лжности и взятый под стражу следователь городского управления внутренних
дел Олег Савицкий. Единственный человек, который общается с ним, не считая
медперсонала и охраны  -  следователь  по  особо  важным  делам  Петренко.
Петренко  неглупый  и,  в  общем-то,  порядочный  человек,   он   искренне
сочувствует попавшему в беду коллеге, в меру своих возможностей  старается
облегчить его участь. Но что-то настораживает Олега в позиции следователя,
а того не устраивает позиция подозреваемого, подчас они перестают понимать
друг друга. И вот первый вольный посетитель - Леонид Закалюк. Пока  только
ему  разрешено  навещать  подозреваемого,  хотя  тот  не  просил  об  этом
следователя. Но уже вскоре Олег начинает понимать, почему Петренко  сделал
такое исключение для Леонида...



                                    4

     Федосеич не подвел -  в  семь  утра  вымытый  до  зеркального  блеска
"жигуль"  стоял  у  подъезда.  Правое  переднее   крыло   было   мастерски
отрихтовано, покрашено под общий  цвет  машины  -  не  отличишь;  мотор  и
ходовая  часть  работали  исправно,  и  Олег  без  сожаления  расстался  с
пятьюдесятью долларами.
     В семь тридцать он был уже на железнодорожном вокзале.  Поезд  пришел
без опозданий, но Галина Павловна неправильно назвала номер вагона, и Олег
безуспешно  пытался  отыскать  в  растущей  на  глазах  толпе  приезжих  и
встречающих невысокого роста  миловидную  девушку  лет  двадцати  в  синем
плаще. Зина сама нашла его, сказала, что сразу узнала - есть у  нее  такая
способность узнавать нужных ей людей. И, не давая ему опомниться, заявила,
что он производит приятное впечатление и даже интереснее, чем об  этом  ей
говорили общие знакомые, но, к сожалению, не в ее вкусе - слишком высок  и
чересчур сдержан, а ей нравятся коренастые, разбитные.  Это  было  сказано
без тени смущения, с подкупающей непосредственностью девочки-болтушки. Она
была прехорошенькой миниатюрной  брюнеткой  с  живыми  брызжущими  веселым
лукавством   глазами   и   чем-то    напоминала    Полину    в    возрасте
шестнадцати-семнадцати лет. Зине перевалило уже за двадцать, но  выглядела
она моложе - девчонка, да и только, что заставило Олега  усомниться  в  ее
профессиональной подготовленности. Но Зина заверила его, что ей не впервой
участвовать в заседаниях арбитража, она уже год  работает  юристконсультом
общества с ограниченной ответственностью, которое возглавляет ее  мать,  в
недавнем прошлом заведующая оптово-розничной базой. Она -  Зина,  окончила
правовой техникум и хотя еще не очень "сечет" в  хозяйственном  праве,  но
соображает неплохо и ориентируется мгновенно. Последнее качество во многом
объясняется  тем,  что  от  бабушки  Клеопатры  Самсоновны  -  ворожеи   и
кудесницы, которая ее воспитала, она  унаследовала  способность  угадывать
чужие мысли, что немаловажно в деловых отношениях. В других отношениях она
этим не злоупотребляет, но если Олег Николаевич хочет убедиться, она может
угадать,  о  чем  он  сейчас  думает.  Олег  изъявил   такое   желание   -
девочка-болтушка стала забавлять его. Зина попросила не отводить взгляд  и
с полминуты пристально смотрела ему в глаза.
     - Вы думаете о каком-то неприятном деле, которым не хотите, но должны
заниматься.
     Олег удивился, но тут же подумал, что угадать  это  было  нетрудно  -
настроение у него не из лучших. Тем не менее подтвердил догадку, что  Зина
восприняла как должное. Когда он сказал,  что  забронировал  ей  отдельный
номер в гостинице "Украина" (тут же невольно подумав, что, остановись  эта
забавная девчушка у него дома,  все  могло  бы  статься),  Зина  понимающе
улыбнулась:
     - К себе не приглашаете, чтобы не поддаться  искушению?  -  Но  затем
погасила улыбку, сказала серьезно: - Правильно решили. Вы только  подумали
об этом, как и во мне  что-то  всколыхнулось.  Не  иначе,  как  физиология
заговорила. Впервые в жизни! А это нехорошо, до добра это не доведет.
     На какой-то миг Олег растерялся - она и в самом  деле  угадывала  его
мысли. Он не знал, что и подумать об этой  слишком  бойкой  и  слишком  уж
откровенной девице. Не исключено, что  это  своеобразное  кокетство,  хотя
Зина не производила впечатление развязной особы: в  ее  манере  держаться,
говорить была подкупающая искренность и, пожалуй, беззащитность.
     В гостиничном номере, куда он занес ее увесистую сумку, Зина передала
ему посылку от Галины Павловны, а затем стала готовить завтрак для  двоих.
Олег начал было отказываться от угощения, но девушка сказала, что привезла
такие вкусные вещи, которые грех не отведать. Она не преувеличила:  "вещи"
действительно  были  соблазнительными:  копченый  лещ,  балык,  салат   из
баклажанов, бутылка крымского муската. Но еще больше Олега  соблазняли  ее
стройные, в меру полные ножки, что явили себя во всей  красе  после  того,
как  Зина  сняла  плащ,  под  которым  оказалось   коротенькое   платьице.
Перехватив его взгляд, девушка порозовела,  затем  нахмурилась,  погрозила
пальчиком,  но  потом  подошла  к  нему,  заглянула   в   глаза,   сказала
просительно:
     - Перестаньте об этом думать. Ну пожалуйста. Меня  это  нервирует.  Я
еще девушка. Невероятно, но факт. Такое воспитание.
     И вдруг она обняла его, прильнула к его губам розовым бантиком  своих
губ. Олег успел ответить  на  ее  поцелуй,  а  его  ладони,  скользнув  по
соблазнительным ножкам, ощутили маленькие пружинящие полушария, когда Зина
резко отстранилась, одернула платьице, метнулась на другую сторону стола.
     - Нет! Вы не посмеете, потому что это будет ужасно. Не подумайте, что
я ломаюсь или боюсь этого. Я не  этого  -  себя  боюсь.  Нам  нельзя  быть
вместе, не вы предназначены мне. И, случись у нас это, вы имели  бы  потом
со мной большую беду. А у вас в жизни уже было так.  Зачем  же  вам  новая
беда? Но не огорчайтесь: вы еще встретите ту,  которая  предназначена  вам
судьбой. Недели не  пройдет,  как  встретите.  Верьте  мне:  я  не  только
телепат, но и чуточку кудесница.
     И хотя Олег не поверил ее предсказанию, он благодарно приложился к ее
шелковистой ручке - Зина правильно решила:  скоропалительный  роман  ни  к
чему хорошему не привел бы их, а потому  не  следовало  больше  оставаться
наедине с ней.
     В офис Олег приехал в начале десятого. Его  уже  ожидали  посетители,
сотрудники с документами на подпись, в его кабинете разрывались  телефоны.
Олег переключил  телефоны  на  коммутатор  референта,  предупредил  Оксану
Борисовну, чтобы до обеда  ни  с  кем  его  не  соединяла,  принял  одного
посетителя,  которого  нельзя  было  не  принять,   другого   направил   к
коммерческому директору, подписал несколько, не  терпящих  отлагательства,
документов. Затем пригласил к себе главного бухгалтера,  своего  преемника
по  службе  маркетинга  Диму   Бубело,   старшего   юристконсульта   Елену
Аполлинарьевну и дал им задание до конца дня собрать  какие  только  можно
сведения о сосновском объединении "Транзистр", его  финансовом  положении,
производственных связях, руководящем составе -  к  предстоящей  схватке  с
Закалюком надо  было  подготовиться  поосновательней.  Он  еще  озадачивал
подчиненных, когда по селектору Оксана Борисовна сообщила, что звонили  из
Министерства  экономики   и   пригласили   вице-президента   компании   на
межведомственное  совещание.  Компания  "Скиф-Холдинг"  была   независимой
коммерческой  структурой,  но   Шумский   увязывал   ее   деятельность   с
государственными программами, что не всегда  положительно  сказывалось  на
доходах компании, но обеспечивало ей поддержку в правительственных кругах.
     Олег  не  любил  бывать  в  высоких  кабинетах,   присутствовать   на
многочисленных совещаниях, где говорилось обо всем, а конкретно ни о  чем.
Однако уклоняться было  нельзя,  и  он  поехал  в  Институт  экономики  на
совещание.



                                    5

     Как Олег и предвидел, два  часа  были  потеряны  напрасно.  Но  после
совещания, в буфете, куда Олег заскочил, чтобы выпить  кофе  и  что-нибудь
пожевать - на обед уже не оставалось  времени,  он  встретил  партнера  по
теннису - ответственного работника министерства Атаманчука, который подсел
к нему за столик, спросил не  сможет  ли  Олег  посодействовать  одной  из
опекаемых им, Атаманчуком,  фирм  в  приобретении  сотни-другой  импортных
компьютеров, но не за СКВ - за  "деревянные"?  Олег  вспомнил  предложение
Алексея Саенко и обнадежил Атаманчука. Пользуясь случаем,  поинтересовался
перспективой конверсии  Сосновского  "Транзистра"  -  Атаманчук  курировал
оборонную промышленность и мог быть в  курсе.  Атаманчук  многозначительно
улыбнулся,  дескать,   твой   интерес   мне   понятен,   сказал,   что   в
правительственных кругах  вернулись  к  этому  вопросу  по  просьбе  Главы
Сосновской областной администрации Мельника, но задний ход вряд  ли  будет
дан: объем производства оборонной продукции в целом по стране  сокращается
из месяца в месяц, многие предприятия ВПК оказались на грани  банкротства,
а у "Транзистра" есть возможность перепрофилироваться без ощутимых потерь.
     - Закалюк этого не понимает? -  спросил  Олег.  -  Ведь  он  неглупый
человек.
     - Неглупый, - согласился Атаманчук. - Но понимать одно, а принимать -
другое. Закалюк не хочет лишних хлопот, головоломок - с  госзаказом  легче
жить - и пускается во все  тяжкие.  Мельник  поддерживает  его  по  старой
дружбе - в  свое  время  они  возглавляли  комитет  комсомола  Сосновского
Политеха.  Из  двадцати   трех   тысяч   студентов,   девятнадцать   тысяч
комсомольцев было. Армия! И они командовали этой армией в лучших традициях
ВЛКСМ: стройотряды -  в  десант;  дружины  -  в  рейд;  все  как  один  на
первомайскую демонстрацию, на уборку картошки, свеклы; но на  конференции,
семинары - уже только надежных, а на тайные вечери с отрезвлением поутру в
сауне - исключительно приближенных.
     Атаманчук улыбнулся в ухоженные усы, потеребил коротко  подстриженную
бородку, что делала его похожим на разночинца конца девятнадцатого века.
     - Говорю это не с чьих-то слов - я учился  в  том  же  Политехе,  был
секретарем факультетского бюро и имел честь быть приближенным к особе Гены
Мельника. Гена был первым, вторых не признавал, и  Леня  Закалюк  ходил  у
него как бы в адъютантах.
     Он  погасил  улыбку,  очевидно   посчитав,   что   чересчур   увлекся
воспоминаниями молодости, добавил уже с осуждением:
     - Но времена меняются, а люди, к сожалению, не всегда это понимают.
     Ничего конкретного он не обещал, но как бы вскользь упомянул, что  не
далее как три дня назад Шумский обращался к министру по тому же вопросу, и
министр дал понять, что поддерживает компанию "Скиф-Холдинг".
     - Так что дерзайте, цивилизованные бизнесмены!
     Атаманчук покровительственно похлопал Олега по плечу.
     Вторая половина дня прошла в такой круговерти, что к вечеру Олег  уже
не помнил где был, с кем и  по  каким  поводам  встречался,  разговаривал,
спорил; кому звонил и кто звонил ему. В конце дня снова разболелось плечо,
он принял таблетку анальгина, но это не помогло. Без четверти шесть к нему
зашел Костя-самбист, открыл свой "дипломат",  достал  и  положил  на  стол
новенькую "беретту" с запасной обоймой  и  разрешением  на  право  ношения
пистолета.
     Олег был неравнодушен к оружию. Но уже много лет относился с  опаской
к пистолетам, на что имелись причины. Недоуменно посмотрел на Костю.
     - Я просил?
     - Василий Тимофеевич сказал, что вы просили.
     Олег потер лоб, стараясь припомнить обращался ли он с такой  просьбой
к руководителю  службы  безопасности?  Возможно,  когда-то,  по  какому-то
случаю, что-то в этом роде говорил, но должно  быть  не  очень  настаивал.
Обратил внимание, что разрешение датировано  вчерашним  числом  и  тут  же
связал это с просьбой Брыкайло. Снова, на этот раз  строго,  посмотрел  на
Костю.
     - Это что же в подкрепление поручения твоего шефа?
     - Ствол там не помешает, - дипломатично заметил Костя.
     - А что в Сосновске война идет?
     - Война - не война, но крутые  там  озверели,  дня  без  разборок  не
проходит. На прошлой неделе одного хлопца вовсе не хлипкого, там завалили.
     - Напрочь завалили?
     - В реанимации в Одессе лежит.
     - Подстрелили, говоришь, в Сосновске, а госпитализировали в Одессе?
     - В Сосновске его нельзя было оставлять.
     - Очень любопытно. Ваш хлопец?
     - Контачил с нами, но работает в другой фирме.
     - В той, где стволы с разрешением на них выдают? - прищурился Олег.
     Костя потупился, стал разглядывать носки своих туфель.
     - Кто же его так? - не отступал Олег.
     - Местные бойцы на подряде.
     - А чего они окрысились? Физиономия его не понравилась?
     - Физиономия у него в порядке. Он одним объектом интересовался, а они
прикрывали этот объект.
     - У этого объекта не греческое ли имя?
     - Я не силен в греческом.
     - Зато в трепе ты силен, как и твой шеф!  -  повысил  голос  Олег.  -
Забери ствол и эту ксиву.
     - Отказываетесь? - недоуменно посмотрел на него Костя.
     - В компетенцию вице-президента  компании  "Скиф-Холдинг"  не  входят
перестрелки с провинциальными мафиози.  Это  ваша  задача  обеспечить  его
безопасность где бы то ни было. За это вам деньги платят, притом  немалые.
Компрунэ ву па?
     - Компрунэ-то компрунэ. Но что передать Василию Тимофеевичу?
     - Что слышал, то и передай!
     Еще вчера чутье подсказало Олегу,  что  просьба  Василия  Брыкайло  о
выяснении теневых связей сосновского "Атланта" вовсе не безобидна.  И  вот
теперь не оставалось уж сомнений, что ко всем проблемам, ожидавшим  его  в
Сосновске, прибавилась еще и эта.
     Выезжая из паркинга, он едва  не  столкнулся  с  новеньким  "вольво",
владелец которого обругал Олега последними  словами.  Олег  не  остался  в
долгу, но настроение было окончательно испорчено.
     Уже поставил машину в гараж,  когда  вспомнил,  что  в  доме  нет  ни
крошки, а сегодня он не обедал  -  что-то  где-то  перехватывал  на  ходу.
Голода не ощущал, но было только начало восьмого, да и  о  завтрашнем  дне
надо подумать. Тащиться за три квартала в ближайший гастроном, толкаться в
очередях не хотелось. Решил ограничиться фруктами, что передала мать.
     Посылка была  довольно  тяжелой,  так  что  голодная  смерть  ему  не
грозила, хотя фрукты не прельщали его, не мужская это еда.
     Был  приятно  удивлен,  когда  открыл  посылку  и  обнаружил   поверх
прикрытых вощеной бумагой винограда, слив, груш, целлофановый пакет,  а  в
нем палку копченой колбасы, кусок белужьего балыка, сыр и бутылку  муската
"Красный камень". То, что этот пакет укомплектовала и  вложила  в  посылку
Зина, не было сомнений. Но как она ухитрилась это сделать незаметно у него
на глазах, Олег понять не мог. Должно быть, она и в самом деле  кудесница.
Удивление сменилось чувством  радости,  умиления,  что  теплом  хлынуло  в
сердце, на какой-то миг переполнило его. Донимавшие весь  день  неприятные
мысли  как-то  разом  угомонились,  уступив  место   одной   импульсивной,
захватывающей. А что если сейчас рвануть к ней в гостиницу  и,  не  слушая
никаких отговорок, подхватить на руки ее - маленькую, хрупкую,  невесомую,
вынести на улицу, усадить в "жигуль", привезти сюда и  уговорить,  умолить
остаться с ним навсегда? Не она предназначена ему судьбой? Да чепуха  это!
Откуда знать этой милой, доброй девочке, кто кому предназначен? Правда она
не лишена экстрасенсорных способностей: угадала его мысли, и то,  что  его
мимолетный роман с младшей кузиной ничего хорошего ему не принес.  Однако,
последнее не  надо  относить  за  счет  ее  проницательности:  Зина  живет
по-соседству с его матерью,  тетей  Дашей,  которым  хорошо  известны  все
перипетии его безрадостного романа с Полиной, о чем они, должно  быть,  не
раз судачили в присутствии девочки-соседки.  А  девочка  держала  ушки  на
макушке.
     И вот от этого не отмахнешься: Зина знает  о  нем  все  и  это  будет
всегда стоять между ними. Он не сумеет, как бы ни старался, отрешиться  от
своего прошлого: оно,  как  старая  рана,  дает  знать  о  семье  в  самое
неподходящее время. Три  года  назад,  когда  стало  уже  невмоготу  и  он
окончательно порвал с Полиной, ему  казалось,  что  на  прошлом  поставлен
крест и он сможет начать с ноля. Не смог! И вот прошлое позвало его...
     Откупорил бутылку презентованного Зиной муската, налил полный  бокал,
выпил залпом. Ужинать не стал, разделся, лег. Действие  муската  сказалось
незамедлительно - Олег сразу уснул.
     Ему приснился сумбурный гнетущий сон, казалось бы ничем не  связанный
с владевшими им накануне мыслями, чувствами, но как бы возвращавший его  в
прошлое -  в  те  передряги,  драматические  ситуации,  что  ему  довелось
пережить в разное время по разным поводам.
     ...Посеребренное  лунным   светом   Городокское   шоссе   за   знаком
четырнадцатого километра.  Тревожный  шелест  листьев  в  тянущейся  вдоль
дороги лесопосадке. Поросший густой травой неглубокий  кювет.  Осторожные,
прячущиеся в рукава курток огоньки сигарет сидящих  неподалеку  парней  из
группы захвата. Ободряющий полушепот старшего оперативного уполномоченного
городского уголовного розыска Романа Корзуна:
     "Не дрейфь, следователь. Возьмем злодеев живьем, да еще  с  вещдоками
под мышками. Ты только не суйся, без тебя справимся".
     ...Пронзительный скрип тормозов автофургона, едва не  врезавшегося  в
преградивший ему дорогу самосвал. О чем-то  надсадно  кричащий  мужчина  в
светлой куртке. Почти ириальный,  непрерывно  стреляющий  пистолет  в  его
руке. Безжалостный, словно каленым железом, удар в левое плечо.
     ...Растущая на глазах снежная лавина,  что  сорвалась  с  крутосклона
горы  и  стремительно  несется  вниз  на  оцепеневшую  от   ужаса   группу
подростков, возомнивших себя опытными альпинистами. Властный,  срывающийся
на фальцет, голос Шарля Бегона - чемпиона лицея едва ли не по  всем  видам
спорта: "Вспрыгивать на гребень! Не падать! Только  не  падать!"  Намертво
вцепившиеся в куртку Олега руки тринадцатилетней Даниель,  ее  вибрирующий
на немыслимо высокой ноте голосок: "Не хочу умирать! Сделай так,  чтобы  я
жила...", тут же поглощенный ужасающим грохотом лавины, сравнимым только с
близким разрывом "стингера".
     ...Рвущие  барабанные  перепонки,  опаляющие  лицо,  слепящие   глаза
разрывы "стингеров", нервный захлебывающийся треск "калашниковых",  ухание
ручных  гранат,  бросаемых  наугад  в  невидимого,  слившегося  с  камнями
противника, нелепый  до  идиотизма  бой  в  глухом  неразведанном  ущелье.
Хрипящий голос смертельно раненного комроты  Брагина:  "Старший  лейтенант
Савицкий, Олег, выводи ребят из-под огня. За каждого спрошу с  тебя,  если
не на этом, то на том свете".
     ...И снова Городокское шоссе. Тот же мужчина в светлой куртке, теперь
уже лежащий ничком на пыльном асфальте,  по  которому  густым  маслянистым
пятном расплывается кровь... Понурившийся Роман, который  не  знает,  куда
девать руки, словно они стали ему помехой...
     Похожий  на  университетского  профессора,  -   степенный   осанистый
следователь по особо  важным  делам  Петренко,  укоризненно  смотрящий  на
Олега: "Берете  на  себя  лишнее,  Олег  Николаевич.  Понимаю:  стараетесь
выручить товарища и подставляетесь вместо него.  Как  человек  преклоняюсь
перед таким самопожертвованием,  но  как  юрист  должен  возразить  вам  -
капитан Тысячный убит не из вашего  пистолета,  я  располагаю  заключением
экспертов-баллистов. Тем не  менее  ваша  версия  может  быть  принята  за
основу, а заключение оставлено без  внимания,  но  при  одном  непременном
условии..."
     ...Невысокая худенькая женщина с лицом  рано  повзрослевшей  девочки.
Черная наброшенная на голову косынка, погасший взгляд,  тихий  безнадежный
голос: "Я не виню вас, Олег Николаевич, видно т