енная значимая вещь в мире, лишенном значимости.  Но  он  знает,  что
этой игрой он никого не рассмешит. Когда он излагал экологам свой  план,  он
никого не собирался развлекать. Ему хотелось развлечь только самого себя.
     Я сказал:
     - Ты играешь  с  миром,  как  меланхоличный  ребенок,  у  которого  нет
братика!
     Да, это метафора для Авенариуса! Я ищу ее с  тех  пор,  как  знаю  его!
Наконец!
     Авенариус улыбался, как меланхоличный ребенок. Потом сказал:
     - Братика у меня нет, зато есть ты.
     Он встал, я тоже встал, и похоже было, что после его последних слов нам
ничего не останется, как обнять друг друга. Но, тотчас  осознав,  что  мы  в
плавках, испугались столь интимного прикосновения наших обнаженных  животов.
Смутившись, мы засмеялись  и  отправились  в  раздевалку,  где  из  динамика
раздавался такой визгливый женский голос в сопровождении гитар,  что  у  нас
пропала охота продолжать разговор. Мы  вошли  в  лифт.  Авенариус  поехал  в
подвальный этаж, где был припаркован его "мерседес", а  я  вышел  на  первом
этаже. С пяти пла катов, развешанных в зале, улыбались мне пять разных лиц с
одинаково оскаленными зубами. Я побоялся, что  они  укусят  меня,  и  быстро
вышел на улицу.
     Мостовая была забита непрерывно гудевшими машинами. Мотоциклы  въезжали
на тротуары и пробивались между пешеходами. Я  думал  об  Аньес.  Ровно  два
года, как я впервые представил ее себе, поджидая в шез лонге наверху в клубе
Авенариуса. То была причина, по которой  я  заказал  сегодня  бутылку  вина.
Роман был закончен, и мне захотелось  отметить  это  событие  на  том  самом
месте, где родилась первая идея замысла.
     Машины гудели, и слышны были крики разгневанных людей. В такой ситуации
Аньес когда-то мечтала купить незабудку, только один цветок  незабудки:  она
мечтала держать его перед глазами  как  последний,  едва  приметный  отблеск
красоты.
     Окончено в декабре 1988 года в Рейкьявике