в недостроенный дом, тот, что на 50-летия  Октября.
А из ворот дома твоего друга двое мужчин вывезли  тележку...  Я  видела,
как они кого-то закапывали там... Ну там, в том недостроенном доме...
   Выпалив все это скороговоркой, я уставилась на него, однако  в  ответ
он точно так же уставился на меня, и некоторое время мы  молчали,  потом
он вкрадчиво поинтересовался:
   - Настя, у тебя с головой все в порядке?
   Дурацкий, прямо скажем, вопрос, и сейчас на него трудно было ответить
утвердительно, однако я кивнула, и Ефим снова поинтересовался:
   - Ты сама-то поняла, что сказала?
   Мне пришлось повторить все еще раз более подробно и  медленно,  и  по
мере продолжения рассказа лицо Ефима менялось, и вскоре он выглядел так,
словно я огрела его с размаху кирпичом по затылку.
   - Настя, - попросил он наконец, - пожалуйста, скажи, что ты пошутила,
и не пугай меня больше. У меня и так проблем выше  головы,  а  ты  такие
шутки шутишь...
   - Шутки? - едва не взвилась я к потолку, но,  вовремя  вспомнив,  что
если услышит Стас, то нам точно не поздоровится,  убавила  громкость  до
минимума и зашипела:
   - Ты думаешь, что я вру?
   - Нет, я не думаю, что ты  врешь.  Я  думаю,  что  ты  просто  что-то
перепутала. Кто-нибудь мусор выкидывал или еще что, а  тебе  в  потемках
бог знает что привиделось...
   Надо же до такого додуматься! Телевизор надо меньше смотреть...  Я  в
этом доме два часа назад был. И никого, кроме хозяина, не  видел.  А  он
был абсолютно живой и абсолютно здоровый. Правда, малость выпивши...
   - Ничего я не перепутала. Я видела...
   - Настя, ты выгляни на улицу. Темнота - глаз коли, свои  руки  толком
не разглядишь. Ну кого они закопали?
   Ты узнала?
   - Нет, - тряхнула я головой, - далеко было...
   - Вот видишь!
   Мы спорили еще довольно долго, наконец Ефим не выдержал,  поднялся  и
сказал:
   - Ладно! Если ты такая упрямая, иди бери  лопаты,  пойдем  откапывать
твоих покойников!
   Я ахнула и позеленела. Можете меня застрелить, но я  туда  больше  ни
ногой. По крайней мере, ночью.
   - Нет уж, - сказала я, - что-то мне этого не хочется.
   Давай завтра...
   - Давай, - согласился Ефим, - а теперь, пожалуйста, открой коробку!
   Через пару секунд я в  недоумении  разглядывала  какие-то  невзрачные
стекляшки неопределенно-зеленого цвета. Они тускло поблескивали  ровными
рядами ячеек, я потрогала один камешек пальцем и подняла глаза на Ефима.
Он пересел с кровати на соседний стул и поинтересовался:
   - Ты знаешь, что это такое?
   Я покачала головой и пожала плечами, Ефим усмехнулся и сообщил:
   - Это изумруды...
   Тут уж я решила, что теперь мне придется доказывать Ефиму, что у него
с головой не в порядке, но, опередив меня, он добавил:
   - Необработанные.
   Пришлось кивнуть с умным видом, потому что в этом случае сказать  мне
было нечего, до этого момента  я  сталкивалась  с  изумрудами  только  в
ювелирных изделиях.
   Мои познания об этом камне заканчивались на том, что он  должен  быть
зеленым и прозрачным. Лежащие передо мной стекляшки походили на изумруды
так же, как корова на газель, хотя цвет имели, безусловно, нужный, но  я
бы через такую красоту перешагнула не глядя.
   Поняв, что  я  в  полной  мере  насладилась  созерцанием  содержимого
коробки, Ефим поймал мою ладонь и, слегка сжав, шепнул:
   - Пожалуйста, помоги мне...
   - Чем? - удивилась я, чувствуя себя глупее некуда.
   Ефим немного помялся и вздохнул:
   - Их надо спрятать.
   - Спрятать? А откуда они? Я имею в виду, откуда они у  тебя  и  зачем
тебе необработанные изумруды?
   -  Это  мой  бизнес,  Настя...  Я,  вернее,  наша  фирма   занимается
изготовлением ювелирных изделий. Но материал для  них...  Ты  понимаешь?
Одним словом, без небольшого нарушения  закона  в  этом  бизнесе  трудно
обойтись...  Как,  впрочем,  и  во  многих  других.  Иногда   приходится
заключать сделки, не совсем законные... Но без этого  просто  невозможно
работать...
   - Понятно, - кивнула я на коробку, - сюда  вы,  значит,  приехали  за
этим?
   - Да. Должна была состояться самая обычная сделка, партия не  слишком
большая, короче, ничего особенного. Стороны договариваются об  условиях,
посредники обеспечивают честность с обеих  сторон,  ну  и,  естественно,
безопасность. Это здешние бизнесмены, мы с ними не раз уже  работали,  и
всегда был полный порядок. И в этот раз все  было  нормально,  но  вдруг
продавцы заявляют, что деньги, которые были уплачены, фальшивые. То есть
наши деньги. А этого не могло быть, потому  что  за  это  отвечаю  я,  и
отвечаю  за  каждый  бакс,  что  был  в  том  "дипломате"...  Но  деньги
действительно оказались фальшивые, а это может значить только одно -  их
поменял кто-то из своих в самый последний момент. И я должен эту сволочь
найти, и как можно скорее. Поэтому я хочу оставить камни у тебя, и чтобы
про это ни одна живая душа, кроме нас с тобой,  не  знала...  Сейчас  я,
Настя, никому верить не могу... Никому...
   После чего Ефим умолк и вздохнул, я задумалась, барабаня пальцами  по
столу и честно пытаясь понять, что обо всем этом думаю. Конечно, если бы
сегодня ночью нелегкая не занесла меня в недостроенный коттедж, проблема
Ефима взволновала бы меня гораздо сильнее.
   И я бы, не раздумывая, кинулась ему помогать. Но  я  видела  то,  что
видела, и те двое вышли из дома Савченко, и закапывали они трупы. Ну, по
крайней мере, один труп точно. А вот знает ли  об  этом  Ефим  или  нет,
неизвестно.
   Судя по  его  реакции,  надо  признать,  весьма  естественной,  можно
предположить, что он в это дело не замешан.
   Иначе вряд ли бы он решился обратиться ко  мне  за  помощью.  Гораздо
логичнее было  бы  в  таком  случае  меня...  как  лишнего  свидетеля...
Господи, нет... Что-то я уже заговариваюсь... Тут я покосилась на Ефима.
Анастасия,  совсем  ты  заигралась,  и  правда,  телевизор  надо  меньше
смотреть... А вдруг это все взаимосвязано?  Тот,  кто  подменил  деньги,
убил еще кого-то, кто им мешал... Так, а если  Ефим  должен  эти  деньги
найти, значит, они могут убить и его... Мамочки... Ведь так вполне может
быть.
   Я не замедлила поделиться своей догадкой с Ефимом,  он  посмотрел  на
меня пристально, потом глубоко вздохнул и поднялся:
   - Пошли!
   - Куда?
   - В тот дом, Настя. Возьмем  лопаты  и  выкопаем  то,  что  тебя  так
беспокоит. Я понимаю, что тебя больше  волнует,  что  вдруг  я  к  этому
причастен. И если мы друг другу ни на грош  не  верим,  толку  не  будет
никакого. Давай побыстрее с этим разберемся, потому что времени  у  меня
нет. Прости, честно нет...
   Однако я с места не тронулась.
   - Ефим, я тебе верю.. Я тебе, конечно, помогу... Но ты  сам  подумай,
ведь если кто-то решился на подмену денег, значит, он пойдет  и  дальше,
чтобы дело не выплыло наружу... Это же, наверно, большие деньги?
   Ефим кивнул, я подошла к нему и, уткнувшись лбом в плечо, сказала:
   - Давай сначала спрячем твою коробку!
   Минут через пять, тщательно упаковав ее в  полиэтилен,  мы  осторожно
перелезли через подоконник и некоторое время прислушивались, опустившись
на корточки. Было  тихо  и  очень  темно,  я  поднялась  и,  согнувшись,
осторожно пошла вдоль дома в сторону сада.
   Обогнув беседку, прошла за летний навес. Здесь, ближе к забору,  Стас
начал строить баню, я  с  удивлением  отметила,  что  дело  продвигается
довольно быстро. Несомненно, "двоюродный" нашел себе занятие по душе.
   Я огляделась. В углу аккуратно сложены  толстые  доски,  потоптавшись
вокруг и проверив конструкцию на прочность,  я  пролезла  между  ними  и
забором. Здесь была щель, как раз подходящая по размеру. Убедившись, что
тайник вполне подходит, я пропихнула туда коробку, для верности  прикрыв
небольшой доской.
   - Порядок, - прошептала я, отряхивая ладони.
   Ефим стоял рядом, придерживая на всякий  случай  доски,  я  протянула
руку, и он помог мне выбраться. Руки его были горячи,  и  я  не  слишком
удивилась, когда, выдернув из-за штабеля, словно морковку с  грядки,  он
обнял меня и поцеловал. Я замерла и закрыла глаза, безвольно  качнувшись
в теплой волне, все звуки разом смолкли, и тело стало невесомым.
   - Настя... - тихо выдохнул мне на ухо Ефим, щека у него было  горячей
и мягкой, я потянулась к ней губами, чувствуя,  как  мое  лицо  начинает
пылать, а мозги, вероятно,  под  воздействием  повышающейся  температуры
плавятся.
   И тут вдруг в горнице зажегся свет, мы дружно вздрогнули и в  секунду
оказались на  четвереньках.  Я  услышала  покашливание  Стаса  и  быстро
сообразила, что, вероятнее всего, он сейчас выйдет на улицу, потому  что
удобства у бабки во дворе, а то с чего бы ему ходить ночью  по  дому?  И
пройдет он прямехонько мимо нас, так что надо срочно менять  дислокацию.
Я энергично зашипела, объясняя Ефиму, в чем дело, он быстро сообразил и,
чмокнув меня в нос, шепнул:
   - Приду завтра, коробку заберу... Спасибо.. -  .  Ты  самая  храбрая,
малышка!
   В следующее мгновение он уже был возле забора, а  я  -  возле  своего
окна. В тот самый миг, когда я перекинула ногу  через  подоконник,  Ефим
одним прыжком перемахнул через забор.
 
*** 
 
   Я проснулась от какого-то  постороннего  шума,  здорово  похожего  на
жужжание мухи. Однако для мухи это было громковато, я села на постели  и
потерла глаза. Солнце вовсю слепило в окошко, глянув на часы и огорченно
вздохнув, я слезла на пол. Бессонная ночь дала о себе  знать,  все  тело
ломало, посмотрев на пол возле подоконника, я увидела свои  перемазанные
глиной джинсы и свитер.
   -  Стирать  придется...  -  застонала  я  и,  припомнив   вдруг   все
произошедшие ночью события, вздрогнула. - И что ж мне теперь делать?
   Меж  тем  шум,  напоминающий  жужжание,  усилился,  в  нем  появились
отчетливо слышащиеся причитания:
   "Святые угодники, что делается-то!", и  я  догадалась,  что  в  нашей
горнице с очередной сплетней окопалась  старинная  Степанидина  подружка
Киревна, древняя бабулька, неуемная на язык и ноги.  Судя  по  тоскливым
завываниям, сегодня в программе  была  страшилка,  рассказывать  которые
Киревна была большая мастерица.
   Она вообще всегда знала все происходящее не только в Горелках, но и в
окрестностях, словно внутри у нее был передатчик, настроенный на местную
волну.
   - Здравствуй,  Настасья!  -  оживилась  Киревна,  стоило  мне  только
высунуть нос из-за двери.
   Дождаться, пока она уйдет, чтобы не попадаться ей на глаза, у меня не
хватило терпения, плюнув, я  ре