едленной
госпитализации депутата.
   А так как в эти дни особенно восторженно говорили о приоритете
личности, то обком вынужден был дать добро, и депутат был вскоре доставлен
в сумасшедший дом, естественно, вместе со своим невольным прицепом.
   - В наше время не следует сходить с ума на почве такого психоза, -
резонно заметил главный врач, - попробуйте внушить себе, что вы свободны.
   Депутат попробовал и не смог. Тогда, повинуясь ситуации, главный
психиатр области выклянчил у обкома деньги и выстроил здание нового
сумасшедшего дома, чтобы поместился и памятник. Поскольку он все равно не
поместился, под сумасшедший дом отдали только что построенное здание
обкома партии...

4.

   Незнакомец в серебряном костюме был помощником капитана большого
космического корабля. Он ничуть не походил на людей. Но в адаптационном
шлеме легко мог принять облик существа, которые обитали здесь, где он
теперь находился. Единственной задачей, составляющей программу его мозга,
было сеяние нравственности на Земле.
   На третьей планете Солнечной системы (о чем уже последовал доклад
высшего космического разума) нравственность, насажденная миллионы лет
назад ему подобным, значительно поредела, и озабоченные этим
обстоятельством он и его соплеменники появились на Земле, стараясь в
многообразии видов выискать хомо сапиенс с кодом бесспорной нравственности.
   Одним из таких объектов был Нестеров. Но каково же было удивление
незнакомца, если сие чувство вообще может быть применимо к представителю
инопланетного разума, когда он обнаружил, что полковник, творящий добро,
любимец многих, даже тех, чья нравственность оставляет желать лучшего,
всего лишь плод воображения грустного писателя, одинокого и нелюдимого,
сочиняющего свои странные вирши за копеечные гонорары.
   В математический, почти абсолютный мозг существа в серебряном костюме
это никак не укладывалось. И поэтому, недолго думая и повинуясь скорее
автоматизму, чем здравому смыслу, респектабельный инопланетянин в странном
одеянии материализовал Нестерова, сделав его реальным, немало не заботясь
о том, что тем самым лишил его автора возможности о нем писать...
   К чести Нестерова надо добавить, что, материализовавшись, он продолжает
жить так же, как жил: расследует преступления, воспитывает детей, любит
жену, несет людям добро и остается другом своему сочинителю...
   ...А то, что наркотики употребляли и продавали многие руководители
области - не удивительно.
   Плохо им на этом свете, господа!





Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.10.2001 15:50



    Сергей Лукницкий.
    Задержанных нет, или "Соткой" по пейджеру


     © Copyright Сергей Павлович Лукницкий, 1997
     Email: Louknitski@mtu-net.ru
     Origin: файл-эха BOOK Fido: 04.10.2001 12:03


Задержанных нет, или "Соткой" по пейджеру
или "Соткой" по пейджеру

                                 (повесть)


   Николаю Дворянкову
   - Лебедушка ты моя, трелевочная...
   - Опелечек ты мои, нерастаможенный...

   Из старинной песни

Глава 1


   Луна плескалась, как в сметане.
   В полночь к раскрытым воротам каберларесте бесшумно подъехал автомобиль
неизвестной в этом горном кишлаке марки. Придурок Али потом говорил, что
это было что-то среднее между пожарной машиной и мотоциклом с коляской. От
автомобиля отделилась черная фигура и растворилась в слабо освещенных
луною кустах.
   Где-то в глубине исмаилитского кладбища три раза прошипела змея.
   Через мгновение раздался слабый вскрик, и черная фигура снова появилась
у ворот. На этот раз с ней рядом пребывала и другая, точнее другой
неизвестный, полный и меньше ростом. Тихо ойкнула (Салих, баран, не
смазал) дверца автомобиля, из выхлопной трубы посыпались искры (Салиха
уволю!), раздался громкий хлопок и автомобиль исчез в ночной темноте.
Снова наступила гробовая тишина, и слышно лишь было только тихое шипение
змей и щелканье тарантулов.



Глава 2


   Зa несколько часов до кладбищенского визита неизвестных, в 22 часа 00
минут, как любят выражаться в постсоветской милиции Таджикистана, - Изятов
и Хайдуков прогуливались по берегу пруда во дворце пионеров. Изятов,
ожесточенно жестикулируя руками и даже ногами, рассказывал сказку про
белого бычка. Обернувшись он увидел, что Хайдукова рядом нет. В
наступившей темноте послышались глухие удары.
   Изятову стало жутко. Вдруг на его плечо опустилась тяжелая рука в
черной перчатке, и еще через минуту двое неизвестных, облаченных во все
черное с масками, в которых имелись лишь прорези для глаз, волокли два
безжизненных тела к автомобилю, который, как показал все тот же придурок
Али - чем-то напоминал не то швейную машинку, не то трактор "Беларусь".



Глава 3


   Через три дня в это же время упомянутый автомобиль видели уже все, он с
визгом затормозил у мощных дверей с тяжелыми металлическими буквами: "БАНК
ШЕЙХА ОМАРА ХАЙЯМА".
   Раздался взрыв, к которым местное население привыкло как к ОТСУТСТВИЮ
социализма, и когда дым рассеялся, маленький неизвестный с огромным мешком
за спиной и карабином в руке нырнул в бесформенную пробоину в стене.
   В это время старший полковник Шилоевский возвращался из магазина
"Овощи-фрукты", неся огромную дыню. Мимо него как раз и пронесся странный
автомобиль, раздался пистолетный выстрел и Шилоевский рухнул на асфальт.
Дыня разбилась, и на нее вскоре слетелись мухи.
   Из всех пострадавших от рук неизвестных удалось найти лишь труп
Хайдукова. Лучшему сыщику не удалось обнаружить никаких следов
преступления. Тому могло быть два объяснения. Одно - гениальность
преступников. Другое - гениальность властей, которые сумели все обставить
так, что и искать никого не надо.
   - Чего их искать, их и так всех видно, они сидят в президиумах. -
сказал придурок Лли.


Глава 4

   Полковник Юсупов открыл дверцу машины, вышел сам и почти выпихнул из
нее Джоджона Афзунова.
   - Прогуляемся.
   Не то что бы он не доверял шоферу, но то, что он собирался сообщить
Джоджону. было настольно невероятным, что он боялся даже самого себя.
   - Джоджон,- сказал он, - ты единственный оперативник в республике,
которому я могу доверить именно это дело.
   Джоджон, который привык слушать подобные речи каждый раз, когда ему
преподносили какую-то очередную "милую" пилюлю к его биографии, улыбнулся.
   - Опять в Париж?
   - В тюрьму, - сказал Юсупов, - в камеру смертников.
   Время было такое, что удивляться не приходилось.
   Джоджон и не удивлялся.
   - А теперь слушай и запоминай. О том, что ты это ты, забудь на
ближайшее время. Мне надоело с помощью прямого и тайного голосования
бороться с преступностью, никогда такого не было еще, чтобы Республика
была опутана не только преступными сетями, но стала коридором всему миру
для ввоза наркотиков в Европу.
   - Пять месяцев назад, - продолжал Юсупов, - при попытке прорыва в
районе 26-й заставы был взят крупнейший контрабандист наркотиков Курбанов.
На его счету не только наркотики, но и кровь. Суд приговорил его к
"вышке". До позавчерашнего дня его содержали в "камере смертников", а
позавчера при попытке к бегству он был убит.
   - Как это он оттуда сумел выйти?
   - Да пришел запрос (потом оказалось фиктивный) из Комиссии по
помилованию, его и повезли на заставу, в районе которой все и произошло,
еще раз показать, как было дело, а там попытались отбить. Оба конвойных,
те что знали его в лицо, погибли.
   - И я должен сыграть роль Курбанова, - сказал догадливый Джоджон.
   - Увы, - Юсупов похлопал его по плечу. - Но дальше самое главное и
самое страшное. Ты сидишь в камере смертников. Охрана новая, тебя в лицо
не знают и относятся к тебе как к смертнику. Это трудней всего выдержать.
Правда, не долго. Два дня. На третий, на рассвете, тебя повезут под
конвоем в кишлак Бералан. Не будь я Юсупов, если точно не просчитал, что
это единственная возможность у друзей Курбанова отбить тебя. Охрану я
обеспечу облегченную.
   - Но в них же стрелять по-настоящему будут.
   - Война, - сказал Юсупов, - опять басмаческая война... Но ближе к делу.
Те, кто будет отбивать Курбанова, не знают его в лицо. И еще одно: они его
будут отбивать не бесплатно. Курбанов должен будет поехать в Москву и
пригнать в качестве драйвера автомобиль, рама которого или крыло залиты
энергием, слыхал про такой химический элемент. Его всего-то на свете
двести килограмм во всех странах, а нашим подопечным предлагают за
наркотики - почти пять кило.
   Легенда простая: машину ты купил (естественно, иномарку) и гонишь
спокойно через четыре страны, бывшие республики СССР. Тебя часто
останавливают, даешь взятки. Тебя пытаются убить (за машину, не более
того), мы помогаем отбивать тебя. Знаешь кто участвует в операции с
московской стороны? Сам Нестеров. Так что, все будет о'кей.
   - Ну а сверхзадача, - спросил Афзунов.
   - Машину-то ты будешь менять на наркотики. Ты будешь менять, мы тем
временем зафиксируем, а потом и возьмем банду. Там человек сорок. Ну
слегка почистим республику. А то скоро предложат войти в состав новой
Российской Федерации, а у нас тут, как в двадцать девятом году. Неудобно
просто перед московскими товарищами.
   Юсупов порол чушь, явно уходя от действительного положения вещей, и от
этого у Афзунова не прибавлялось настроения.
   - Значит меня перед "казнью" должна отбить банда Курбанова,- а они что,
его в лицо не знают?
   - По-счастью, нет.
   - И дальше что?
   - И дальше отправят тебя в Москву за машинкой. Они понимают, что
смертнику терять нечего. Мы тебя будем прикрывать. И они тоже. Так что
езжай спокойно. Орден по возвращении.
   Тот редкий случай, когда наши чаяния совпадают. Будешь жив. А Савригуль
я скажу, что ты поехал в Кисловодск.
   - Пошел ты на.... А то она не понимает ваших игр?
   - Спокойно. За тобой будет погоня из Российской ФСБ. Нестеров.
   Его мы конечно, предупредим, что ты наш человек. А если вместо него
будет кто другой - произойдет ДТП, то бишь - дорожно-транспортное
происшествие. За энергий все средства хороши.


Глава 5


   Всe что говорил Юсупов было для Джоджона не более чем журчанием ручейка
в горах его родного Рушана.
   Во-первых, потому что он не до конца доверял Юсупову, во-вторых,
какой-то звоночек во время юсуповского монолога звучал в голове Джоджона.
Интересно: известно ли Юсупову, что Джоджон прекрасно знает Нестерова. А
коли знает, тогда что все это значит? Что, Юсупов и Нестеров,
сговорившись, собираются торговать энергием? Или, может, они его
государству собираются сдать? Но какому - России или Таджикистану.
   ...Все случилось по плану. Была и тюрьма, и камера смертников, и
маленький бой, и сметанная луна, и встреча с неизвестным в черном в кустах
кабра, и даже фиктивное ограбление накануне обанкротившегося банка Хайяма.
   Джоджон оказался в Москве, в Южном порту, где было выставлено такое
количество машин западных образцов, какое не увидишь, верно, даже на
западе.



Глава 6


   Вертолет, как большая стрекоза, повис в небе и смотрел на реку, вдоль
берегов которой аккуратно стояли тысячи цветных машин. Когдато все они
были одинаковыми, привычными глазу стандартного человека, теперь -
разными, прибывшими из разных стран, одетыми словно в разные платья.
   Сперва вертолет помахал им хоботом, потом стал подмигивать, пуская в
машинки солнечные зайчики, а вскоре улетел, и большая его толстая тень
пересекла тень маленькую, тоже движущуюся.
   Обладатель ее в отчаянии простер руки к небу. Но вертолет этого уже не
видел.
   Валерий опустил руки, потому что понял: догнать автопоезд с новенькими
"Опелями", только что вышедший за заводские ворота, наскоро
переоборудованного для нужд рекламации цеха некогда крупного волжского
автомобильного закода, - не сможет. Горе его было велико, и, потоптавшись
немного, Валерий пошел к своему другу Толе, который работал в ГАИ и все на
свете мог.
   Хорошо иметь такого друга. Валерий все ему рассказал, и вскоре они
вместе уже были в речном порту. Первое, что они там увидели - краны,
прохожие надревних животных, которые важно прогуливались на длинных ногах.
Один из таких кранов, легко подхватив, перенес над ребятами красную,
только что доставленную в порт машину.
   - Наша? - закричал милицейским голосом Анатолий, перекрывая на секунду
портовый шум.
   - Наша, - ответил ему Валерий, не веря своему счастью. Но тут
бдительный "гаишник" схватил друга за руку, потому что вокруг вообще
стояли одни только красные машины марки "Опель". Пришел еще один
автомобильный контейнер, и в нем тоже оказались красные. Найти среди них
те, что уехали утром в автопоезде, было просто немыслимо.
   - Спичек не найдется? - вдруг раздался над предавшимися размышлению
ребятами явно шоферский, недолюбливающий милицию голос, но тотчас же
помягчал: - Я тебя видел, - сказал шофер, - это ты, когда я утром сегодня
загрузился, побежал за автопоездом. Чего надо-то?
   Валерий схватил его за ворот рубахи. Фортуна снова оказалась близко.
   - А чего ж ты?..
   - А ты что, кино про мафию не смотришь, боязно-то останавливаться... А
чего бежал-то?
   - Да машина одна недоукомплектована, - начал было Валерий, но вдруг
"гаишник" перебил его.
   - Ну вот что, - сказал Анатолий, вмешавшийся в разговор, - спички мы
тебе дадим, но показывай, куда сгрузил машины.
   Шофер неторопливо закурил, но где сгружал, точно не помнил. Вроде,
где-то здесь. И пробурчал еще, что недоукомплектованная машина, это как
раз то, что он желает новым русским.
   И только в обшарпанном, требующем европейского ремонта кабинете
начальника порта, да еще не без помощи служебного удостоверения Анатолия
удалось узнать, что утренние "Опелечки" уже отправлены баржой с охраной в
Москву и будут разгружаться там в Южном порту дня через два-три.



Глава 7


   В районе московских новостроек трудно бывает найти даже дом
возлюбленной. Но он постарался. Потому что новостроек не было, был центр
города. Ленинградский проспект. А новостройки были двадцать лет назад,
возлюбленная давно уже стала женой, родила двоих детей и стучал теперь к
ней в дом, любящий возвращаться к прекрасным мгновеньям не юрист первого
класса, а генерал-майор юстиции и начальник спецподразделения ФСБ.
   - Кто там? - спросила Анечка.
   - Нестеров.
   - Вот как, - улыбнулась Анна Михайловна, открывая дверь мужчине,
которого видела третий раз в жизни, (первый - двадцать лет назад, второй
на протяжении этих двадцати лет, и третий - теперь), - проходите, не могу
сказать , что я не рада вас видеть.
   Нестеров улыбался, молчал и разворачивал букет цветов, который вытащил
из кейса. Кейс был уже не тот, что тогда, кейс был за триста долларов -
Аничкин подарок, а цветы были мещанские, завернутые в цветной целлофан,
так их раньше не заворачивали.
   - Вы стесняетесь дарить цветы открыто, - искренне удивилась Анна
Михайловна, - в кейс их прячете, от бабушек у подъезда?
   - Нет, но предпочитаю делать это каждый вечер в переполненном театре.
   - А если не найдете цветов?
   - Подойду к рампе и безо всяких цветов поцелую вас.
   - "Ах, проказник", как сказала бы дама конца прошлого века, -
улыбнулась Анна Михайловна, - прошу, - и она пропустила Николая
Константиновича Нестерова, но теперь уже не в крошечную комнатку, а в
нормальную четырехкомнатную квартиру.
   Там супруги чинно уселись и, взглянув друг на друга, окунулись в
молодость. Им хорошо было вспоминать...
   После того, как все разговоры о поэзии, прозе, невозможности попасть в
театр и купить хорошую книгу, о том, почему в продаже нет лимонов и
колготок, - иссякли, Нестеров сказал:
   - Аня, я всю жизнь мечтал о такой женщине, как вы, и я точно знаю, что
вы будете моей женой и у нас будет двое детей. - На большее его не
хватило, и он умолк, страшно при этом покраснев.
   Она не стала протестовать, не указала ему на дверь, лишь промолвила:
   - Я тоже знаю это.
   А потом Нестеров сказал, что скоро грядет его отпуск и он готов его
пожертвовать своей будущей жене.
   Будущая жена кокетливо смотрела на своего будущего мужа и тихо
лепетала, что ей все равно, как его проводить: можно сесть на пароход и...
   - Сделаем это в Южном порту, - веско сказал Нестеров, - и не будем даже
брать с собой вещи, все купим по дороге.
   - Ладно, - согласилась Анна Михайловна.
   Она улыбалась, предвкушая ту минуту, когда ее наивный Коля обнаружит,
что одеть женщину, тем более любимую, бывает очень сложно, даже если ты
уже три месяца как прокурор и тебе чуть за тридцать и вдоволь энергии. Она
была абсолютно уверена, что он не достанет даже билетов на пароход, и
поэтому на предполагаемый вечер приготовила на всякий случай два билета в
театр.
   Но всерьез о театре не думала, двадцатилетний опыт учил, в жизни он не
пойдет в театр, а может они к вечеру уже будут где-нибудь в Верхней
Вольте, но что все начнется в Южном порту - понимала, как и понимала, что
зачем-то ему для оперативной разработки сегодня понадобилась настоящая
жена.



Глава 8


   Если смотреть на Южнопортовую улицу из кабины вертолета, то картина,
раскрывающаяся под лопастями винта, окажется похожей на ту, которую видел
на Волге вертолет-стрекоза.
   Правда, Москва-река намного уже.
   На гигантской площадке на берегу ее стояло множество машин,
выставленных на продажу. Некоторые из них были побиты, другие отполированы
так, что в них можно было смотреться как в зеркало, третьи - оснащены
таким количеством дополнительных приборов, что любой неискушенный
свидетель этого вернисажа с недоверием удивился бы.
   Владельцы автомашин, дилеры, брокеры, киллеры, как и их собственность,
тоже отличались друг от друга. Одни бегали вокруг своих машин и кричали:
"А вот дешево и хорошо, "Жигули", двадцатилетней давности".
   Другие перстом и мизинцем одновременно указывали на лобовое стекло, на
котором было написано: "Прошла 800 тысяч, в хорошем состоянии, в цене
сойдемся". Третьи просто писали пальцем на грязном крыле цену и спокойно
дремали в машине, откинув сидение.
   Из автомагазина, находящегося рядом, выходили покупатели, нагруженные
по случаю купленной ненужной деталью, и тогда площадь наполнялась улыбками
понимающих: не верит человек в новое время, не верит, что эпохи дефицита
больше не будет, любые детали к любой машине отныне будут всегда.
   В этом же магазине было множество лавочек и ларечков, в каждом из
которых оформлялись иномарки. В том числе и застекленный, утащенный,
верно, из какой-то реконструирующейся аптеки прилавок; над ним висело
обнадеживающее объявление на палке: "ПРОДАЖА МАШИН "ОПЕЛЬ" ВСЕХ ТИПОВ
ПРОИЗВОДИТСЯ С 10 ЧАСОВ УТ-
 РА". Какой-то весельчак между словами "опель" и "всех" - вставил черным
фломастером слово - "для".
   А под ним крошечное окошечко, к которому с самого утра пытались
протиснуться двое парней. "Опель" популярная машинам новой России. Немного
походит на "Мерседес", но в двадцать раз дешевле.
   - Простите, - просил Валерий, расталкивая очередь.
   - Нам только узнать, - оправдывался Анатолий.
   В очереди началась молчаливая забастовка. Передние ее ряды остались
непоколебимы и монолитны. Задние, как оно и водится, еще более
безмолвствующими. Очередь состояла из небогатых людей, а они со времен
социализма, как показала история, не изменились.
   - Нам бы только спросить.
   Но очередь молчала, "она готова была умереть за свои маленькие права".
И кому было дело до двух альтруистов, не мечтавших на фоне повального
благоденствия стать собственниками.



Глава 9


   А в это время, как это бывает только в жизни и в американском кино, к
площадке и без того пере