ворил  он  вполголоса,  словно  лежащий  в
соседней комнате труп мог их  услышать,  -  маркиз  отпустил  слуг.  Нам
рассказали, что обычно он так себя вел, когда ожидал любовного свидания.
Слуги ушли к себе во флигель  в  другой  части  сада.  Они  не  услышали
никаких подозрительных звуков; только шум дождя и  раскаты  грома.  Этим
утром, войдя в дом около  семи,  они  обнаружили  труп  своего  хозяина.
Неподалеку валялась окровавленная рапира. Труп  окоченел;  после  смерти
маркиза прошло уже несколько часов, в общем, мертвее не бывает.
   Дон Хайме вздрогнул: ему было сложно понять мрачный юмор комиссара.
   - Вам известно, кого он ждал?
   Сеньор Кампильо щелкнул языком, выражая сожаление.
   - К несчастью, нет. Мы можем предположить, что его  посетитель  вошел
через потайную дверь с другой стороны дворца, в  маленьком  тупике,  где
останавливаются экипажи маркиза... Кстати сказать, экипажи у него  очень
даже неплохие: пять лошадей, две двухместные кареты,  пролетка,  фаэтон,
английские дрожки... -  Он  глубокомысленно  вздохнул:  по  его  мнению,
покойный маркиз ни в чем себе не отказывал. - Но вернемся к нашей  теме.
Вынужден признаться, у нас нет догадок, кто к нему пришел:  мужчина  или
женщина, один человек или несколько. Следов в доме нет, хотя  дождь  лил
как из ведра.
   - Сложная ситуация.
   - Вот-вот... Сложная  и  безнадежная.  В  последние  дни  в  политике
заварилась серьезная каша - страна на грани гражданской войны  со  всеми
вытекающими отсюда последствиями;  так  что  расследование  будет  очень
непростым. Шум, который наделает в столице убийство  маркиза,  -  жалкий
анекдот в сравнении с тем, что угрожает трону, не так ли?.. Как  видите,
убийца выбрал подходящий момент. -  Кампильо  выпустил  облачко  дыма  и
одобрительно посмотрел на  сигару.  Дон  Хайме  заметил,  что  это  была
гаванская сигара; такие сигары курил Луис де Аяла. Без сомнения, в  ходе
расследования  слуге  правосудия  удалось  запустить  руку  в  табакерку
покойного. - Однако, с вашего позволения,  вернемся  к  донье  Аделе  де
Отеро.  Мы,  кстати,  так  и  не  узнали,  была  ли  она  сеньорой   или
сеньоритой... Может быть, вы нам что-нибудь подскажете?
   - Нет. Я к ней всегда обращался "сеньора", и  она  меня  ни  разу  не
поправила.
   - Я слышал, она хороша собой. Роскошная женщина.
   - Возможно, люди определенного сорта описали бы ее именно так.
   Комиссар пропустил намек мимо ушей.
   - Весьма шустрая  дамочка,  осмелюсь  заметить.  Вся  эта  история  с
фехтованием...
   Кампильо подмигнул с видом заговорщика. Этого дон Хайме  вынести  уже
не мог. Он встал с кресла.
   - Я говорил вам, что мне об  этой  даме  известно  очень  немного,  -
сказал он холодно. - А если она вас интересует, вы можете пойти к ней  и
допросить ее саму. Она живет на улице Рианьо, в доме номер четырнадцать.
   Комиссар  пристально  посмотрел  на  него,  и  внезапно   дон   Хайме
почувствовал, случилось нечто такое, чего он никак не мог  предположить.
Кампильо неподвижно сидел в кресле, покуривая сигару. В рыбьих глазах за
стеклами очков таилась зловещая ирония,  словно  у  всего  происходящего
была какая-то неведомая дону Хайме комичная сторона.
   -  Ну  да.  -  Казалось,  ситуация  забавляет  Кампильо.  Он   словно
наслаждался припасенной для этого момента шуткой. -  Разумеется,  откуда
вам было это знать, сеньор Астарлоа?  Уж  этого-то  вы  знать  никак  не
можете... Ваша бывшая ученица, донья Адела де Отеро, бесследно  исчезла.
Чрезвычайно забавное совпадение, не правда ли?.. Маркиза убивают, а этой
дамы, представьте себе, и след простыл. Словно сквозь землю провалилась.
VI Сильный батман
 
   Противник одержал победу, умело применив сильный батман.
 
   Допрос окончился. Комиссар проводил дона Хайме  до  дверей,  назначив
следующую встречу на завтра у себя в кабинете. "Если, конечно,  позволят
обстоятельства", - добавил он,  изобразив  на  лице  смиренную  гримасу:
страна переживала тяжелый момент.
   Дон Хайме ушел встревоженный  и  опечаленный.  Когда  место  кровавой
трагедии  и  мучительного  допроса  осталось  позади,  он   почувствовал
облегчение. Теперь его тяготило другое: у  него  было  вдоволь  времени,
чтобы спокойно поразмыслить о случившемся, однако он с  тоской  думал  о
том, что своими мрачными мыслями ему не с кем поделиться.
   Он остановился возле ограды парка Ретиро и прижался  лбом  к  кованой
решетке. Его взгляд рассеянно блуждал  между  деревьями  парка.  Неужели
теплые чувства, которые он испытывал к Луису де Аяле, тяжелое потрясение
из-за его смерти не  наполняли  душу  маэстро  праведным  гневом?  Образ
женщины, таинственно связанной с грозными событиями, вносил  смятение  в
его мир, еще совсем недавно такой простой и понятный. Дона Луиса  убили;
дон Луис  де  Аяла,  человек,  которого  он  так  уважал,  пал  от  руки
неведомого мерзавца. Маэстро от души желал, чтобы  на  голову  виновного
обрушилось грозное возмездие.  Почему  же  в  таком  случае  он  не  был
откровенен с Кампильо и не рассказал ему все, что знает?
   Он в отчаянии покачал головой. Да, он не был  уверен,  что  Адела  де
Отеро причастна к этой истории... Но все слишком очевидно,  напрасно  он
себя обманывал. Даже если рапиру в горло маркиза вонзил  кто-то  другой,
эта женщина, прямо или косвенно, была замешана в убийстве. Она  внезапно
появилась в доме дона Хайме, проявила необъяснимый интерес к маркизу,  в
последние  недели  вела  себя  странно,  а  потом  исчезла  таинственным
образом... Отныне любая мелочь, каждое произнесенное ею  слово  казались
ему частью хладнокровно разработанного плана. А  эта  рапира?  Ведь  это
была именно ее рапира.
   Убийство?  Но  с  какой  целью?  Сомнений  не  было:  его,   маэстро,
использовали, чтобы  добраться  до  маркиза  де  лос  Алумбрес,  он  был
средством. Кому и зачем это понадобилось? Преступление было  всего  лишь
следствием; за ним, безусловно, скрывалась некая причина; и причина  эта
была до такой степени веская, что ради нее,  по  мнению  убийцы,  стоило
пойти даже на такой отчаянный шаг. В мыслях дона Хайме немедленно возник
конверт с сургучной печатью,  который  он  прятал  за  книгами  в  своем
кабинете. Охваченный лихорадочным волнением,  он  отошел  от  решетки  и
направился в сторону Пуэрта-де-Алькала, постепенно убыстряя шаг. Ему  не
терпелось как можно скорее вернуться домой, открыть конверт и  прочитать
его содержимое. Несомненно, там он найдет ключ ко всему.
   Он остановил экипаж и назвал свой адрес. На мгновение в его  сознании
возникла мысль, что лучше было бы передать эти бумаги в руки  полиции  и
наблюдать  за  ходом  расследования  со  стороны.  Но  он  понимал,  что
поступить таким образом невозможно.  Некто  отвел  ему  в  этой  истории
весьма  незавидную  роль,  все  было  заранее   определено;   его,   как
марионетку, дергали за невидимые  нити.  Уязвленная  гордость  требовала
отмщения; никто никогда не осмеливался играть с  ним  в  такие  игры,  и
теперь он чувствовал унижение и ярость. Наверное, чуть позже он  все  же
пойдет в полицию; но сначала он узнает сам, что же  все-таки  произошло.
Ему предстояло немедленно расквитаться с Аделой де Отеро,  с  которой  у
него были свои счеты. В глубине души дон Хайме понимал, что  им  двигало
отнюдь  не  желание  отомстить  за  маркиза:  отмщения   требовали   его
собственные поруганные чувства.
   Экипаж плавно покачивался на ходу,  дон  Хайме  привалился  к  спинке
сиденья; его мысли успокоились и прояснились. По старой профессиональной
привычке он принялся шаг за шагом пересматривать события, размышляя, как
это было ему свойственно, в терминах фехтования. Обычно это помогало ему
упорядочить мысли и чувства, когда  предстояло  решить  сложную  задачу.
Итак, неведомый противник или, возможно, противники начали игру с финта,
ложной атаки. Прибегнув к  этому  действию,  они  преследовали  какую-то
тайную цель; ложная атака заключалась в отвлекающем, сбивающем  с  толку
действии, вслед за которым неожиданно шла атака. Целились не в него, а в
Луиса де Аялу, а он, Хайме  Астарлоа,  был  настолько  неуклюж,  что  не
рассчитал   глубину   укола   и   даже   содействовал   ему,    совершив
непростительный промах.
   Все вставало на свои  места.  Атаковав  первый  раз,  они  готовились
атаковать во второй. Красавица  Алела  де  Отеро  успешно  применила  по
отношению к маркизу тактику, которая в фехтовании зовется "форсированная
атака": выбрала слабое место  противника,  заставила  его  отвлечься  на
обманный укол и неожиданно атаковала. Слабым местом Луиса де  Аялы  было
фехтование и женщины.
   Что же произошло дальше? Маркиз, отличный фехтовальщик, почувствовал,
что  противник  его  отвлекает,  стараясь  преодолеть   защиту.   Будучи
человеком предусмотрительным, он принял меры, доверив дону Хайме то,  на
что, без всякого сомнения, посягал соперник: загадочный конверт.  Маркиз
видел грозящую ему опасность, но он был не только фехтовальщиком,  но  и
азартным игроком. Отлично зная его стиль, дон Хайме  видел,  что  маркиз
переоценил  свое  везение:  не  совершая  решительных  действий,  он   с
любопытством наблюдал, что будет дальше.  Он  рассчитывал  отбить  атаку
противника в последнюю минуту, когда тот, поняв, что его планы раскрыты,
задумает нанести роковой удар; здесь-то он и просчитался. Такой  бывалый
фехтовальщик,  как  Алла,  должен  был  сообразить,   насколько   опасно
недооценивать противника. Тем  более  такого  коварного,  как  Адела  де
Отеро.
   Дон  Хайме  не  сомневался:  атакующий  стремился  заполучить  бумаги
маркиза, но своей  цели  не  достиг.  По  чистой  случайности  невольное
вмешательство маэстро в эту игру разрушило коварные  планы  неизвестного
соперника. Все должно было завершиться после того,  как  рапира  пронзит
горло дона  Луиса,  однако  игра  принимала  новый  оборот,  куда  более
сложный. Теперь маэстро волновал другой вопрос, жизненно важный для него
самого:  знают  ли  противники,  какую  роль,  благодаря  дальновидности
маркиза, сыграл  в  этой  истории  скромный  учитель  фехтования  и  что
документы спрятаны в надежном месте у него дома?.. Он не спеша обдумывал
все возможные варианты и  успокоился:  этого  они  знать  не  могли.  Уж
здесь-то Аяла остался верным себе: он никогда не  раскрыл  бы  тайну  ни
Аделе де Отеро, ни  кому-либо  другому.  Он  сам  признался,  что  Хайме
Астарлоа был единственным, кому он мог доверить столь щекотливое дело.
   Экипаж на рыси проехал улицу Сан-Херонимо. Дону  Хайме  не  терпелось
поскорее добраться домой: вскрыть  конверт  и  разгадать  тайну.  Только
тогда он будет точно знать, как действовать дальше.
   Когда на углу улицы Бордадорес дон Хайме вышел из экипажа, снова  лил
дождь. Он вошел  в  дом  и,  держась  за  шаткие  металлические  перила,
поднялся по скрипящим ступеням лестницы на последний этаж. Только тут он
обнаружил,  что  забыл  футляр  с  рапирами  во  дворце  Вильяфлорес,  и
досадливо поморщился. Но сейчас рапиры были ему ни к чему: он заедет  за
ними позже. Он медленно достал из кармана ключи, открыл  замок,  толкнул
дверь и, войдя в темную пустую квартиру, невольно поежился.
   Маэстро осмотрел  квартиру  комнату  за  комнатой,  и  понемногу  его
тревога улеглась. Разумеется, в доме никого не было, и ему стало стыдно,
что он так легковерно поддался игре своего воображения. Он положил шляпу
на диван, снял сюртук, открыл ставни; в комнату проник тусклый сероватый
свет. Тогда он подошел к книжному шкафу, пошарил за  стоящими  на  полке
книгами и достал конверт, который дал ему Луис де Аяла.
   Когда он надломил сургучную печать, у него задрожали руки  и  замерло
сердце. Это был обычный конверт размером с лист писчей бумаги,  и  весил
он ничтожно мало. Открыв  его,  дон  Хайме  достал  перевязанную  лентой
стопку исписанных бумаг. Он принялся торопливо развязывать  узел  ленты,
сверток выпал у него из рук, и бумаги рассыпались по полу возле  комода.
Досадуя на себя за неуклюжесть, дон Хайме нагнулся, собрал листы и вновь
выпрямился, держа их в руке. Бумаги оказались казенного вида письмами  и
документами, на некоторых стояли печати. Дон  Хайме  сел  за  письменный
стол и разложил их перед собой. Он был  взволнован,  строчки  прыгали  у
него перед глазами, и он не мог прочитать ни слова. Он  закрыл  глаза  и
сосчитал до десяти, затем глубоко вдохнул и принялся за чтение. Да,  это
действительно  были  письма.  И,  заметив  некоторые  подписи,   маэстро
вздрогнул.
 
МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ 
 
   Дону Луису Альваресу Рендруэхо, главному инспектору
   Комиссии по делам безопасности
   И охраны общественного порядка.
   Мадрид.
 
   Настоящим  документом  сообщаю   Вам   о   необходимости   установить
строжайшее  наблюдение  за  перечисленными  ниже  лицами,  поскольку  из
надежных источников к нам поступили  сведения  об  участии  этих  лиц  в
заговоре против Правительства и Ее Величества Королевы.
   Учитывая    общественное    положение    некоторых     предполагаемых
злоумышленников, я не сомневаюсь, что наблюдение будет осуществляться  с
высочайшей осторожностью  и  надлежащим  так-том.  О  результатах  прошу
докладывать мне лично.
   Мартинес Кармона, Рамон. Адвокат. Ул. Прадо, 16. Мадрид.
   Миравальс Эрнандес, Доминисьяно. Предприниматель. Ул. Корредера Баха.
Мадрид.
   Касорла Лонго,  Бруно.  Уполномоченный  Итальянского  банка.  Площадь
Святой Анны, 7. Мадрид.
   Каньябате Руис, Фернандо. Инженер путей сообщения. Ул. Леганитос,  7.
Мадрид.
   Порльер-и-Осборне, Кармело. Финансист. Ул. Инфантас, 14. Мадрид.
   В целях  безопасности  прошу  Вас  заняться  лично  всеми  вопросами,
относящимися к этому делу.
   Хоакин Вальеспин Андреу,
   Министр внутренних дел.
   Мадрид, 3 октября 1866 года.
 
   Сеньору дону Хоакину Вальеспину Андреу,
   Министру внутренних дел.
   Мадрид.
 
   Дорогой Хоакин!
   Я думал над нашим с тобой разговором, состоявшимся вчера  вечером,  и
твое предложение кажется мне занятным.
   Должен  признаться,  меня  несколько   коробит   необходимость   идти
навстречу этой скотине, но результат стоит того. В конце концов, в  наше
время ничто не достается даром!
   Покупка минных шахт в Картахене уже состоялась.
   Я говорил с Пепито Саморой, он не  возражает,  несмотря  на  то,  что
никаких подробностей я ему  не  сообщил.  Вероятно,  он  думает,  что  я
собираюсь сорвать крупный куш. Признаюсь,  меня  это  мало  тревожит:  я
слишком стар, чтобы беспокоиться  о  сплетнях.  Я  уже  навел  кое-какие
справки и думаю, что наш плут неплохо поживится. А чутье у меня на такие
дела хорошее, уж поверь старику.
   Держи меня в курсе всего. Разумеется, в Совете этот вопрос  никак  не
обсуждался. Отстрани от него также и Альвареса Рендруэхо.
   Начиная с сегодняшнего дня этим будем заниматься только ты и я.
   Рамон Мария Нарваэс.
   8 ноября.
 
МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ 
 
   Дону Луису Альваресу Рендруэхо,
   Главному инспектору Комиссии
   По делам безопасности
   И охраны общественного порядка.
   Мадрид.
 
   Прошу  Вас   распорядиться   о   задержании   указанных   ниже   лиц,
подозреваемых в организации преступного заговора против Правительства  и
Ее Величества Королевы.
   Мартинес Кармона, Рамон;
   Порльер-и-Осборне, Кармело;
   Миравальс Эрнандес, Доминисьяно;
   Каньябате Руис, Фернандо;
   Масарраса Санчес, Мануэль Мария.
   Каждый из них должен быть задержан и немедленно изолирован.
   Хоакин Вальеспин Андреу,
   Министр внутренних дел.
   Мадрид, 12 ноября.
 
КОМИССИЯ ПО ДЕЛАМ ЛИЦ, УКЛОНЯЮЩИХСЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ 
 
   Дону Хоакину Вальеспину Андреу,
   Министру внутренних дел.
   Мадрид.
 
   Глубокоуважаемый сеньор!
   Довожу до Вашего сведения, что нижеперечисленные лица, а именно:
   Мартинес Кармона, Рамон;
   Порльер-и-Осборне, Кармело;
   Миравальс Эрнандес, Доминисьяно;
   Каньябате Руис, Фернандо,
   Поступили сегодня в тюрьму города Картахены  в  ожидании  отправки  в
Африку, где им предстоит отбывать наказание.
   Ожидаю распоряжений Вашей Милости по поводу дальнейших действий,
   Эрнесто де Мигель Марин,
   Главный инспектор Комиссии
   По делам лиц, уклоняющихся
   От уголовной ответственности.
   Мадрид, 28 ноября 1866 года.
 
   Глубокоуважаемому сеньору
   Дону Рамону Марии Нарваэсу,
   Президенту Совета.
   Мадрид.
 
   Мой генерал!
   Имею честь сообщить Вам о  благоприятных  результатах,  изложенных  в
отчете, который я прилагаю к этому письму. Ко мне они поступили не далее
как этой ночью.
   Жду Ваших распоряжений по поводу дальнейших действий.
   Хоакин Вальеспин Андреу.
   Мадрид, 5 декабря,
   (Единственный экземпляр)
 
   Сеньору дону Хоакину Вальеспину Андреу,
   Министру внутренних дел.
   Мадрид.
 
   Дорогой Хоакин!
   Могу сказать лишь одно: великолепно! Наш плут -  крепкий  орешек,  но
раз так, мы нанесем еще более мощный удар этому интригану X. П.
   Я  пришлю  тебе  подробные  указания,  как  правильно  действовать  в
дальнейшем. Сегодня вечером,  когда  ты  вернешься  из  Дворца,  мы  все
обсудим подробно.
   Не забывай: действовать надо жестко. Иначе ничего  не  выйдет.  Пусть
Сангонера применит  к  военным  максимальную  строгость.  Мы  должны  их
хорошенько проучить.
   Мужайся и будь начеку.
   Роман Мария Нарваэс.
   6 декабря.
 
МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ 
 
   Дону Луису Альваресу Рендруэхо,
   Главному инспектору Комиссии
   По делам безопасности
   И охраны общественного порядка.
   Мадрид.
 
   Прошу Вас немедленно отдать приказ о задержании указанных  ниже  лиц,
которые обвиняются в государственной измене и подготовке заговора против
Правительства и Ее Величества Королевы:
   Де ла Мата  Ордоньес,  Хосе.  Предприниматель.  Ронда-де-Толедо,  22.
Мадрид.
   Фернандес Гарре, Хулиан. Государственный  служащий.  Ул.  Сервантеса,
19. Мадрид.
   Галь Руперес, Олегарио. Капитан инженерных  войск  Военный  лагерь  в
Харилье. Алькала-де-Энарес.
   Галь Руперес, Хосе Мария.  Лейтенант  артиллерийских  войск.  Военный
лагерь Колехьята. Мадрид.
   Селебриан Лусьентес,  Сантьяго.  Подполковник  пехоты.  Подразделение
Тринидад. Мадрид.
   Амброна  Паэс,  Мануэль.  Командир  инженерных  войск.  Подразделение
Харилья. Алькала-де-Энарес.
   Фигеро Робледо, Хинес. Предприниматель. Ул. Сеговия, 16. Мадрид.
   Эспландью Касальс, Хайме. Лейтенант инженерных  войск.  Подразделение
Викальваро.
   Ромеро Алькасар, Онофре. Управляющий поместьем "Лос Росиос", Толедо.
   Вильягордо Лопес, Висенте. Командир пехоты. Подразделение Викальваро.
   Процесс над военными,  причастными  к  заговору,  будет  проходить  с
участием представителей соответствующих военных властей, которые, в свою
очередь, подчиняются приказам сеньора министра обороны.
   Хоакин Вальеспин Андреу,
   Министр внутренних дел.
   Мадрид, 7 декабря 1866 года.
   (Копия)
 
КОМИССИЯ ПО ДЕЛАМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА 
 
   Дону Хоакину Вальеспину Андреу,
   Министру внутренних дел.
 
   Глубокоуважаемый сеньор!
   Ставлю  Вас  в  известность,  что  этим  утром,  в   соответствии   с
полученными вчера инструкциями,  служащими  Департамента  при  поддержке
военных властей были осуществлены необходимые меры  по  задержанию  лиц,
указанных в списке.
   Да хранит Вас Господь.
   Луис Альварес Рендрузхо,
   Главный инспектор Комиссии
   По делам безопасности
   И общественного порядка.
   Мадрид, 8 декабря 1866 года.
 
КОМИССИЯ ПО ДЕЛАМ ЛИЦ, УКЛОНЯЮЩИХСЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ 
 
   Дону Хоакину Вальеспину Андреу,
   Министру внутренних дел.
 
   Глубокоуважаемый сеньор!
   Ставлю Вас в известность, что сегодня  в  тюрьму  Кадиса  в  ожидании
последующей отправки на Филиппины были доставлены следующие лица:
   Дела Мата Ордоньес, Хосе; Фернандес Гарре,  Хулиан;  Фигеро  Робледо,
Хинес; Ромеро Алькасар, Онофре. С наилучшими пожеланиями,