атоподобных реакций.  Они  состоят  из
патологического влечения с  элементами  помраченного  фантазирования  на
фоне аутистических компонентов. Но бывают и  другие  крайности  -  когда
такой фальшивый аутист вдруг начинает страстно тянуться  к  общественной
или административной работе. Выправив свои шкурные делишки, общественный
делец, администратор начинает утверждаться и в  протаскивании  интересов
ближайших родственников. Тут уже борьба ведется за благополучие корешей,
любовниц, просто знакомых, чем-то  пофартивших  этой  "шишке  на  ровном
месте".  Вот  тогда-то  и  развиваются   служебные   адюльтеры.   Кто-то
высаживает себе на колени смазливую истеричку, совмещая рабочий  кабинет
с будуаром. Кто-то питается остатками "женского  сала",  присланного  из
далекой глубинки - например, с Дальнего Востока. Кто-то  ищет  "королеву
бензоколонки",  а  за  неимением   таковой   удовлетворяется   распутной
официанткой. Все вместе пытаются  усладить  меркнущий  от  неустанной  и
весьма бестолковой канцелярской работы  половой  инстинкт…  Мало  ли  на
свете возможных вариантов!.. Это ведь только козлы не могут  понять,  от
чего по весне собаки лают, кошки мяучат, а  телки  мычат…  Нормальные-то
люди  все  понимают   именно   так,   как   должно…   На   такой   почве
"несогласованности  мотивов"  и  возникают  конфликты  -  в  стране,   в
отдельном коллективе, в душе сотрудника-маргинала…
   Волновало другое: все эти  "брызги  шампанского"  и  "неблагополучной
спермы" падали на честь мундира учреждения и снижали  эффективность  его
работы. Никчемная суета мешала остальным "товарищам" хоть как-то спасать
положение, выполнять производственный  план.  Ведь  если  дураку  дается
власть, то он ею пользуется только во вред людям и  достойным  делам.  Я
знал одну  администраторшу,  тешащую  себя  обязательными  интригами  на
работе. Но оказалось, что за этим прячется дефект интимного  плана:  муж
преуспевал в алкоголизме и это порождало неудовлетворенность похотливого
настроя у жены. Тогда и требовалась психологическая компенсация,  а  она
тесно переплеталась с физиологией. Однако не все так просто: рвется, как
правило, там, где тонко. Старика свекра, Петра Александровича, благодаря
которому вообщем-то и сложилось сытая жизнь  той  женщины-администратора
упрятали в Дом престарелых, а его отдельную квартиру занял  "благодарный
внучек". Все получилось словно по схеме, выработанной еще  Олимпиадой  -
матерью Александра Македонского. Но ведь Олимпиада закончила свою  жизнь
трагически - ее сбросили в глубокий колодец,  и  она  подохла  так,  как
несчастная собака. Логика расплаты проста: "Чтобы не царствовал  лицемер
к соблазну народа" (Книга Иова 34: 30).
   Еще Платон замечал: "Человеческий род не избавится от зла до тех пор,
пока истинные и правильно мыслящие философы  не  займут  государственные
должности или  властители  в  государствах  по  какому-то  божественному
определению не станут подлинными философами". Но дело-то, конечно, ни  в
том, что кто-то с кем-то спит или, проще говоря, начальник  трахается  с
подчиненной прямо на работе. А в том, что  когда  сливается  глупость  с
пошлостью, то начинается еще  более  активная  травля  добродетели!  Ну,
например, если директор  связывается  с  особой,  имеющей  мировоззрение
официантки, то  и  дела  учреждения  постепенно  переходят  на  кухонный
уровень. А посадите самовлюбленному демагогу, вроде бы внешне и похожему
на мужчину, но почему-то сбрившему бороду, истерику на колени. Тогда  из
такой "половой клумбы" вытянет голову ничем неизгладимая нарциссомания!
   Часто зажиревший гусак  с  головой  наподобие  помойного  контейнера,
переполненного отходами человеческого бытия, корчить из себя  фон-барона
или радетеля  за  народ,  понимая  под  этим  кучку  лицемеров,  холуев,
подхалимов.  Вот  такие  выплески  генетической  "привычки  к   рабству"
медленно, но верно разлагают общество,  отталкивают  умных  и  достойных
людей от активной и полезной деятельности…
   Примерно   на   этой   стадии   судебно-медицинской   экспертизы    я
почувствовал,  что  практически  полностью  выполнил   приказ   министра
здравоохранения  №  407  в  части  привлечения  узкого   специалиста   к
расшифровке частных вопросов, имеющих неоценимое значение для следствия.
Дальше в экспертизе пошла  обычная  рутина,  практически  не  отделяющая
патологоанатомическое вскрытие от судебно-медицинской практики. Тут  уже
исподволь вступал в силу Приказ министра здравоохранения  от  29  апреля
1994 года № 82 "О порядке проведения  патолого-анатомических  вскрытий".
Требовалось тщательно изучить покойного, пройдясь  ножом  по  органам  и
тканям. Наташа изучала  и  описывала  состояние  здоровья  пострадавших,
имевшее место перед взрывом. Практически все системы организма  у  обоих
пострадавших были во вполне  сносном  состоянии.  У  директора,  правда,
несколько увеличена печень от чрезмерного усердия за банкетным столом. А
у Гордиевского отмечались маленькие отклонения в  работе  панкреаса:  по
периферии   ткани   поджелудочной   железы   фиксировалось   катаральное
воспаление. Кстати, от этого тоже возникает  неадаптивная  заносчивость,
раздражительность и немотивированная  злоба  на  люде,  ибо  расщепление
сахаров в организме таких субъектов часто основательно спотыкается.
   Теперь, удовлетворив любопытство по главным звеньям своей  версии,  я
остыл к остальным находкам. Дальше я только присутствовал  на  вскрытии,
сторонясь холодных трупов, к которым интерес уже был потерян. Даже после
смерти, такая  публика  была  мне  чужда.  Наташа  завершала  потрошение
самостоятельно,  практически  в  одиночку  -  я  даже   отодвинулся   от
секционного  стола  на  почтительное  расстояние,  привалился  спиной  к
подоконнику.
   Мне оставалось размышлять о своем, то есть о  том,  что  принадлежало
только мне - моей памяти, плоти, интеллекту. Я смотре в  окно,  наблюдая
за  тем,  как  и  Олег  мучился  воспоминанием  "о  своем":  он   тяжело
переваривал увиденное в секционном зале, наверняка, проводя параллели  с
личной   бренной   жизнью,   ее   прошлом,   реальными    возможностями,
перспективами. Олежек присел на  трубчатое  ограждение  газона  рядом  с
нашей машиной, закручинился, усиленно  отгоняя  приступ  рвоты.  Картина
была весьма плачевной…
   Вскоре Наташа закончила возню с трупами. К этому времени и посмертное
окоченение стало проходить: страдальцы распрямили ноги  и  руки,  теперь
они спокойно лежали, продолжая удивлять мир своей полной  безголовостью.
В  атмосфере  секционного  зала  нависло  ожидание  вынесения  приговора
судебной медицины.
   Трупы Шкуряка и Гордиевского приговор мало интересовал, но  следствие
в лице Колесникова очень волновалось.  И  ежу  понятно,  что  заключение
эксперта, словно несмываемая печать, оттискивается на листах официальных
документов, уходящих в суд, а затем и в архив  на  длительное  хранение.
Кто знает, возможно, потомки раскопают славную историю  живущих  сейчас.
Их приговор будет историческим, по-особому интерпретирующим следственные
ошибки, уточняющим справки  о  личностях,  живущих  в  наши  времена  на
земле!.. Может быть, к некоторым из нас подойдут с той же меркой, что  и
к жизни Александра Македонского…
   Чувствовалось, что Наташу заинтриговало мое внимательное рассмотрение
некоторых анатомических деталей.  У  нее,  естественно,  не  было  столь
расширенного  кругозора.  Доктора  наук  -  это  весьма  умные  люди,  а
кандидаты наук - только "полоумные" люди. Ну, а все  остальные  проходят
просто  по  иному  табелю  о  рангах.   Алехиной   хотелось   обменяться
впечатлениями, профессиональными соображениями, но вместе с тем и что-то
еще другое заставляло тянуть время, не  отпускать  нас,  ее  гостей,  от
себя. Она  предложила  мне  и  Колесникову  выпить  по  чашечке  кофе  в
собственном   маленьком   кабинетмке.   Колесникова   от    брезгливости
передернуло, я же согласился, наверное, только для того, чтобы  продлить
общение с былым - с "вехами молодости".  Мы  втроем  перешли  в  конурку
врача на втором этаже: здесь Баба Яга была хозяйкой. Я  поискал  глазами
"помело", на котором  она  прилетает  на  работу,  а  вечером  совершает
обратный маневр.  Его  не  оказалось,  но  очень  хотелось  верить,  что
"помело" существует. Просто Наташа прячет его в укромном месте -  скорее
всего, в стенном шкафу. Не может обычная, нормальная женщина,  занимаясь
ремеслом судебно-медицинского эксперта, при этом еще и желать  резвиться
в  постельке  с  нормальным  мужчинкой,  готовить  ему  пищу,  рожать  и
воспитывать детей, зачатых от простого смертного.  Наверняка  у  Наташки
были  извращения,  но  даже  из  крайнего  любопытства  я  не  стану  их
расшифровывать. Пусть сохранятся у Бабы Яги ее маленькие тайны…
   Наташа сварганила кофе - вкусный, жесткий, бодрящий. Мы присосались к
кружкам. Чувствовалось, что Натаха пила кофе почти ведрами,  -  разговор
пошел о только что проведенном вскрытии. Штатного эксперта  интересовали
детали, обнаруженные мною и,  самое  главное,  мое  их  толкование.  Но,
почувствовав мою  холодность  к  обсуждаемой  теме,  женщина  попыталась
переключиться на исключительно женское. Она подбиралась к  моему  сердцу
на мягких лапах: покатились воспоминания о детстве, проведенном в  общем
дворе нашего прежнего дома.  Ничего  в  том  дворе  по  крупному  счету,
оказывается, не изменилось, только поменялись соседи, скверик  несколько
благоустроили, деревья подрастили и подстригли, популяция котов и  кошек
поменялась многократно. Я незаметно уселся на любимого конька - на  тему
о кошках - моих любимых животных.
   Люди страшно неблагодарные и несправедливые по отношению к этим милым
существам. Вот Москву заедают крысы, столичное правительство  собирается
тратить значительные средства на  отраву  для  крыс  и  мышей.  А  лучше
потратить деньги на создание комфортных ниш для кошек  в  каждом  дворе.
Тогда и крысы были бы вытеснены,  уничтожены.  Но  для  того  необходимо
создать правильное равновесие в животном мире.
   В нашем прежнем  дворе  именно  я  поддерживал  такое  равновесие,  и
дворовые кошки побеждали крыс. Родословная опекаемых мною кошек тянулась
целой генетической цепочкой: у кошек была единая масть, она и передавала
боевые повадки своим потомкам по  наследству.  Я  стоически  выкармливал
новых детенышей, ограждая их от голодной смерти  в  раннем  возрасте,  в
периоды бескормицы,  возникающие  зимой.  Пока  кошачье  племя  было  на
дистанции моего внимания, оно  жило  припеваючи,  отвечая  мне  взаимным
вниманием и  лаской.  Теперь  же  жильцы  дворового  оазиса  были  более
расчетливы  и  эгоцентричны,  но  недальновидны.  Короче  говоря,  пошла
совершенно тупая публика. А от того кошки сильно исхудали и  перешли  на
самообеспечение, атаковывая, главным образом,  помойные  баки.  Там  они
месили отходы вместе с крысами.
   Допили кофе, потрепались еще кое о чем малосущественном:  эротический
импульс даже от кофе не проявился! Но расстраиваться по такому поводу  и
не стоило. Распрощались, пожелав друг  другу  не  пользоваться  услугами
того заведения, где уже более сорока лет проработала  Наташа  Алехина  -
добросовестный и  знающий  судебно-медицинский  эксперт,  дочь  великого
вокалиста…
   "Трупы рабов Твоих отдали на снедение птицам  небесным,  тела  святых
Твоих зверям земным; Пролили кровь их, как воду,  вокруг  Иерусалима,  и
некому было похоронить их. Мы  сделались  посмешищем  у  соседей  наших,
поруганием и посрамлением у окружающих нас" (Псалом 78: 2-4).

3.3

   Обратно ехали  молча,  секционные  находки  не  обсуждали,  чтобы  не
возбуждать регургитацию у Олега. Он все еще никак не мог уйти от тяжелых
воспоминаний. Но я-то подозревал, что ко всему прочему у него добавились
болезни совести: он  мог  вспомнить  других  двух  иродов,  напавших  на
кудрявого молодого человека в парадном. Олег тогда вступился за  него  и
помог кое-кому проститься с жизнью. Такие,  как  сегодняшняя,  экскурсии
заметно  отрезвляют  гордых  бойцов,  подводя  их  к  умиротворению,   к
пониманию заповеди Божьей: "Не убий!"
   Зазвонил мобильник, спрятанный у Колесникова в кармане: это  Владимир
искал с нами связи. Он недолго поговорил о чем-то с Колесниковым  -  тот
отвечал ему односложно (Да,  Нет)  -  затем  Владимир  попросил  меня  к
телефону.
   - Александр Георгиевич, у меня большая  к  вам  с  Олегом  Марковичем
просьба: побудьте в распоряжении Колесникова еще некоторое время, я  сам
за вами заеду в ментовку, все подробности при встрече…
   Как  тут  откажешь   человеку,   спешащему   позаботиться   о   твоем
благополучии. Конечно, я дал согласие, предварительно уточнив настроение
Олега. Так мы снова оказались в здании 127 отделения милиции, в кабинете
начальника следственного отдела. Но были мы там  недолго:  ему  же  было
необходимо работать, а мы просто ели его  и  всех  посетителей  нахально
любопытными  глазами.  Особенно  настойчиво  и  прицельно   мы   изучали
посетительниц - тут у нас был свой весомый интерес.  Колесников  передал
нам свой мобильник и  проводил  на  первый  этаж:  там  в  знакомом  нам
"обезьяннике", под присмотром известного нам милиционера мы должны  были
провести некоторое время. Узилище - иначе тюрьма - оно и  есть  узилище,
там всегда и всем кажется сыро и неуютно,  тоскливо.  Для  начала  мы  с
Олегом отзвонились дамам сердца и  успокоили  их  относительного  нашего
затянувшегося  задержания.  Многократно  мысленно   и   на   словах   мы
расцеловали сладкие мордашки  наших  взволнованных  девочек,  пощекотали
блудливыми словами специальные места. Осталось пообещать  телефонировать
моментально в случае малейших  изменений  обстановки.  Прощались,  почти
обливаясь слезами! Затем мы подремали  на  сдвинутых  стульях.  Заботами
Колесникова был организован  скромный  обед  из  трех  блюд  -  нам  его
доставили прями "в номер". Мы с аппетитом все слопали, но добавки  никто
не предложил:  видимо,  в  столовой  милиции  была  напряженка,  лишними
продукты не оставались, ибо у ментов великолепный аппетит.  За  обед  мы
отказались платить принципиально!.. Зав кухней все  переписала  на  счет
Колесникова…
   Часа через четыре явился Колесников: уже в дверях,  мельком  взглянув
на   выражение   его   лица,   мы   понял,   что   приключилось   что-то
экстраординарное. Заметил это и наш  охранник.  Он,  несомненно,  хорошо
знал своего шефа и умел читать  некоторые  его  мысли,  минуя  подробную
беседу.
   Колесников  сел  рядом  на  шаткий  стульчик,  и  как-то  сгорбившись
чрезвычайно, углубившись в себя, просидел молча минут восемь  -  десять.
Затем, что-то решив для себя абсолютно точное и достоверное, заговорил:
   - Недавно стало известно, что сегодня, пока мы  с  вами  катались  по
городу, да развлекались в Городском бюро судебно-медицинской экспертизы,
погиб подполковник милиции Егоров Юрий Валентинович…
   Нависла гробовая  тишина:  мы  с  Олегом  молчали  потому,  что  были
потрясены и удивлены, Колесников и сержант  милиционер  молчали  потому,
что языки у них на некоторое время  в  жопу  ушли.  Трудно  даже  весьма
подготовленному человеку осознать нелепость случившегося. Это  при  всем
при том, что мы с Олегом были на глазах ментов весь  день  -  с  раннего
утра.  Наконец,  Колесников  понял  окончательно,  что  необходимо  быть
откровенным на все сто процентов: от меня  можно  было  получить  помощь
квалифицированного   специалиста   -   судебно-медицинского    эксперта,
способного разбираться  в  сложной  казуистике.  Он  заговорил  мягче  и
примирительнее:
   -  Странным  является  то,  что,  по   заявлению   супруги,   Егоров,
оказывается, покончил жизнь самоубийством, будучи в нетрезвом состоянии.
Но характер, метод, избранного для такой  непростой  акции  воздействия,
выглядит, по крайней мере, выходящим за пределы разумного и  объяснимого
с  позиций  нормальной  логики.  Подполковник  полоснул   себя   большим
охотничьим ножом по горлу…
   Мы вытянули шеи, словно описавшиеся жирафы, только что  повстречавшие
королеву  красоты  Оксану  Федорову.  Новоиспеченный  капитан   милиции,
шикарная  молодая   женщина   с   большими   перспективами   в   карьере
представилась нам в полной парадной форме, но вместо фуражки на королеве
красовалась корона, вся  обсыпанная  бриллиантами  величиной  с  куриное
яйцо. Череп королевы был слишком великоватым, на мой вкус. Мы  разделяли
восторги  жирафов!  Сцена  встречи  происходила  посреди  субтропической
саванны… Это - что-то!.. Как же  ее  не  изнасиловали  мрачные  бедуины,
постоянно шныряющие в  здешних  местах  на  арабских  скакунах,  страшно
выносливых и  не  просящих  воды  сутками?  Почему  отпустила  Оксану  в
свободное плаванье родная  милиция,  мать,  любовник,  покровитель?  Что
вообще творится на белом свете?...
   Однако Колесников не прекращал нас удивлять - на этот случай у него в
запасе  была  масса  неожиданных   признаний.   В   соседней   квартире,
оказывается, был обнаружен труп известного  врача-психотерапевта,  якобы
праздновавшего в сугубо женской компании свой  день  рождения.  Компания
разошлась, а психотерапевт остался в одиночестве. Однако скоро его  стал
накрывать мрак помутнения рассудка. Доктор чувствовал себя  все  хуже  и
хуже. Через пару часов он впал в кому и благополучно ушел  в  мир  иной.
Предположительный диагноз: отравление неизвестным ядом…
   Но самым потрясающим было то,  что  в  числе  членов  той  загадочной
женской компании была жена Егорова, работавшая в местной  поликлинике  №
14. Имя и отчество той демонической женщины в данном случае для  нас  не
имело большого значения. Но то, что  правильнее  для  законного  мужа  и
временного хахаля обходить ее стороной, было совершенно очевидно. Нам  с
Олегом  никогда  не  доводилось  осуществлять  половой  акт  на   плахе.
Перспектива быть  убитым  через  некоторое  время  или  сразу  же  после
оргазма, никогда не нависала над нашими головами подобно Дамоклову мечу.
Со всей очевидностью кончик "кончика", а затем и нос зачесался у нас  от
ощущения пропущенного удовольствия… Надо же: кому-то везет -  посылаются
острые ощущения. А нас, истинных искателей приключений, судьба постоянно
обносит благодеяниями…
   Колесникову не хотелось  подключаться  к  нашему  стебу,  он  даже  в
сердцах назвал его "неуместным". Печаль начальника следственного  отдела
было понять: раскрывать убийство или самоубийство, или несчастный случай
придется именно его отделу. Мы же  иронизировали  по  поводу  того,  как
накануне дурные  милицейские  головы  выстроили  целую  систему  поклепа
относительно наших с Олегом бесшабашных  персон.  А  вот  теперь  -  все
моментально  прояснилось:  тайные  черные  силы  надо  искать  в  других
группировках. Если не добьешься  удобоваримого  результата,  то  строгие
организационные выводы неминуемо лягут на погонные плечи!
   Все мы хорошо понимали общий расклад. Его величество Закон ударил  во
все  колокола.  "Лишение  жизни  какого-либо   человека   в   результате
самостоятельного    или    опосредованного    действия     (физического,
психического) или бездействия - при отягчающих обстоятельствах (часть  2
статьи 105 УК), или без таковых (часть 1 статьи  105  УК),  или  матерью
новорожденного ребенка (статья  106  УК),  или  в  состоянии  аффекта  и
прочее…" Все это дифференцировать, обосновать и  доказать  порой  бывает
очень непросто. Иногда клубок противоречивых  обстоятельств  оказывается
так  туго  затянутым,  что  распутывать  его   приходится   годами.   На
следственном отделе все это время продолжает висеть  "нераскрываемость",
иначе  говоря,  "глухарь".  Ну,  попробуй   выделить   и   потянуть   за
многочисленные,  но  моментально   рвущиеся   ниточки:   запутаешься   в
причинно-следственных связях. Все здесь  неопределенно,  зыбко  -  между
смертью человека и действием (бездействием)  подозр