анее, купил самое  лучшее  в
Лондоне  оборудование),  я  думал  отправиться  в  какую-нибудь   местность,
известную редкими видами и мутациями, и подобрать соответствующие серии  для
коллекции. Ну то есть поехать и пожить там  сколько  вздумается.  Мне  нужно
было много чего собрать: несколько  парусников,  например  махаона,  большую
синюю голубянку, редкие фритилларии, вересковую и селену*, и  всякое  такое.
Многие коллекционеры у нас могут позволить себе роскошь заняться  всем  этим
только раз в жизни. Ну, еще я хотел заняться разными видами молей.  Подумал,
теперь-то могу себе это позволить. Еще до того, как  мои  родичи  уехали,  я
стал учиться водить машину (брал уроки)  и  купил  себе  фургон,  специально
оборудованный для поездок.
   Что я хочу сказать, я не планировал везти ее сюда, ко мне в гости,  когда
получил эти деньги, это случилось совершенно неожиданно.
   Ну, конечно, избавившись от тетушки Энни и Мейбл, я купил все те  книжки;
некоторые из них... ну, я просто не подозревал,  что  такое  может  быть,  и
между прочим, все это было мне отвратительно, я подумал, вот сижу взаперти в
гостинице с этой гадостью, и все это так не похоже на  мои  мечты  о  нас  с
Мирандой. И вдруг я понял, что в своих мыслях о ней вроде совсем исключил ее
из своей жизни, вроде мы не живем всего в нескольких милях друг от друга  (я
тогда переехал в гостиницу в Пэддингтоне**), а ведь у меня не так  уж  много
времени, чтобы выяснить, где она, не всю ведь жизнь мне  ее  искать.  Ничего
такого трудного и не оказалось,  нашел  в  телефонной  книге  Художественное
училище  Слейда***   и   отправился   туда   утром   в   своем   фургоне   -
---------------------------------------* Названия бабочек: Papilio  machaon;
голубянки (Lycanidae) - семейство дневных бабочек красивой  синей,  голубой,
зеленой окраски. Вересковая (Issoria lathonia) и селена (Glossiana selena) -
бабочки, разновидности фритилларии.
   ** Пэддингтон - район в центральной части Лондона.
   *** Художественное училище Слейда (Slade School) - художественное училище
при Лондонском университете, основано в 1871 г., названо в честь Ф.  Слейда,
филантропа и коллекционера произведений искусства. ждать.  Фургон,  пожалуй,
был единственной роскошью, которую я себе позволил. Я купил его, чтобы можно
было все оборудование с собой возить в поездках  по  сельской  местности,  в
заднем отделении было специальное устройство - откидная койка-гармошка, ее в
любой момент можно было растянуть и лечь спать, и я еще подумал, если купить
такой фургон, можно будет не таскать за собой повсюду тетушку и Мейбл, когда
они вернутся. Я его не для того купил, для чего использовал.  Все  это  было
неожиданно, вдруг, вроде какого-то гениального озарения.
 
 
   В первый день я ее так и не встретил, но на следующий наконец-то  увидел.
Она вышла в толпе студентов, они так и вились  вокруг  нее.  У  меня  сердце
заколотилось так, что чуть дурно не стало. Фотоаппарат я заранее приготовил,
но не смог ничего сделать, не решился. Она  совсем  не  изменилась,  походка
легкая, туфли без каблуков: она всегда такие носила, так  что  ей  не  нужно
было противно семенить ногами, как другим. Движения  свободные,  видно,  что
она и не думала о парнях, которые ее окружали. И все время  разговаривала  с
одним черноволосым, стрижка  короткая  и  на  лбу  -  челка,  ну,  настоящий
художник, прямо артист. Всего их было шестеро, но потом она  и  черноволосый
перешли на другую сторону улицы. Я вышел из машины и отправился за ними. Они
недалеко ушли, завернули в кафе.
   И я туда же, против собственной воли, не знаю, с чего вдруг,  вроде  меня
на аркане затащили. Там было полно народу,  студенты,  художники,  актеры  и
всякое такое, битники, в общем. Странные лица, странные картины и  маски  на
стенах, думаю, что-нибудь такое под Африку.
   И столько там было народу, такой стоял шум и гам и я так волновался,  что
сначала не мог разглядеть, где она. Она сидела в дальнем зале, в конце. А  я
сел на табурет у стойки, так, чтоб ее видеть. Я не решался  следить  за  ней
слишком явно, и свет в том зале был притемненный. Вдруг, смотрю,  она  стоит
прямо рядом, у стойки. Я делал вид, что читаю газету, вот и не заметил,  как
она поднялась из-за столика. У меня щеки  загорелись,  прячусь  за  газетой,
буквы расплываются, боюсь даже краешком глаза на нее взглянуть, а она  стоит
вплотную, чуть не касаясь. Платье на ней в синюю и белую клетку, руки голые,
золотятся от загара, светлые  волосы  рассыпались  свободно  по  плечам,  по
спине, длинные, шелковистые.
   Она говорит: "Дженни, мы совсем на мели, дай нам  в  долг  пару  сигарет,
будь так добра!" - "И не  подумаю!"  -  отвечает  та  из-за  стойки.  А  она
говорит: "Честное слово, только до завтра". И потом: "Ой, спасибо  большое!"
- это Дженни ей сигареты дала. Пять секунд - и все, она уже снова  сидит  со
своим  черноволосым,  но  только  ее  голос  все  изменил,  она   из   мечты
превратилась в живую, реальную. Не сумею объяснить,  что  такое  было  в  ее
голосе особенное. Конечно, слышно было, разговаривает  человек  воспитанный,
культурный,  но  никакого  тебе  жеманства,  барства,  фу-ты  ну-ты,  ничего
подобного. Она не выпрашивала сигареты, не требовала, просто спросила, и  не
было этого противного чувства, что кто-то тут выше, а кто-то - классом ниже.
Я бы сказал, речь у нее была такая же легкая, Свободная, как походка.
   Я поскорей расплатился, чуть не бегом бросился к машине к - в  "Креморн",
в свой номер: Совеем расстроился. Отчасти потому, что ей приходится  в  долг
брать сигареты - денег нет, а у меня - целых шестьдесят тысяч (десять  тысяч
я отдал тетушке Энни), и я бы мог все их положить к ее ногам, потому что так
мне тогда хотелось, такое было чувство. Я чувствовал, что могу на все пойти,
только бы узнать ее поближе, радовать ее и помогать, стать ее другом,  чтобы
открыто смотреть на нее, не шпионить. Ну вот, чтоб вы знали, как это со мной
было, я взял конверт, положил туда деньги - у меня как раз было с собой пять
фунтов, - надписал: "Художественное училище Слейда,  мисс  Миранде  Грей"...
Только, конечно, не отправил. Отправил бы, если б мог увидеть  выражение  ее
лица, когда она это получит.
   Тогда вот у меня  впервые  и  зародилась  мечта,  которую  я  осуществил.
Сначала мне представилось, что вот на нее нападает какой-то человек, а я  ее
спасаю. Потом как-то так повернулось, что человек этот - я сам, только я  не
делаю ей больно, никакого вреда не причиняю. Ну  вот,  вроде  я  увез  ее  в
уединенный дом и держал ее там, как пленницу, но  по-хорошему,  без  всяких.
Постепенно она узнала, какой я, полюбила, дальше уже мечта была про то,  как
мы поженились - и живем в хорошем современном доме,  у  нас  дети  и  всякое
такое.
   Мысли эти стали меня просто преследовать. Я перестал спать  по  ночам,  а
днем прямо себя не помнил. Сидел в "Креморне", не выходя из номера. Это  уже
не было больше мечтой. Я воображал, что так оно все и  должно  произойти  на
самом деле (конечно, я думал, все это одно воображение,  больше  ничего),  и
вот стал придумывать, каким путем все это осуществить, как это все устроить,
что надо для этого сделать и всякое такое. Думал, ведь я  с  ней  так  и  не
познакомлюсь никогда, если по-обыкновенному, но если она  будет  со  мной  и
увидит все мои хорошие качества, она поймет. Всегда была эта мысль, что  она
поймет.
 
 
   Что я еще стал делать, так это читать самые классные газеты. Еще - по той
же причине - стал ходить в Национальную галерею* и к  Тейту**.  Мне  там  не
больно  нравилось,  все  равно  как  разглядывать  витрины  с   иностранными
экземплярами в энтомологическом зале Музея естественной истории: видно,  что
красивые, но ведь ты с ними незнаком, то есть, я хочу сказать, я ведь их  не
знаю так, как своих, английских. Но я все равно ходил, чтоб было о чем с ней
говорить, чтоб не выглядеть невеждой.
   В одной воскресной газете увидел объявление крупным  шрифтом,  в  разделе
"Продаются дома". Я не искал ничего такого, просто перелистывал  страницы  и
наткнулся. Объявление было  необыкновенное:  "ВДАЛИ  ОТ  ШУМНОЙ  ТОЛПЫ?"***,
всего-навсего. А следом шло: "Старый сельский дом, очаровательное уединенное
место, большой сад. 1 ч. езды от Лнд. 2 мили от ближ. поселка ..." и т.д.  В
понедельник утром я уже катил туда посмотреть. Позвонил  агенту  по  продаже
недвижимости      в      Луисе      и      договорился,      чтобы      меня
---------------------------------------* Национальная галерея - крупнейшее в
Великобритании собрание картин, открылась в 1825 г.
   ** Галерея Тейта -  собрание  картин  английских  (начиная  с  XVI  в)  и
зарубежных мастеров XIX-XX вв. Основана Генри Тейтом в 1897 г
   *** В  поразившем  Клегга  объявлении  использовано  название  известного
романа Томаса Гарди, о чем Клегг  не  подозревает.  встретили.  Купил  карту
Суссекса*. С деньгами вое можно, никаких проблем.
   Я ожидал увидеть какую-нибудь  развалюху.  Дом  и  точно  выглядел  очень
старым, белый с черными балками, крыша  -  старинная  черепица**.  Стоял  он
совсем на отшибе. Я подъехал, и агент по недвижимости вышел меня  встретить.
Я-то думал, он будет постарше, а он был  вроде  меня,  только  из  этих,  из
пижонов, весь набитый глупыми шутками, вовсе не смешными. Из кожи  вон  лез,
чтоб  показать,  ему,  мол,  зазорно  заниматься  куплей-продажей,  но  дома
продавать - не за прилавком торговать.  Он  меня  своими  расспросами  сразу
оттолкнул. Но я все-таки решил, раз  уж  я  сюда  добрался,  лучше  все  как
следует посмотреть. Комнаты мне показались не очень-то, но в доме  были  все
современные удобства, электричество,  телефон  и  всякое  такое.  Он  раньше
принадлежал какому-то отставному адмиралу или вроде того, а хозяин  умер,  и
следующий владелец  тоже  неожиданно  скончался,  так  что  дом  приходилось
продавать по второму разу.
   Повторяю, я поехал не за тем, чтобы выяснить, а не подойдет ли  этот  дом
для того, чтоб там кто-то тайно жил. Я даже не могу сказать, о чем  в  самом
деле думал" когда поехал его смотреть, какие намерения были.
   Не знаю. То, что потом делаешь как-то заслоняет то, что раньше было.
   А   парень   этот   пристал   ко    мне,    надо    ему    было    знать,
---------------------------------------* Суссекс - графство  на  юго-востоке
Англии.
   ** Имеется  в  виду  фахверковый  дом,  представляющий  софой  каркас  из
вертикальных  элементов,  пересеченных  горизонтальными,   и   раскосов   из
деревянного бруса с заполнением промежутков из камня  или  кирпича.  Типичен
для Западной Европы в средние века. дом мне одному нужен или как. Я сказал -
для тетки. Я правду сказал, сказал, будет ей  сюрприз"  когда  и"  Австралии
вернется, и всякое такое.
   - А как насчет цены? - говорит.
   А я как раз получил кучу денег, говорю, чтоб его добить.
   Мы уже шли вниз по лестнице, когда он вдруг сказал самое  главное.  Я  уж
собирался отказаться, сказать, мол, маловат мне дом этот, не устраивает, ну,
чтоб совсем его в порошок. Тут он и говорит:
   - Ну вот, это все, еще только подвалы.
   Чтоб спуститься в подвалы, надо было выйти  из  дома  через  черный  ход.
Парень этот достал из-под цветочного горшка ключ  и  открыл  дверь  -  прямо
рядом с черным ходом. Конечно,  электричество  было  отключено,  но  у  него
нашелся фонарик. Вошли с солнца -  так  показалось  мерзко,  сыро,  холодно.
Каменные ступени вниз. Спустились, он стал водить лучом фонарика по  стенам,
полу, потолку. Когда-то стены белили, только очень  давно.  Побелка  местами
облупилась, стены казались пестрыми от грязных пятен.
   - Под всем домом проходит, - сказал парень, - и еще вот это.
   Повел фонариком, и я увидел в углу дверь, прямо против входа в подвал. За
дверью - еще один подвал, четыре ступени вниз, глубже того, где мы стояли, и
потолок пониже, и вроде сводчатый,  такие  бывают  в  подвальных  помещениях
церквей. Ступеньки шли как-то вбок, не прямо, так что  это  помещение  вроде
отходило куда-то в сторону тат главного.
   - Хоть оргии тут устраивай, прямо то, что надо, - говорит.
   - А это для чего? - спрашиваю, мимо ушей пропускаю его дурацкую шутку.
   Он объясняет, мол, видимо, из-за того,  что  дом  на  отшибе,  надо  было
где-то хранить большие запасы продуктов. А может быть, здесь  когда-то  была
тайная католическая  молельня.  Потом-то  один  электрик  сказал,  тут  было
убежище контрабандистов, когда они пробирались в Лондон из Нью-Хэйвена.
   Ну, мы пошли наверх, вышли снова  на  солнце.  Когда  он  запер  дверь  и
спрятал ключ под цветочным горшком, показалось, вроде ничего этого не было и
нет. Как в ином мире побывал. И после все время было так. Проснусь - и будто
все это мне приснилось, пока туда не спущусь.
   Он взглянул на часы.
   А я говорю, меня это заинтересовало. Очень. И так  заволновался,  что  он
удивленно на меня посмотрел, а  я  говорю,  беру  этот  дом.  Вот  так  вот,
запросто. Сам себе удивляюсь. Потому что раньше я всегда мечтал о чем-нибудь
очень современном, как теперь говорят, модерновом. Не о какой-нибудь древней
развалюхе на отшибе.
   Парень этот стоял как остолбенелый, так поражен был  и  что  я  дом  хочу
купить, и что так разволновался, а главное, думаю, тем, что у меня денег  на
это хватает. Все они так.
   Он отправился назад в Луис, сказал, еще есть покупатели, он, мол,  должен
их привезти. А я сказал, останусь здесь, подожду в саду, подумаю, прежде чем
окончательно решить.
   Сад был очень неплохой, доходил до самого поля - тогда оно  было  засеяно
люцерной, отличная вещь для бабочек. Поле  это  тянется  прямо  до  подножия
холма (это на севере). На востоке, по обеим сторонам дороги - лес, а  дорога
идет через долину вверх, к Луису. На западе - поля. Фермерский дом  примерно
в миле за холмом, это самое ближнее жилье. На юг прекрасный вид открывается,
если не принимать в расчет живую изгородь и деревья. Впрочем, их  всего  там
несколько штук. И гараж хороший.
   Вернулся к дому, достал из-под горшка ключ и снова  спустился  в  подвал.
Дальний, должно быть, уходит на три или четыре метра под землю. Сыро,  стены
влажные, холодные, ну, вроде как отсыревшее дерево зимой. Я  не  мог  хорошо
все рассмотреть, фонаря не было, только зажигалка. Мороз подирал по коже,  и
чувство такое, будто в склепе замурован, но я не суеверен.
 
 
   Кто-нибудь скажет, мне крупно повезло, раз я с первого захода  нашел  то,
что надо. Только я все равно нашел бы, рано  или  поздно.  У  меня  же  были
деньги. И желание. Я бы даже сказал, воля. И, смешно сказать, то, что Крачли
назвал  бы  "предприимчивость".  Когда   я   работал   в   Ратуше,   никакой
предприимчивости у меня и в помине не было, просто все там было не по мне. А
вот здорово бы посмотреть, как Крачли  провернул  бы  то,  что  провернул  я
прошлым летом. Не собираюсь в фанфары трубить по этому  поводу,  только  все
было не так-то просто сделать.
   Тут на днях мне попался в газете "Афоризм дня":
   "Цель для ума - что вода для тела". По  моему  скромному  разумению,  это
очень верно. Когда целью моей жизни стала Миранда, то и я оказался  не  хуже
других.
 
 
   Пришлось заплатить на пятьсот фунтов  больше,  нашлись  конкуренты.  Меня
обдирали как липку  все  кому  не  лень.  Землемер,  строитель,  декораторы,
мебельщики из Луиса. А мне было все равно, чего там, не в деньгах счастье. Я
получал длиннющие письма от тетушки Энни и отвечал, указывая суммы вполовину
меньше, чем приходилось платить.
   Договорился с электриками, что подведут кабель а подвал, с сантехниками -
про воду и канализацию. Представил дело так, что хочу заняться фотографией и
плотницким делом и там будут мои мастерские. И не врал, плотничать и  правда
надо было много. И я уже  сделал  несколько  снимков,  которые  нельзя  было
проявлять у фотографа. Ничего такого, просто парочки.
   В конце августа рабочие ушли, и я въехал. Ну, поначалу жил  как  во  сне,
правда, это скоро прошло. Во-первых, меня не оставляли в покое,  а  я  этого
никак не ожидал. Явился садовник - работать  в  саду,  мол,  он  тут  всегда
работал. Отвратительно  повел  себя,  когда  я  его  выставил.  Потом  зашел
деревенский священник, и  мне  пришлось  ему  нагрубить.  Хочу,  чтобы  меня
оставили в покое, заявил я, я нонконформист и не желаю иметь ничего общего с
деревней и вашим  приходом.  Ну,  он  задрал  нос,  фу-ты  ну-ты,  мол,  его
оскорбили, и отправился восвояси. Еще приезжали всякие  люди  с  лавками  на
колесах, пришлось и их отвадить. Сказал, аакупаю все сам в Луисе.
   И телефонную линию отсоединил.
   Потом завел обычай запирать ворота. Они были  решетчатые,  но  с  замком.
Пару раз замечал, как торговцы заглядывают за решетку, но вскоре, видно,  до
всех дошло. Меня оставили в покое, и я мог заняться делом.
 
 
   Пришлось потрудиться, не меньше месяца заняла у меня подготовка. Я же был
совсем один, только сразу скажу, мне повезло, что нет настоящих  друзей  (не
скажешь ведь, что те, в налоговом отделе, мне друзья. Я без них  не  скучал,
они без меня и подавно).
   Когда-то я всякую работу делал для тетушки Энни, дядя  Дик  меня  научил.
Неплохо плотничал и всякое такое. И комнату я здорово оборудовал, хоть вроде
и получается, что хвастаюсь. Когда там все как следует просохло, я уложил на
пол несколько слоев войлока с водонепроницаемой пропиткой, а сверху -  очень
красивый, яркий, апельсинового цвета (очень веселенький) ковер от  стены  до
стены, стены были заново побелены. Поставил кровать, комод. Стол,  стулья  и
всякое такое. Установил ширму, за ней - умывальник и походный туалет  и  все
такое, получилось вроде как маленькая отдельная квартирка. Еще купил книжные
полки, книги всякие по искусству, даже несколько романов, чтоб выглядело все
уютно, по-домашнему. Так оно и получилось  в  конце  концов.  Я  не  рискнул
покупать картины, понимал, у нее может быть более передовой вкус.
   Главная проблема, конечно, была с дверьми и  шумом.  Дверная  рама  в  ее
комнату - прочная, дубовая, но без двери, пришлось самому дверь делать, так,
чтоб без зазора, без щелочки. Ну и работка, скажу я вам,  самая  трудная  из
всего. Одну дверь сделал - она не подошла, зато вторая  получилась  неплохо.
Даже здоровому мужчине выломать ее было бы не под силу, а уж ей,  маленькой,
и подавно. Хорошо  выдержанное  дерево,  доски  двухдюймовые,  изнутри  обил
металлическим листом, чтоб до дерева не добраться. Дверь получилась чуть  не
в тонну, навесить ее тоже была проблема, но я и это смог.  Снаружи  приделал
десятидюймовые засовы. И еще придумал очень  умную  вещь.  Из  старых  досок
соорудил вроде книжный шкаф, только для инструментов  и  всякого  такого,  и
вставил его в нишу двери. Если мимоходом взглянуть, так  и  кажется,  просто
ниша в стене, в нише - деревянные полки, старые, а уберешь этот шкаф, и  вот
тебе, пожалуйста, - дверь. И еще: шкаф этот никакого  шума  из-за  двери  не
пропускал. Сделал еще засов с внутренней стороны двери, ведущей в подвал  из
сада, замок там уже был,  но  я  котел,  чтобы  меня  совсем  никто  не  мог
побеспокоить. И сигнализацию поставил от воров, простой ревун.
   Ну а в первом подвале я что сделал, я там поставил электроплиту и  всякое
такое для кухни, я ведь не знал, вдруг кто будет подглядывать, не таскать же
мне подносы с едой туда-сюда, это могло бы показаться странным. Ну,  все  же
дверь эта была позади дома, и я не очень волновался, кругом-то поля да леса.
Да еще забор высокий по  обе  стороны  сада,  а  в  других  местах  -  живая
изгородь, густая, тоже  не  больно  много  из-за  нее  углядишь.  Все  почти
идеально. Я подумывал провести лестницу в подвал прямо изнутри, но оказалось
очень дорого, и я не рискнул, чтоб  не  вызвать  подозрений.  Рабочим  очень
доверять тоже нельзя, все им надо знать, зачем да почему.
   И все это время я не думал, что готовлюсь  всерьез.  Понимаю,  это  может
показаться