Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
дство не нравится.
К тому же дядька с тетей Леной уехать должны, мне здесь что, одной
рядом с ними оставаться? Мне уехать нельзя, на мне этот недоделанный
огород и парники! И сказать тете Лене не могу, она сразу помрет со
страху, она такая!
Я с сочувствием смотрела на подругу, решив, что тоже не очень хотела
бы соседствовать с людьми, имеющими при себе оружие.
- А ты откуда про оружие узнала?
Она всплеснула руками:
- Господи, а чего я здесь сижу, по-твоему?
- А зачем ты здесь сидишь?
- Я и полночи из-за них тут проторчала, когда они бузить начали... Но
вроде песни пели, пили, ничего особенного. Я так, на всякий случай,
решила глянуть... Да засиделась чего-то, сама не знаю, а они затихли.
Потом смотрю: из сарая мужик вышел, я его не видела раньше.
Ну я опять уселась... И как раз машина подъехала к воротам, да так
тихо, без света. Видно еще плохо, кусты кругом. Так вот в этот сарай два
ящика перетащили. У меня же отец военный, сколько мы с ним по гарнизонам
помотались! Очень похожи, Стаська, ящики... Ты можешь себе представить,
сколько там оружия?
- А чего ты сразу не сказала?
- Чего... Мало ли, думаю, ошиблась! - Ирка развела руками, а я
уточнила:
- А сейчас.., не ошиблась?..
Вместо ответа Ирка прижала палец к губам и затем ткнула в забор:
- Только тихо!
Замирая от непонятного волнения, я прильнула к щели. Пока я
сориентировалась, что там где, подружка зашипела:
- Вон смотри, видишь мужика в клетчатой рубашке?
Вон там, возле бочек?
Присмотревшись, я наконец разглядела и бочки, и спину мужика в
клетчатом, но ничего особенно странного в них не было.
- И что?
- У него пистолет... Под рубашкой кобура...
Я отлепилась от забора и покосилась на Ирку. Ничего чрезвычайного я
не усмотрела. Может, он милиционер.
Или омоновец какой-нибудь. В наше время впадать в панику из-за
одного-единственного пистолета просто несерьезно. Ох уж эта мне
провинция!
- Ладно тебе, Ирка! - ткнула я в бок подружку. - Нагнала страху-то!
Ну подумаешь, оружие у человека. Ты же не знаешь, кто он. Может, ему
положено иметь пистолет.
Тут Ирка развернулась и, подобравшись ко мне вплотную, выдохнула:
- С глушителем.., с глушителем, понимаешь? На кой хрен милиционеру
глушитель? Я когда проснулась, слышу что-то: пум, пум... Но так глухо,
непонятно. Только я к забору подошла, смотрю: выходит из сарая, в руке
пистолет. А глушитель не сразу свинтил, понимаешь?
- Нет, - чистосердечно призналась я.
- Горячий...
- Что ты хочешь этим сказать? - встревожилась в конце концов я. - Что
он сейчас кого-то в сарае пристрелил?
- Ну не обязательно пристрелил... Но стрелял точно.
Мы уставились друг на дружку и молчали. Что говорить и что делать, я
не представляла. Единственной мыслью, пришедшей в голову, я не замедлила
поделиться с Иркой.
- Может, к участковому сходим?
Участковый милиционер Петр Игнатьевич был в Горелках единственным
представителем силовых структур, являлся коренным жителем деревни и
пользовался у местного населения вполне заслуженным уважением. В
Горелках он знал не только каждую собаку, но и количество блох, на этой
собаке проживающих.
Ирка глянула на меня укоризненно:
- А если мы ошибаемся? Опозорим людей, как мне им потом в глаза
глядеть? А ежели не ошибаемся, опять-таки нам с тобой башку запросто
отшибут. Согласна?
Конечно, я была согласна, про милицию я так ляпнула, на всякий
случай.
- Надьке пока не говори, - задумчиво разглядывая мою ободранную
коленку, сказала Ирка, - она точно всю милицию на ноги поднимет.
- Ладно, - отозвалась я и снова глянула за забор.
Клетчатого уже не было, да и вообще никого не было видно ни в саду,
ни во дворе. - Ну что, пошли?
- Какое "пошли"! - зашипела Ирка. - По-тихому давай, на коленочках...
Так, на четвереньках, мы и двинули из сада во двор, и представьте
себе размер Надькиных глаз, когда мы возникли перед ней из-за теплицы с
помидорами. Она хапнула ртом воздух и чуточку отступила, дав мне
возможность подняться, вслед за мной показалась Ирка, блестя натертыми о
траву коленями.
Надька покосилась на нас исподлобья и неуверенно сказала:
- Я даже не хочу спрашивать, что все это значит.
Ирка в ответ кивнула и согласилась:
- Вот и правильно!
Не знаю, чем бы все закончилось, если бы через несколько секунд я не
услышала с улицы:
- Анастасия Игоревна, будьте любезны!
Переглянувшись с девчонками, я быстренько стряхнула с коленей
прилипший к ним мусор и направилась к забору. Подружки потянулись
следом, они никогда не упускали случая поболтать со Стасом на общие
темы.
- Слушай, Стаська, - едва сдерживая смех, сумничала Надька, - ты
теперь как Ленин в Шушенском.., поднадзорная...
Эти две дуры принялись хохотать, я же кипела со злости.
- Чего тебе?! - с разгону рявкнула я на скромненько стоявшего за
забором Стаса.
Он изобразил улыбку и сообщил:
- Виктор Степанович с ребятами машину пригнал.
Ты не хочешь с ним повидаться?
- Нет, - прорычала я, - не хочу. У тебя все?
Стас загрустил:
- А Виктор Степанович хочет с тобой поговорить...
- Вот пусть сюда и идет...
- Его Вера Николаевна просила что-то тебе передать.
Я хрюкнула со злости, однако хорошо знала, что идти все-таки надо.
Во-первых, я уважала Виктора Степановича и он ко мне хорошо относился,
во-вторых, не стоило дожидаться, чтобы Стас перекинул меня через плечо и
пронес через полдеревни. Мысленно еще раз прокляв оставленную в сумке
записку, я сказала Стасу:
- Подожди минутку...
- Ну я тогда тоже пойду, - заявила Надька и направилась к калитке, а
я развернулась к Ирке.
- Давай я к тебе попозже приду... Посмотрим, что будет...
- Давай, - закивала она, - договорились!
Через минуту, попрощавшись с тетей Леной, мы втроем направились
домой. Надька жила неподалеку от нас, так что большую часть пути мы
прошли вместе. Она весело болтала со Стасом, я молчала, раздумывая об
Иркином рассказе, пытаясь определить, что в нем истина, а что плод ее
воображения. Вскоре мы добрались до двора бабки Степаниды, где стояло ни
много ни мало четыре "жигуля". Один из них принадлежал Стасу, а на
остальных прикатила команда сопровождения.
- Ой, братик, - прогнусавила я, шлепнув рукой по теплому капоту, -
твои ножки приехали!
В ответ на это "девятка" взвыла дурным голосом, я с перепугу
шарахнулась в сторону, едва не сбив Стаса с ног.
- Вы что, очумели, что ли? - рявкнула я, придя в себя. - Сейчас здесь
вся деревня будет!
В то же мгновение из дверей выкатились двое молодых людей в
камуфляже. Увидев нас, один из них затормозил, второй быстро защелкал
кнопками сигнализации. Машина умолкла, я, косясь на окно бабкиной
комнаты, прошипела:
- Что вы, рехнулись здесь машины на сигнализацию ставить?
Сияя довольной физиономией, Стас шутовски развел руками:
- Извиняйте, принцесса, столичные замашки...
В горнице меж тем царило веселье. Стол был накрыт к чаю, причем бабка
не поленилась вытащить свой любимый и бережно хранимый ведерный самовар,
доставшийся ей по наследству от какого-то далекого предка.
Скатерть, используемая хозяйкой только в честь приезда моей мамы и по
церковным праздникам, резала глаза ослепительной белизной и была вся
уставлена бабкиными домашними заготовками. Все это великолепие с
усердием поглощалось тремя мощными челюстями, на уголке восседала
довольная бабка, чинно держа в руке блюдце с горячим чаем. Вошедшие
вслед за мной молодцы резво бросились к оставленным по случаю аврала
местам и ловко запустили ложки в вазочку с вишневым вареньем.
- Анастасия! - широко разведя руки в стороны, мне жизнерадостно
улыбнулся Виктор Степанович Гольков, невысокий, коротко стриженный
мужчина средних лет, выступающий сейчас в роли соседа-отпускника. - Это
ты там под окном шумишь? - И, не дожидаясь ответа, развернулся к бабке:
- Опять выросла, ну надо же!
Эту сногсшибательную новость Виктор Степанович сообщал мне при каждой
нашей встрече, правда, на сей раз он внес некоторое разнообразие,
проинформировав об этом Степаниду Михайловну.
Я же поздоровалась с гостями, подсела к столу, налила себе чаю и,
пользуясь подвернувшейся возможностью, налегла на земляничное варенье.
Тут к нам присоединился Стас, и скоро я забыла о том, что зла на весь
свет, смеясь над непрерывно сыплющимися анекдотами Виктора Степановича и
правдивыми рыболовными историями охранника, которого звали Валентином.
Еще двое ребят оказались заядлыми охотниками, и через пару часов голова
моя пошла кругом от лососей, подстреленных в густых зеленых дубравах, и
лосей, выловленных за ветвистые рога из бурных студеных речек. Когда
чаепитие наконец подошло к концу, я глубоко сожалела о своем обещании
вернуться к Ирке, потому что глаза слипались и больше всего мне хотелось
лечь спать. Когда мы с бабкой убрали со стола и перемыли всю посуду,
Виктор Степанович отозвал меня в сторонку:
- Настя, мама тут тебе кое-что передала... - он протянул небольшой
бумажный сверток. - ..сказала, что это подарок твоей подружке на день
рождения.
Я обрадовалась:
- Подарок? Вот здорово! А когда же она купить успела?
- Да это не она покупала, - сконфуженно кашлянул в кулак Виктор
Степанович, - это я покупал... Когда Вера Николаевна утром позвонила,
попросила Стасову "девятку" пригнать, заодно и про подарок сказала. Там,
говорит, таких нету, купи, пожалуйста, Степаныч. Объяснила какой, а мне
что? Мне нетрудно. Погляди, угодил, нет?
Не переставая в душе удивляться способности моей мамы предусматривать
абсолютно все, я распаковала коробочку и с удовлетворением осмотрела
витой золотой браслетик, о каком Ирка мечтала ровно столько, сколько я
ее знала.
- Класс! То, что надо, Виктор Степанович, большое спасибо!
День рождения у Ирки послезавтра, и она грозилась пригласить нас с
Надькой в город в ресторан. Пожаловавшись невзначай маме на то, что
никак не могу найти в здешних магазинах нужную вещицу, я, пожалуй,
поступила правильно. Мама же поступила как всегда: не занимала время
разговорами, а просто сделала. Прав, видно, Стас - до нее мне далеко.
Я отнесла футляр к себе в комнату, раздумывая о том, как бы незаметно
исчезнуть из дома при таком большом скоплении народа. Это тебе не бабка
Степанида, ребята не зря получают деньги за свою работу, уж чего-чего, а
охранять они умеют. Да, как всегда, все значительные события в моей
жизни переплетались в один тугой клубок - именно тогда, когда свобода
передвижения интересовала меня более всего, ко мне приставляют
охранника, а затем присылают еще пятерых. Посидев в задумчивости на
кровати, я решила вернуться в горницу, рассудив, что время еще есть, на
улице светло и уйти незаметно шансов все равно нет.
В горнице меня ждал приятный сюрприз. Выяснилось, что гости не
останутся, а уедут в ночь. Сделав печальные глазки, я понуро закивала и
согласилась с тем, что если надо, значит, надо. И вот, распрощавшись с
нами, ребята загрузились в машины, и три "жигуля", аккуратно
развернувшись, выкатились за ворота.
- Стас, загони свою колымагу в сарай! - крикнула я, хорошо зная, что
тот обидится за "колымагу".
Но Стас не желал отзываться, я пошла его искать, чтобы убедиться, что
все же испортила ему настроение.
К большому своему удивлению, открыв дверь его комнаты, я увидела, что
он преспокойно лежит на своем диване. Так вот почему он не пошел
провожать ребят до ворот! Он просто-напросто завалился спать.
- Молодец, - сказала я, тихонечко закрывая дверь, - не такой уж ты
приставучий парень.
В горнице все еще толклась бабка Степанида, наводя окончательный
лоск, я помогла ей, и скоро мы разошлись, пожелав друг другу спокойной
ночи.
За окошком давно стемнело, лениво перебрехивались напоследок собаки,
а я лежала, положив руки за голову, и прислушивалась к затихающим звукам
отходящей ко сну деревни. Наконец глянула на часы, поднялась,
переоделась в джинсы и футболку и осторожно выглянула в окно. Где-то за
околицей глухо ухнула сова, я перекинула ногу через подоконник, опять
прислушалась и, не заметив ничего страшного, изготовилась спрыгнуть
вниз. До земли было недалеко, но прямо под окном росли кусты шиповника,
и оцарапаться мне не хотелось. Я примерилась и отпустила руку. В то же
самое мгновение внизу что-то зашевелилось и кто-то сдавленно прошептал:
- Настасья Игоревна!
Излишне будет объяснять, что после этого я с визгом шарахнулась в
сторону и, неловко зацепившись в полете за что-то ногой, с треском
завалилась в самую середину куста. Подо мной раздался полузадушенный
вскрик, я активно забарахталась, пытаясь восстановить равновесие, и,
свалившись наконец с чьей-то спины, очутилась на карачках.
- Кто здесь? - Я попыталась спросить грозно, но вышло как-то жалко.
Вскочив на ноги и прижавшись спиной к стене, я тщетно старалась
разглядеть того, кто все еще барахтался в кустах. - А ну, вылезай!
Пока я вверх тормашками летала по кустам, мне очень хотелось, чтобы
здесь появился Стас, теперь же, разглядев поднявшуюся на ноги тонкую
мальчишескую фигуру, я молилась, чтобы этого не произошло. Потому что я
сразу сообразила, что это не кто иной, как тот самый Володя Савченко, по
чьей милости я в настоящее время испытываю столько неудобств. Смущенно
опустив глаза, мальчишка шагнул ко мне ближе и прошептал:
- Извините.., это я...
"Только бы Стас спал! - думала я, в напряжении косясь на соседнее
окно. - Иначе здесь такое будет! Мама ОМОН вышлет". Но я зря
волновалась, Стас так и не проснулся, видно, намаялся, бедняга.
- Хорошее ты время выбрал по гостям ходить, - буркнула я,
присаживаясь на скамеечку под окном и жестом приглашая мальчишку сесть
рядом.
- Я днем не мог... - он опустил голову, и я подивилась странной
интонации. Не то чтобы он заплакал, но эти слова явно дались ему
нелегко.
Вспомнив в конце концов, что я все-таки педагог, я постаралась
придать голосу максимальную доброжелательность.
- В чем дело, Володя? Расскажи, пожалуйста.
Он сцепил пальцы и зашептал:
- Это я вам записку написал. Вы читали? - я кивнула. - И Ирине
Захаровне тоже. Она нашла, я видел.
Нельзя ей у забора сидеть, у нее очки отсвечивают...
- Чего? - не поняла я. - При чем здесь очки?
- Они вечером костер жгли, Ирина Захаровна у забора была.., у нее
очки, и они отсвечивают от огня.
Тут я сообразила, в чем дело, и задумалась. Так, интересно, а кроме
него, еще кто-нибудь заметил сверкающую очками Ирину Захаровну?
Следопытка недоделанная, если там и вправду то, о чем она рассказывает,
ей запросто отвернут голову, чтобы не совала ее куда не следует.
- А зачем ты писал записки?
Тут парень заерзал и, томясь, пояснил:
- Анастасия Игоревна, вы не подумайте чего... У меня братан есть
старший.., он очень хороший.., Он год назад из тюрьмы вернулся... Но вы
не думайте, он ничего такого...
- Я понимаю, Володя, - ободряюще покивала я, хотя, признаться честно,
пока еще ни хрена не понимала и очень опасалась разбудить Стаса.
- Ему почтальонша один раз телеграмму принесла...
Он тогда стал нервничать, как я понял. И бабушке говорит: "Поезжай в
город, я в огороде сам разберусь". Бабка не хотела, но он настоял. И мне
говорит, собирайся тоже.
А я говорю: "Чего я в городе не видал, все пацаны здесь".
Ну он разорался, обещал по шее дать... Бабку отвез, а я не поехал.
Вадька рукой махнул... А потом к нему друзья приехали. В первый вечер за
стол сели, один там все про баб... - Тут Володя крепко задумался, видно,
пытаясь сообразить, какими словами передавать разговоры моих пляжных
знакомцев, и думал достаточно долго. Определившись наконец, он
продолжил:
- И тут Вадька вдруг ляпнул, мол, училки вон Вовкины есть, молодые и
красивые. Про вас сказал... Ну, вот так, всю ночь сидели, пили, а этот
все порывался по бабам.., то есть хотел к вам в гости... А на другой
день сели за стол и стали про кого-то разговаривать, кто одному мужику
ихнему руку прокусил...
Я заморгала и съежилась.
- Ну и что дальше?
- А Вадька говорит: "Это и были Вовкины училки.
Одна вот тут, за забором живет".
Он замолчал, я молчала тоже. Причина, побудившая пацана написать
записки, теперь понятна, и я была ему за это весьма благодарна.
- Знаешь, Володя, может быть, тебе действительно лучше в город
уехать?
Мальчишка кивнул:
- Да я теперь сам хочу. Вадька меня днем из дома не выпускает.
Говорит: "Меньше знаешь - крепче спишь...
Сам остался, вот и не ной!" А на фига мне в доме сидеть?
Решил завтра с первым автобусом.
- Володя, а сколько у вас гостей?
Володька задумался, потом затряс головой:
- Человек десять. Точно не знаю, Вадька выходить не разрешал, я
только ночью, в окно лазил.
- Ясно, - протянула я, однако на самом деле все было как раз
наоборот. И на всякий случай поинтересовалась:
- А что они у вас делают-то?
- Знаете, Анастасия Игоревна, по-моему, они чего-то ждут!
Это прозвучало весьма неожиданно, я покосилась на Володю:
- Ждут? Это интересно...
Поговорив еще немного, я выяснила, что возвращаться сейчас домой
Вовка не собирался, решив переночевать в соседском саду. В целом его
план я одобрила, однако позволить ребенку спать на земле не могла, ближе
к вечеру поднялся ветер, поэтому я решительно загнала ее через окно в
свою комнату, строго приказав не шуметь и ложиться спать.
- А вы? - Он высунул удивленную физиономию из окошка, я сердито
цыкнула и сказала:
- А у меня дела! Спи давай! Быстро!
***
Палить всю ночь на улицах фонари, вероятно, считалось у горелкинской
администрации непозволительным излишеством, поэтому ко времени полного
сонного затишья большая часть фонарей переставала освещать дорогу
припозднившимся жителям. Однако сейчас подобная светомаскировка была мне
на руку. В потемках все же спокойнее, не видишь ты, но зато не видят и
тебя.
Размышляя подобным образом, я торопливо пробиралась вдоль темных
заборов. Совершенно некстати на улице здорово похолодало. Поеживаясь на
свежем ветерке, я ругала себя за легкомыслие: из-за всей этой суеты я не
додумалась одеться потеплее, ветровка, к примеру, мне сейчас совсем бы
не помешала. К тому же я забыла о комарах, которые, почуяв меня, явно
воспрянули духом и решили не упускать подвернувшегося шанса на поздний
ужин. Так мы и неслись стремглав по спящим Горелкам: я и комары.
Оказавшись возле Иркиного забора, я тихо позвала:
- Ирка!
В ту же секунду от темных кустов отлепилась неясная фигура:
- Не ори... Иди сюда...
Подруга сурово хмурилась, скорее всего, сердилась за задержку.
- Где ты болталась? - язвительно осведомилась она. - Уснула, что ли?
И ты что, на пляж собралась? В одной футболке тебя комары сожрут. Ну
ладно, - смягчилась наконец Ирка, не умевшая, по правде говоря, долго
сердиться, - я тебе кофту дам...
- Спасибочки... - отозвалась я. - Я тебе тоже удружу, объясню, как
буйную головушку на плечах оставить...
Я вкратце поведала о самых последних событиях, о Володе Савченко и о
сверкающих Иркиных очках. Сообщение об очках совершенно ошеломило
подругу.
- Ну надо же! - растерянно прошептала она. - А кто-нибудь еще, как ты
думаешь, заметил?
Я пожала плечами. Мы немного пом