. Из этого уже можно кое-что добыть. Да, я согласен: шанс невелик, но это лучше, чем ничего.
     - Значит, вы полагаете, сэр, что мне стоит съездить в Шамони?
     - Да. Обойдется это недорого, а удача улыбнуться может. Вы там бывали?
     - Нет, сэр.
     - Тем лучше. Вам там понравится. Я бы много дал, чтобы оказаться на вашем месте.
     - Да, не сомневаюсь, что мне там понравится, сэр, не па удачу не очень-то надеюсь.
     - Френч,- шеф сухо, но приветливо улыбнулся,- вы раньше не были таким закоренелым пессимистом. Собирайтесь и надейтесь на лучшее.
     Френч изучил расположение Шамони и Кандерстега и понял, что если сделать сравнительно небольшой крюк, то можно по пути к первому городу заехать и в последний. Таким образом, решил инспектор, он прояснит вопрос о местопребывании полковника Фицджорджа в ночь убийства. Нет, он не подозревал полковника, но все-таки хотел удостовериться.
     Для этого требовались дополнительные данные. Нужно было, по возможности, достать фотографию полковника и образец его подписи. Еще не было десяти утра, и Френч подумал, что успеет раздобыть необходимые документы до отъезда послеполуденным поездом на континент.
     К половине двенадцатого инспектор снова был в Рединге. Он подал таксисту записку, заготовленную в пути, попросил отвезти ее полковнику Фицджорджу и вернуться с ответом к нему на станцию. Записка была не шедевр, Френч этого не отрицал, но ничего лучше придумать не смог. В ней он извинялся за новое беспокойство такого приятного знакомого и за то, что так нелепо потерял карточку с названием гостиницы в Шамони, откуда пришли украденные купюры; не будет ли полковник Фицджордж так любезен написать ее название еще раз.
     Отправив записку, инспектор занялся второй частью своего замысла. Он всегда отличался тонкой наблюдательностью, и потому, беседуя с полковником в библиотеке, сразу заметил па камине фотографию Фицджорджа и то, что она сделана в студни "Гэйл и Хардвуд" в Рединге. Узнав у другого таксиста адрес фотостудии, он велел везти его туда в надежде получить копию.
     Ему на удивление повезло. В студни "Гэйл и Хардвуд" нашли снимок на одной из витрин, через пять минут он уже перекочевал в карман инспектора, и он вернулся на станцию еще до приезда таксиста с ответом от Фицджорджа.
     Здесь Френчу тоже повезло. Таксист застал полковника, когда тот как раз выходил из дома и намеревался отправиться в город. В ответ Френч получил свою же записку, внизу которой твердым решительным почерком было написано: "Босежур. Б. Л. Фицджордж".
     Спрятав фотографию и записку в блокнот, инспектор вернулся в Лондон и в тот же день, в два часа уехал с вокзала Виктория в новое путешествие по Европе. Ранее он уже бывал во Франции и Германии, а в Швейцарию ездить еще не доводилось, и он мечтал взглянуть на чудесный горный пейзаж этой страны.
     Френч высадился в Кале, прошел таможенный контроль и занял место в экспрессе "Летчберг-Симплтон", с чисто британским неодобрением поглядывая па все вокруг. Но потом подали замечательный обед, за окнами поезда замелькали живописные пейзажи Аббвилля и Амьена, и настроение инспектора стало более умиротворенным; а выкурив хорошую сигару и выпив чашечку на редкость вкусного кофе, английский сыщик уже совсем благодушно смотрел, как за окном день сменяется ночью. Примерно в половине седьмого на следующее утро он последовал проторенным путем своих бесчисленных сограждан и спустился на платформу в Бале выпить утренний кофе. Потом снова полюбовался привлекательными пейзажами, проезжая от Берна в Шпиц, увидел, что в Тунском озере действительно необыкновенного цвета вода. В Лондоне он частенько посмеивался над красочными открытками с видами этого озера, в глубине души поражаясь его живописности. Наконец, взобравшись по серпантину через долину Фрутиген, поезд прибыл в Кандерстег. Заметив носильщика в кепке с надписью "Бельвю", инспектор воспользовался его услугами и вскорости оказался в гостинице.
     После второго завтрака Френч разыскал администратора, говорившего по-английски с акцентом, немного напоминавшим нью-йоркский. Нет, пояснил Френч, его интересует не гостиничный номер. К сожалению, переночевать в таком гостеприимном отеле ему пока не придется, но он надеется, что скоро вернется и тогда остановится здесь, а пока пришел по делу. Он - сыщик, и... короче говоря, не мог бы господин администратор ему помочь? Вот фотография интересующего полицию джентльмена.
     - Ну конечно же! Узнаю,- быстро ответил тот, взглянув на портрет.- Это полковник Фицджордж, англичанин из Лондона. Он был здесь... так, позвольте... недели две-три назад. Сейчас я справлюсь в регистратуре.
     Из дальнейших расспросов выяснилось, что полковник пробыл в гостинице три дня и уехал рано утром па следующий день после убийства Гетинга, сказав, что собирается пройтись до Лейкербада по Жеми-Пасс.
     Завершив свою миссию в Кандерстеге, Френч тщательно изучил расписание поездов до Шамони. Оказалось, что в тот же день уехать нельзя, и, утомленный дорогой, он решил остаться в городе до утра. Весь день он любовался прелестной долиной, а ночью спал в гостинице под шепот горного ручья под окном.
     Наутро он сел в поезд южного направления. Проехав девятимильный летчбергский тоннель, он с нескрываемым ужасом глянул в пугающую бездну Летченталя и огромный залив в долине Роны, поразившись тому, как поезд мчится по краю крутой скалы и не падает. В Бриге он сделал пересадку, спустился по долине Роны и снова сделал пересадку в Мартиньи. Четыре часа он провел в "самом потрясающем круизе на свете", как выразился его сосед с выраженным носовым прононсом,- через Валлорсин и Аржантьер до Шамони. Он буквально затаил дыхание, когда перед ним возникла панорама Монбланского массива, словно нависавшего над долиной,- и Френч поклялся, что следующий отпуск непременно проведет среди этих громадных потрясающих гор.
     В Шамони все было так же, как в Кандерстеге: инспектор прибыл в отель "Босежур", отлично пообедал, а потом разыскал администратора. Мосье Марсель, как и его коллега в "Бельвю", был сама любезность и внимательно слушал инспектора Френча. Но, осознав суть поставленного перед ним вопроса, он лишь покачал головой и пожал плечами.
     - Увы, мосье,- огорченно сказал он,- при всем моем желании, разве это возможно? Я обмениваю столько английских банкнот... А-а... Помню, такие десятифунтовые купюры я давал какому-то господину из Англии - ведь довольно редко меня просят обменять французские деньги на английские, а вот английские обмениваю постоянно. Нет, извините, не могу сказать вам, откуда у меня эти купюры.
     Френч не очень-то надеялся на другой ответ, но все же не смог скрыть огорчения. Он показал администратору фотографию полковника Фицджорджа, и мосье Марсель сразу же узнал в нем того самого англичанина, которому выдал названные купюры. Но больше ничего полезного у администратора выведать не удалось.
     Потерпев очередную неудачу, Френч решил попросить регистрационный журнал и посмотреть - не покажется ли ему знакомой какая-нибудь подпись. Но прежде он спросил мосье Марселя о Вандеркемпе. Не приезжал ли в последнее время к ним человек под таким именем?
     Имени администратор вспомнить не смог, но тщательно просмотрел все регистрационные записи, правда безрезультатно. Тогда Френч протянул ему фотографию коммивояжера и спросил, не знакомо ли мосье Марселю это лицо.
     И тут удача улыбнулась инспектору. Администратор просиял:
     - Ах да, мосье!- воскликнул он и закивал головой.- Ваш соотечественник провел у пас несколько дней, а уехал примерно полмесяца назад. Это мосье Харрисон из одного вашего крупного города в центральном графстве, да? Он сказал из какого, но я забыл.
     - Именно он,- улыбнулся Френч, обрадованный повой находкой.- А я везде ищу его. Можно взглянуть на его подпись в журнале?
     Снова достали и принесли журнал, и при виде подписи Вандеркемпа Френч просиял от торжества. Сравнив запись "Дж. Харрисон, Хаддерсфилд, Великобритания" с образцами почерка коммивояжера, он увидел: они были несомненно сделаны одной и той же рукой. Значит, Вандеркемп попался! Теперь уже не будет сомнений в его виновности.
     Секунду Френч молчал, обдумывая неожиданное открытие. Теперь было ясно, что Вандеркемп под именем Харрисона прибыл в отель "Босежур" около полудня на второй день после преступления и, пробыв здесь неделю, уехал в неизвестном направлении. Но на этом дело не кончилось. Администратор вдруг театрально взмахнул рукой, будто желая что-то добавить.
     - Вы заставили меня кое-что припомнить, мосье,- объявил он.- Этот мосье Харрисон попросил меня обменять ему деньги. Теперь я все вспомнил! Гостиничный счет составлял четыреста-пятьсот франков, и расплачивался он десятифунтовой купюрой. По нынешнему курсу он обменял фунты примерно на триста франков. А вот еще я вспомнил, что в то же время он попросил меня разменять вторую десяти фунтовую купюру, так что я дал ему в целом около тысячи франков. Может, как раз на эти самые купюры, но не поручусь...
     Мосье Марсель пожал плечами и развел руками, словно говоря, что он ни за что не отвечает и всем правит судьба, и вопросительно посмотрел на своего гостя.
     Инспектор Френч был на седьмом небе от счастья. Это известие казалось ему завершением дела. В Амстердаме он уже нашел основания подозревать Вандеркемпа, а здесь обнаружил и соответствующие улики самого убедительного свойства. Френч быстро прокрутил в уме основные доказательства виновности коммивояжера.
     Вандеркемп обладал всеми необходимыми сведениями: знал о коллекции алмазов, был знаком с обстановкой лондонской конторы, ее служащими и их привычками. Поскольку он явно не был богат, то все эти сведения могли вызвать вполне объяснимый соблазн.
     Что же до частностей, то необходимой деталью подготовки преступления должно было стать фальшивое письмо с вызовом коммивояжера в Лондон или нечто подобное. И такое письмо есть; к тому же у Вандеркемпа был доступ к пишущей машинке в лондонской конторе. Сказав мистеру Скоофсу, что он отправляется поездом, прибывшим в Лондон после совершения убийства, на самом деле обманщик поехал более ранним рейсом, который доставил его к месту событий в удобное для ограбления время. Эта догадка, правда, косвенная, но довольно правдоподобная. А если добавить к ней то, что Вандеркемп исчез из фирмы без всякого объяснения, прибыл в Шамони на второй день после убийства, зарегистрировался под выдуманным именем и адресом и, что важнее всего, обменял две купюры, украденные из сейфа мистера Дьюка,- дело можно считать раскрытым. Виновность Вапдеркемпа несомненна. По правде говоря, нечасто приходилось инспектору столь убедительно раскрывать преступления. Осталось только найти и арестовать этого Вандеркемпа, и задача Френча будет выполнена.
     Но именно в разгар торжества удача отвернулась от инспектора. Администратор понятия не имел, куда направился постоялец, выехав из "Босежура". Напрасно Френч задавал вопросы и высказывал предположения, надеясь каким-нибудь словом пробудить в памяти мосье Марселя хоть что-то об отъезде Вандеркемпа. Администратор ничего не помнил, но с готовностью помог Френчу опросить всех служащих, так или иначе вступавших в контакт с разыскиваемым. И здесь, благодаря своей настойчивости, Френч все-таки извлек кое-что ценное. Выясняя, кто переносил багаж Вапдеркемпа, он узнал, что вместо штатного носильщика это сделал его помощник, который, перенося чемодан, заметил бирку с указанием отеля в Барселоне. Название отеля он забыл, но город помнил точно.
     Френч поблагодарил администратора, раздал чаевые персоналу, от штатного носильщика узнал, как ехать из Шамони в Барселону, и решил, что его миссия в Савойе завершена. Он с удовольствием лег спать, а на следующее утро сразу же отправился в Испанию.

Глава 6

Отель в Барселоне

     Для такого домоседа, как инспектор Френч, считавшего поездку в Плимут или Ньюкасл долгим путешествием, следование за Яном Вандеркемпом по юго-западу Франции основательно расширило его представление о границах обитаемого мира. Путешествие из Савойи в Испанию казалось бесконечным, расстояния - невероятными, отдаленность от своей страны - неизмеримой. Он сидел в поезде, а за окном час за часом вязы и дубы сменялись кипарисами и оливами, яблони - виноградниками, пшеница - кукурузой. Только к вечеру второго дня состав прибыл на Французский вокзал в Барселоне.
     Носильщик из отеля "Босежур" написал для Френча названия двух-трех отелей, в которых, как он полагал, говорят по-английски. Выйдя с вокзала, Френч взял такси и подал список водителю. Тот сперва недоверчиво воззрился на него, потом с пониманием улыбнулся и изрек бурный поток слов на незнакомом языке, пригласил пассажира сесть и, быстро запустив мотор, рванул в сгустившуюся ночь. Френч мчался по огромной авеню, каких он прежде никогда не видел, ярко освещенной, с рядом пальм посередине. Они пересекли большую площадь с чем-то вроде обелиска в центре, потом поехали по не такому широкому, окаймленному деревьями бульвару. Наконец такси резко затормозило у тротуара, и Френч оказался перед гостиницей "Ориент".
     Слава богу, носильщик говорил по-английски. Френч попросил его передать деньги и благодарность таксисту, а вскоре уже забыл о тяготах дороги, приняв роскошную ванну и замечательно пообедав.
     С удовольствием выкурив сигару, инспектор вышел на широкую улицу перед отелем, утопавшую в зелени и ярко освещенную. Тогда он еще не знал, что это бульвар Рамбла - одна из знаменитых улиц мира, такая же известная, как лондонская Пиккадилли, парижские Елисейские Поля или нью-йоркская Пятая авеню. Около часа он прогуливался по улице, потом, устав, вернулся в "Ориент" и через несколько минут погрузился в глубокий сон.
     Рано утром следующего дня он уже разговаривал с администратором, неплохо понимавшим по-английски. Но ни тот, ни персонал его отеля ничем не смогли помочь инспектору. Тогда Френч принялся обходить все отели, начиная с крупных: "Колон", "Пласа де Каталуна", "Куатро Насионес" и другие такие же. Потом стал изучать менее дорогие и у четвертого остановился как вкопанный.
     Входная дверь небольшой гостиницы неподалеку от большого бульвара, по которому его везли накануне вечером, вела в помещение наподобие гостиной, и там сидели полдюжины людей, явно ожидавших второго завтрака. Все были испанцы, кроме одного, и этим исключением - Френч готов был поклясться - являлся обладатель внешности с фотографии Вандеркемпа.
     Инспектор давно надеялся на такую встречу, и она застала его врасплох лишь на мгновение. Он сразу же прошел к маленькой стойке в конце гостиной и довольно громко спросил по-английски:
     - Можно у вас заказать ленч? Он скоро будет готов?
     К нему, улыбаясь, подошла темноглазая и темноволосая девушка, с сожалением качая головой и что-то тихо говоря - явно насчет того, что не понимает его.
     - Вы не говорите по-английски, мисс?- Инспектор продолжал говорить четко и громко.- Я хотел бы знать, можно ли здесь получить ленч и скоро ли он будет готов?
     Девушка снова покачала головой, а Френч обернулся к сидевшим.
     - Извините, пожалуйста,- обратился он ко всем сразу,- не говорит ли кто-нибудь из вас по-английски, джентльмены? Эта юная леди меня не понимает.
     Маленькая уловка сработала. Человек, напоминавший Вандеркемпа, встал.
     - Я говорю по-английски,- ответил он.- Что вам надо?
     - Ленч,- сказал инспектор,- скоро ли он будет готов?
     - На это я вам сам могу ответить,- объявил незнакомец, объяснив все девушке.- Ленч будет готов ровно через пять минут, и гостям здесь всегда рады.
     - Благодарю вас.- Френч говорил спокойно и дружелюбно.- Я остановился в "Ориенте", там пара людей понимают по-английски, но дела привели меня в эту часть города, и возвращаться на ленч туда мне не захотелось. Как трудно объясняться в чужой стране! Чувствуешь себя полным болваном, когда надо о чем-нибудь спросить.
     - Это верно,- согласился незнакомец.- Почти во всех крупных отелях говорят по-французски и по-английски, а в небольших - почти никогда. В этом, например, только один официант чуть-чуть понимает по-французски. Ни по-английски, ни по-итальянски, ни по-немецки. Кое-кто из обслуги не говорит даже по-испански.
     Хотя Френча волновали куда более важные вопросы, он невольно удивился.
     - Не говорят по-испански? Это как же? А на каком же языке они говорят?
     - На каталонском. Это же Каталония, понимаете, и этот народ, как и их язык, отличается от всех остальных испанцев. Они более энергичные и предприимчивые, чем южане.
     - Это немножко похоже на Ирландию,- заметил Френч.- Я бывал и в Северной, и в Южной, и наблюдал примерно такую же картину. А Дублин - отличный город, согласитесь.
     Они продолжали разговор о народах и языках, о том, что в большинстве европейских стран более энергичные люди живут, как правило, в северных районах, пока стрелки на часах не показали полдень и, соответственно, время ленча. Новый знакомый пригласил инспектора разделить с ним трапезу, что Френчу как раз и было нужно.
     Он по-прежнему дружелюбно беседовал с предполагаемым Вандеркемпом, и после еды пригласил того выпить кофе и выкурить сигару в уединенном уголке гостиной. Сочтя, что новый знакомый уже расслабился, он предложил другую тему их мирной беседы.
     - Удивительно, каким разным делам посвящают себя люди,- заговорил как бы между прочим инспектор, налив себе вторую чашечку кофе.- Вот я готов поспорить на десять фунтов, что вы не угадаете моей профессии и каким делом я здесь занимаюсь.
     Усатый собеседник засмеялся.
     - Признаюсь, я пытался угадать,- сказал он,- но, боюсь, проиграю.
     - Ну так я вам скажу, хотя обычно мы не афишируем свою профессию. Я инспектор из Скотленд-Ярда.
     Произнося эти слова, Френч пристально всматривался в лицо своего визави. Если он тот, кого инспектор ищет, он непременно проявит свои эмоции. Но его новый знакомый снова просто рассмеялся.
     - Тогда я бы точно проиграл. Честно скажу, такого у меня и в мыслях не было.
     Продолжая наблюдение, Френч заговорил более серьезно.
     - Это правда, и я здесь по очень важному делу. Ищу убийцу и грабителя, совершившего свои злодеяния в лондонском Сити. Мерзкое дело. Он убил доверенного секретаря торговца алмазами на Хэттон-гарден, обчистил сейф и скрылся с драгоценностями на сумму бог знает сколько тысяч фунтов.
     В начале беседы похожий на предполагаемого убийцу проявлял едва заметный интерес к рассказу, но при упоминании торговца алмазами на Хэттон-гарден буквально обратился в слух.
     - Хэттон-гарден?- повторил он.- Потрясающее совпадение. Ведь я как раз работаю в фирме по продаже алмазов на Хэттон-гарден! Я вообще всех их знаю. Кто же это?
     Инспектор Френч был озадачен. Или Вандеркемп - а теперь не было сомнений, что перед ним именно Вандеркемп,- невиновен, или он невероятно талантливый актер. Френч намеренно помедлил с ответом.
     - Неужели вы ничего не знаете?- спросил он с искренним удивлением.- И долго вы не получали вестей из Лондона?
     - Никаких не было, с тех пор как я уехал, а уехал я почти три недели назад. Ночным рейсом двадцать пятого ноября, если быть точным.
     - Двадцать пятого! Ну, знаете, вот это тоже совпадение так совпадение. Как раз в ту самую ночь убили мистера Гетинга.
     Вандеркемп мгновенно замер и вцепился руками в подлокотники кресла.
     - Что?- вскрикнул он.- Это не Чарлз Гетинг из фирмы "Дьюк и Пибоди"?
     Френч, теперь уже в открытую изучая пожилого коммивояжера, кивнул.
     - Именно он. Значит, вы его знали?
     - Конечно знал. Да что вы, это же моя фирма! С ума сойти, бедный старина Гетинг! И сейф, говорите, обчистили? Да неужели же коллекция камней мистера Дьюка похищена? Да быть этого не может!
     - Все камни, сэр. И деньги в придачу. Убийца обчистил весь сейф.
     Вандеркемп присвистнул, потом выругался.
     - Расскажите, как все было,- потребовал он.
     Френч был еще больше озадачен. Поведение коммивояжера, его нескрываемые эмоции, его вопросы - все, казалось, говорило о его невин