и  его  идея
верна.  Бардак и сепаратистские амбиции - путь к катастрофе.
Но  состоять такой синклит обязаны арийцы. Раса созидателей,
а не агрессивных паразитов с их тайными методами вампиризма.
Мы уничтожим заразу еврейства, имея то оружие, которое дадут
нам  т  е,  из  Туле, наши хранители. Мы овладеем  сознанием
сильных мира сего, мы будем манипулировать ими, как куклами.
Именно мы приблизим человечество к тому идеалу, которому оно
должно отвечать.
     -  Евреев  уже  уничтожали,  -  вставил  Ричард.  -  Не
получилось.
     -  А  мы  возьмем их нынешние, тихие методы,  -  сказал
Краузе. - И обратим их против же них.
     -  Я  убежден,  -  произнес Ричард,  -  что  финансово-
империалистический      истеблишмент      -       очевидная,
всеразрастающаяся реальность. Но его участники - и германцы,
и  арабы, и англичане... Затем. Не каждый еврей - сионист, и
далеко не все представители этой нации живут в довольстве  и
процветании.
     -  Они - основа, - ответил Краузе. - Дрожжи деградации.
И  тут  надо уяснить следующее: все их интеллектуалы - слуги
не человечества, а исключительно своей расы... Это - раз.  И
теперь   второе:  с  врагами  не  церемонятся.   Иначе   они
уничтожают  тебя. А управиться с ними не так  уж  и  просто,
однако  возможно...  Минуту! - Он поднялся  с  кресла.  -  Я
скажу, чтобы нам принесли чай...

     ИЗ СТЕНОГРАММЫ СОВЕЩАНИЯ У ГЕРИНГА 12.11.1938 г.

     ( Присутствовали: Геринг, Геббельс, Функ,
     Бюркель, Блессинг, Гейдрих, Далиге и пр.)

     ГЕРИНГ:  Должен заметить, господа, что все эти  погромы
мне  надоели. Когда сегодня разрушают еврейское предприятие,
когда  выкидывают  на  улицу товары, то,  во-первых,  органы
страхования возмещают еврею ущерб - и он его вообще не несет
-  и, во-вторых, уничтожаются товары, нужные народу. Если  в
будущем  будут  иметь  место  такие  демонстрации,   а   при
определенных   обстоятельствах  в   них   может   возникнуть
необходимость,  то  я решительно прошу  направлять  их  так,
чтобы  мы  не  подрубали сук, на котором  сидим  сами.  Ведь
безумие,  когда  опустошают и поджигают  еврейский  магазин,
германское  страховое  общество  несет  убыток,  а   товары,
которые крайне необходимы - сжигаются, в то время как нам их
явно не хватает.
     ГЕЙДРИХ:  В  результате  пожаров  разрушены  сто   одна
синагога,  семьдесят шесть синагог разгромлено,  а  по  всей
империи разгромлено 7500 торговых предприятий.
     ГЕББЕЛЬС:  Я придерживаюсь того мнения, что это  должно
послужить  поводом к закрытию синагог. Евреи  должны  снести
все  синагоги,  которые  хотя  бы  немного  повреждены.   Им
придется  заплатить  за это. И то, что  евреи  сами  обязаны
сносить  поврежденные или сгоревшие синагоги и предоставлять
в  распоряжение германской народной общины готовые свободные
участки,  как полагаю, должно теперь быть принято в качестве
руководящего начала для всей страны.
     Далее,  я считаю необходимым, чтобы евреи повсюду,  где
их   пребывание   оказывает  провоцирующее  действие,   были
изолированы от общества. Министерство путей сообщения должно
издать приказ, чтобы для евреев были отведены особые купе  в
вагонах.  Если  купе  уже занято, то евреи  не  имеют  права
занимать другие места. И если нет мест, евреи должны  стоять
в тамбурах.
     ГЕРИНГ:  В  поезде должен быть только  один  вагон  для
евреев. Если он занят, пусть остальные евреи сидят дома.
     ГЕЙДРИХ:  Я  также  хотел бы с чисто полицейской  точки
зрения сделать несколько предложений в пользу изоляции.  Мои
предложения   имеют   ценность  ввиду  их   психологического
воздействия  на общественное мнение. Например, указать,  что
каждый  еврей  согласно  духу  нюрнбергских  законов  обязан
носить определенный отличительный знак... Такой шаг облегчит
нам  многое другое - в эксцессах я не вижу опасности,  -  и,
кроме того, облегчит наши отношения с иностранными евреями.
     ГЕРИНГ: Форма.
     ГЕЙДРИХ:  Отличительный знак. Тем самым можно  было  бы
избежать  убытков,  которые причиняются  иностранным  евреям
потому,  что они по своей внешности не отличаются  от  наших
евреев.
     ГЕРИНГ:  Но,  дорогой  Гейдрих, вы  не  обойдетесь  без
устройства в городах больших гетто.
     ГЕЙДРИХ:  Они должны быть созданы. Все эти  мероприятия
практически неизбежно приведут к организации гетто.
     ФУНК: Еврею придется здорово потеснится.
     ГЕРИНГ:  Еще  один  вопрос,  господа.  Как  вы  оцените
положение, если я сегодня объявлю, что на евреев в  качестве
наказани налагается один миллиард контрибуции?
     ГЕББЕЛЬС:  Я  думаю,  не будет ли у евреев  возможности
уклониться, сберечь что-либо?
     БРИНКМАН: Тем самым они уже нарушат закон.
     КРОЗИГ:  Один вопрос, господин Фишбек. Можно ли занести
в   книгу  контрибуцию,  не  издав  одновременно  запрещения
обращать товары в деньги? Естественно, существует опасность,
что они выбросят свои облигации займов на рынок.
     ФУНК: О деньгах они также обязаны заявить.
     ГЕРИНГ: У них не будет смысла обращать товары в деньги.
Деньги они не смогут никому предоставить.
     ФУНК:  Если  они продадут свою движимость,  то  понесут
убыток.
     ГЕРИНГ: Я так составлю текст, что на всех вместе взятых
немецких  евреев в наказание за гнусные преступления  и  так
далее  будет  наложена  контрибуция  в  один  миллиард.  Это
разорит  их. Впрочем, хочу сказать еще одно: я не  хотел  бы
быть евреем в Германии!

     ИЗ РЕЧИ ГИММЛЕРА

     НА СОВЕЩАНИИ ГРУППЕНФЮРЕРОВ СС В ПОЗНАНИ

     4 октября 1943г.

     ... Хочу поговорить здесь с вами со всей откровенностью
об  очень  серьезном  деле. Между собой  мы  будем  говорить
совершенно откровенно, но публично никогда не будем говорить
об   этом...   Я  сейчас  имею  в  виду  эвакуацию   евреев,
истребление   еврейского  народа.  О   таких   вещах   легко
говорится.  "  Еврейский народ будет  искоренен,  утверждает
каждый член нашей партии. И это вполне понятно, ибо записано
в  нашей программе. Искоренение евреев, истребление их -  мы
делаем  это  ".  И вот они приходят - восемьдесят  миллионов
честных  немцев,  и  у каждого есть свой  порядочный  еврей.
Конечно, все другие - свиньи, но данный еврей - первосортный
еврей.  Ни  один  из тех, кто так говорит,  не  видел  и  не
переживал  этого. Большинство из вас знает,  что  такое  сто
трупов,  лежащих  рядом,  или  пятьсот  или  тысяча  трупов.
Выдержать такое до конца и при том, за исключением отдельных
случаев    проявления   человеческой   слабости,    остаться
порядочными  людьми  -  вот что закаляло  нас.  Это  славная
страница  нашей истории, которая не написана  и  никогда  не
будет написана.
     Ведь мы знаем, какое бы зло причинили себе, если бы у нас и
сегодня  в  каждом  городе  - при  налетах,  при  тяготах  и
лишениях  военного  времени - оставались  евреи  в  качестве
диверсантов,  агитаторов  и  подстрекателей.  Вероятно,   мы
вернулись  бы теперь к стадии 1916-1917 годов,  когда  евреи
еще сидели в теле германского народа.
     У  нас было моральное право, у нас был долг перед своим
народом уничтожить этот народ, который хотел уничтожить нас.
И  мы  выполнили такую тяжелейшую задачу из любви  к  своему
народу.  И  это не причинило никакого вреда нашей внутренней
сущности, нашей душе, нашему характеру.

     -   Ну-с,   -  продолжил  Краузе,  глядя  на  прислугу,
вносившую   в   гостиную  чай  и  сладости  на  мельхиоровых
подносах,  -  перейдем,  пожалуй, к вопросу  о  твоей  роли.
Только ты можешь проникнуть в Туле. На это указывает камень.
     - Проникнуть? Как?
     -  Своим астральным телом, как ныне модно выражаться, -
сказал Краузе. - Иначе же - шельтом. То есть, все то, что ты
из  себя  представляешь на день сегодняшний  в  нефизическом
воплощении, переместится в Туле.
     - А какой есть еще день? Прошлый, будущий?
     -  Есть  прошлый.  Если иметь в виду  реинкарнацию.  Но
реинкарнация  -  не  универсальный путь  совершенства,  хотя
существует  и  таковой. Конечно, ты задаешь массу  глупейших
вопросов,  но  я  терпеливо  тебе  все  объясню.  Существует
богосотворенная монада, представляющая как бы твой  образец,
которому ты в идеальном итоге должен удовлетворить. Как бы -
выражаясь  языком  технократов,  -  совпасть  с  ней   всеми
параметрами  своего  личностного  "я",  шельта.  Но   покуда
такового  не  случилось, и совершенство  не  достигнуто,  ты
проживаешь  определенное  количество  жизней  -   земных   и
посмертных  - в чистилищах параллельных миров.  Таков  закон
Творца, коего в мирах демонических именуют Тираном.  Что  же
касается  воспоминаний о прежних жизнях, то тут я вывел  для
себя  забавное,  как  мне  кажется,  сравнение...  Представь
компьютер. Это - твой мозг. В нем - масса файлов.  Некоторые
заполнены информацией, другие - пусты. Каждая новая жизнь  -
голое  синее  пространство нового файла. Но  в  определенный
момент,   именуемый   смертью,  файлы  сливаются,   и   тебе
возвращается прежняя память...
     - Это - гипотеза? - спросил Ричард.
     -  Любое  человеческое  знание  -  гипотеза,  -  сказал
Краузе. - Истину знает лишь Бог. Может, и дьявол. Но не я  и
не  ты.  Мы  играем  в игру, придуманную, в  общем-то,  нами
самими.
     - Играю - я, придумали - вы, - заметил Ричард.
     -  Верно.  Но  тебя  никто  не заставляет  играть.  Без
добровольности игра бессмысленна. Ибо обречена на провал.
     - Значит, я могу отказаться?
     -  Можешь, и - окажешься наедине с этим миром.  Жалким,
прозябающим приспособленцем. Никем. Продолжать?
     - Конечно. Я еще ни от чего не отказался.
     -  Ты  попадешь  в  Туле, - продолжил Краузе.  Выдержал
паузу, усмехнувшись. - Попадешь, выражаясь вашими шпионскими
терминами,  по  каналу  известной  мне  связи...  И  -  тебя
встретят.  Кто - не знаю, но встретят те, кому  положено,  в
чем  я уверен. Ты скажешь: дорога открыта. Печати сняты. Ну,
и   достаточно.   Все  остальное  они   поймут   без   твоих
комментариев. И помогут создать нам новый мир. Возможно,  во
главе его встанешь ты. Возможно - я. Но главное в ином:  они
должны дать нам, если мы пойдем на их неведомые пока условия
-  замену  физических тел. Да-да, не удивляйся: параллельные
миры   зачастую  плотно-материальны,  но  состоят  из  иного
сцеплени  атомов...  Кое-кто  из  посвященных  называет  это
демонической  материей, но здесь, на Земле,  данная  материя
бессмертна,  неизменна и неуничтожима. И ты попросишь  их  о
такой трансформе.
     -  В  иной  бы ситуации, - сказал Ричард, - я воспринял
наш   разговор   бредом  шизофреников.   Однако   приходится
опираться на логику. Она подсказывает, что мне придется  вам
подчиниться.  Однако  не  совсем  ясен  один   нюанс.   Вами
упоминалось   царство   антихристово.   Может,   я   пытаюсь
примитивными    человеческими   понятиями   проанализировать
категорию космического порядка, однако все-таки: кто же  мы?
Каменщики,  основывающие фундамент такого царствия?  Будущие
сподвижники  князя  мира сего? Или - олицетворение  аппарата
его управления?
     - Мы - это мы, - сказал Краузе. - Бог - Богом, а сатана
-  сатаною.  А антихрист - антихристом. Индусы  именуют  его
Шакра-варти,  "Вращающий  Колесо".  Почва  для  прихода  его
подготовлена.  Она - сообщество биороботов.  С  восторгом  и
умилением  обязаны  воспринять  эти  человеко-животные   его
темные чудеса, и, влекомые его волей, двинуться по указанной
стезе,  грехами  питая  ад,  и  ниспадая  в  него  в   своем
посмертии.  Кстати, антихрист - определение,  которое  можно
трактовать   по-разному.  Anti-Chist   -   противоположность
Христа,  и  ante-Christ  -  Христу предшествующий.  В  этом,
повторюсь,  тоже  известная  мудрость.  И  она  в  том,  что
антихрист может прийти, а Христос - нет.
     -   Но,  -  заметил  Ричард,  -  согласно  исторической
традиции  - приход Спасителя предопределен. И это не  только
христианская   догма.  В  индуизме  он  именуется   "Десятый
Аватра",  в  буддизме  - "Майтрея", в  исламе  -  "Последний
Скрытый  Имам".  Но все до единой религии  утверждают,  что,
придя,  Мессия навечно отменит власть Дьявола и саму Смерть.
И  неизмеримым  будет горе для тех, кто во  время  истинного
Пришествия заслужит кары Божьей, как сподвижник сил зла...
     -  Да,  этим-то  нас  и пугает традиция,  -  согласился
Краузе.
     -  Но у меня другая идея. Человек сам может создать тот
мир,   в   котором   не  потребуется  никакого   Пришествия.
Утверждение,  отдающее  коммунистическим  запашком,  да?  На
самом  деле  -  не  так.  Речь идет о всемирном  государстве
магического  социализма. И такие миры  уже  существуют,  мой
мальчик. Один из них, думаю, вскоре ты посетишь.
     -  И  каковы  же  основы этого мира? -  спросил  Ричард
бесстрастно.
     -  Первое, - сказал Краузе. - Безусловная селекция рас.
Землю  должны  населять физически и морально здоровые  люди.
Те,  кто  имеет какие-либо отклонения, должны отказаться  от
мыслей  о  потомстве.  Контроль за  численностью  населения.
Реконструкция  нарушенной  экологии.  Бережная  эксплуатация
природы. Ликвидация какой-либо преступности.
     - Думаете, преступность легко ликвидировать?
     - Самая простая задача, - ответил Краузе. - В сороковых
годах,  у  нас в Германии она решалась так: брали  воров  на
месте  преступления,  тут  же  ставили  их  к  стенке  и   -
расстреливали.  А  после  - вешали  небольшой  плакатик  над
трупами:  "Воры".  Через  два дня трупы  обновлялись.  Очень
простая и доходчивая, надо сказать, пропаганда.
     Ричард поневоле усмехнулся.
     -  Я  -  не  сторонник террора, - продолжил  Краузе.  -
Однако - стороннник дисциплины.
     -  Вопрос,  - перебил его Ричард. - Далекий  от  нашего
разговора. Признаюсь, мне очень симпатична Глория. Она...  в
курсе всего того, о чем мы...
     - М-да, - вздохнул Краузе сокрушенно. - Молодой мужчина
мыслит  не  только головой... Что сделать! Запомни:  женщина
должна  знать лишь основы. Основы она знает - милая,  добрая
Глория.  Она ведает и другое: надлежит быть преданной  мужу,
составляя  часть  его; родить и вырастить  сильных  и  умных
детей и - вечно стремиться к гармонии, хотя гармония -  увы,
состояние довольно-таки неустойчивое... - Он встал с кресла.
-  Я  рано  ложусь, Ричард, - сказал с ноткой  извинения.  -
Скоро  вечер.  В  вашей комнате есть то, что вам  необходимо
прочесть. Однако не торопитесь. До того, как вы уйдете т у д
а,  пройдет  около двух недель. А сейчас... вы можете  взять
Глорию  и  -  поехать,  например,  в  долину.  Там  комплекс
горлолыжных отелей, бары, дискотеки и прочая мура. Мои  люди
сопроводят вас. До завтра, мой мальчик!
     "Бог  дает нам шанс, а дьявол - искушение", - отчего-то
родилось  в  голове у Ричарда, когда он смотрел  на  сутулую
спину  бывшего  штандартенфюрера СС, скрывающуюся  в  проеме
идеально белой двери, украшенной позолотой орнамента.
     И  этот  человек знал Гиммлера и Гитлера... Он  пережил
крушение  Рейха, расцвет Америки и Европы, начавшийся  после
того,  как черный маг, чей идеальный мир под сенью  свастики
не  состоялся,  нажал скользский пусковой крючок  пистолета,
тотчас   получив  билет  для  невозвратного  путешествия   в
неведомую даль... Невозвратного ли?..
     - Прокатимся? - раздался вопрос. - Машина готова.
     В  гостиной  стояла Глория. Воплощенный в  плоть  идеал
Ричарда Валленберга, обладающего, кстати, хорошим вкусом.

     ...Неправда,  что я или кто-то другой в Германии  хотел
войны  в  1939 году. Она была желаема и спровоцирована  теми
международными государственными деятелями, которые либо сами
были  еврейского происхождения, либо действовали в еврейских
интересах. Я сделал слишком много предложений по ограничению
и   контролю   над   вооружением  -  они   не   могут   быть
проигнорированы последующими поколениями, -  чтобы  на  меня
возлагали ответственность за возникновение этой войны. Более
того, я никогда не хотел, чтобы после ужасной первой мировой
войны  последовала вторая против Англии с Америкой.  Пройдут
столетия,  но  и  тогда из руин наших городов  и  монументов
возродится  ненависть к тем, кого мы должны  благодарить  за
все случившееся: мировое еврейство и его пособников.
     Всего  за  три дня до начала германо-польской  войны  я
предлагал  английскому  послу  в  Берлине  решение  германо-
польской  проблемы, - решение, аналогичное  тому,  что  было
применено  к  Саарской  области,  когда  ее  поставили   под
международный  контроль.  Невозможно  предать  забвению  это
предложение.  Оно  было  отвергнуто  лишь  потому,   что   в
руководящих кругах Англии хотели войны. Дело в том, что  эти
круги   подпали  под  влияние  пропаганды,  распространяемой
международным  еврейством,  и предвкушали  усиление  деловой
активности.
     Я  также не сомневаюсь в том, что если к народам Европы
еще раз отнесутся как к обычным биржевым акциям, являющимися
предметом  купли  и продажи для финансовых заговорщиков,  то
ответственность  падет  и на тех, кто воистину  представляет
виновную сторону в этой смертельной схватке: еврейство!
     Более того, я не сомневаюсь в том, что на этот раз гибель
миллионов  людей  не  обойдется  без  того,  чтобы   платить
пришлось  и виновным, даже если к ним будут применены  более
гуманные меры, чем они заслуживают.
     После шестилетней борьбы, которая, несмотря на все неудачи,
войдет  когда-нибудь  в  историю как славное  и  героическое
выражение человеческой воли к жизни, я не могу покинуть этот
город  -  столицу  Рейха. Я хочу разделить судьбу  миллионов
людей,  решивших остаться в этом городе. Помимо того,  я  не
желаю  оказаться  в  руках врага, намеревающегося  поставить
новый  спектакль  под  еврейской  режиссурой  для  ублажения
оболваненных ею масс.
     Следовательно,  я  решил остаться в Берлине  и  принять
добровольно  смерть  в тот момент, когда  буду  уверен,  что
резиденция   фюрера  и  канцелярия  не  может  быть   больше
удержанной. Я умираю с легким сердцем...
     ...Превыше  же всего, я призываю лидеров нации  и  всех
подчиненных  им  неукоснительно соблюдать расовые  законы  и
безжалостно противостоять общему отравителю всех  народов  -
международному еврейству.

     ИЗ ПОЛИТИЧЕСКОГО ЗАВЕЩАНИЯ АДОЛЬФА ГИТЛЕРА

                               БЕРЛИН, 29 апреля 1945г.,4.00
                                      Подпись: Адольф Гитлер
                              Свидетели: д-р Йозеф Геббельс,
                                              Мартин Борман,
                                         Вильгельм Бургдорф,
                                                  Ганс Кребс

     РИЧАРД ВАЛЛЕНБЕРГ

     Танцуя с Глорией в дробящихся огнях дискотеки, под  рев
оглушительной музыки, Ричард размышлял над словами Краузе.
     Проект старика представлялся безумным и ирреальным, но ничего
не  оставалось,  как только последовать  ему.  Он  прекрасно
понимал,  что  отказ  или  всякого рода  несогласие  чреваты
последствиями смертельно опасными.
     Система, которую выстроил Краузе, несмотря на всю  свою
фантасмогоричность,  довлеющей  над  ней   идеи,нашла   свое
физическое  воплощение, за ней стояли люди и  капитал,  и  с
этим приходилось считаться.
     Ни   в   какую   модель  идеального   общества   Ричард
категорически  не  верил,  она  представлялась  ему  заранее
обреченной  из-за элементарной индивидуалистической  природы
человека,  диктовавшей каждому создавать собственный  мирок;
контакт   же  с  какими-либо  параллельными  мирами  виделся
бессмыслицей,  хотя  бы  потому, что  отрицал  установленный
свыше  порядок вещей, не дававший кому-либо право  заглянуть
за  грань  земного бытия; и вывод напрашивался единственный:
он  -  оказался в руках тех, кого попросту обуяла наказуемая
Богом гордыня...
     Но - приходилось танцевать... И по большому счету, и по
малому.  Под дудку Краузе, под руку с Глорией. Второе