о   тот
заинтересуется грехами свояка. Но грехи Романа не интересовали  Олега.  Он
был  доволен,  что  разговорил  старого   прохвоста   и   тот,   увлекшись
воспоминаниями, обмолвился о засекреченном полковнике. Теперь  Олег  знал,
что бывшего высокопоставленного сексота зовут Григорием Михайловичем,  что
Сероштан с ним на короткой ноге -  Гришей  называет,  а  также,  что  этот
полковник не был профессионалом - допускал  непростительные  ляпы  даже  в
таком серьезном деле, как обеспечение продвижения спецтранспорта с  грузом
особой важности. Но эти сведения еще не позволяли проявить фигуру Григория
Михайловича,  определить  его  нынешнее  положение.  И  Олег  решился   на
фронтальную атаку, уже зная, как и где прорвать оборону.
     Вернувшись к своим обстоятельствам, он вновь попросил  совета  -  как
поступить.
     - Выбрось из головы, целее будет, - махнул рукой Сероштан. - Никто не
станет поднимать это дело. Сейчас не до  старых  дел,  новые  захлестывают
выше макушки. Что, не знаешь обстановку, не видишь, что вокруг творится? В
наше время тоже не райская жизнь была, но мы поводий из рук не  выпускали.
А нынче додемократились до того, что криминал правит бал.
     Он ухмыльнулся своему каламбуру, но затем добавил серьезно:
     - Я ничем не смогу помочь тебе.
     - А Григорий Михайлович сможет? - как бы невзначай спросил Олег.
     - Если захочет, то вряд ли,  -  хмыкнул  Сероштан,  но  тут  же  стер
усмешку, впился в лицо Олега глазами-буравчиками. - Ты знаком с ним?
     - Тогда на Городокском шоссе познакомились.
     - И он что же, представился тебе?
     - Нет, - выдержал сверлящий взгляд Олег.
     - Роман подсказал?
     - Роман поостерегся. Вы его назвали, Владимир Антонович.  Пяти  минут
не прошло, как назвали. И что он лопух изрядный дали понять.
     - Лопух? - Сероштан попытался выбраться из кресла, но  самостоятельно
этого сделать не смог, протянул Олегу руку, не попросил  -  потребовал:  -
"Помоги!"
     Олег  помог  ему  выбраться.  По-утиному  переваливаясь   на   широко
расставленных ногах-тумбах, Сероштан проковылял к одному из шкафов,  из-за
призовой вазы извлек плоскую бутылку с  отвинчивающейся  пробкой,  открыл,
приложился к горлышку, сделал два булькающих глотка,  крякнул,  вытер  рот
тыльной стороной ладони.
     - Лекарство от склероза. Потому не предлагаю, тебе еще рано, -  пряча
бутылку, хмыкнул он.
     Вернувшись к своему креслу, он уже не сел  -  оперся  руками  об  его
спинку.
     - Хитрый ты стал, Олег Николаевич. Хитрый и ушлый. Подсек старую щуку
на блесну. А я-то почти поверил, что ты за советом пришел.
     - И за советом тоже.
     - А что помимо совета требуется?
     - Сведения.
     - Только и всего? - иронически усмехнулся Сероштан.
     - Ценные сведения, - уточнил Олег.
     - Это в том смысле, что готов заплатить?
     - Информация - тот же товар, а за товар надо платить.
     - Интересный разговор у нас получается. Ты что же,  генерала  милиции
хочешь купить?
     Сероштан изобразил на лице почти естественное негодование. Но Олег не
принял его гнев всерьез. Достал бумажник, извлек из него пятисотдолларовую
банкноту, положил на журнальный столик.
     - Владимир Антонович, я ограничен во времени. Перейдем к существу.
     - Деловой ты стал. Ох и деловой! - не сводя глаз с банкноты,  изменил
тон Сероштан. Хотел еще что-то сказать, но вид  новенькой  банкноты  мешал
сосредоточиться и он не выдержал: сгреб ее,  спрятал  в  нагрудный  карман
рубашки и только после этого ухмыльнулся.
     - Что еще хочешь услышать о нашем губернаторе и  своем  родственнике?
Могу  предложить  за  дополнительное   вознаграждение   копии   любопытных
документов из прекращенного три года назад уголовного  дела  о  спекуляции
машинами. Между прочим, дело было прекращено  не  без  нажима  со  стороны
обкома, к чему твой родственник - в ту пору инструктор  обкома,  обе  руки
приложил.
     - Об этом деле вы уже рассказали, а  копии  меня  не  интересуют  уже
потому, что это копии, - как можно безразличнее сказал Олег. -  Но  вот  о
Григории Михайловиче я, пожалуй, послушаю.
     Сероштан недоуменно посмотрел на него, но затем хитровато прищурился.
     - И это все за пятьсот грюнов? Нашел, понимаешь, по  дешевке  артиста
разговорного жанра!
     Торговаться не имело  смысла  и  Олег  выложил  на  столик  еще  одну
пятисотку.
     - Я - весь внимание, Владимир Антонович.
     - Мало что о нем знаю, - пряча вторую банкноту, как  бы  в  раздумии,
сказал Сероштан.
     - Что знаете, то и расскажите.
     - Добро. Только никаких  записей.  Воспринимай  на  слух.  И  карманы
покажи, чтобы убедить меня в отсутствии магнитофона...  Убедил.  Садись...
Значит так. Фамилия его Кошарный. Возраст -  пятьдесят  один.  Образование
неясное, но в финансах разбирается неплохо. Одно время  по  этой  части  в
обкоме партии работал. Потом его на учебу в ВПШ направили. После ВПШ  года
два ошивался в ЦК. А сюда вернулся уже пятым тузом в колоде -  была  такая
должность в закрытых штатах обкома и комитета одновременно. Но  подчинялся
он напрямую Москве. Так что - сам понимаешь. С ним  обкомовские  секретари
за ручку здоровались, без доклада в любое время принимали.  Когда  же  эту
должность сократили и в обкоме неуютно стало, занялся Гриша коммерцией.  И
круто занялся. Есть такое мутное коммерческое предприятие "Атлант", где он
кем-то числится. Должность  со  стороны  неприметная,  популярности  Гриша
всегда  избегал,  но  контролирует  он  большие  деньги.  Не  ворочает   -
контролирует. Улавливаешь разницу? А в контролерах у него ходят  серьезные
хлопчики: головы откручивают запросто и в момент. Не взирая, так  сказать,
на лица. Мирона Коржа помнишь?
     - Младшего опера Шевченковского угро?
     - Он уже майором  ОБХСС  был.  Не  без  Гришиного  содействия,  между
прочим, в гору пошел. Но потом они что-то  не  поделили:  то  ли  навар  с
какого-то дела, то ли бабу, подробностей не знаю, врать не  стану.  Только
Мирон  возомнил  себя  большим  начальником  и  прицепился  к   Грише   по
официальной части, а там было к чему прицепиться, и дернул его, понимаешь,
не посоветовавшись со мной.  Двое  суток  держал,  на  психику  давил.  Но
психика у Гриши железная, и пришлось Мирону его отпустить. И вот не прошло
недели, как нашли Мирона  с  проломанной  головой  в  подъезде  его  дома.
Профессионально  было  сработано,  никаких  следов.  Пришлось  списать  на
несчастный случай. Вот такие пироги теперь Гриша печет. И твой свояк очень
хорошо знает, кого и почему он остерегается...



                                    23

     Стеклянный куб бассейна Олег покинул в половине шестого. К  шести  он
должен был поспеть в гостиницу. Зульфия, у которой окончился рабочий день,
обещала отвезти его на своей машине. Но заставила  себя  ждать.  Олег  уже
нетерпеливо  поглядывал  на  часы,  когда  около  него  затормозила  синяя
"таврия". Сидящая за рулем Зульфия предложила ему  занять  место  рядом  с
собой.
     - Задержалась из-за  вас,  -  сказала  она,  когда  они  отъехали  от
бассейна. - Скажу откровенно: ваш визит к  старому  борову  не  понравился
мне, порядочные люди к нему не ходят. Грешным делом подумала,  что  хотите
приобрести абонемент в нашу сауну, где по  вечерам  посетителям  оказывают
разнообразные услуги недозрелые девицы. Но когда-то я была о  вас  лучшего
мнения и, поразмыслив, осталась при нем.
     - Это опрометчиво, Зульфия. Люди меняются и за более короткий срок.
     - Вы не принадлежите к их числу. У вас глаза такие же, как  были:  не
прячутся, не бегают, не впиваются в человека. И лицо не оплыло от  пьянок,
не осунулось от сексуальных излишеств.
     - Зульфия, вы заставляете меня краснеть.
     - Это не от влюбленности,  всего  лишь  мое  любопытство.  Признаюсь,
отдельные фрагменты вашего разговора с боровом я подслушала, есть  у  меня
такая возможность. Мало что  поняла,  но  то,  что  вы  не  из  его  шайки
сообразила. Как только вы ушли, он позвонил  какому-то  Грише,  сообщил  о
вашем визите. Что ему отвечал Гриша, я  не  могла  слышать,  но,  судя  по
репликам борова,  ваш  визит  и  те  вопросы,  что  вас  интересовали,  не
понравились этому Грише. Даже боров обеспокоился, просил  его  не  слишком
обижать вас.
     Олегу стало не по себе. Не  то  чтобы  испугался,  но  был  неприятно
удивлен вероломством Сероштана.
     - Я не из пугливых, - все же счел нужным заметить он.
     - Не храбритесь. Здесь и не таких обламывали. На роль супердевочки  и
я никогда не претендовала, хотя считала, что могу  постоять  за  себя.  Но
переоценила свои возможности и как-то пыталась скандалить  по  поводу  тех
непотребств, что происходят в  нашей  сауне.  По  вечерам  сауну  арендует
какое-то коммерческое предприятие, в эти часы ее посещают очень неприятные
типы и кое-кого из наших девочек-пловчих туда завлекают. Мне  посоветовали
не  вмешиваться,  но  я  не  унималась.  И  однажды  меня  подкараулили  в
раздевалке, закатали в ковер, приволокли в сауну и макнули в  бассейн  для
охлаждения распаренных  тел.  Но  мне  охлаждали  только  голову.  Недолго
охлаждали - минуты две, однако я ухитрилась захлебнуться. Меня откачали  и
предупредили, что в следующий раз откачивать не станут.
     - Когда это было?
     - Полгода назад. Боров еще не работал  здесь.  Так  что  не  его  это
проделка.
     - А чья?
     - Того, кому боров обязан своей нынешней должностью.
     - Кошарный?
     - Олег, и без того я рассказала вам больше, чем следовало.
     - Зульфия, я у вас в неоплатном долгу!
     - Женитесь на мне и будем в расчете, - невесело  рассмеялась  она.  -
Шучу, конечно. Вы еще слишком молоды, чтобы жениться на бабушке, даже если
она ваша ровесница. Да и жена из меня вряд ли уже получится.  Но  вот  мой
телефон, если появится желание поболтать, звоните. После  шести  я  всегда
дома, вожусь с внучонком.
     Она дала  свою  визитную  карточку.  Олег  попросил  высадить  его  у
переговорного пункта, тепло попрощался с Зульфией, обещал звонить ей.
     Из переговорной позвонил в Киев. Повезло - Василь оказался на  месте.
Выслушав сообщение, Брыкайло переспросил о вояже  Мельника  и  Закалюка  в
Австрию,  заинтересовался  транзитным  платежом  через   банковский   счет
Дулибского  филиала,  напомнил  о  венском  банке  "Радебергер",  дескать,
постарайся узнать, не в этом ли банке  держит  Матвеев  валютные  средства
"Атланта". Но особый интерес Брыкайло вызвала фигура Кошарного.
     - Кое-что о нем я знал, но не связывал с греком.  Теперь  картина  во
многом проясняется. Молодец, что проявил.
     Он помолчал, а затем спросил озабоченно:
     - Не растревожил ли ты своей любознательностью  этот  гадючник?  -  а
поскольку Олег медлил с ответом, досадливо хмыкнул. - Все, кончай разведку
и отходи огородами... Что значит, не можешь? У  тебя  в  запасе  еще  одна
жизнь? Ах, дела! Серьезный довод. Но боюсь, что наш супротивник не  примет
его во внимание. Сколько времени потребуется на завершение твоих дел?  Ну,
афганец, задал же ты мне работенку! Ладно, так и быть - учту  твой  довод.
Родственную мне структуру от супротивника отключу немедля,  он  еще  имеет
там поддержку. Но окончательно репутацию ему смогу испортить не раньше чем
через неделю. А потому сроку тебе на все  про  все  даю  не  более  суток.
Запомни адрес: Топольная двадцать один, квартира пять,  передашь  от  меня
привет... Не задавай детских вопросов! Отходи только через этот пункт,  но
добирайся туда с оглядкой. Теперь ясно? И вот что прими к сведению,  может
пригодиться: с сегодняшнего дня кислород греку  перекрыт  во  всех  банках
Украины...
     Олег не испытывал чувства удовлетворения собой, хотя узнал что хотел,
что интересовало его не меньше Брыкайло. Но это была не более, чем  удачно
проведенная разведка. А вот Закалюк с Матвеевым не  сидели  сложа  руки  -
использовали валюту "Атланта" и по  существу  выкупили  Дулибский  филиал.
Правда,  тут  можно  зацепиться  -  санкции  за   несвоевременную   оплату
оборудования составят довольно приличную сумму, погасить  которую  Закалюк
уже не сумеет. Стало быть, есть чем его  прижать.  Вот  только  времени  в
обрез - с Кошарным шутки плохи.
     Но Олег не жалел, что проявил засекреченного  полковника.  Теперь  он
знал, кому предъявить счет за гибель капитана Тысячного и свои многолетние
мытарства. Надо было лишь определить, в какой  форме  и  когда  предъявить
этот счет.


     В гостиницу вернулся в начале седьмого.
     Вначале он  не  придал  значения,  казалось  бы,  случайному  хотя  и
неприятному  эпизоду  в  лифте.  Два  великовозрастных  оболтуса,  которые
устремились в  кабину  следом  за  ним,  не  позволив  войти  туда  другим
постояльцам, пытались порезвиться за его счет. Один из  них  с  наполовину
обритой головой и петушиным гребнем на темени наступил массивным  башмаком
на ногу Олегу, а второй с носом-бананом рванул замок на его модной куртке.
То, что они не на того напали - хулиганы поняли с  запозданием  и  не  без
ущерба для себя. Петуха с полубритой  головой  -  тот  стоял  сбоку,  Олег
ударил локтем под дых, да так, что тот согнулся пополам, а затем рухнул на
пол. Наглеца же, пытавшегося снять с него  куртку,  ухватил  зажимом  двух
пальцев за нос-банан, сжал что было сил и спросил, не повышая голоса:
     - Сломать?
     - Пусти!
     - К старшим обращаются на "вы".
     - Пустите, дядя. Мы пошутили. Больше не будем, - загундосил наглец.
     Парню было не  меньше  двадцати  лет,  и  его  мальчишеское  хмыкание
развеселило Олега.
     Дежурная по этажу передала ему просьбу  Винницкого  зайти  к  нему  в
номер, что Олег не замедлил сделать.
     Были обнадеживающие  новости.  Звонил  Шумский,  сообщил,  что  глава
областной  администрации  Мельник  ходатайствует  перед  Правительством  о
выделении из состава объединения и передаче  в  ведение  областного  фонда
коммунального имущества Дулибского  филиала.  Смысл  понятен:  как  только
филиал  перейдет  в  ведение  муниципальных  властей,  он  будет  тут   же
приватизирован, а иными словами продан.
     - Шумский встретился с Атаманчуком из Минэкономики, которому поручено
разобраться с этим делом, и предупредил его, что у нас  имеются  серьезные
претензии по филиалу. Договорились, что пока Закалюк не  удовлетворит  все
наши   требования,   ходатайство   Сосновского   губернатора   не    будет
рассматриваться. Заодно Атаманчук сообщил, что в госзаказе  на  "оборонку"
объединению отказано наотрез.
     - Закалюка не обрадует эта новость, - удовлетворенно кивнул Олег.
     - Думаю, он уже в курсе. Вскоре после того, как  вы  уехали,  ко  мне
приходил Матвеев, просил склонить вас к отказу от требований  по  филиалу.
Сказал, что взамен Закалюк пойдет на уступки  по  Октябрьскому  комплексу,
который в ближайшее время будет акционирован в составе всего  объединения.
Дал понять, что, нажми мы посильней, и  Закалюк  уступит  нам  контрольный
пакет акций.
     - Матвеев приходил по поручению Закалюка?
     - У меня сложилось такое впечатление.
     - Стало быть Матвеев не скрывает, что заинтересован в филиале?
     - По-моему и Закалюк уже не будет этого скрывать. Отказ в госзаказе -
приговор ему как генеральному директору.  А  филиал  он  еще  в  состоянии
переварить: Матвеев и здесь уступит ему кресло - старику пора на покой. Но
он хочет обеспечить себе этот покой.
     - Прохиндеи! - возмутился Олег. - Только под себя гребут. А  Головное
предприятие, комплекс с молотка пускают.
     - Идея акционирования не так уж плоха, - возразил Винницкий. - И вряд
ли она принадлежит Закалюку, но он вынужден ее реализовывать.  Поэтому  не
стоит  вставлять  ему  палки  в  колеса,  компания  только  выиграет   при
акционировании. Контрольный пакет, конечно, блеф, но поторговаться  стоит.
Сейчас Закалюк заинтересован в нас больше, чем мы в  нем,  его  секретарша
уже дважды справлялась о вас, а  за  несколько  минут  до  вашего  прихода
звонил Корзун, просил чтобы вы, как только появитесь, связались с ним.
     Олег был доволен: обстоятельства складывались как  нельзя  лучше.  Но
звонить  Роману  не  спешил:  если  Закалюку  припекло  -  пусть   немного
посуетится, порастрясет спесь. Спросил Винницкого о другом -  отправил  ли
тот Елену Аполлинарьевну?
     - Если бы вы знали чего это мне стоило!  -  всплеснул  руками  старый
инженер.
     - Вы о билете на самолет?
     - Я считал вас  более  остроумным.  Это  стоило  мне  прединфарктного
состояния. Она не  хотела  уезжать.  В  гостиничном  баре  к  ней  пристал
элегантный супермен, говорящий с иностранным акцентом, соблазнял  поездкой
на Багамские острова. И она хотела, чтобы вы знали об этом.
     - Багамские острова не хуже Ливадии, а я не конкурент супермену.
     - Вы смеетесь, а мне едва удалось убедить ее, что этого типа подослал
Шестопал с целью заманить ее вовсе не в курортную зону.
     - И она поверила?
     - Даже я поверил. Этого супермена я как-то видел в  бильярдной  клуба
"Транзистра", он играл на интерес с маркером Степаном,  был  одет  намного
проще и говорил без акцента.
     - Выходит вы спасли Елену Аполлинарьевну от шестопаловского гарема?
     - В гареме не уверен, но  то,  что  люди,  подрядившие  этого  и  ему
подобных типов, интересуются не только нашим юристом, но и вами - убежден.
Вы обратили  внимание  в  холле  нашего  этажа  на  стриженного  под  ежик
мордоворота, который делает вид, что читает газету?
     - Внимания не обратил, но читателя заметил.
     - Он читает эту газету уже третий час. Было начало  пятого,  когда  я
пошел проводить Елену  Аполлинарьевну,  и  он  уже  сидел  там.  А  спустя
полчаса, когда я вернулся, увидел, как он, вслед за горничной, выходил  из
вашего номера.
     - Может быть... - начал Олег, но Винницкий перебил его.
     - Не может быть! Завидев меня, мордоворот принялся интенсивно тискать
горничную, что, если мне не изменяет память, делают до, а не после. К тому
же горничной это не нравилось, но она не смела возражать.
     - Вывод делать самому?
     - Не надо так плохо думать обо мне, - обиделся Винницкий. - Я  сделал
не только вывод, но и кое-какие звонки. В  этом  городе  у  меня  неплохие
связи. Не все еще выяснил, но  кое-что  уже  обрисовалось:  пасет  вас  не
милиция, какие-то наймиты. Мне обещали разобраться с ними. Но  пока  этого
не произошло, прошу ставить меня в известность о всех своих передвижениях.
     В том, что Винницкий  не  страдал  излишней  подозрительностью,  Олег
убедился, когда пошел в свой номер: в холле четвертого этажа,  прикрывшись
газетой, все еще сидел "мордоворот". И в своем номере Олег обнаружил следы
чьего-то беспардонного любопытства - "кейс" был открыт,  а  находящиеся  в
нем документы, вещи небрежно переворошены.  Не  оставлены  в  покое  ящики
письменного стола, шкаф, даже постель. Ничего не пропало, но  в  том,  что
это  было  не  просто  любопытство,  а  обыск,   постояльцу   предоставили
возможность убедиться воочию. Вызвать  дежурного  администратора,  поднять
шум Олег посчитал неразумным. Если Винницкий не  ошибся,  и  это  проделка
наймитов, то под  шумок  "мордоворот"  исчезнет,  убедившись  что  цель  -
нагнать страх на постояльца, достигнута. Ту же цель преследовали  в  лифте
Петух и Банан, а возможно и светлая "шестерка" на улице Пекарской. Все это
было взаимосвязано и безусловно координировалось одним и тем же человеком,
на роль которого бывший сексот Кошарный подходил, как нельзя лучше. О том,
что вызвало  такую  активность  с  его  стороны,  тоже  можно  догадаться.
Оставалось только определить, кто предупредил Кошарного об интересе к  его
особе Олега Савицкого? "Мордоворот" появился в гостинице около шестнадцати
часов, еще до того, как Олег встретился с  директором  бассейна  "Динамо".
Значит, не Сероштан первым забил тревогу... Олег не хотел плохо  думать  о
Мирославе, но в такой ситуации ее