блюдается, я огородами  направилась  к
Ирке.
   Жила она на другом конце деревни у своего дядьки, причем еще два года
назад, когда я появилась здесь впервые, это была окраина, теперь же  все
изменилось. Обогнув птичник, я неторопливо  прогулялась  до  продуктовой
палатки, купила мороженое и вышла на Иркину улицу. Называлась она улицей
Ломоносова и была до неприличности кривой.
   Шагая к Иркиной калитке, я старательно косилась вправо.  Именно  там,
соседствуя  садами  с  улицей  Ломоносова,  находилась  улица   50-летия
Октября, та самая, на которую прикатили загадочные  гости,  разъезжающие
на машинах с московскими номерами. Однако буйная растительность  сводила
на нет все мои старания. Разглядеть соседнюю улицу можно было лишь зимой
да поздней осенью. Очутившись во дворе, я окликнула хозяев и, не получив
ответа, постучала в окно. Через пару минут на  крыльце  показалась  тетя
Лена,  жена  Иркиного  дядьки,  полная  добродушная  женщина,  постоянно
погруженная в домашние хлопоты.
   - Настя! - Тетя Лена устало заправила под косынку выбившиеся  локоны.
- Здравствуй, деточка! Ты к Иришке? - Я кивнула, уже сообразив, что Ирки
дома нет. - А вы разве не встретились? Она в магазин  пошла...  Ты  что,
вокруг обходила?
   - За мороженым завернула... Ладно, догоню ее. Спасибо!
   Почти все магазины в Горелках  располагались  неподалеку  от  недавно
заасфальтированного глиняного пятачка, расположенного в центре деревни и
гордо именуемого площадью Восстания. Кто здесь  восставал  и  по  какому
поводу, история умалчивает, но  это  место,  по  единодушному  признанию
коренных жителей и многочисленных дачников, само собой считалось местным
центром цивилизации, тем более что тут же было расположено первое и  оно
же  последнее  административное  здание  деревни.  Оно  соседствовало  с
всенародно признанным и посещаемым заведением "У  Лизы",  считающимся  у
населения баром.
   Мои попытки догнать  Ирку  по  дороге  успехом  не  увенчались.  Лишь
добравшись до продуктового магазина, я увидела в дверях хмурую подружку.
   - Привет, - сказала я, подойдя поближе, - я за тобой от самого твоего
дома чапаю...
   - Привет, - вяло отозвалась та, пытаясь улыбнуться,  -  подождала  бы
там...
   - Ты  чего  такая?  -  Я  заглянула  Ирке  в  глаза  и  с  удивлением
обнаружила, что подружка их прячет. - Что, в магазине батон свистнула?
   Ирка все-таки усмехнулась:
   - Ты, Настька, иной раз брякнешь!.. Не выспалась просто.
   - А что тебе не спалось? - не унималась  я,  решив  все  же  выяснить
причину ее плохого настроения.
   Ирка глубоко вздохнула и задумалась, явно размышляя, рассказывать  ли
о причинах поразившей ее бессонницы, и, развернувшись ко мне, сказала:
   - Помнишь этих.., ну что вчера... Надькин воротник порвали?..
   - Ну? - оживилась я. - Случилось что?
   - Да нет же, - поморщилась Ирка, - ничего. Они ведь в семнадцатый дом
приехали, к Савченко...
   - К Савченко, к Савченко... - забормотала я, стараясь  припомнить.  -
Это тот пацан, что записку написал?
   - Вроде так...
   - И что?
   - Их участок с дядькиным углами соприкасается.  Те  два  дня  ничего,
нормально  все  было,  а  вчера  вечером  веселиться  принялись,   беда.
Наверное, как на пляже начали, так и остановиться не смогли! Здорово  ты
их завела!
   - Вот еще, я тут при чем?
   - Не знаю при чем... Только вот! - Тут Ирка протянула  мне  сложенный
вчетверо лист бумаги.
   "Ирина Захаровна и Анастасия Игоревна! Уезжайте в город".  Ни  больше
ни меньше. Я покрутила листок и так и этак и взглянула на Ирку:
   - И откуда это?
   - Утром нашла. На подоконнике.
   - Почерк вроде тот же?
   Ирка кивнула:
   - Похоже.
   - И что все это может значить?
   - Откуда мне знать? Я только знаю, что это Володькин почерк. К  нему,
вернее, к его старшему брату, приехала братва...
   - Сразу уж и братва... - засомневалась я.
   - Нет, ты что, слепая? Ты их вчера плохо разглядела, что ли?  И  брат
Вовкин, Вадим, прошлой весной только из тюрьмы  вернулся.  Это  я  точно
знаю, тетя Лена с Валентиной Петровной дружит, что  в  пятнадцатом  доме
живет, как  раз  рядом  с  Савченко.  А  это,  видать,  однополчане  его
проведать приехали.
   - А с кем они живут здесь?
   - Да с бабкой, совсем уж старая.
   - Неплохо было бы, конечно, с этим Володей поговорить.
   - Правильно, - с сарказмом в голосе поддакнула Ирка, - сходи  к  ним,
сходи. Не забудь со  вчерашними  мальчиками  парой  фраз  переброситься.
Особенно с тем, с седым.
   Я задумалась. Вожак этой веселой стаи  весьма  доходчиво  посоветовал
мне на глаза им не попадаться. Да и мне самой, если по совести, этого не
очень хотелось. Хотя кое для кого я бы сделала исключение... Так,  опять
меня заносит. Он ведь Надьке весь воротник оторвал, значит,  сукин  сын.
Но... Стоп, никаких "но"!
   - Ты же ничего не знаешь! Ко мне  вчера  родители  приехали.  И  мама
записку нашла в сумке. А  она,  знаешь,  как  к  этим  вещам  относится?
Думала, не отобьюсь. Сегодня утром они с папой  уехали,  оставили  здесь
Стаса с букетом инструкций.
   - Да? - неизвестно чему обрадовалась Ирка. Я уже говорила,  что  одно
упоминание о Стасе  приводит  самых  слабонервных  женщин  в  состояние,
близкое к эйфории. - Это здорово, хороший парень.
   - Конечно, хороший,  -  согласилась  я,  -  только  когда  следит  за
кем-нибудь другим, а не за тобой.
   С этим Ирка не смогла не согласиться.
   - А что ж ты сейчас одна? - поинтересовалась  подружка,  подслеповато
щурясь и закрывая глаза от солнца ладонью.
   - Да я через окно удрала...
   - А-а!.. А я уж подумала, что это Стас! Похож! - Ирка  махнула  рукой
куда-то мне за спину.
   Я оглянулась и увидела Стаса, с беспечным видом покупающего  сигареты
в киоске. Едва не зашипев от злости, я снова повернулась к подружке:
   - Записку убери, бога ради!
   Ирка торопливо сунула записку в карман и заулыбалась навстречу Стасу.
После взаимных приветствий они начали обмениваться последними новостями.
Посчитав, что Ирке достанет ума не брякнуть лишнего, я отошла к  киоску.
Разглядывая боковую витрину, я потеряла из виду беседующих ребят и вдруг
услышала:
   - Привет!
   Я  повернула  голову  и  увидела  белую  надпись  "Nike"  на  зеленой
футболке. Посмотрев вверх, встретилась с насмешливыми синими  глазами  и
сверкающей голливудской улыбкой.
   - Как поживаешь?
   - Вашими молитвами, - лениво отозвалась я, а сердце застучало, словно
паровой молот, я даже подумала: не слышно ли на улице?
   - Зубки в порядке?
   - Хотите  проверить?  -  притворно  удивилась  я,  трепеща  ресницами
совершенно против воли.
   - С большим удовольствием.
   - Предлагаете, чтобы я вас укусила?
   - Сделай такое одолжение... - отозвалась,  заглядывая  мне  в  глаза,
сладкая девичья греза и придвинулась ближе.  -  Можешь  кусать,  сколько
тебе захочется.
   - А мне не хочется, - объявила я,  найдя  такое  предложение  слишком
экстравагантным, и отступила на шаг,  хотя  это  совершенно  не  в  моих
правилах. - Вы вообще как, в своем уме?
   Он весело засмеялся, закинув голову, и я убедилась, что  все  зубы  у
него на месте.
   -  Тогда  давай  просто  познакомимся!  -  выдвинул   наконец   более
приемлемое предложение молодой человек и протянул мне руку:
   - Ефим.
   Пожимать ему руку, памятуя о вчерашней встрече на пляже и здоровенном
синяке, я поостереглась, поэтому убрала свои за спину и отозвалась:
   - Анастасия.
   - Очень приятно! Только зря ты меня боишься,  я  вот  как  раз  и  не
кусаюсь.
   Рассуждая здраво, сейчас нужно было бы уйти, но со здравым смыслом  у
меня  возникла  небольшая  проблемка,  поэтому  я  продолжала  стоять  и
пялиться на необъятную грудную клетку с заграничной надписью.
   - Как ваш друг поживает? - вежливо поинтересовалась я.
   - Это ты о ком? О Семене? На котором ты свои зубы проверяла?
   Я пожала плечами:
   - В паспорт ему я не заглядывала. Может, и Семен.
   Мерзкий такой, седой.
   - Ну это Семен. Живой вроде бы. Руку, правда, пришлось забинтовать, а
так все в порядке.
   - Жаль, - сказала я.
   - А твой дружок как поживает? - улыбнулся Ефим.
   - Это какой? - не поняла я, а он кивнул головой:
   - Вот этот.
   Оглянувшись, я увидела Стаса с Иркой, внимательно  изучающих  местную
доску объявлений метрах в двадцати от нас.
   - А-а! Это мой брат. Двоюродный, - не моргнув  глазом,  соврала  я  и
мило улыбнулась.
   - Ясно. А что ты вечером делаешь?
   - Вечером? - безразлично переспросила я, замирая от сладкого ужаса, и
пожала плечами:
   - Еще не знаю.
   - Может, встретимся? Тут, конечно, особо не разбежишься, но вот  туда
можно  заглянуть,  -  он  кивнул  головой  в  сторону  бара.  -  Посидим
поболтаем?
   С тревогой осознав, что глупею прямо на глазах,  я  вздернула  нос  и
вздохнула:
   - Нет...
   - Нет? - Мне  показалось,  что  он  весьма  искренне  удивился.  -  А
почему?
   "А ты что, голубок, не привык получать отказов от женщин?" Эта  мысль
всколыхнула мою задремавшую было беловоронью натуру, и я с удовольствием
разглядывала недоумевающего молодого человека.
   - Знаете, - протянула я и  продемонстрировала  синяк  на  руке,  -  с
подобными украшениями разгуливать по барам просто как-то неловко... Мало
ли что могут подумать люди! Что меня какой-то придурок  за  руки  хватал
или и того похуже...
   Ефим округлил глаза и даже сделал попытку  потрогать  синяк,  чего  я
ему, естественно, не позволила.
   -  Однако!  -  Он  покачал  головой,  и  его  насмешливая  физиономия
моментально приобрела выражение глубочайшего раскаяния. - Какая  у  тебя
кожа нежная... Извини, пожалуйста... Я готов искупить...
   Я сделала страшные глаза и с подвыванием пропела:
   - Такие ошибки не искупают... Их смывают.., кровью!
   В первую секунду он остолбенел, потом рассмеялся:
   - Согласен...
   Тут я развернулась и направилась к Ирке со Стасом, на ходу бросив  за
спину:
   - Моя мама настоятельно рекомендовала мне не знакомиться с  мужчинами
на улице... Всего хорошего...
   Что делал после этого мой кавалер, не видела, я не оглядывалась.
   - Ну и что ты тут делаешь? - Дойдя до Стаса, я с вызовом уперла  руки
в бока. - Я теперь до туалета сама дойти не могу?
   - Далековато ты в туалет ходишь... - отозвался Стас с досадой.  -  Да
сдалась ты мне! За сигаретами я пошел, ясно? Оставили здесь в чем  есть,
думаешь, я от счастья помираю? Ладно, мне еще зубную щетку надо  купить,
я пошел!
   - Не кипятись! - смягчилась я, решив, что слишком  насела  на  Стаса.
Остался он здесь и правда не по собственному желанию, а, так сказать, по
производственной необходимости. -  Пойдем,  я  тебе  покажу,  где  щетки
продают...
   Когда Стас закупил все мелочи  первой  необходимости  и  с  ожиданием
глянул на меня, я посоветовала:
   - Стас, ты бы себе еще шлепанцы купил, по такой жарище  в  кроссовках
не находишься. И здесь тебе не Москва, здесь все по-простому. К тому  же
на речку гораздо удобнее ходить. Вон там отдел! -  Я  ткнула  пальцем  в
нужную сторону и развела руками:
   - Правда, здесь преимущественно товары  китайского  производства,  но
что поделаешь!
   Благодарно кивнув головой, Стас двинулся в указанном направлении, а я
торопливо добавила:
   - Ну мы пошли! Меня Ира как раз на чай пригласила!
   Ирка удивленно  заморгала,  но  быстро  сориентировалась  и  согласно
затрясла головой. Стас остановился как вкопанный, нахмурился,  задумался
и затем выдал:
   - Во сколько вернешься?
   - Чего-о?! - Я тоже сдвинула брови. - Ты что, меня с  кем-то  спутал,
Стас? Я Анастасия Игоревна Белорецкая,  учительница  начальных  классов,
беспартийная, не замужем...А, Стас?
   Он молча развернулся и скрылся за углом, я подмигнула Ирке и  дернула
ее за руку:
   - А теперь бежим! Стас при исполнении, долго обижаться не может...
   Подружка покачала головой и пустилась за мной вприпрыжку,  размахивая
на бегу разноцветным полиэтиленовым пакетом. В рекордные сроки достигнув
улицы Ломоносова, мы наконец притормозили и двинули чинным шагом.
   И тут Ирка спросила:
   - Этот вчерашний парень сам к тебе подошел?
   - Конечно, сам. Я его не видела, слышу сзади: "Привет!",  оглядываюсь
- он! Но, надо признаться, парень хорош! - не удержалась я  и,  к  моему
удивлению, подружка закивала.
   Я быстренько пересказала ей содержание нашего разговора, Ирка  пожала
плечами:
   - Ну, может, он и не такой козел, как кажется... Мало  ли  что  Седой
выделывал, его-то в тот момент там и не было. Он купался, ты же видела.
   - Видела, - кивнула я, но из чувства противоречия сказала:
   - Но он тоже видел, мог бы вылезти и остановить их.
   - Это только ты у нас всех остановить пытаешься.
   "Каждой амбразуре по собственной груди!" - Ирка вскинула вверх  руку,
словно на митинге.
   В это время мы добрались до ее крыльца, в окно выглянула тетя Лена:
   - Кваску хотите? Хороший  квас  получился...  Поди,  Ира,  в  погребе
возьми... Да идите вон в беседку, в доме-то жарко. Я  вам  сейчас  пирог
принесу...
   Пироги тетя Лена делала волшебные,  поэтому  я  резво  направилась  к
беседке, плюхнулась в  плетеное  кресло  и  стала  ждать.  Наконец  Ирка
показалась в двери погреба, держа в руках  большую  запотевшую  банку  с
квасом, а из дома меня окликнула тетя Лена. Я подошла, она передала  мне
в окно пирог с яблоками, и, пуская тягучую  голодную  слюну,  я  галопом
вернулась в беседку. Ирка разлила квас  в  кружки,  я  дрожащими  руками
нарезала пирог.
   - Ирка! - раздалось за забором, я вздрогнула и торопливо  засунула  в
рот по возможности большой кусок пирога. Голос принадлежал Надьке, а где
голос, там и сама  Надька,  являющаяся  чемпионом  мира  по  скоростному
съеданию чужих пирогов.
   - Надежда!  -  отозвалась  добросердечная  тетя-Лена.  -  Здравствуй,
милая, заходи! Вондевочки в саду, иди пирожка покушай!
   Мы с Иркой затравленно переглянулись и потянулись за новыми  кусками,
хотя еще не справились с первыми.
   - Господи, да ты подавишься! -  воскликнула,  увидев  нас,  Надька  и
сграбастала мою кружку с квасом.
   Обе  мои  руки  были  заняты  кусками  пирога,  поэтому  я  не  могла
восстановить справедливость и отнять у нее свой квас.
   - Дай запить! - зарычала я, наконец прожевав.
   Надежда смиренно вернула мне кружку и уселась  рядом.  Ирка  все  это
время молча моргала на нас из угла, старательно двигая челюстями.
   - А я к тебе зашла, Стас сказал, что вы пошли чай  пить.  Ну  я  тоже
решила присоединиться.
   - Правильно решила, - вздохнула я. -  Слушай,  а  ты  случайно  Стасу
Иркин адрес не сказала?
   - Да он не спрашивал, - пожала плечами Надька.
   Я было успокоилась, но тут заметила, что пирог исчезает с блюда столь
стремительно, словно растворяется в воздухе.
   Пару минут царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь нашим  торопливым
чавканьем и сопением.
   - Классно! - изрекла наконец Надька, ловко уцепив последний кусок.  -
Полный отпад!
   Я печально оглядела  пустую  тарелку  и  согласно  кивнула.  Было  бы
гораздо отпаднее, опоздай она хотя бы на пять минут.
   - Угадай, с кем наша учителка сегодня разговаривала! -  подала  голос
Ирка, отставляя пустую кружку и блаженно потягиваясь в плетеном кресле.
   - Ну и с кем же?
   - Ас тем самым милым мужиком, что твой халат воротника лишил. -  Ирка
повела глазками в сторону и хихикнула:
   - Предлагал нашей девушке в бар сходить...
   Услышав это, Надька раскрыла рот, словно  Ирка  сообщила  ей  о  моем
твердом и бесповоротном решении лететь на Марс.
   - Да ну? Правда? - Я кивнула, а Надька озлобилась:
   - А воротник мне пришить он не предлагал?
   - Нет, - рассмеялась я.
   - Сукин он сын, -  сказала  Надька,  -  воротник  начисто  оторвал...
Надеюсь, ты этому подлецу отказала во внимании?
   - Конечно!
   - Правильно! Хотя вообще-то он весьма и весьма... -  Она  обвела  нас
озорным взглядом. - Мужчинка весьма недурен, а? Что скажете?
   - Не в бровь, а в  глаз!  -  прокомментировала  учительница  русского
языка и литературы и мечтательно добавила:
   - Если бы не в подобных обстоятельствах!
   Дружно запечалившись, мы затрясли головами и завздыхали.
   Потратив на обсуждение интересной темы еще минут двадцать, мы  успели
допить банку кваса и теперь медленно, но  верно  клевали  носами,  паузы
между словами становились все длиннее, и  все  труднее  было  удерживать
нить разговора. Наконец Ирка встрепенулась, с трудом выползла из  кресла
и, глянув на нас сверху вниз, внесла предложение:
   - Может.., это, полежим под яблонькой на одеяльце?
   Полежать под яблонькой на одеяльце было нашим излюбленным занятием во
время  летних  каникул,  поэтому,  обреченно  покивав,  мы   с   Надькой
откликнулись на предложение и отправились за одеялом и подушками.
   ...Часа через полтора  я  открыла  глаза  и  зевнула.  Рядышком  тихо
посапывала Надька, хозяйки на одеяле не наблюдалось. Лениво потянувшись,
я перевернулась на  живот  и  оглядела  сад.  Однако  участки  здесь  не
подмосковные шесть  соток,  поэтому  я  довольно  долго  вглядывалась  в
зеленое буйство, пытаясь увидеть оранжевую Иркину футболку.  Решив,  что
она скорее всего в доме, я собралась улечься поудобнее, но  тут  боковым
зрением уловила едва приметное  движение  в  дальних  кустах  смородины.
Любопытство взяло вверх, я поднялась и, потягиваясь, пошла в ту сторону.
Добравшись почти до забора, я кашлянула и тут же услышала испуганное:
   - Ой!
   В метре от меня, за кустом, на корточках сидела Ирка, лицо у нее было
бледным и, как мне показалось, взволнованным.
   - Да присядь же ты! - досадливо  буркнула  она.  -  Отсвечивает,  как
фонарь!
   Я, плохо соображая, в чем дело, опустилась рядом и уставилась на нее.
Она же что-то внимательно и осторожно разглядывала сквозь  щель  забора,
отделяющего их участок от соседнего.
   -  Ирка,  ты  чего?  -  шепотом  поинтересовалась   я,   завороженная
таинственным поведением подруги. - Куда смотришь-то?
   Ирка повернулась ко мне:
   - Не нравится мне все это... - Я терпеливо ждала  продолжения,  и  по
мне отчего-то поползли мурашки.  -  Видишь  этот  участок?  Это  уже  по
50-летия Октября, тот самый, здесь Савченко живут...
   - Ясно, - отозвалась я, - а что тебе не нравится?
   - Все не нравится. Вон тот сарай, - она показала пальцем на добротный
сарай белого кирпича, расположенный неподалеку от забора. Сарай явно был
сложен не так давно  и  по  сравнению  с  самим  домом  выглядел  просто
шикарно, - построили в прошлом году, как Вадим из тюрьмы вернулся.  Тетя
Лена еще все гадала, откуда у них деньги взялись, бабка на  одну  пенсию
живет, Вовка учится, а родители оба на заводе. Так всегда  еле  концы  с
концами сводили. А пришел старший из тюрьмы, словно с прииска  вернулся.
Так это ладно, слава богу, если у  людей  деньги  появились.  А  сегодня
утром тетя Лена с соседкой Валентиной Петровной  разговаривала,  так  та
сказала, что Вадим на днях бабку в город отвез, к родителям...
   - Ну и что?
   - Зачем ее летом в город отвозить? Они зимой всегда ездят.
   - Мало ли зачем! - пожала я плечами. - Ничего в этом особенного нет.
   - А я думаю, это он перед приездом своей братвы сделал.
   - И правильно. Чего  бабке  с  ними  делать?  Одной  грязи  вовек  не
вывезешь. Да водку, сама говоришь, они лакают без меры.
   - Ой, нет, - покачала подружка головой.  -  И  знаешь  что?  На  люди
показываются, не считая Вадима, девять человек. А вечером..,  ну,  когда
стемнело.., я двенадцать  насчитала.  В  темноте  только  не  разглядишь
ничего толком. И, понимаешь, ведут  они  себя  осторожно,  вот  что  мне
странно! Какого черта они  прячутся?  Это  во-первых...  -  Тут  подруга
таинственно вытаращила глаза и еле слышным шепотом сообщила:
   - Во-вторых, у них есть оружие!
   В этом месте я мягко  переместилась  с  корточек  на  пятую  точку  и
сказала:
   - Э-э...
   - Ну! - энергично подхватила Ирка. - А я про что!
   Честно сказать, совсем мне такое сосе