ейчас. Пока есть  время,
подождем, он должен на связь выйти, если рядом...
   - Где рядом, в городе? У этой пиликалки какой радиус действия?
   - Нормальный радиус, - он бросил на меня снисходительный взгляд, -  у
него дом в этих местах, от бабки достался, но точно где - не знаю.
   "Верно, Надька говорила про какую-то дачу..."
   Видя, что Ефим малость  отошел,  я  принялась  приставать  к  нему  с
вопросами, но он отвечал неохотно, скорее,  чтобы  отвязаться.  Застелив
свою кровать чистым бельем, я  любезно  предложила  Ефиму  устраиваться,
видя, что с его  языка  готов  сорваться  вопрос  о  том,  где  лягу  я,
торопливо сообщила:
   - Вставай, это кресло-кровать, я себе здесь постелю...
   Ефим  поднялся,  сохраняя  на  лице  полнейшее  равнодушие,  и   даже
джентльменски  помог  мне  раздвинуть   эту   на   редкость   громоздкую
конструкцию. Через пятнадцать минут мы  молча  лежали,  каждый  в  своем
углу, я поморгала немного на потолок, потом в глазах все задвоилось, и я
уснула...
   Я проснулась, но открывать глаза не торопилась.
   Ощущая кожей две горячие точки, упорно буравящие мне  лоб,  я  знала,
что это смотрит Ефим. И что у него на уме, одному  богу  известно...  Он
подошел и сел на край моей кровати.
   - Ладно, не прикидывайся... Ведь проснулась уже...
   После этого, конечно, делать было нечего, я разлепила веки и  глянула
на Ефима сквозь ресницы.  Судя  по  солнцу,  время  далеко  за  полдень,
неплохо мы поспали.
   - Я не прикидываюсь, - отозвалась я недовольно.
   Терпеть не могу, когда меня разоблачают.  -  Просто  я  всегда  долго
просыпаюсь...
   - Ага, - кивнул он и склонил голову набок, - я заметил.
   - Ну что, Бешеный не объявился? - сменила  я  тему,  решив  настроить
Ефима на деловой лад. Что-то не очень мне его взгляд нравится, да и руку
мне на коленку он зря положил. Все же кажется, что  для  более  интимных
отношений я еще не вполне готова. - Так мы его  будем  дожидаться,  или,
может, мне пойти деньги снять?
   Ефим насмешливо сморщил нос, весело глядя мне в лицо,  словно  угадал
мои мысли:
   - И хочется, и колется, и мамка не велит?
   Я помедлила с  ответом.  Его  слова,  а  особенно  тон  меня  здорово
покоробили, однако я не была  уверена,  что  правильно  поняла,  поэтому
уточнила;
   - Это ты о чем?
   Он  рассмеялся,  легко  и  задорно,  глядя  на  это,   я   неуверенно
улыбнулась, а Ефим наклонился и быстро меня поцеловал:
   - Все в порядке, малышка! Ты у меня умница!
   Удовлетворившись тем,  что  попала  в  разряд  умниц,  я  направилась
умываться. Наткнувшись на грязные вещи Ефима, принялась заталкивать их в
стиральную машину, но тут он появился на пороге и поинтересовался:
   - У кого из соседей есть стиральная машина?
   Прикинув, я качнула головой:
   - Ни у кого...
   - Значит, все поймут, что это ты стираешь?
   Поняв намек, я задумалась. Это что же, руками стирать?  Джинсы?  Ужас
какой... Я сурово сощурилась и объявила:
   - Я руками не могу...
   Джентльмен искренне озадачился:
   - Почему?
   - Когда мы на твоем "Мерседесе" летели, я так  сильно  руку  ударила,
болит, прямо терпенья нет... - не моргнув глазом, соврала я. И чтобы  до
него лучше дошло, намекнула:
   - Вообще-то мне есть во что переодеться...
   Пришлось Ефиму, образно говоря, засучить рукава и  вплотную  заняться
своей одеждой. Нежно прижимая к себе "больную" руку, я вертелась рядом и
давала ценные указания. Под моим  чутким  руководством  с  задачей  Ефим
справился прекрасно.
   Следующие два часа я провалялась на  кровати,  изредка  заглядывая  в
раскрытую книгу и маясь от скуки. Ефим все  это  время  усердно  орал  в
рацию, ну не орал, конечно, а, сдвинув брови, сурово вопрошал:
   - Бешеный, прием... Бешеный, ты меня слышишь?
   Ответь...
   Однако Бешеный словно оглох. Наконец я начала психовать, сверля Ефима
нервным взглядом.
   - А если он уже давно уехал? Или рацию потерял? Чего  мы  дожидаемся?
Нельзя же  месяц  сидеть  на  одном  месте  и  разговаривать  с  рацией!
Поговорил бы лучше со мной, может, толку больше было бы...
   Такая постановка вопроса Ефима заинтересовала:
   - Что ты предлагаешь?
   - Я же говорила, у меня есть деньги...
   Он глубоко вздохнул:
   - Боюсь, ты просто недопонимаешь ситуацию... Мы не можем  просто  так
разгуливать по городу. Нас ищут.
   Вернее, меня. Или встреча с двумя мужиками,  которые  приложили  твою
подружку об забор, тебя не впечатлила?
   Ты не задумывалась о том, как они вас нашли? А тот, кого зарезали  на
крыльце у Иры? По моему разумению, твоя подружка  все  прочувствовала  в
полной мере. Иначе не слиняла бы в один момент. Думаю, Юрка ей объяснил,
что к чему.
   - Не понимаю, -  нахмурилась  я,  -  Ирке-то  что  грозило?  Чего  ей
бояться?
   - Как чего? - Ефим искренне изумился. - На крыльце ее дома труп, и ты
сама говорила, в каком виде...
   Или тебе этого недостаточно?
   Я закинула книжку за спину и села, поджав ноги. Такое объяснение  мне
не нравилось, но,  как  ни  крути,  это  первое,  что  пришло  в  голову
следователю, участковому, мне и  даже  Надьке.  Ей,  правда,  мерещилась
ревность,  а  выходит,  может  быть,  кое-что  покруче.  Возможно,  этот
Простырь пришел за камнями... Или, вероятнее, за Юрой. Или хотел у  него
что-то узнать... О камнях? Или о том, у кого они? А они у Ефима... И Юра
Простыря.., за друга... А почему он его  зарезал?  Ирка  видела  у  него
пистолет. Не хотел шуметь... Ерунда, пистолет был с глушителем,  в  этом
можно быть уверенной, Ирка разбирается не только в импрессионистах. Так,
что тогда остается?
   Что Ирка или живой свидетель, или  мертвый...  Мертвого  не  нашлось,
выходит,  она  действительно  сбежала   с   Юрой.   Господи,   как   все
перевернулось с ног на голову...
   - Ты чего мечешься? - окликнул меня Ефим. - Вспомнила что-то?
   - Да нет... Просто думаю... Пытаюсь представить...
   А у друга твоего пистолет был?
   - Пистолет? У какого?
   - У Юры...
   - Да откуда у  него  пистолет?  -  дернул  Ефим  плечами.  -  Что  за
глупости... Что он, бандит какой-нибудь?
   Звучало это несколько фальшиво, особенно  последняя  фраза.  Суть  от
того, кто как называется, не меняется.
   Бандит, бизнесмен, спортсмен... А пистолетик-то был,  ты  хоть  крути
глазками, хоть нет.
   - Откуда, сказать не могу. Но Ирка сама видела...
   С глушителем. У нее отец был военным...
   Тут Ефим вдруг хлопнул себя по колену и сквозь зубы процедил:
   - Черт.., - потом кулак стиснул и снова:
   - Черт, черт...
   Похоже, мое сообщение здорово  его  озадачило,  поразмышляв  какое-то
время, Ефим спросил:
   - А когда она видела?
   Я кратенько изложила  версию  того,  как  однажды  подружка  случайно
заглянула на соседский участок.
   Ефим молча выслушал, поднялся и ушел на кухню.
   Я направилась следом, взяла чайник, поставила на плиту. Спросила:
   - Есть хочешь?
   - Нет...
   - И я не хочу... Слушай, уже вечер, скоро банк закроется,  не  успеем
деньги снять... Я же вижу, как  ты  нервничаешь...  Брось  эти  дурацкие
замашки, я не собираюсь тебя содержать, в Москве отдашь...
   Он посопел-посопел сердито, потом по столу стукнул:
   - А в чем мне на улицу выйти? В твоем халате? Все мокрое!
   - А зачем тебе идти? Сам говоришь, тебя ищут. А я кому нужна? Одна  я
и быстрее сбегаю, Сбербанк недалеко, через две улицы. Одна нога здесь...
   - Ладно, ладно, не тарахти... Вдруг с тобой что случится? А мне здесь
сиди переживай?
   - Так ты о ком беспокоишься? Обо мне или о своих переживаниях?
   Пристыдив его таким образом, я поняла, что своего добилась. Торопливо
сунувшись в ящик стола, взяла сберкнижку, выгребла из угла мелочь  -  на
всякий случай, вдруг автобус подвернется, все быстрее получится.
   Махнув рукой, я пропела:
   - Я пошла! Никому не открывай!
   Он досадливо хмыкнул и буркнул:
   - Погоди, не вылетай... Дай я сначала посмотрю.
   Ничего достойного внимания на лестничной клетке Ефим не обнаружил  и,
похоже, расстроился. Поняв, что я все-таки уйду, отступил в сторону:
   - И чтоб одна нога здесь...
   - Ага! - весело пискнула я и вылетела на улицу.
 
*** 
 
   Выйдя из подъезда, я огляделась. Все как всегда: собачки  на  детской
площадке, детишки на помойке, бабульки на лавках. В дальнем конце  двора
местные мужики с азартом колотили  по  столу  костяшками  домино,  возле
забора полная краснолицая  женщина  уныло  шлепала  палкой  по  большому
цветастому ковру. Картинка для букваря, да и только. Чтобы не привлекать
к себе лишнего  внимания,  я  юркнула  под  окна  и  обошла  дом  сзади.
Добравшись до дороги, повертела головой,  но  автобуса  не  увидела.  Да
ладно, здесь недалеко, прогуляюсь.
   Однако, помня наставления Ефима, по сторонам поглядывала и  старалась
придерживаться кустов и деревьев.
   Правда, минут через пять эти шпионские штуки мне надоели, к  тому  же
кусты закончились: я вышла к площади Якова Рейса, а кустов  тут  днем  с
огнем не сыскать.
   Мне оставалось до Сбербанка совсем ничего, я уже видела дом с покатой
серой крышей, как вдруг заприметила впереди группу  детишек,  толпящихся
возле палатки мороженого. Четверо из них были мои, парочка Светкины,  из
второго "В", остальные постарше, но все  физиономии  знакомые,  тоже  из
нашей школы. Дружеская встреча  педагога  с  воспитанниками  у  меня  на
данный момент не планировалась, я плавно удалилась  за  памятник  героям
революции и задумалась. Или обходить полквартала, или  ждать,  пока  вся
орава затарится продуктом. Куда они потом пойдут, неизвестно. Если в мою
сторону, придется прятаться, бегая  вокруг  памятника,  либо  залечь  за
скамейку. Как это будет выглядеть со стороны  -  вопрос.  Я  глянула  на
часы, время еще  было,  решив  не  мелочиться,  не  торопясь,  двинулась
вправо.
   Обошла ряды палаток, перешла дорогу и оглянулась.
   Ребятишки все еще толклись возле мороженого. Что ж,  придется  пройти
по параллельной улице. Я подошла к "зебре", прикинув, что на зеленый уже
не  успею,  остановилась.  К  светофору   плавно   подкатывали   машины.
Раздумывая о том, что здесь теперь  иномарок  ничем  не  меньше,  чем  в
столице, я окинула их задумчивым  взглядом.  Следом  за  белой  "Волгой"
весело мигала правым поворотником темно-синяя "Ауди". Я почему-то  стала
медленно наклоняться, чтобы глянуть на водителя иномарки,  то  же  самое
проделал мужчина, сидящий на переднем пассажирском сиденье,  -  наклонил
голову и посмотрел на меня. Он пошевелил губами,  и  через  мгновение  к
лобовому стеклу нагнулся почти лысый водитель, и мы втроем,  не  моргая,
смотрели друг на друга. Особо напрягать  память,  чтобы  вспомнить,  кто
это, не надо было, в мозгах отпечаталось - Череп, и я загрустила.
   Одновременно с этим загорелся зеленый для транспорта, "Волга"  шустро
двинула на поворот, а вот "Ауди" осталась  на  месте.  Сзади  немедленно
раздались негодующие гудки, но это уже мало кого беспокоило, пассажир  с
переднего сиденья, не спуская с меня взгляда, начал плавно  вытекать  из
машины, помимо этого, задние дверцы дрогнули с  обеих  сторон  и  начали
открываться.
   Я попятилась назад ровно на три шага, развернулась  и  припустила  во
весь дух в сторону, обратную движению машины. За спиной быстро защелкали
подошвы ботинок бегущих, и, судя по звуку,  водитель  "Ауди",  особо  не
церемонясь, вывернул руль и выехал на тротуар.
   "...Остап несся по серебряной улице легко, словно ангел, отталкиваясь
от грешной земли..." - кажется, там было что-то вроде  этого;  испытывая
большие затруднения с дословным воспроизведением классиков, я летела, не
разбирая дороги, через маленькие пыльные дворики, с разбегу  перемахивая
через ограды клумб и распугивая удивленных обывателей.  Старт  был  взят
весьма недурно, даже не оглядываясь назад, я  знала,  что  между  первым
преследователем и мной довольно приличное расстояние, огорчало другое. Я
спринтер, а это значило одно - если граждане, несущиеся за мной в данную
минуту, в ближайшее время не изменят своих планов, мне  придется  плохо.
Перелетая через очередную лавочку, я пыталась сообразить, чем же вызвана
эта нелепая погоня.
   Первое, что пришло в голову,  памятуя,  с  кем  именно  мне  довелось
встретить  гражданина,  названного   Черепом,   -   памятный   укус   на
горелкинском пляже. Но последующие события: убийство, пропажа  изумрудов
- все это  вносило  в  мои  предположения  определенные  коррективы.  Не
исключено, что именно эта машина выехала за нами вчера из деревни, тогда
более-менее понятно, отчего ее пассажиры вот уже  минут  семь  проявляют
такую исключительную настойчивость. Скоро я поняла, что здорово  устала,
оторваться хоть на какое-то приличное  расстояние  не  удалось,  значит,
теперь меня возьмут не мытьем, так  катаньем.  Стиснув  зубы,  я  упорно
продолжала  бежать;  оглянувшись  возле  одного  из  дворовых   выездов,
убедилась, что за моей спиной трое мужчин, тот, что  сидел  на  переднем
сиденье, и еще двое, помоложе. Несмотря на то что  товарищ  с  переднего
сиденья непременно сдохнет еще  до  ближайшего  перекрестка,  радоваться
было рановато. Двое других здорово испортили мне  настроение,  в  плотно
сжатых губах и размеренных  экономных  движениях  я  угадала  не  только
стайеров, но и твердое решение довести дело до конца.
   Нет, ребята, я никак не могу уделить вам хоть сколько-нибудь времени.
Если я не вернусь домой, Ефим с ума сойдет  и,  чего  доброго,  примется
разыскивать меня по городу. Итак, мы давали  очередной  круг  почета  по
местным окрестностям, сопение за моей спиной раздавалось все ближе, но в
то же время все тяжелее и громче.
   Преследователей  оставалось  лишь  двое,  потерянный   на   очередном
повороте пассажир переднего сиденья лежал, вероятно, где-то под  кустом,
силясь глотнуть кислороду.
   Провожаемые не одним десятком недоуменных  глаз,  мы  приблизились  к
парку Победы, и я решилась на отчаянный шаг. Очень  рассчитывая  на  то,
что ребята нездешние, собрав последние силы, я пронеслась по центральной
аллее до фонтана и нырнула в  буйство  кустов  боярышника.  В  считанные
мгновения я оказалась на  небольшой  вытоптанной  полянке,  подлетела  к
высокому дощатому забору и стала судорожно перебирать  по  нему  руками.
Нет, я не  двинулась  по  фазе  от  перенапряжения,  я  отчаянно  искала
строжайший секрет всех местных  пацанов,  благоговейно  передаваемый  из
поколения в поколение, - две доски забора, держащиеся  лишь  на  верхних
гвоздях.  За  забором  находился  ботанический  сад,  за  вход   бралась
символическая плата, но  мальчишки,  которые  ни  за  что  не  пошли  бы
любоваться ботаникой, не берись за это деньги, считали своим долгом пару
раз в месяц посетить  местную  оранжерею.  И  если  администрация  сада,
потеряв чуткость или прикупив пару гвоздей, ликвидировала лазейку, тогда
мне конец. Однако через три секунды вместе с  доской  радостно  дрогнуло
сердце, и я вмиг оказалась по ту  сторону  забора.  Аккуратно  пристроив
доски на прежнее место, я не стала выяснять, сообразят  ли  ребята,  что
произошло, а поспешно заковыляла прочь, бежать уже не было  ни  сил,  ни
возможностей.
   Решив добраться-таки до Сбербанка, я глянула на часы и  обомлела.  Он
уже закрыт, ничего себе мы побегали!
   Тревожно поглядывая назад, я вышла  из  ворот  ботанического  сада  и
остановилась. Делать  было  нечего,  оставалось  только  идти  домой,  я
представила, как расстроится Ефим, и затосковала. Взяв курс  на  дом,  я
поплелась вдоль дороги, периодически оглядываясь, но она была пуста.
   Прихрамывая на обе ноги одновременно, охая и чертыхаясь, я  торопливо
семенила  по  раздолбанному  тротуару,  отчаянно  надеясь  на  появление
общественного транспорта.
   С  самого  детства  я  отличалась  повышенной   везучестью,   поэтому
транспорт, конечно, появился, правда, не  общественный,  а  личный.  Это
была все та же  темно-синяя  "Ауди",  чтоб  ее  черти  слопали!  Видимо,
оставшись в машине в гордом одиночестве. Череп не решился ее бросить,  а
кружил по городу, пытаясь нас отыскать. И сегодня ему явно везло гораздо
больше, чем мне. Мы увидели друг друга практически  одновременно,  взвыв
от злости, я шарахнулась влево. Череп выскочил из машины и припустил  за
мной.
   Как соперник по бегу  Череп  был  для  меня  просто  нулем,  с  одной
маленькой оговоркой - так было час назад.
   Сейчас же он шустро ковылял  за  мной  на  своих  пухлых  коротеньких
ножках, я  на  своих  длинных,  но  тоже  ковыляла.  Дотянув  до  старых
двухэтажных домишек, оглянулась, Череп замахал руками и что-то  крикнул,
я не стала переспрашивать, а увеличила скорость. Мы обежали  продуктовый
магазин и детский сад, Череп проявлял стойкость  и  крепко  держался  на
хвосте. Район, в который мы сейчас попали,  я  знала  плохо  и  отчаянно
пыталась сообразить, как оторваться от погони.
   Наконец я заметила, что расстояние между  нами  немного  увеличилось,
это придало сил, и я рванула вперед.
   Передо мной  возник  четырехэтажный  дом  с  аркой,  вероятно,  более
поздней постройки, чем соседние. Рванув  в  арку  и  пробежав  несколько
шагов, я едва не закричала.
   Дом  представлял  собой  своеобразный  колодец  с  одним-единственным
выходом, той самой аркой, через которую я сюда попала. Поняв,  что  сама
себя загнала в ловушку, сделала по двору круг, отчаянно надеясь, что еще
не все потеряно. Ну что ж, в доме существуют  подъезды,  медлить  больше
нельзя, я кинулась к первому, как вдруг услышала:
   - Анастасия Игоревна, идите сюда...
   Подпрыгнув  от  неожиданности,  я  оглянулась.  Из  дверей  соседнего
подъезда на меня растерянно моргал Володя Савченко, мой  злой  гений  и,
как я мгновенно сообразила, спаситель. Едва не сбив его с ног, я влетела
в подъезд и закрыла за собой дверь. Говорить я не могла,  так  же,  как,
впрочем, и дышать, навалившись грудью на обшарпанные перила, я судорожно
ловила ртом воздух.
   Однако Володя схватил меня за руку и потянул наверх.
   Спотыкаясь на неверных ногах, я послушно двинулась следом.
   - Анастасия  Игоревна,  что  случилось?  -  захлопнув  дверь,  Володя
повернулся ко мне. - Я вас с балкона увидел... Вы.., бегали?..
   Он уставился на меня, я плюхнулась на обувную тумбу и выдавила:
   - Ага... Почти..., то есть бегала, конечно.., то есть убегала...
   Поскольку слюны во рту больше не осталось,  то  и  сказать  я  больше
ничего не могла. Проявив  добросердечие,  ребенок  скрылся  на  кухне  и
принес мне стакан кваса.
   Минут пятнадцать я сидела,  закрыв  глаза  и  прижавшись  затылком  к
холодной стенке, дыша, словно ездовая  лайка  после  гонки.  Усевшись  у
противоположной стены на корточки, Володя терпеливо  дожидался,  пока  я
приду в чувство.
   - Ты как внизу очутился? - поинтересовалась  я,  отдышавшись.  -  Шел
куда-нибудь?
   - Не-е... - протянул он, - я вас увидел. С балкона.
   А это.., за вами, да? Ну тот, толстый?
   Я кивнула. Володя многозначительно изогнул брови и качнул головой:
   - Ничего себе... Интересно...
   - Чего тебе интересно?
   - Ну... Странно... Это же Череп. А чего он бегал, он  зря  бегать  не
будет, пальнул бы пару раз, да и всех делов...
   - Чего-чего? - Тут я вытаращила глаза и икнула от переизбытка кваса в
организме. - Ты чего несешь-то?
   Куда пальнул? Что значит пальнул? Из чего пальнул?
   Володя хмыкнул:
   - Вы что же, Анастасия Игоревна, даже  не  поинтересовались,  кто  за
вами бегает?
   - Да ты знаешь, нет, не поинтересовалась.  Как-то  недосуг  все  было
оглянуться. До него за мной еще трое бегали, тоже не представились.  Так
что сил  на  вопросы  у  меня  не  осталось.  Зато  ты,  похоже,  хорошо
информирован, поделись, уважь училку...
   Тут Володя меня перебил:
   - Хотите, я вам чаю заварю? Пойдемте на кухню...
   Предложение я одобрила, кряхтя,  поднялась  и,  уцепившись  рукой  за
стреляющую поясницу, направилась вслед за  хозяином.  Под  ногами  тонко
поскрипывал давно не